- Мы ведь пока тут, мы вместе, мы еще даже можем за себя постоять, значит, все хорошо! И не думай, что родители и жена переживают, наверное, этот опыт и им тоже нужен. Представь, Карина, вероятно, и думать забыла о своих несчастьях из-за кольца, она волнуется за тебя, а это более реально, чем призрачная вера в талисман.
- Вот, вот, она же волнуется, как я могу об этом не думать?
- А ты можешь ей сейчас чем-то помочь?
- Нет, конечно.
- Тогда зачем себя изводить? Чтобы нервы надрывались не только у нее, но и у тебя? Из чувства солидарности?
- Вас послушать, так сочувствие – лишняя вещь.
- Нет, если ты своим сочувствием можешь помочь, а если нет? Кому от него легче? Может быть, ей?
- Да, она ведь не знает.
- То-то и оно, а, тогда, может, тебе?
- Мне только хуже, - вздохнул я.
- Вот видишь, выходит, напрасные страдания, а сил у тебя от этого не прибавится, глядишь, наоборот, совсем скиснешь.
- В чем-то вы, конечно, правы, но все равно не думать об этом я не могу.
- А ты думай немного не в том направлении.
- Это как?
- Говори про себя: «Ничего, Карина, потерпи немного и скоро все кончится, мы будем вместе, все будет еще лучше, чем раньше!»
- Оптимист, вы, я посмотрю.
- И тебе советую того же.
- Спасибо, учту, - я замолчал и стал усиленно копать.
Наверное, профессор говорил правильные вещи, но я так привык переживать за будущее: получится - не получится, пройдет - не пройдет, закончится все хорошо или плохо, мои нервы были, можно сказать, в постоянном напряжении, а тут все бросить и жить спокойно, мечтая о хорошем. Нет, я так не смогу, в голову уже лезут мысли, как мы будем продавать кубок, вдруг нас надуют или ограбят? Что ж, я должен положиться на судьбу? И никуда от нее не деться? Надо пробовать, вдруг получиться ее обмануть, все же следует предусмотреть заранее, выбрать пути к отступлению, проработать несколько вариантов действия. Возможно, это и называется «думать о хорошем»? Я точно не знал. Зато копал дальше, уже не задумываясь, потому что мысли переключились на переваривание разговора с Геннадием Петровичем. Поэтому закончили мы яму молча и, как мне показалось, быстро. На этот раз Роберт нас не контролировал, а попросил принести ему лопаты в сторожку, что мы и сделали.
- Ну что, парни, справились? Ладно, верю вам на слово. Помню, что обещал свою старую одежду, вот держите, мне дочка принесла, - и он протянул нам аккуратно сложенные вещи, - надеюсь, это вам пригодится.
Мы поблагодарили смотрителя и ушли, направившись в единственное место в этом городе, где мы могли передохнуть и переодеться – это кладбищенский склеп (кому рассказать – ни за что не поверят). По дороге я развернул пиджак и брюки, подаренные нам, очень уж не терпелось посмотреть. Да, и было на что: пиджак (это я его так называл, по привычке) был из жесткой, похожей на драп, материи коричневого цвета, длинный, старый, застегивающийся до подбородка, но без половины пуговиц (и на том спасибо), а брюки: настоящие шаровары, широкие, бесформенные, из такого же материала, без пояса, но с разрезами по бокам, совмещающимися при помощи тех самых пуговиц.
- И вот этот гардероб мы зарабатывали целый день? – ужаснулся я.
- А ты думал, тебе отдадут королевское платье? Человек хотел, как лучше, по сравнению с нашей одеждой, он нас облагодетельствовал. А здесь, я думаю, многие в таком ходят. Учти, Леша, картины раньше писали только с богатых людей, а бедные жили гораздо проще.
- Да, чего уж тут говорить, сейчас я выгляжу гораздо хуже, - я посмотрел на профессора, - и вы, кстати, тоже.
- Мало того, - ответил Геннадий Петрович, - на мне еще пальто, в котором, сам понимаешь, я под этой робой комфорта не ощущаю, наоборот, пока копал, потом обливался в три ручья.
- Кошмар, да? Мы похожи на монстров из какого-нибудь фильма ужасов: грязные, заросшие, одеты невесть во что, в общем, хорошо, что я себя не вижу… впрочем, мне и вашего вида достаточно. Ладно, однако, надо подумать, кто из нас переоденется в это и пойдет добывать деньги. Вы уж не обижайтесь, Геннадий Петрович, но, мне кажется, коммерческой жилки среди всех прочих, присущих вам, не наблюдается, отсюда вывод: идти надо мне, если мы хотим выжать максимум из нашего раритета.
- Я не согласен, Леша, ты молодой и нахрапистый, а здесь нужен дипломатический талант и хорошее знание языка, не забывай, в каком веке мы находимся.
- И вы думаете, с вашими языковыми способностями и неумением за себя постоять, вас не надуют? Или вы считаете, жульничество появилось только в XX веке? Да, оно присутствовало еще в доисторические времена, уверяю, вам и пятой доли цены не дадут!
- Зато я смогу объяснить значимость вещи, - не сдавался профессор.
- А я что, по-вашему, не смогу? Да, я врать гораздо лучше вас умею, если честно сказать, то с вами и сравнивать нечего, вы и ребенка не обманете, а в бизнесе не обманешь – не продашь. Тем более, если вдруг будет нужно, к примеру, убегать, ну, это я так, на всякий пожарный, то тут вам со мной вообще не тягаться! В общем, иду я, решено.
- Это кто решил? Ты? Я не согласен!
- Хорошо, - вдруг созрел у меня в голове план, ну, не мог же я, в самом деле отпустить на такое ответственное задание Геннадия Петровича, он, конечно, гений, нет слов, но в денежных делах – он полный профан, - будем тянуть жребий, согласны?
- Согласен, но разыгрываю я, - почувствовал подвох мой друг.
- Что вы собираетесь разыгрывать? – на этот раз не был готов к такому повороту я.
- Да, вот хотя бы камешки, темный твой, светлый мой, сейчас будем выбирать, - профессор зажал их в ладонях, отвел руки за спину, перемешал там камни и протянул кулаки мне, - в каком?
Я задумался, как же так, 50 на 50 – это слишком низкий процент, я должен что-то срочно придумать, но что?
- Я вам не верю, - начал импровизировать, - вдруг вы их там оба на светлые втихаря подменили?
- За кого ты меня принимаешь, Алексей? Тем более минуту назад ты обвинял меня в полном неумении врать.
- Ну, это другим, а со мной, может, уже и научились. Значит, так: вот веточка, я отламываю от нее две палочки, одну побольше – вашу, одну поменьше – мою, глядите, все честно, остальное на ваших глазах выбрасываю. Теперь я их перемешаю, - я, не отводя руки за спину, перетасовал палочки, чтобы профессор мог наблюдать процесс, но в это самое время в руке отломал кусочек от длинной, чтобы она сравнялась со второй, причем так ловко, что даже сам удивился. В общем, у меня оказалось два одинаковых обломка, лишний кусочек я зажал между пальцев, - все, тяните!
Геннадий Петрович вытянул, а я, как будто изучая его палочку, выбросил все, что было у меня в руке.
- Вот видите, идти надо мне!
- Я тебе не верю, ты обязательно меня надул!
- Фу, профессор, как вы можете – надул, я честным образом выиграл спор, просто я очень хотел этого, вот мне и повезло!
- Ладно, сдаюсь, но будь поосторожнее, прошу тебя, не забывай, что здесь не XXI век, и некоторые свои желания, например, поспорить или доказать что-то, оставь при себе. Будь потише и повежливей, больше лести, но не переборщи, в общем, не маленький, ориентируйся на месте.
- Хорошо, все учту. Ну, я переодеваюсь.
Я разложил новый костюм на саркофаге и снял с себя средневековую робу, свою личную одежду я решил оставить, она, наверное, уже ко мне приросла за те дни, что я провел в прошлом, потому и расставаться с ней не хотелось, тем более мое предстоящее облачение было велико по всем меркам. Хотя свитер все-таки пришлось снять и оставить под пиджаком одну рубашку. Зато брюки без пояса и ремня никак не хотели держаться, так что пришлось пристегивать их при помощи пуговиц к ремню в моих джинсах, но конструкция выходила не очень надежная. Обувь опять оставалась моя собственная, но, по-моему, кожаные туфли во все века были актуальны. Наконец, я оделся (конечно, все сидело мешковато и страшновато), кое-как прилизал волосы, даже самому было противно, какие они казались грязные, правда, щетина на лице мне совсем не нравилась, я-то себя не видел, но, судя по профессору, выглядела она совсем не привлекательно, как-то, я бы сказал, по-хулигански. Ладно, бриться все равно нечем, так что придется мириться, я нарядился, как мог.
- Ну, как я вам в роли лондонца XVII века? – спросил я у профессора, закончив марафет.
- Уж не знаю, может, тебе все-таки косить под иностранца? – предложил ученый.
- Ладно, там будет видно. Значит, я пошел?
- Кубок не забудь, - протянул мне его Геннадий Петрович, - разогнался. Ох, чувствует мое сердце – нельзя тебя отпускать одного.
- Ну, не пойдете же вы рядом в этом обличье? Так что отпустить придется. В общем, пожелайте мне «ни пуха, ни пера»!
- Желаю, - ответил профессор.
- Ждите меня тут, не забудьте, что у вас под охраной наш ценный аппарат.
- Иди уж, с Богом!
- Пошел!
Я вышел из склепа (самому жутко от таких слов) и направился в город, причем куда идти, я не знал совершенно, мне надо было найти какой-нибудь ломбард, и чем скорее – тем лучше. Будем рассуждать логически: Лондон, по-моему, город портовый, значит, жизнь должна кипеть у реки, да, и по картинкам я помнил, что там дворцы какие-то все по берегам стоят, во всяком случае, Биг Бен точно, хотя был он в то время или не был, я представления не имел. В общем, я пошел туда, где мы с Геннадием Петровичем видели реку. Вскоре я вышел на то самое место, там еще бомжи под мостом собирались, в этот раз все куда-то делись, может, на промысел пошли. Значит, река нашлась, осталось решить, куда дальше идти: вправо или влево от нее. Методом «научного тыка» я выбрал левую сторону реки и пошел вдоль набережной. Дома были самые разные: высокие и не очень, большие и маленькие, серые, коричневые и красные, но все – из камня или кирпича. Попадались и магазинчики, но, в основном, продуктовые и посудные, в общем, ничего интересного. Каково же было мое изумление, когда примерно через полчаса я увидел огромный дворец, квадратный, со шпилями и высокой угловой башней, а обойдя его с другой стороны, заметил смутно знакомую деталь: узкую башенку, напоминавшую мне тот самый Биг Бен, только без часов на ней. Судя по монументальности сооружения, это было что-то очень значимое, стоило пройтись вокруг этого места. Я свернул на ближайшую улицу опять влево. Надо же: сразу заметил еще один дворец, поменьше, но понял, что выбрал правильное направление. Короче, это была хорошая улица, видимо, богатая, и люди здесь ходили красиво и, главное, красочно одетые, с прическами и украшениями, так что я в своем допотопном костюме опять смотрелся нелепо. Что ж, придется держаться гордо и делать вид, что я - разорившийся, предположим, граф (или виконт, или кто там у них, не знаю точно), иду распродавать свои фамильные ценности. Кстати, на меня уже пару раз поглядели косо, но я старался не замечать таких взглядов, нужно было вживаться в роль.
Наконец, я решился зайти в одно из заведений, по виду напоминавших ювелирный магазин, во всяком случае, в витрине были выставлены украшения. За прилавком стоял мужчина в возрасте, довольно аккуратно, добротно (и что ценно – по фигуре) одетый, с волосами до плеч, причесанными назад, гладко выбритый, в общем, полная моя противоположность. Я смело направился прямо к нему, «приглаживая» в уме свою легенду, и уже собирался заговорить, жестикулируя для большего понимания, как вдруг мой взгляд упал на руки, и я враз передумал начинать сейчас разговор, хотя продавец уже приготовился меня слушать, подняв голову. Да, с такими руками: грязными, в мозолях и царапинах, я вряд ли сойду за графа или кого бы то ни было в том же ключе. Надо срочно придумать что-то другое, а то мужчина с полным недоумением поглядывал на меня, как на придурка. Я опять положился на импровизацию:
- Извините, - начал я разговор, хотя в XVII веке вполне могли и не извиняться, - я – человек нездешний, приехал в гости к своему дяде, поэтому многого не знаю в вашем городе, - продавец, по-моему, посмотрел на меня уже более снисходительно, конечно, что возьмешь с провинциала, а, может быть, он просто не все понимал в моей речи и поэтому прислушивался, - не подскажете ли Вы мне, где я могу найти ломбард, чтобы заложить кое-какие вещи, оставшиеся мне в наследство.
Да, он не совсем меня понял, потому переспросил пару раз, что именно мне нужно. Я тоже не очень понимал его, так мы и обменивались репликами, пока до каждого не дошел смысл.
- Так вы хотите что-то продать? – наконец, понял он.
- Именно, - подтвердил я, - не знаете, где бы я мог это сделать?
- А что именно у вас есть?
- Ну, осталось несколько золотых предметов от моей бабушки, которая когда-то привезла их из Франции, говорят, старинные вещи, принадлежавшие самим королям, - я не хотел признаваться, что кубок у меня с собой, во всяком случае, пока.
- Кольца, брошки? – начал уточнять мужчина.
- Нет, я бы сказал, предметы кухонной утвари, посуда.
- У вас есть золотая посуда? – удивился он.
- Да, можно так сказать.
- Так это большие вещи?
- В общем, не маленькие.
- Не можете сказать поточнее?
Я показал рукой, что кубок был сантиметров двадцать в высоту.
- И все из чистого золота? – не мог он успокоиться.
- Бабушка всегда говорила, что из чистого, - соврал я, хотя, думаю, король Франции не мог пить из подделки.
- И сколько же вы хотите за такую вещь?
Я не мог позволить себе сильно задуматься, даже учитывая то обстоятельство, что цен не знал совсем, поэтому, держась уверенно, я стал задавать вопросы сам:
- Ну, похожие предметы мне как-то на глаза в магазинах не попадались, вот, к примеру, сколько стоит этот перстень? – спросил я, увидев золотое колечко с камнем, напоминающим один из украшающих кубок.
Я заметил, что глаза продавца забегали, он не знал, как мне лучше приврать, да, все они такие эти ювелиры – антиквары.
- 5 шиллингов, - ответил он, наконец, и, я думаю, приуменьшил.
- А моя вещь раз (я прикинул в уме, сколько колечек надо для переплавки на мое сокровище) в 100 больше, значит, 500 шиллингов, - сделал я вывод.
- Двадцать пять гиней? – подсчитал в уме мужчина. - Что вы, молодой человек, уверяю вас, за такие деньги вы это нигде не продадите.
- Но ведь моя вещь имеет еще и историческую ценность, ей, как всегда говорила моя бабушка, целых семь веков (в этом-то уже был уверен я).
- Историческое значение для ломбарда роли не играет, только цена золота и драгоценных камней.
- Так все-таки, вы посоветуете мне что-нибудь? – спросил я, хотя понимал, что продавец уже сам заинтересовался кубком.
- Если бы я мог сам увидеть вашу вещь, - начал он издалека.
- Вы хотите ее купить? – «взял я быка за рога».
- Ну, если вы не станете настаивать на своей цене, может быть, я бы подумал. Но сначала хотелось бы взглянуть, так ли все, как вы говорите. Вы не могли бы принести ее?
Я замялся, в магазин в это время вошел еще один посетитель. Продавец очень вежливо с ним разговаривал, предлагая товар, не забывая мельком поглядывать в мою сторону. Посетитель так ничего и не купил и ушел, а я приблизился к хозяину магазина (судя по поведению, это был именно он).
- Так вы покажете мне предмет? – видно, он и впрямь захотел его приобрести.
- Покажу, - ответил я, думая все время, как бы не стать жертвой обмана.
- Вы скоро придете? – опять спросил он.
- Я сейчас покажу, у меня с собой, - ответил я, встретив еще один удивленный взгляд мужчины, он не понимал, вероятно, как я мог разгуливать по городу с такой ношей.
Хозяин показал мне жестом не спешить, подошел к двери и закрыл ее, опасаясь, наверное, случайных посетителей, я не хотел думать, что решил от меня избавиться, хотя и такая мысль промелькнула. Он отвел меня в угол и приготовился взглянуть на ценность. Я отвернулся и достал из-под ремня джинсов кубок, затянутый для верности за ножку.
- Вот смотрите, - показал я его, не выпуская из рук.
- Надо же, - произнес он через некоторое время, - а я думал, что это неправда. Можно мне взглянуть поближе?
Я дал ему кубок, все-таки придерживая его пальцами за основание. Он вертел его, направляя к свету под разными углами, прищуривал то один глаз, то другой, даже взял какой-то железный инструментик и провел им по камням.
- Это, действительно, непростая вещь, - согласился он. – Но ваша цена велика, 18 гиней, и я заплачу вам сам.
Как бы не так, подумал я, значит, кубок стоит все тридцать, а то и больше, буду торговаться до последнего.
- Двадцать пять, - ответил я.
- Да вы что? Восемнадцать – это хорошая цена.
- Двадцать пять, - настаивал я.
- Ну, ладно, двадцать, и то только потому, что вы мне чем-то понравились.
- Вы поймите, это семейная реликвия, память о бабушке, она хранила эту вещь годами, нет, я никак не могу ниже двадцать пяти (нельзя давать ему понять, что я дрогнул и готов уступить).
- Молодой человек, ваша бабушка должна вами гордиться, я дам вам двадцать две, но больше ни пенни.
- Ладно, и я, только из чувства благодарности к вам, уступлю до двадцать трех.
- Вы что? – запротестовал он.
- Иначе я пойду все-таки искать ломбард, - сделал я решительный вид.
- Да там вам и этого не дадут, - не упускал свой шанс мужчина.
- Хорошо, я проверю, - сказал я, делая вид, что собираюсь спрятать кубок обратно.
- Двадцать три! Двадцать три! Так и быть, я дам вам эти деньги, - смирился он.
- Вы правильно сделали, что согласились, - поддержал я его, - я бы ни за что его не продал, если бы все наше поместье не сгорело, и нам пришлось приехать к дяде. А тут жизнь дорогая, за все приходится платить, так что бабушка должна меня простить, я был вынужден, - заговаривал я зубы хозяину, пока он, отойдя и отвернувшись, отсчитывал деньги.
- Вот ваши сорок пять фунтов, - наконец, протянул он мне кошелек в виде мешочка с монетами внутри, - в обмен на кубок, - потребовал он мою вещь.
Я взял мешочек:
- Можно, я сначала пересчитаю, - высыпал я деньги на прилавок, а ценность зажал под мышкой, - всегда любил это делать, - и тут я ничуть не соврал.
Тут были и золотые монеты по 1 гинее, и серебряные по 5 и 10 шиллингов, и совсем простенькие, какие-то неровные, вроде тех, что давал нам смотритель кладбища. Я терпеливо считал и складывал в уме, пока у меня не получилось двадцать три гинеи, только тогда я отдал мужчине кубок.
- Все правильно, до свидания, пойду, обрадую дядю, - я подошел к двери, которая оставалась закрытой, - дверь откройте, пожалуйста, - попросил я, думая, что если вдруг что – мой кошелек может послужить и оружием, уж очень он был тяжеленький.
Хозяин открыл ее ключом, потом и распахнул передо мной.
- До свидания, - попрощался я с ним.
- Всего хорошего, - ответил он, как- то не по-дружески.
Я вышел из магазина с нехорошим чувством, еще чего доброго направит кого-нибудь вслед за мной, чтобы деньги забрали, надо быть осторожнее. Я обернулся, в последний раз взглянул на витрину и дверь и прибавил шагу. Так, надо идти не по прямой, подумал я, а желательно дворами, в памяти всплыли отрывки каких-то шпионских фильмов, где отрывались от «хвоста», и я свернул с улицы в подворотню. Сразу стало тише и страшнее, да, к тому же стало темнеть, и кругом мерещились чужие тени. Все осложнялось полным незнанием мною города, в общем, я не выдержал и попытался вернуться на улицу, но дома были настолько одинаковые, что я уже не мог вспомнить, где свернул. Вот, черт, еще не хватало заблудиться, на ночь глядя. Я метался от одного дома к другому, все время за крышами пытаясь разглядеть хоть кусочек того самого дворца, но это у меня не получалось. По дороге мне попадались люди, но я боялся с ними заговаривать, наоборот, пытался уйти от них побыстрее. Наконец, я все-таки вышел на набережную реки, посмотрев по сторонам, увидел за собой, довольно далеко, нужный дворец, понял, что иду в правильном направлении, и побежал вперед. Было уже совсем темно, фонари горели не везде, причем очень тускло, я бежал, пытаясь разглядеть то место, где я свернул к реке. Ага, вот и мост, я промчался по нему, но тут путь мне преградил какой-то бродяга.
- Опа, куда так спешишь, парень, наверное, не домой, может, остановишься и поболтаешь со мной.
- Простите, но я очень спешу, - попытался я быть как можно вежливее, чтобы не вызвать лишней злобы незнакомца.
- Я вижу, - ничуть не смутился он, - только тут никто не ходит в такое время, кроме нас, хочешь пройти – придется заплатить.
- У меня ничего нет, - соврал я, а сам прижал рукой свой кошелек, запрятанный в карман джинсов.
- Нет ничего, так мы и поверили. Эй, Джо, - позвал он кого-то в темноте, - мы пропустим парня, у которого ничего нет?
Этого еще не хватало, подумал я, сейчас еще Джо явится, тогда мне несдобровать, надо срочно что-то предпринять. Вообще-то я драться не умел, но телевизор смотрел и кое-что видел, я со всей силы вмазал незнакомцу ногой в пах, он согнулся, я оттолкнул его и бросился бежать со всех ног. Мне навстречу уже выходил Джо, которого я чуть не сбил, пролетая мимо, он опешил, но быстро сориентировался и погнался за мной вслед. Дорогу я помнил смутно, но хуже всего было то, что она шла на кладбище, а там, я думаю, места как раз принадлежали моим преследователям. Короче, я начал бегать то левее, то правее, все время норовя запутать Джо. Наконец, он стал отставать, наверное, нездоровый образ жизни сказался, вовремя, еще немного, и я сам бы не выдержал такого темпа. Я добрался до места, теперь мне надо было почти в кромешной темноте найти нужный склеп. Да, денек сегодня выдался удачный: сначала полдня работы, потом полдня переживаний и беготни, теперь еще среди могил скитаться неизвестно сколько, хорошо, что я не робкого десятка, а то бы уже от страха помер. Однако, и мне здесь было неуютно, погода и так стояла прохладная, еще и холодок неизвестности пробегал по спине, в общем, я не выдержал и стал потихоньку звать профессора. Я побаивался, что Джо может находиться еще где-то недалеко, потому кричать в полный голос не осмеливался, сначала говорил шепотом, потом подобрал палку и стал ею постукивать о могильные плиты. Я ходил кругами, стараясь их расширять с каждым разом, мне ужасно хотелось и есть, и пить, и спать, но, в первую очередь, найти Геннадия Петровича. Когда я понял, что мои усилия не приносят плодов, я отчаялся и заорал:
- Профессор! – прислушался, но ничего в ответ не прозвучало. – Профессор! – повторил я через несколько шагов, и так несколько раз.
Но вот мне показалось, что кто-то зовет меня:
- Леша!
Я пошел на голос и вскоре уже обнимал моего друга с такой силой, что чуть не раздавил его.
- Геннадий Петрович, вы не представляете, чего я только не натерпелся за сегодняшний день. Я так рад вас видеть, я просто счастлив, что с вами все в порядке, - не мог я остановиться.
- Леша, все хорошо, ты тут, со мной, - успокаивал меня профессор и даже гладил по голове.
- Давайте, на всякий случай, дверь припрем на ночь, - предложил я, чтобы не допустить больше никаких неожиданностей, - так будет спокойнее.
- Так и сделаем, - согласился он, - я только палку найду, - и собрался выйти.
- Я с вами, - заорал я и вскочил с места, я больше не мог отпустить его от себя.
В общем, мы все позакрывали на ночь и легли спать на наших саркофагах. У меня в животе уже все кишки слиплись, но есть все равно было нечего, потому я постарался думать о хорошем, как учил меня профессор. Хорошего, правда, было мало, я начал искусственно его создавать в своих мечтах, с трудом это стало получаться, и я уснул. Я спал плохо, часто просыпался и проверял, на месте ли деньги и не идет ли кто, сон пришел только под утро, так что окончательно открыл глаза я к полудню.
- Доброе утро, Геннадий Петрович, - потянулся я, подумав, что не так все и плохо, деньги есть и, наверное, неплохие, цель поставлена и нужно к ней идти.
- Ну, ты и спишь, Леша, во сне кричал что-то, метался, я уж боялся – не заболел ли.
- Это после вчерашнего, - догадался я, - ох, и натерпелся же я, но не зря, теперь мы можем нормально одеться. – Я немного подумал, - вот только, как мы пойдем в магазин, я-то еще ничего выгляжу, а вы совсем неважно, нас в приличное место могут, наверное, и не пустить.
- Может, опять один сходишь? – предложил профессор, лукаво на меня посмотрев (видно, вспомнив наш спор насчет того, кто пойдет в город).
- Ну, уж нет, - ответил я, - только вместе с вами и, надеюсь, сюда уже больше возвращаться мы не будем, возьмем все с собой, а потом избавимся от лишних вещей.
- А не жалко, это ведь настоящая одежда XI века?
- А что вы предлагаете, с собой ее носить? Нам и так нужно взять хроноход, во что еще его сложить? Не ходить же по Лондону с сумкой из XXI века.
- Ну, мы можем купить какой-нибудь вместительный саквояж, куда поместится и аппарат, и одежда. Кстати, так мы будем даже выглядеть более достоверно, как путешественники с багажом.
- Вы, как всегда, правы Геннадий Петрович, - огорчился я, что сам до этого не додумался. – У нас дома эти костюмы любой музей с руками оторвет… Ну что, собираемся и идем?
- Да, и собирать-то нечего, разве что сумку взять – вот мы и готовы.
- Тогда вперед, я уже знаю, где находятся неплохие магазины.
Мы завернули сумку в мою бывшую средневековую рубашку, покинули наше прибежище, вышли с кладбища, оглянулись на него в последний раз и направились к новым приключениям (если можно так выразиться, но лучше бы, конечно, их вовсе не было). Проходя мимо печально знакомого по вчерашним событиям моста, я очень боялся, что сейчас встречу тех самых бродяг, да они еще, чего доброго, узнают меня, но дорога была свободна, хотя парочка бомжей все-таки под ним наблюдалась, но эти не обратили на нас никакого внимания, может быть, днем они мирные. Зато по мере приближения нами к центру города, на профессора стали поглядывать все более пренебрежительно и недовольно, мы поняли, что если не хотим неприятностей, надо прятаться в тихих, нелюдных местах.
- Что ж, Геннадий Петрович, - предложил я, - наверное, надо найти вам дворик, в котором вы меня подождете, а я схожу один и куплю вам костюм, мне не привыкать (это я вспомнил события трехлетней давности). Только давайте сначала перекусим чего-нибудь, а, а то у меня скоро живот со спиной срастется.
- Тогда уж иди сам и за продуктами, чтобы на меня не косились, а я тебя вот тут подожду, - сказал профессор, пристраиваясь под лестницей какого-то домика, во дворе которого мы находились.
- Вы не боитесь тут один оставаться? - на всякий случай спросил я.
- Все в порядке, иди, - успокоил он меня.
- Я быстро, - пообещал я и побежал на улицу, где могли быть магазины.
Я быстренько «прошерстил» квартала два – три, нашел булочную, купил в этот раз большой батон, потом нашел магазин, торгующий напитками, и приобрел воды. Очень довольный собой, я возвратился на то самое место, где оставил своего друга, но… его там не было. Это была совершенно непредвиденная ситуация, я стоял, нагруженный едой, и не мог решить, что же мне делать. Походив по дворику туда - сюда, заглядывая под все мыслимые предметы и никого не обнаружив, я совсем растерялся. Но вот я вдруг услышал знакомый голос:
- Леша!
Я поднял голову: на лестнице того самого домика, возле которого я его оставил, стоял Геннадий Петрович собственной персоной и улыбался.
- Что, испугался? – еще и издевался он, еще бы – человек пропал, а ему смешно.
- Вы что там делаете? – спокойно спросил я, хотя мне хотелось заорать на друга.
- Поднимайся сюда, сейчас расскажу.
Я поднялся по лестнице, и он жестом показал мне заходить внутрь дома.
- Проходи, не бойся, меня самого сюда пригласили, - подталкивал меня Геннадий Петрович.
Оказалось, пока он сидел под лестницей, вернулась хозяйка квартиры на втором этаже, увидела профессора, пожалела его, думая, что он нищий и ему нечего есть, пригласила его к себе, дала кусок хлеба, а он ей наплел про пожар в имении и все такое, короче, воспользовался моей легендой, только без дяди, к которому мы приехали жить, а, наоборот, жилья у нас не осталось. Я зашел в комнату, там сидела хозяйка, женщина лет семидесяти, полноватая, одетая во что-то бесформенное, вероятно, времен еще своей бабушки, с длинными черно-седыми волосами и пронизывающим взглядом, перед ней на столе лежал хлеб и налито в глиняные кружки молоко, наверное, последнее отдавала - судя по виду в квартире, денег тут не водилось, мне даже стало ее жаль.
- Здравствуйте, - обратился я к ней, - меня зовут …, - как же меня могут звать-то тут? А, скажу, как придется, - Алекс, я племянник…, - я вопросительно посмотрел на профессора, он-то кем представился?
- Мой, мой племянник, - перебил меня он, перехватив мой взгляд, - познакомься, это леди Генриетта.
- Леди, в жизни ею никогда не была и уже никогда не буду, просто Генриетта, - тяжелым грудным голосом прокомментировала женщина, я даже не ожидал, что при таком командирском тоне можно иметь такой жалостливый характер.
Я стоял и размышлял, что я должен сейчас делать: поцеловать ей руку? Но она сама сказала, что не леди; может, пожать? Так, у них это, вполне вероятно, не принято.
- Ну, чего стоишь, садись, коли пришел, - опять властно прозвучал ее голос, - я-то думала, что твой дядя с голода помирает, а ты вот с целым батоном разгуливаешь.
- Угощайтесь, - вдруг опомнился я, доставая из-под мышки хлеб и поставив на стол воду, - у нас денег не много, но на обед кое-что есть.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |