Торгово-промышленная палата Российской Федерации 25 страница

Сам договор арбитры признали на будущее прекратившим действие по соглашению сторон, поскольку истец в ходе арбитража более не настаивал на обязании ответчика исполнять договор, а ответчиком уже было сделано, хотя и неправомерно, заявление об отказе от договора.

Убытки истца.

Истец определил свои требования, вызванные отказом ответчика продолжать после 1 января 1993 г. выполнять его обязанности по договору от 19 мая 1978 г., на базе тех убытков, которые были понесены истцом в течение 1993 г. По его объяснениям, основанием такого метода подсчета служило то, что до конца 1993 г. оставалась возможность возобновления лихтерных перевозок, о чем между сторонами велись переговоры и ввиду чего было необходимо сохранить существовавшую систему, в том числе лихтерный флот, контейнерный парк и т.д. В течение всего этого периода истец принимал меры, которые были возможны, для эксплуатации существовавших средств и снижения ущерба, вызванного неправомерными действиями ответчика. То обстоятельство, что переговоры не приводят к позитивным результатам, стало ясно лишь в конце 1993 г., что и принудило истца 18 февраля 1994 г. обратиться в МАК с просьбой приступить к рассмотрению дела по существу. Арбитры признали использованный истцом метод расчета убытков оправданным. При рассмотрении вопроса о подлежащих взысканию убытках арбитры приняли во внимание, что истцом были представлены подробные расчеты и документальные подтверждения его требований в отношении характера и размера понесенных убытков. Обоснованность этих расчетов была подтверждена письменным заключением и устными показаниями эксперта Э. Боротваша и "Аудитацией претензии по возмещению ущерба", составленной аудиторской организацией "Х-Конто". Арбитры также учли, что ответчик не заявил каких-либо возражений по поводу этих убытков и уклонился от предоставленной сторонам предварительным решением МАК от 23 ноября 1994 г. возможности провести обсуждение по этому вопросу. Отметив, что представленная истцом "Аудитация претензии" в части повышения размера потерь истца не может быть принята во внимание, поскольку истцом не было прямо заявлено об изменении своих требований, арбитры обязали ответчика возместить следующие убытки истца.

Арбитры признали, в частности, что убытки истца в области эксплуатации лихтерного флота (1728347 дол. США) и потери в области эксплуатации контейнерного парка (306279 дол. США), представлявшие разницу (отрицательную величину) между полученными истцом доходами и понесенными им расходами, явились результатом вывода лихтеровозов и иммобилизации тех возможностей, которыми обладал истец, были подтверждены доказательствами и подлежали возмещению в размере, указанном истцом. Аналогичный вывод арбитры сделали и в отношении дополнительных расходов истца по эксплуатации арендованного морского флота (выполнение отдельных рейсов специально арендованными для осуществления морских перевозок судами), заявленных им в размере 1444500 дол. США.

Размер требования истца о взыскании ущерба, связанного со снижением рыночной стоимости 93 лихтеров, которые в течение 1993 г. находились в простое, подтвержденного экспертными оценками лихтеров на конец 1992 г. и на конец 1993 г., был уменьшен МАК на 168469 дол. США. Соответствующее требование было удовлетворено в размере 937403 дол. США.

Далее арбитры дали оценку расходам, понесенным истцом в связи с тем, что с момента вывода последнего лихтеровоза, т.е. с 1 февраля 1993 г., он лишился возможности использовать 11 специальных лихтеров типа ЛЭЩ. Эти специальные лихтеры были арендованы истцом у Дальневосточного морского пароходства на срок до 28 марта 1994 г. по договору, который предусматривал увеличение арендной ставки в пять раз в случае просрочки в сдаче лихтеров наймодателю. С помощью ответчика истцу удалось доставить в Сайгон и сдать наймодателю два лихтера, однако 9 лихтеров оставались на Дунае. На этом основании истец просил взыскать с ответчика арендную плату за весь период до 30 июня 1994 г. с учетом штрафа, упущенную прибыль из расчета 5 дол. США за лихтеро/сутки (по этой ставке два лихтера были отфрахтованы истцом ответчику), а также расходы по доставке 9 лихтеров в Сайгон. Арбитры признали, что истец был вправе претендовать на возмещение арендной платы, которую он был обязан выплачивать наймодателю лихтеров, однако не до 30 июня 1994 г., а лишь до момента окончания срока договора с Дальневосточным морским пароходством, т.е. до 28 марта 1994 г. По мнению арбитров, истец был обязан, тем более, зная о штрафных санкциях за несвоевременный возврат лихтеров наймодателю, принять заблаговременно все меры к возврату 9 лихтеров, однако он не принял их и не доказал, что возможности принять такие меры у него действительно не существовало, учитывая, что вернуть два лихтера ему все же удалось. Арбитры признали правомерным требование о возмещении упущенной выгоды в размере, заявленном истцом. Однако в отношении требований истца о возмещении его расходов по доставке 9 лихтеров в Сайгон арбитры пришли к выводу, что истец не представил убедительных доказательств в этой части. В этой связи арбитры заметили, что такие расходы по доставке могли бы быть покрыты выручкой от использования лихтеров в процессе их доставки.

Рассмотрев требования истца о возмещении его затрат на дооборудование и снабжение лихтеровозов, арбитры пришли к выводу, что эти требования, в основной части, не являются правомерными, согласившись в этой связи с доводами ответчика. Арбитры установили, что дооборудование лихтеровозов "Юлиус Фучик" и "Тибор Самуэли", в том числе подкрепление их вторых палуб в целях перевозки лихтеров типа ЛЭЩ и увеличения числа перевозимых контейнеров с 92 до 150 штук, а также создание техмастерских и их снабжение оборудованием для техобслуживания лихтеров на борту лихтеровозов было предпринято самим истцом, финансировалось по решению совета предприятия "Интерлихтер". Статья 4 тайм-чартеров возлагала на фрахтователя, а не на судовладельца обязанность производить специальное оборудование, необходимое для перевозки на верхней палубе контейнеров, укрупненных грузовых мест, других негабаритов, приобретать средства для обслуживания лихтеров на борту судна, нести расходы любого вида, относящиеся к грузу и лихтерам. Арбитры нашли, что большая часть затрат, требование о возмещении которых было заявлено истцом, относилась именно к работам и снабжению, которые с точки зрения ст. 4 договоров лежали на фрахтователе, включая прежде всего подкрепление второй палубы лихтеровозов и организацию техобслуживания лихтеров на борту. Поскольку истец не представил доказательств какой-либо договоренности с ответчиком о том, что после прекращения существующего между ними договора установленные на лихтеровозах приспособления, оборудование и т.д. будут демонтированы и возвращены либо компенсированы ответчиком истцу, последний был не вправе рассчитывать на такой возврат или компенсацию.

К иному выводу арбитры пришли в связи с оценкой ряда других затрат, хотя и произведенных истцом, но должных, по мнению МАК, быть отнесенными на счет ответчика. Так, по мнению арбитров, истец не мог считаться обязанным устанавливать систему спутниковой связи, а также УКВ-радиостанции, используемые самим судном. Эти расходы должны были быть отнесены на ответчика, поскольку соответствующее снабжение относилось к потребностям судна и было сделано по просьбе капитана т/х "Тибор Самуэли". При этом МАК отклонила возражения ответчика, состоящие в том, что закупка УКВ-радиостанций была осуществлена по заявке капитана т/х "Тибор Самуэли" без согласия ответчика. На ответчика была также возложена обязанность возместить истцу стоимость переносных вентиляторов для обоих лихтеровозов, оплаченных истцом в 1992 г., поскольку согласно ст. 3 договора обеспечение принудительной вентиляции груза в лихтерах было возложено на судовладельца.

При расчете упущенной выгоды истец исходил из того, что если в 1992 г. при использовании лихтеров было перевезено 436,6 тыс. тонн грузов, то в 1993 г. на арендованных взамен их конвенциональных судах - только 244,8 тыс. тонн. Разница составила 191,8 тыс. тонн. В результате изменения технологии перевозок значительно возросли потери эксплуатационного времени, в том числе из-за возрастания стояночных сроков при грузовых операциях. Поэтому если в 1992 г. прибыль от перевозки одной тонны груза составляла 4,25 дол. США, то в 1993 г. она, по данным истца, уменьшилась на 0,929 дол. США (при среднем фрахте 69,3 дол. США за тонну). Именно эту величину (0,929 дол. США за тонну) истец предлагал использовать при расчете упущенной выгоды, умножив ее на 191,8 тыс. тонн, которые не были перевезены в 1993 г. в связи с выводом лихтеровозов. Арбитры согласились с правильностью такого расчета.

В отношении требования истца в части убытков, связанных с поставкой им оборудования для создания в Сайгоне (Хошимине) базы для ремонта лихтеров, арбитры пришли к выводу, что само по себе это требование являлось обоснованным и подлежащим удовлетворению. Как следовало из представленных доказательств, между МСП "Интерлихтер" и заводом "Сайгоншипярд" было заключено Соглашение по компенсационной сделке от 24 мая 1991 г., во исполнение которого МСП "Интерлихтер" поставило заводу производственное оборудование на сумму 1163558 дол. США. В Соглашении было предусмотрено, что "твердая сумма 404724 доллара США" погашалась заводом путем ремонта лихтеров. Однако ремонт был осуществлен лишь 10 лихтеров на сумму 76695,5 дол. США. Остаток, таким образом, составил сумму 328028,5 дол. США, которую завод отказался компенсировать иным путем, нежели путем ремонта лихтеров, что арбитры нашли соответствующим соглашению сторон. Арбитры признали, что, хотя сделка касательно организации ремонта лихтеров была заключена между истцом и третьим лицом, ответчик не мог не знать об этой сделке, призванной обеспечить выполнение обязательств истца как фрахтователя по поддержанию и представлению к погрузке лихтеров в исправном состоянии. Ответчик равным образом не мог не осознавать отрицательные последствия, могущие возникнуть в этой связи вследствие отзыва лихтеровозов из тайм-чартера. В этих условиях и учитывая, что неполучение соответствующей компенсации истцом было вызвано действиями ответчика, приведшими к прекращению деятельности лихтеровозной системы, арбитры признали ответчика обязанным возместить истцу требуемую им сумму - 328028 дол. США.

Истцом были также заявлены требования о выплате компенсации за моральный вред в размере 2515224 дол. США. Рассмотрев эти требования, арбитры отметили, что отношения между истцом и ответчиком вытекали из заключенного между ними договора, который был нарушен ответчиком. Только эти договорные отношения, с учетом содержания арбитражной оговорки, могли быть предметом рассмотрения МАК. Поэтому, по мнению арбитров, требования истца, связываемые им с односторонним отказом ответчика от договора, выводом лихтеровозов из тайм-чартера, прекращением функционирования лихтеровозной системы, следовало рассматривать не в контексте возмещения морального (неимущественного) вреда, а в контексте имущественной ответственности за неисполнение договора ответчиком с доказыванием истцом действительного размера понесенных им убытков. Характеристику таких требований как могущих обособленно возмещаться судовладельцем с помощью такого способа защиты, как компенсация морального вреда за урон деловой репутации фрахтователя, арбитры нашли неосновательной. Равным образом в контексте договорной ответственности должны были, по мнению арбитров, трактоваться и требования истца, связанные с тем, что ответчик, выведя лихтеровоз "Тибор Самуэли" из лихтеровозной системы "Интерлихтер", направил его в феврале 1993 г. от собственного имени в рейс с сохранением на борту фирменной надписи: "Интерлихтер". Арбитры нашли, что поскольку согласно ст. 4 тайм-чартера "право наносить за свой счет надписи, эмблемы и отличительные знаки Предприятия ("Интерлихтер") на борту судна" принадлежало истцу, использование этой символики ответчиком при эксплуатации судна, выведенного из тайм-чартера, являлось нарушением этого договорного условия. Арбитры отказались рассматривать требование истца, связанное с тем, что ответчик в январе 1993 г. информировал клиентуру о том, что впредь лихтерными перевозками будет заниматься г-н Дрожжин, являвшийся до этого заместителем директора предприятия "Интерлихтер". Арбитры отметили, что это требование было ранее предъявлено истцом в виде иска в венгерский суд на основании венгерского закона о недобросовестной конкуренции. Поэтому арбитры пришли к выводу, что данное требование следует рассматривать как имеющее собственное основание и подлежащее разрешению в рамках возбужденного судебного процесса. Арбитры указали также, что такой новый способ правовой защиты, как возмещение морального (неимущественного) вреда, причиненного распространением сведений, порочащих деловую репутацию организаций, был введен в ст. 7 ГК Украины только 6 мая 1993 г. По этим причинам МАК отказала в удовлетворении требований истца о компенсации морального вреда, заявленных им в сумме 2515224 дол. США.

В свете изложенного арбитры вынесли решение, которым обязали ответчика уплатить истцу в частичное удовлетворение иска 5210269 дол. США. На эту сумму арбитры признали подлежащими начислению проценты согласно ст. 309 КТМ в размере 3% годовых, однако не с даты заявления иска - 30 октября 1992 г., а с 14 июля 1994 г. - даты представления истцом в арбитраж и ответчику окончательного расчета цены иска. Кроме того, арбитры признали доказанным и в соответствии с п. 3 § 24 Правил производства дел в МАК удовлетворили требование истца о возмещении его расходов по ведению дела в размере 91400 дол. США, т.е. в пределах 5% от присужденной суммы.

5.8. Решение от 17 апреля 1996 г. по иску АО "Новороссийское морское пароходство", Новороссийск, Россия, к фирме "Зорманд Инк.", Санта Фе, США (дело N 48/1994).

МАК некомпетентна рассматривать требования, выходящие за рамки отношений сторон, урегулированных договором, содержащим соглашение о рассмотрении споров сторон в этом третейском суде.

Несмотря на досрочное правомерное расторжение тайм-чартера судовладельцем, фрахтователь обязан возвратить судно судовладельцу в месте, указанном в договоре, и нести все лежащие на нем по договору расходы до момента возврата судна в таком месте.

Норма КТМ СССР о размере процентов годовых, подлежащих начислению при удовлетворении требований, вытекающих из отношений, урегулированных этим Кодексом, является специальной по отношению к соответствующей общей норме ГК РФ.

Обстоятельства дела

29 июля 1993 г. АО "Новороссийское морское пароходство" заключило с американской фирмой "Зорманд Инк." договор, в соответствии с которым пароходство приняло на себя обязательство перевозить цемент на судах типа "Художник Моор". В соответствии с этим договором судовладелец передал фрахтователю три судна - т/х "Художник Моор", т/х "Леонид Соболев", т/х "Вера Марецкая" - на условиях трех договоров тайм-чартера, составленных по проформе "Балтайм 1939", - от 4 августа, 15 сентября и 12 октября 1993 г.

По итогам использования фрахтователем каждого из судов за ним образовалась задолженность перед судовладельцем, в том числе по арендной плате, ставшая причиной досрочного отзыва из тайм-чартера т/х "Леонид Соболев" и т/х "Вера Марецкая". Позднее судовладелец потребовал уплаты этой задолженности - сначала в претензии, направленной фрахтователю, а впоследствии - в исковом заявлении, поданном в МАК. Задолженность, погасить которую судовладелец требовал у фрахтователя, состояла из неуплаченного фрахта (1577305,76 дол. США); суммы сборов, взимаемых при проходе судами пролива Босфор и Суэцкого канала, уплаченных судовладельцем за фрахтователя (264640,41 дол. США); стоимости бункера, недостающего на т/х "Вера Марецкая" и который в соответствии с условиями тайм-чартера должен был там находиться на момент возврата судна судовладельцу (29500 дол. США); долга фрахтователя за услуги, оказанные зафрахтованным судам и судну "Мария Д" в порту Новороссийск структурным подразделением АО "Новороссийское морское пароходство" - морским агентством "Трансфлот" (63334,20 дол. США). В своем исковом заявлении истец также просил взыскать с ответчика 10% годовых с присужденной суммы.

Предложение МАК избрать арбитра и представить объяснения по иску ответчик проигнорировал.

Мотивы решения

Рассмотрев материалы дела и выслушав объяснения представителей истца, арбитры установили, что в договоре перевозки от 29 июля 1993 г. и в тайм-чартерах имелись оговорки о разрешении споров сторон из этих договоров в МАК в соответствии с российским правом.

Арбитры нашли, что право истца на получение тайм-чартерного фрахта следовало из положений, изложенных в боксе 19 и п. 6 ч. 2 тайм-чартеров, право на возмещение расходов судовладельца по оплате сборов за проход судами пролива Босфор и Суэцкого канала - из положений, изложенных в п. 4 ч. 2 тайм-чартеров, право на получение стоимости недостающего количества бункера в месте вывода судна из тайм-чартера - из положений п. 5 ч. 2 тайм-чартеров, а право на получение стоимости предоставленных истцом агентских услуг - из положений п. 4 ч. 2 тайм-чартеров и п. 7 договора от 29 июля 1993 г. Арбитры нашли, что все перечисленные требования возникли в связи с эксплуатацией судов, названных в тайм-чартерах, исключая судно "Мария Д", в связи с оказанием которому агентских услуг истец предъявил требование об оплате ответчиком 13082,92 дол. США. Поскольку оказание агентских услуг плавающему под греческим флагом судну "Мария Д" не предусматривалось ни договором от 29 июля 1993 г., ни тайм-чартерами, арбитры заключили, что у МАК отсутствуют основания для признания своей компетенции рассматривать иск в этой части. В отношении остальных требований арбитры нашли, что они подлежали рассмотрению как заявленные в соответствии с компетенцией МАК.

Из анализа представленной истцом переписки сторон арбитры установили, что отказ фирмы "Зорманд Инк." от оплаты предъявленных ей в ходе предварительной переписки требований частично мотивировался расхождениями в отношении времени вывода судов из тайм-чартера. Ответчик полагал, что с получением уведомления судовладельца об отзыве судов "Леонид Соболев" и "Вера Марецкая" из тайм-чартера по причине нарушения фрахтователем положений тайм-чартера об уплате фрахта эти суда были выведены из его распоряжения, и определил дату такого вывода - 31 мая 1994 г. Истец, напротив, ссылаясь на положение п. 6 ч. 2 проформы "Балтайм 1939", за дату вывода этих судов из тайм-чартера принимал день их прихода в порт Новороссийск (т/х "Леонид Соболев" прибыл в Новороссийск 6 июня 1994 г., а т/х "Вера Марецкая" - 11 июня 1994 г.). Соответственно по-разному стороны расценивали и их обязанность по уплате сборов за прохождение судами пролива Босфор и Суэцкого канала. Если вывод из тайм-чартера имел место 31 мая 1994 г., как полагал ответчик, то проход через пролив и канал после этой даты должен был оплачиваться судовладельцем; в противном случае такая обязанность лежала на фрахтователе.

В арбитражном заседании было установлено, что все относившиеся к взаимоотношениям сторон тайм-чартеры прямо предусматривали, что вывод судов из аренды производится в порту Новороссийск. Поэтому арбитры признали правильной позицию истца, полагавшего, что до прибытия в порт Новороссийск суда находились в тайм-чартере у ответчика и что ответчик был обязан оплачивать расходы за прохождение судами пролива Босфор и Суэцкого канала, предшествовавшие возвращению судов в порт Новороссийск и выводу их из тайм-чартера.

При решении вопроса о процентах, подлежащих начислению на сумму задолженности фирмы "Зорманд Инк.", МАК нашла указанный в исковом заявлении размер процентов (10%) не соответствующим действующему российскому законодательству. Согласно п. 1 ст. 395 ГК РФ учетная ставка банковского процента, обычно применяемая для определения размера процентов, взыскиваемых за пользование чужими денежными средствами, допускается лишь в тех случаях, когда иной размер процентов не установлен законом или договором. Поскольку действующий в России КТМ Союза ССР проценты по требованиям из отношений в области торгового мореплавания определил в размере 3% годовых (ст. 309 КТМ), арбитры сочли возможным удовлетворить требование истца о начислении на признанную подлежащей уплате ответчиком сумму 3% годовых.

В результате МАК удовлетворила исковые требования АО "Новороссийское морское пароходство", за исключением требований об оплате агентских услуг в отношении т/х "Мария Д".

5.9. Решение от 16 мая 1996 г. по иску Московской государственной академии водного транспорта, Москва, Россия, к фирме "Юнион-333", Бургас, Болгария, и АО "Данамет", Мытищи, Россия (дело N 40/1994).

Вопрос о компетенции арбитража может быть разрешен арбитрами согласно закону как предварительный.

Условие тайм-чартера о рассмотрении всех спорных вопросов в арбитраже может, в свете конкретных обстоятельств, распространяться и на третье лицо, поручившееся за фрахтователя и причастное к исполнению этого тайм-чартера. Ссылка в договоре поручительства на тайм-чартер, содержащий оговорку о МАК, может, при известных обстоятельствах, рассматриваться в качестве делающей эту оговорку части договора поручительства.

Непосредственная связь договора поручительства, заключенного между российскими лицами, с основной сделкой между субъектами российского и иностранного права позволяет отнести такой договор поручительства к разряду договоров с иностранным элементом (внешнеэкономических сделок), для определения прав и обязанностей сторон которых должен быть решен вопрос о применимом праве.

Если стороны не договорились о нормах права, применимых к существу спора, то арбитры МАК при определении таких применимых норм вправе руководствоваться не только российскими, но и иностранными коллизионными нормами, однако в практике МАК принято руководствоваться (по общему правилу) российскими коллизионными нормами.

При толковании арбитражем договора, в случае невозможности определить его содержание путем установления буквального значения имеющихся в нем выражений, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора, приняты во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, а также последующее поведение сторон договора.

Договор поручительства считается заключенным путем направления гарантийного письма поручителем кредитору и принятия его последним.

Если в договоре поручительства не указано иное, поручитель несет перед кредитором солидарную ответственность с должником, за исполнение обязательства которым он поручился. Договор фрахтования морского судна на время, по которому фрахтователь обязан, помимо уплаты арендной платы, нести расходы по выплате заработной платы экипажу и расходы на питание экипажа, признан договором тайм-чартера.

Судовладелец по тайм-чартеру вправе, если такое право предоставлено ему тайм-чартером, в случае неуплаты арендной платы фрахтователем расторгнуть договор в одностороннем порядке, отозвав судно из аренды, несмотря на наличие в договоре положений об иных видах ответственности фрахтователя за это нарушение, в том числе о начислении пени на сумму просроченных платежей.

В соответствии с тайм-чартером проформы "Балтайм" правомерный вывод судовладельцем судна из эксплуатации фрахтователя не умаляет любые требования, которые судовладелец может иметь на основании чартера, включая взыскание неустойки за просрочку уплаты фрахта.

Утверждение об отсутствии средств для оплаты аванса арбитражного сбора для подачи встречного иска не служит основанием для рассмотрения такого встречного иска арбитражем.

Обстоятельства дела

В соответствии с универсальным тайм-чартером, заключенным 4 февраля 1994 г. между Московской государственной академией водного транспорта (МГАВТ) и фирмой "Юнион-333", г. Бургас, Болгария, МГАВТ предоставила фрахтователю - фирме "Юнион-333" в аренду т/х "Иван Кулибин" сроком на три месяца, считая с даты акта сдачи-приемки судна, подписанного в Новороссийске 5 марта 1994 г. Арендная плата по договору составляла 20000 дол. США в месяц и подлежала уплате фрахтователем за каждые 15 дней авансом в размере 10000 дол. США. За каждый день просрочки платежа подлежала начислению пеня в размере 0,1% от неуплаченной суммы. Помимо арендной платы, ответчик принял на себя расходы по выплате заработной платы экипажу и расходы на питание экипажа. Договор содержал оговорку о передаче споров сторон на рассмотрение МАК.

По истечении трех месяцев, а именно 5 июня 1994 г., сторонами был подписан договор на следующие шесть месяцев на тех же условиях.

Поручителем за выполнение фрахтователем условий тайм-чартера в отношении т/х "Иван Кулибин" выступило АО "Данамет", г. Мытищи, которое, как следовало из его гарантийного письма от 17 апреля 1994 г. N 43, обязалось обеспечить правильность и своевременность финансовых расчетов фрахтователя с судовладельцем.

18 октября 1994 г. судовладелец уведомил фрахтователя о досрочном расторжении тайм-чартера от 5 июня 1994 г. в связи с нарушением фрахтователем условий договора - несвоевременной выплатой зарплаты экипажу и неуплатой фрахта. Одновременно судовладелец предъявил фрахтователю претензию о погашении задолженности за август - сентябрь 1994 г. в сумме 53233 дол. США.

Поскольку претензия была оставлена фрахтователем без удовлетворения, судовладелец 1 ноября 1994 г. предъявил иск в МАК к ответчику - фирме "Юнион-333" и соответчику - АО "Данамет" о взыскании задолженности по тайм-чартеру, расходов, связанных с рассмотрением иска в МАК, а также 60% годовых от суммы просроченного платежа.

Соответчик, возражая против предъявленных к нему требований, заявил, что привлечение его в качестве соответчика неправомерно, поскольку между ним и истцом не были установлены договорные отношения, предусматривающие возможность рассмотрения споров в МАК. Ответчик также выразил несогласие с предъявленными требованиями. Он утверждал, что полностью выполнил принятые на себя обязательства, обещал представить в МАК все необходимые документы, подтверждающие необоснованность каких бы то ни было претензий со стороны истца, а также заявил о намерении предъявить встречный иск о возмещении убытков на сумму 400000 дол. США.

Направленная ответчику заказным письмом повестка о назначении дела к слушанию, а также соответствующее телеграфное уведомление были возвращены с отметками почтового органа: "Адресат неизвестен".

По результатам рассмотрения дела в заседании 12 января 1996 г. арбитры вынесли решение по вопросу юрисдикции, в котором признали как по вопросу предварительного характера, что МАК компетентна приступить к рассмотрению по существу иска МГАВТ как к фирме "Юнион-333", так и к АО "Данамет" и назначили слушание дела на 16 мая 1996 г.

16 мая 1996 г. перед началом заседания в МАК курьером были доставлены материалы от соответчика - АО "Данамет" и от ответчика - фирмы "Юнион-333", содержавшие возражения по существу иска.

Соответчик заявил о своем категорическом несогласии с предварительным решением МАК о признании компетенции последней рассматривать по существу иск МГАВТ к АО "Данамет". Это решение соответчик расценил как неправомерное, противоречащее как обстоятельствам дела, так и действующему законодательству. В обоснование своей позиции соответчик сослался, в частности, на свое понимание существа данной им гарантии выполнения фирмой "Юнион-333" условий тайм-чартера относительно пункта о разрешении споров - как гарантии того, что возникшие споры с МГАВТ фирма "Юнион-333" будет рассматривать в МАК. Отметив, что со стороны фирмы "Юнион-333" не поступало никаких возражений против рассмотрения возникшего спора с МГАВТ именно в МАК, соответчик считал свое обязательство в этой части исполненным. Соответчик возражал против доводов МАК, изложенных в предварительном решении, о том, что он принимал непосредственное участие в инициировании и оформлении тайм-чартера и осуществлении эксплуатации судна. Соответчик указал, что осуществленный им платеж в пользу истца был сделан в счет взаиморасчетов с фирмой "Юнион-333" по договору, который не имел никакого отношения к чартеру. Кроме того, соответчик отметил, что основанием для предъявления к нему претензий, исходя из существа гарантийного письма и тайм-чартера, мог являться только подтвержденный факт нарушения фирмой "Юнион-333" условий тайм-чартера. По мнению соответчика, таким фактом могло бы быть либо согласие фирмы "Юнион-333" с тем, что такие нарушения имели место, либо, в случае отсутствия такого согласия, решение МАК по спорному вопросу и отказ фирмы "Юнион-333" от его выполнения.

Возражения ответчика по существу иска сводились к следующему. По мнению ответчика, судовладелец (истец) нарушил его обязательство по сдаче судна в тайм-чартер в период с 10 по 15 февраля 1994 г. в порту Таганрог (судно, согласно акту приемки, было передано лишь 4 марта 1994 г. в порту Новороссийск). Кроме того, по утверждению ответчика, реальная скорость судна, согласно акту приемки, на момент приемки отличалась в меньшую сторону от скорости, указанной в боксе 12 тайм-чартера. Ответчик также указал, что им регулярно по требованию судовладельца погашались долги последнего перед третьими лицами. Это не являлось его обязанностью по договору и создавало большие трудности в работе фрахтователя, поскольку банковское законодательство Болгарии существенно ограничивает операции с наличной валютой. Однако соответствующие действия им выполнялись, так как отказ от таких платежей, по утверждению ответчика, повлек бы за собой снижение работоспособности судна. С точки зрения ответчика, истец грубо нарушал условия договора, в частности, неправомерно сославшись на п. 5 и п. 18 ч. 2 тайм-чартера, вывел судно из эксплуатации и в нарушение договора попытался осуществить залоговое право на находившийся на нем груз. Ответчик объяснил это утверждение следующим образом. В тайм-чартере было согласовано, что договор будет выполняться в соответствии с условиями, содержащимися в этом тайм-чартере, который включал как ч. 1, так и ч. 2. В случае противоречия условия ч. 1 имели преимущество перед условиями ч. 2 в объеме такого противоречия. В связи с этим ответчик утверждал, что поскольку санкции за неуплату арендной платы содержались как в ч. 2, так и в ч. 1 (где предусматривалась пеня за каждый день просрочки), истец имел право в рамках этого договора применить только санкции, определенные ч. 1. Все эти неправомерные действия истца, как указал ответчик, привели к значительным убыткам, повлекшим за собой, по сути, дела банкротство фирмы "Юнион-333". Ответчик сообщил, что он не имеет возможности оплатить аванс арбитражного сбора в размере 2%, чтобы направить исковое заявление о возмещении причиненных ему убытков. Кроме того, ответчик указал, что у него по состоянию на 1 октября 1994 г. долгов перед истцом не было вовсе. На этих основаниях ответчик просил МАК в иске МГАВТ отказать.

Дата добавления: 2015-09-29