— Да нет, ничего серьёзного, — Гарри отвернулся и посмотрел на слизеринский стол, и его взгляд наткнулся на Малфоя, рука которого неторопливо гладила изящную кисть Панси Паркинсон. Блеск её кольца слепил глаза.
— Теперь у меня прибавилось работы, — шепнул Рем. — Столько нововведений…
— Да, — мрачно кивнул Гарри.
— Совет решил серьёзно заняться охраной Хогвартса.
— Правда? Но ведь я через полгода закончу школу. Нет смысла так напрягаться.
— Гарри, ты хочешь снова лишить меня работы? — негромко рассмеялся Рем.
Гриффиндорец посмотрел на него.
— Работы?
— Меня официально попросили заняться безопасностью Хогвартса.
— И Совет подписал разрешение?
— Да.
— Но это здорово.
— Ещё бы, — улыбнулся Люпин. — Драко очень вовремя попал в Совет.
— Драко?
— Ведь это он предложил, чтобы меня назначили.
Несколько секунд гриффиндорец анализировал услышанное. Потом в изумлении воззрился на оборотня.
— Драко?..
Рем кивнул.
С ума сойти. Ладно. Пора прекратить удивляться. Но всё-таки странно: Драко всегда так кичился своей чистой кровью и не желал терпеть рядом с собой магглорождённых и нелюдей. И уж тем более — Рема Люпина…
— Ну когда же они закончат официальную часть? Надо было опоздать к началу! — с досадой прошептал Рем, но при этом у него был такой сияющий вид, что сразу становилось ясно: он ничуть не расстроен из-за своего опоздания.
— А почему тебе просто не пойти и не сесть туда? Боишься, Снэйп снимет баллы с Гриффиндора? — шёпотом спросил Гарри.
— Как ты угадал?
Они оба фыркнули, как первоклассники, и Гарри на мгновение ощутил себя почти счастливым. Как в детстве.
Если бы он ещё не чувствовал себя так отвратительно…
Наконец, Дамблдор опустился в кресло, и тарелки наполнились едой.
— О, свершилось, — Рем собрался было выйти из-за стола, но Гарри удержал его.
— Ты зайдёшь ко мне?
— Конечно, — Рем задумался, глядя на часы. — После десяти нормально? Не будешь спать?
— Наверное, нет.
— Тогда до встречи.
Рем направился к учительскому столу. А Гарри посмотрел на залитую соусом говядину и почувствовал, как к горлу снова подкатился горьковатый комок. Не хватало только начать блевать во время ужина. Гарри осторожно выбрался из-за стола и выскользнул из зала.
Хорошо, по дороге ему никто не попался. Если бы пришлось с кем-нибудь заговорить, Гарри пришлось бы туго. Он почти бегом добежал до своей комнаты и бросился в ванную. Но ничего не случилось. Тошнота прошла. По-прежнему ныли мышцы, болело горло, давило виски и было сухо во рту. Но тошнить перестало. Гарри открыл холодную воду и сделал несколько осторожных глотков. Кажется, ничего.
Чёрт. Надо лечь.
Он с трудом разделся и залез под одеяло. И тяжёлый сон сморил его почти сразу же.
Гарри лишь успел подумать, что поговорить с Ремом сегодня не удастся.
~*~
Озноб. Шум в ушах. Чёрные точки перед глазами. И тонкая игла, засевшая в середине груди.
Кто-то звал его по имени, и Гарри заставил себя встряхнуться.
Он всё ещё сидел за столом в опустевшем Большом зале.
Расстроенный Невилл тянул его за рукав.
— Мы опаздываем, Гарри.
— А… Да. Иди один, Невилл.
— Ты не дойдёшь сам.
— Почему это?
Невилл сильно покраснел.
— Пойдём. Ведь опоздаем! Сегодня первая защита. Снэйп… — голос Лонгботтома дрогнул. — Если мы опоздаем, нам попадёт.
— Мне же туда нельзя. Иди один.
Лонгботтом посмотрел на него и не двинулся с места.
Гарри стало его жалко, и он попытался взять себя в руки.
— Невилл, ты ведь знаешь. Я сдаю все практические предметы письменно.
— Знаю. Но ты…
— Да всё со мной нормально.
— Ты себя в зеркале видел? Снэйп и то лучше выглядит.
Гарри слабо улыбнулся. Ещё немного, и он, действительно, упадёт в обморок. Нужно лечь. Прямо сейчас. Или хотя бы просто подпереть голову руками. И закрыть глаза. Но Гарри заставил себя сидеть ровно.
— Я чувствую себя гораздо лучше, чем выгляжу. Честное слово. Ну правда, Невилл.
— Ну… Ладно, — Лонгботтом неуверенно улыбнулся в ответ и медленно пошёл к дверям.
«Господи, да уберись уже отсюда!» — в отчаяньи подумал Гарри, когда Невилл в очередной раз обернулся на пороге.
Нехорошо, конечно. Но у Гарри не хватило сил даже оценить самоотверженность бедного Невилла, который, рискуя опоздать на урок Снэйпа, не желал бросать хворающего одноклассника.
А Гарри, действительно, был серьёзно болен. Последнее время он чувствовал себя настолько отвратительно, что не выдержал и пожаловался Снэйпу. Правда, мастер зелий только пожал плечами, услышав о его недугах, и равнодушно сказал, что ничего особенного не происходит. Ну, наверное. Только вчера Гарри, определённо, чуть не умер. Ему стало совсем плохо на уроке по уходу за магическими существами, и взволнованный Хагрид, пока Гарри был в полуобмороке, отнёс его в больничное крыло.
Гарри пришёл в себя на пару минут уже на огороженной ширмой кровати. Мадам Помфри влила в него какое-то зелье, от которого гриффиндорца хорошенько вырвало. А потом явился Снэйп, который в довольно грубых выражениях отверг «нелепые домыслы» фельдшерицы, утверждающей, что Поттер принял зелье на основе крови какого-то магического существа. Правда, сам Гарри совершенно ничего не помнил — ему об этом рассказал Невилл, на свою беду пришедший в тот момент за средством от насморка.
Снэйп не позволил Гарри остаться в больничном крыле на ночь и заставил его вернуться к себе. Несмотря на то, что гриффиндорец практически висел на учителе, когда они спускались в подземелья. Всю ночь Гарри рвало — видимо, сказывалось действие лекарства мадам Помфри. А утром ему стало немного легче. И он даже смог немного поесть. Половинку яблока, две ложки овсянки и одно маленькое печенье. Огромное достижение по сравнению с вчерашним днём. Да и вообще Гарри сегодня просто феноменально везло: расписание семиклассников Гриффиндора после обеда состояло из предметов практической магии, и Гарри мог спокойно отправиться к себе. И умереть.
Только бы никто не пристал к нему. Добраться до комнаты. Доползти. И упасть на кровать. А завтра зелья. Гарри вспомнил, что не сделал домашнее задание. В прошлый раз Снэйп задал какой-то конспект… Неважно.
Он повалился на постель и с облегчением закрыл глаза.
— Гарри Поттер, сэр…
У Гарри не нашлось сил даже ответить. Видимо, Добби это понял. Он взобрался на матрас и положил гриффиндорцу на грудь три письма.
— Почта для Гарри Поттера.
— Хорошо. Спасибо.
— Гарри Поттер плохо себя чувствует? — обеспокоенно спросил эльф.
— Всё в порядке, Добби. Пожалуйста, оставь меня одного.
Добби с опаской посмотрел на него, низко поклонился и исчез.
Собрав остатки сил, гриффиндорец вскрыл одно из писем. Оно было от Каталины. Гарри просмотрел его и почувствовал себя немного виноватым: миссис Гардинер сетовала на то, что он не пишет ей. Надо собраться с силами и написать. Хотя бы просто поблагодарить за гостеприимство… Всё-таки, прошло уже две недели с тех пор, как он уехал из Гардинер-Парка.
Гарри взял второй конвертик, увидел имя отправителя и отложил письмо, не распечатывая. Гриффиндорец и так знал, о чём там речь. Это было приглашение на вечер, который Драко устраивал в Хогсмиде в честь своей помолвки. Надо же, официальное приглашение… Разделяющий их комнаты коридор можно пересечь за минуту. Трудно было зайти и просто сказать? Похоже, теперь, чтобы получить аудиенцию у его высочества, придётся записаться на приём…
Гарри открыл последнее письмо.
То есть это было не письмо, а записка. От Сириуса. Гарри даже привстал. Сердце почему-то забилось очень быстро. Пальцы задрожали.
«Надеюсь, ты в порядке. Я уже встаю и хожу без посторонней помощи. Только это секрет. Никому не говори. Пусть будет сюрприз для остальных. Думаю, скоро увидимся. Береги себя.
Сириус»
Гарри в некотором недоумении посмотрел на огрызок пергамента. Секрет? От кого? От Люпина и Снэйпа? Кому ещё интересно, как чувствует себя Сириус Блэк? Да и кому он мог рассказать? Снэйпу?
Гарри сунул письмо под подушку. Он и не собирался ничего рассказывать мастеру зелий. И не от того, что не хотел, а от того, что Снэйп не желал разговаривать с Гарри. После вчерашнего у гриффиндорца вообще пропало всякое желание его видеть. Наверное, физические страдания подвели Гарри к той грани, когда сердечные драмы стали казаться смешными и глупыми. Гарри уже почти поверил в то, что сам себе зачем-то выдумал какую-то любовь. Любовь… О Господи, разве это так важно? Куда мучительнее постоянная слабость, спазмы, боли, шорохи в тёмных углах, резь в глазах и тошнота. Гарри просто больше не мог терпеть. Ему хотелось, чтобы всё стало, как раньше.
Но последние события вовсе его не радовали. Рем был постоянно занят и едва ли находил для него несколько минут. Снэйп… Ладно. А Драко... Порой Гарри думал о нём и проклинал себя за свою зависть. Он почти ненавидел его. Но за что? За удачливость, изворотливость и богатство? Мерлин, похоже на то… Было тяжело видеть, как Драко прогуливается вместе с Панси по школьному двору, а следом за ними, на небольшом расстоянии, с важным видом вышагивают Крэбб и Гойл.
«Почему я не радуюсь за него? Ведь я говорил, что он мой друг. Говорил. Но… Теперь ты уже так не думаешь? Думаю. Но…Но — что? Ты был готов любить его, пока вы вместе шли ко дну. А стоило ему вырваться из этого чумного круга, ты сразу начал его ненавидеть, правда? Нет. Нет? Твоё место в Слизерине, Поттер. Ты попал в Гриффиндор по ошибке. По случайной невероятной ошибке. Таким, как ты, в Гриффиндоре не место!»
Гарри сжал зубы и застонал.
«Не хочу об этом думать! Не хочу думать ни о чём! Не сейчас… Пожалуйста…»
Жаль, у него нет думоотвода! Почему нельзя слить туда все свои мысли и воспоминания? И чувства. И боль. Почему?
Так, прекрати немедленно. Хватит ныть. Всё пройдёт. Когда-нибудь. Вечно ничего не длится. Ничего. Даже война закончилась, хотя последний год казалось, она уже не закончится никогда.
Неожиданно Гарри понял, что ему стало легче. Дурнота и боль притупились, и лишь где-то под сердцем по-прежнему сидела игла, не давая вздохнуть полной грудью. Может быть, это всё-таки скоро пройдёт?
Шаги.
Гарри услышал их ещё задолго до того, как человек приблизился к порталу в стене. Это не Снэйп. Его приближения гриффиндорец до сих пор не мог ощутить. Кто же тогда? Рем.
Люпин вошёл и остановился у кровати.
— Гарри?
Юноша приоткрыл глаза.
— Не разбудил?
— Нет, — тихо ответил Гарри.
Люпин присел на край его постели.
— Не помешаю?
— Нет.
— Извини, что не заходил раньше. Совсем нет времени. Столько работы…
— Но тебе же это нравится, правда?
Рем взглянул на него внимательнее.
— Ты на меня сердишься?
— Нет.
Оборотень взял Гарри за руку.
— Может быть, ты всё же расскажешь, что происходит? Мадам Помфри ума не приложит, чем же ты все-таки болен.
Гарри отвернулся.
— Это не болезнь, — чуть слышно прошептал он.
— А что тогда?
Хрупкие пальцы Люпина сжали его холодную ладонь.
— Это как-то связано с Северусом?
Гарри не ответил.
— Понятно.
— Ничего тебе не понято.
Рем вздохнул.
— Ну, не говори, если нет желания.
Желание у Гарри было. Но он не знал, с чего начать. Ему хотелось объяснить происходящее так, чтобы Рем всё понял и не стал задавать вопросов. Но сейчас он просто чувствовал, что не в силах пересказать все свои долгие муки. Может быть, позже, когда ему станет полегче…
— Мне уйти? — мягко спросил Рем, склонившись над ним.
— Нет, — прошептал Гарри.
Оборотень кивнул.
Они помолчали. Потом Люпин легонько сжал его запястье, словно считал пульс. И Гарри немедленно вырвал у него свою руку.
— Не надо.
— Хорошо, не буду. Но ты должен рассказать мне, что с тобой.
— Ничего. Снэйп говорит, это скоро пройдёт… — Гарри почувствовал, как пальцы Рема вновь обхватывают его запястье. — Не надо, — повторил он громче. — Со мной всё хорошо.
— Гарри, но ты болен, — Люпин придвинулся к нему. — Ведь не ребёнок же ты, чтобы отрицать очевидное. Твоему состоянию должно быть какое-то объяснение!
— Спроси у Снэйпа, он тебе расскажет, если посчитает нужным, — Гарри почувствовал лёгкое раздражение от этих настойчивых распросов. — Снэйп вообще считает, что я здоров и всё выдумываю, чтобы привлечь к себе его внимание…
— Но это же какой-то бред!
Гарри махнул рукой и прикрыл глаза.
— Ты таешь на глазах. И этот обморок…
— Не было никакого обморока. У меня немного закружилась голова, и Хагрид, толком не разобравшись, сразу побежал в больничное крыло. Со мной все так носятся… Ты же знаешь.
— Все, кроме Снэйпа, — сказал Рем.
— Да.
— Значит, ты ничего не скажешь?
— Мне нечего сказать.
— Почему? Ты мне не доверяешь или просто не хочешь разговаривать?
— Ты же сам всё видишь, Рем. Нужно ещё что-то объяснять? — Гарри уже с трудом сдерживася, чтобы не закричать на него.
«Неудивительно, что Сириус его прогнал! Если он и к нему вот так же приставал…»
Люпин отпустил Гаррину руку и встал.
— Не нужно ничего объяснять, — мягко сказал он, и Гарри показалось, что оборотень прочитал его мысли. — Я зайду позже.
Рем обернулся к двери, но Гарри остановил его.
— Не уходи. Извини.
— За что? — удивлённо спросил оборотень.
— Я в самом деле немного не в себе. Не обижайся.
— Гарри, я не обижаюсь, — Рем снова сел. — Но ты должен понять, что стать взрослым вовсе не значит отгородиться от всего света каменной стеной. Знаешь, кого ты мне всё сильнее напоминаешь?
— Малолетнюю истеричку, — пробормотал Гарри.
— Снэйпа, Гарри.
Юноша уставился на Рема.
— Да-да. Именно. Он тоже уверен, что решит все свои проблемы, замкнувшись в себе.
— А разве это не выход? — Гарри чуть приподнялся и попытался поправить подушку, чтобы лечь повыше.
Рем помог ему устроиться поудобнее.
— Прятаться от мира — не самый лучший способ разрешения проблем. Тебе так не кажется?
Гарри почувствовал, как приливает к щекам кровь.
— Давай не будем об этом говорить, ладно?
— Ладно, — Рем едва заметно улыбнулся. — Ты хочешь чего-нибудь?
— Нет.
Несколько секунд Гарри изучал взглядом его бледное грустное лицо. Какой он… Добрый!
— Как ты думаешь, Сириусу нас не хватает?
Рем в замешательстве посмотрел на него.
— Почему ты спрашиваешь?
— Он же переписывается с тобой. Что он пишет? Он спрашивает обо мне?
— Да.
— А почему он не пишет мне?
Рем вздохнул.
— Гарри, я не знаю. Его поступки всегда было трудно объяснять. Сириус говорит, что целители читают его письма. Он не желает делать их всеобщим достоянием. Он и мне-то присылает от силы несколько строчек.
— Но почему его почту проверяют? Рем, не играй со мной в прятки. Он ведь, на самом деле, не в себе?
— Гарри, нет…
— Вот ты говоришь, что я взрослый. Наверное, я уже могу рассчитывать на то, чтобы со мной были откровенны. А вы продолжаете от меня всё скрывать. Как так можно?
— Но я… Снэйп твой опекун, и только он решает…
Рем заметно смутился, и Гарри стало его жаль.
— Забудь… — он слабо качнул головой. — Неважно.
Люпин взял его за руки и потянул к себе. Гарри оказался в его объятьях и сразу почувствовал, что отголоски головной боли и недомогание отступили куда-то очень далеко. Рем всегда действовал на него не хуже лекарств и лечебных заклинаний.
Рот неожиданно наполнился слюной. Гарри приподнял голову и втянул носом воздух. Мерлин, чем это так божественно пахнет? Совсем близко от его губ оказалась бледная щека Рема, и Гарри ощутил непреодолимое желание узнать, какая она на вкус. Провести по ней языком… От скулы до косточки челюсти. Вниз. И вверх. К уголку глаза. Какие у него длинные ресницы… Юноша вдруг словно очнулся от своих безумных мыслей и, покраснев до корней волос, поспешил отстраниться.
— Я… Эээ… Посплю немного, — пробомотал он.
— Хорошо, — Рем внимательно посмотрел на него. — Если будешь нормально себя чувствовать, прогуляемся вечером?
— Да. Прогуляемся.
Гарри снял очки и отвернулся к стене.
Рем вышел, а гриффиндорец ещё долго лежал, пялясь в стену и старательно отгоняя от себя воспоминания о нежной, вкусно пахнущей коже. Желание было странным… Не сексуальным, вовсе нет. Но что тогда?
Ничего. НИЧЕГО!
Гарри потянул на себя одеяло и накрылся с головой, отгораживаясь от странных шорохов и шумов слоем плотной ткани и пуха.
— Минус десять баллов с Гриффиндора, Поттер. Напишете это сочинение к следующему уроку. А если снова будете не готовы, то я сниму с вашего факультета сто баллов.
— Да, профессор, — одиними губами ответил Гарри, глядя в пол.
Голос учителя доносился до гриффиндорца словно через плотную ватную повязку.
Урок только закончился, и в классе никого не было, кроме него и Малфоя. В воздухе до сих пор висел сизоватый дымок — полчаса назад Невилл в очередной раз подемонстрировал свои недюжинные таланты в зельеварении.
— Теперь вы, Малфой.
Сидящий рядом с гриффиндорцем Драко встал.
— Да, сэр.
— Без сомнения, новая должность делает ваше положение в Хогвартсе особенным. Но мне бы хотелось, чтобы вы не забывали, мистер Малфой — вы все еще студент. Поэтому будьте любезны впредь не опаздывать на мои занятия. Мне совершенно неинтересно, уважительная у вас была причина или нет. В противном случае, я начну назначать взыскания.
— Да, сэр, — с невозмутимым видом ответил блондин.
— Свободны.
В дверь настойчио постучали.
— Войдите, — бросил Снэйп, направляясь к своему столу.
В коридоре раздалось умоляющее «Гермиона, нет, ну пожалуйста!», и Гермиона решительным шагом вошла к класс. Щёки у неё раскраснелись, глаза решительно сверкали, волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Казалось, только что она вышла победителем из неравной битвы. В руке Гермиона сжимала пергаментый свиток.
— Профессор, можно с вами поговорить?
Снэйп обернулся и смерил её взглядом.
— Да, мисс Грэнжер.
Гермиона подошла к его столу.
— Профессор МакГонагалл сказала…
— Для начала сядьте, мисс Грэнжер — перебил Снэйп и посмотрел на Гарри и Драко. — У вас ко мне что-то ещё?
— Нет, сэр, — ответил блондин за них обоих.
Гарри качнул головой.
— Тогда будьте любезны покинуть класс. И закройте за собой дверь.
— Да, сэр, — Малфой любезно улыбнулся и потянул за собой Гарри, который машинально повиновался руке слизеринца. За последние две недели он уже успел привыкнуть к тому, что его постоянно кто-то поддерживает. Выглядел Гарри так, словно в любой момент мог рухнуть без сознания, поэтому на днях Драко приставил к нему Гойла. "На всякий случай. Мало ли что. У меня нет времени присматривать за тобой, Поттер". Гарри несколько раз пытался избавиться от Грегори, но тот упрямо продолжал везде следовать за ним. Вот и сейчас Крэбб и Гойл маячили в дверях, поджидая их.
А ещё в коридоре стоял пунцово-красный Рон. Гарри посмотрел на него и невольно замедлил шаг, но Драко увлёк его вглубь коридора.
— Идём, Поттер. Ему не до тебя. У него… — слизеринец усмехнулся. — Несчастье.
— Какое? — машинально спросил Гарри.
— Грэнжер решила продолжить учиться. И отложила свадьбу.
— Откуда ты знаешь? — Гарри перевёл на Малфоя мутный взгляд.
Драко взглянул на него так, словно гриффиндорец сморозил очевидную глупость.
— Поттер, это, в некотором роде, теперь моя обязанность — всё про всех знать. Грэнжер хочет поступить на повышенный уровень. Вчера совет рассматривал её кандидатуру.
— А зачем ей Снэйп?
— Она хочет заниматься арифмантикой, трансфигурацией и зельями.
Гарри едва заметно усмехнулся. Ничего себе, изменились времена. Теперь Драко Малфой рассказывает ему о том, что происходит в жизни Гермионы.
— А почему она решила отложить свадьбу?
— Одно из условий повышенного уровня — абитуриент должен быть холост. Или не замужем.
— Надо же…
— Кстати. Я собираюсь купить сеть лабораторий. Думаю, Грэнжер не откажется работать в одной из них.
Гарри вновь почувствовал, как его губы кривит насмешка.
— Я тебя не узнаю. Сначала Рем. Теперь Гермиона…
— А что такого? — удивился слизеринец.
— Год назад ты бы и смореть в их сторону не пожелал. А теперь так хлопочешь о том, чтобы их пристроить…
— Поттер, я стал старше и умнее на целый год, — усмехнулся Драко. — И за этот год у меня было время всё переосмыслить.
— И что же ты надумал? — отрешённо спросил Гарри, открывая портал своей комнаты.
— Многое. А главное, я не хочу закончить свою жизнь так же, как мой отец.
Гарри посмотрел на него.
— А я думал, он был твоим идеалом.
— Только в том, что не касалось этой бессмысленной войны.
— Надо же.
— Да. Не желаю тратить лучшие годы на то, чтобы гоняться за какими-то безумными идеями. Я считаю, что магглорождённые и полулюди вполне могут приносить пользу чистокровным. Поэтому я согласен платить Грэнжер любые деньги, если она примет мои условия. Такие мозги, как у неё, ценятся высоко. Я слышал, на Грэнжер уже имеют виды какие-то проходимцы из Министерства. Но чёрта с два она им достанется. И уж конечно же я не позволю ей учительствовать здесь. Она будет работать на меня. Или не будет работать вовсе. Кстати, Министерство официально утвердило кандидатуру Люпина на должность Стража Хогвартса. Я не прогадал. На днях Совет приезжал сюда с проверкой, и все остались весьма довольны его работой.
— Понятно.
Гарри очень хотелось лечь, но Драко, видимо, уходить не собирался.
— Чем-то не доволен, Поттер?
— Нет. Отчего же. В любом случае, это мне нравится больше, чем то, что было раньше. Тебя разве не ждут?
— Сейчас — нет, — Драко подошёл к нему. — У меня есть два незанятых часа до ужина. И мне хотелось бы провести их с тобой.
— О, не стоит тратить на меня своё свободное время, — Гарри стащил с себя мантию и сел на край постели. Голова кружилась, но это стало почти привычным. Тошнота, слабость и головокружение. Рем утверждал, что это от голода. Наверное. Гарри на самом деле чувствовал голод. Но не мог есть, потому что его тошнило от одного вида еды.
— Позволь мне самому решить… Впрочем, если ты не желаешь меня видеть, я могу уйти.
— Я хочу тебя видеть. Но я плохо себя чувствую и немного не в состоянии развлекать столь важных гостей, — Гарри уже почти хотелось, чтобы Малфой разозлился и ушёл. У него не было сил поддерживать разговор. И если уж совсем начистоту, то ему было тяжело видеть Драко. Сознание того, что теперь они не в одной лодке, чертовски угнетало. Гарри сам себе был противен, но ничего не мог поделать с собой.
— Меня не нужно развлекать, — медленно проговорил блондин. — За две недели нам ни разу не удалось поговорить. Я думал… Но раз ты... Хорошо, не буду настаивать. Я только хочу узнать, что ты решил насчёт вечеринки. Ты придёшь?
Гарри не ответил.
— Поттер, в чём дело, наконец?
— Ни в чём.
— А теперь повтори то же самое, только глядя мне в глаза.
Гарри поднял голову и посмотрел на Малфоя.
— Чего ты от меня хочешь?
— Ничего. Просто спрашиваю. Я тебя чем-то обидел? — лицо у Малфоя было такое, словно его самого тошнит от произносимых слов. И тем не менее, Драко их произносил.
— Нет. Ничем. Я просто хочу побыть один. Вот и всё.
— Отлично. Но ты так и не ответил.
Гарри вопросительно поднял брови.
— Ты придёшь?
— Куда? А… Нет. Знаешь, думаю, нет.
— Почему? — вежливо улыбаясь, спросил Драко.
— Ну… Понимаешь, там будут только студенты Слизерина. А я…
— Можешь пригласить Лонгботтома и Джинни Уизли. Чтобы не чувствовать себя одиноко в нашем обществе. Я вполне серьёзно. Ничего не имею против чистокровных волшебников.
— Драко… Послушай…
— Слушаю.
— Вряд ли они согласятся. К тому же я не хочу веселиться. И я плохо себя чувствую. И…
— И? — холодно улыбнулся блондин.
— Я рад за вас с Панси. Но…
— Ни черта ты не рад, Поттер, — мягко ответил Малфой. — Ты просто завидуешь.
— Я не…
— Завидуешь. Думал, что я буду вот так же, как ты, сидеть в дерьме и ждать, когда судьба сама обо мне вспомнит?
— Драко, ты говоришь ерунду.
— Неужели?
Гарри поглядел на слизеринца. Тот стоял, нахмурившись, и лицо его казалось усталым и очень взрослым. И сейчас, в неровном освещении Драко Малфой был как две капли воды похож на Люциуса.
— Что такое?
— Ты о чём?
— Неприятно, что я рядом? Не ври, Поттер, у тебя лицо, как у моей матери.
— Я просто… Ты сейчас… Неважно, — пробормотал Гарри. — Извини. Мне надо отдохнуть.
— Нет, пока не скажешь, чему завидуешь, Поттер. Что тебе мешает заявить о себе? Напомни миру о своих заслугах!
— О чём ты говоришь, Бога ради, — Гарри сжал ладонями ноющие виски. — Мы с тобой всегда друг другу завидовали… И не имеет значения…
— Что?
Рука Малфоя крепко обхватила предплечье Гарри и развернула гриффиндорца к себе.
— Ты что-то путаешь, Поттер. Я никогда тебе не завидовал. Зависть — это слишком мелкое чувство. Я тебя ненавидел. И считал, что ты способен на Поступок. Не заставляй меня разочаровываться.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |