Наруто забрался на стол рядом с монитором, взял в руки сканер:
- Объясни только, что мне делать, ладно?
- Сканируешь штрих-код, - ровным голосом сказала Сакура, - откладываешь шмотку. Запихиваешь все отсканированное в коробку, берешь новую и все сначала.
Наруто посмотрел на плотно уложенный столбик аккуратно свернутых джинсов, поджал одну ногу под себя, освобождая на столе место для сканирования.
Несмотря на нашумевшую «подставу», он был рад, что Саске отправил его на второй этаж, на легкую работу. Просидеть целый день на столе со сканером в руках – не коробки грузить, да и на втором этаже обычно тихо – с первого сюда доносится лишь эхо голосов и грохот металлического подъемника. Компьютер оператора стоит почти в самом углу и надежно защищен от посторонних глаз стеллажами. Здесь светло, и даже коробки не такие грязные и потрепанные, как на первом, а вместо осточертевшего цементного пола выкрашенные в мягко-охряной доски.
Сканер в руках пискнул, и на мониторе у Сакуры всплыла новая строка.
- Если будут ошибки – пересканируешь, - таким же ровным голосом добавила Сакура.
- Как скажешь.
Наруто не хотелось ни ссориться, ни выяснять причины, по которым Сакура решилась на грозящую проблемами всей смене ошибку, и по нарочитой холодности Сакуры он угадал, что она тоже не собирается разговаривать на эту тему. Что ж, закономерно. О том, что оператор решился на ведение двойной документации, знали все, вплоть до грузчиков другой смены, но никто не сказал Сакуре ни слова. Даже Саске, которому по должности не положено было закрывать на это глаза, промолчал или сделал вид, что не знает.
Наруто, задумавшись, повернул неподдающуюся сканеру этикетку – тонкая зеленая линия на секунду перечеркнула штрих-код, мигнула и пропала.
- Черт, - пробормотал Наруто, глянув на монитор.
«Сканер #1 не подключен». Не дожидаясь просьбы, Наруто спрыгнул со стола, и пробрался под него, ища глазами серый провод забарахлившего сканера. Шнур, плотно прижатый высоким каблучком изящного ботинка, вел за запыленный системник. Наруто тронул пальцами колено Сакуры, сказал:
- Убери ногу, ты провод зацепила.
Подключая сканер заново, почти улегшись на прохладный пол, Наруто заметил, что в тесном маленьком пространстве под столом приютились четыре тускло поблескивающие высокие банки. Молочно-ореховый запах – запах дешевых сладких коктейлей, из тех напитков, что с первого глотка кажутся божественным нектаром, а к последнему превращаются в чистую спиртягу.
- Иди и настучи Саске, - стеклянным голосом сказала Сакура. – Я же напьюсь и снова сделаю ошибку. У нас будет недостача. Давай, иди.
Наруто снова влез на стол и взялся за сканер. Зеленая полоска скользнула по штрих-коду, тут же ожила программа, аккуратно выбив артикул и наименование товара.
Снизу донесся приглушенный мат и раздраженный окрик Кибы – Наруто еще утром заметил, что он сильно не в духе, - его голос перекрыл голос Саске, и вновь все стихло.
От коробок пахло теплой пылью, яркие лампы горели ровно, и при их свете Наруто украдкой рассмотрел Сакуру внимательнее. Тонкий, аккуратный профиль, профиль взрослой девушки и маленькой девочки одновременно: припухлые, нежные губы, в тоненьких морщинках которых лежала розово-серебристая тень – остатки стертой коктейлем помады. Чуть вздернутый нос, высокий, красиво выпуклый лоб, влажно поблескивающие из-под густо накрашенных слипшихся ресниц серо-зеленые глаза. На открытой шее нежные поперечные складочки, будто вычерченные иголкой, а за заведенными за маленькое ухо волосами желтеет расплывшийся, грязноватого оттенка синяк.
На ней такой же рабочий комбинезон, но под ним вместо обычной черной плотной маечки свеженькая узорчатая водолазка из тонкой, словно бумажной, ткани.
Еще утром Наруто показалось, что она ведет себя необычно, тревожно. Казалось, что она ожидает от окружающих чего-то важного, чрезвычайно для нее важного, но к полудню ожидание в ее глазах сменилось апатичной холодностью.
Наруто, сначала решивший, что ее ожидания были связаны с наказанием за преднамеренную ошибку, теперь понял, что ошибался.
- Иди и рассказывай, - вдруг зло приказала Сакура. – Пока туда-сюда сбегаешь, я успею хотя бы одну банку допить.
- Мне лень, - сказал Наруто, подумав. – Я тут так хорошо устроился… - Он хлопнул рукой по стопке свитеров, послуживших ему «спинкой».
- Тогда я буду пить при тебе.
- Пей.
Сакура вызывающе прищурилась, со стуком отбросила мышку и нырнула под стол.
Наруто чуть подвинулся, освобождая место, чтобы она могла поставить банку.
- Так все же, - продолжила прерванный разговор Сакура, сделав большой глоток и запихнув банку куда-то за спину Наруто, - если я ошибусь? Я же скажу, что это ты неправильно отсканировал!
Она торжествующе вскинула на Наруто глаза:
- Какое же ты убожество, а… Боишься меня теперь, да? Правильно я с тобой поступила, так и надо… если я захочу, ты всегда и во всем будешь виноват, Наруто.
Сакура нарочито медленным и красивым движением вытащила банку, коснулась ее губами:
- Саске меня всегда прикроет, - весело сказала она, – а вот тебя - нет. Тебе со мной не повезло, Наруто. Знаешь, что такое – настоящая стерва? Это та, кто может управлять другими людьми. Слабыми, никчемными, трусливыми. Как ты, например. Этим я и занимаюсь – просто от скуки.
Сакура вскинула брови, проговорила театральным, жеманным голосом:
- Так что, если не хочешь, чтобы тебя выкинули с этого склада, будешь меня слушаться, как примерный и хороший мальчик.
Наруто сложил отсканированные вещи в коробку, вскрыл ножом следующую и выпрямился, вытирая запыленные руки о комбинезон.
- Четыреста двадцать первая, - сказал он. – Новая отгрузка.
Сакура машинально вбила в программу номер и надолго замолчала, застыв в напряженной, неловкой позе – она сидела слишком прямо, так, что казалось, по ровной спине пробегают легкие судорожные волны.
- Я знаю, что ты ни в чем не виноват, - сказала она наконец, сминая опустевшую банку и пряча ее под стол, - но я просто так развлекаюсь. Это моя прихоть.
Наруто на секунду оторвал взгляд от очередной этикетки, но промолчал.
- Четыреста сорок четвертая, - предупредил он девушку спустя полтора часа. – Новая отгрузка.
На улице, видимо, уже потемнело, но в здании склада окон не было, поэтому вечерняя уличная тьма ощущалась лишь интуитивно. Казалось, лампы сеяли теперь приглушенный, мягкий свет, а пыль от картона запахла близостью ночи.
Сакура, раскрасневшаяся от выпитого, высоко заколола волосы, и теперь они держались на ее затылке шелковистым растрепанным цветком розы, а выбившиеся тонкие прядки развились и легли на виски. С такой прической Сакура стала походить на девушку со старинной гравюры, по воле случая изуродованную современным художником.
- Достань мне еще банку, - приглушенно сказала она, и по тому, как мягко она выговорила звуки, Наруто понял, что опьянение вступило в силу, и теперь лучше внимательнее следить за тем, как она работает, проверять за ней вбитые в базу цифры.
Заметив, что Наруто поглядывает на монитор, Сакура криво улыбнулась:
- Боишься? Правильно. Может, заставить тебя самого следить за базой? Сканируй и следи. А я отдохну. Имею же я право на отдых в свой день рождения?
- У тебя день рождения? – переспросил Наруто, кладя руку на еще теплую от ее ладони мышку.
- Да, - сказала Сакура. – Но это неважно. Я не настолько сентиментальна, чтобы впадать в умиление от банальных поздравлений и дешевых подарков. Все равно для каждого это лишь глупая обязанность, а подарки обычно пылятся где-нибудь в углу.
- То есть, никто не знает, что у тебя день рождения… - сказал Наруто.
- Почему же, - фыркнула Сакура, - все знают. Но еще все знают, что я ненавижу всю эту чушь. Ненавижу еще с детства… Когда мне было лет семь, мама устроила мне день рождения, и собрала детей со всего двора. Тогда мы все были маленькими, и за нас все решали родители, поэтому все приглашенные дети пришли, и все пришли с купленными родителями подарками. Я думала, что все это - по-настоящему. А по-настоящему… По-настоящему никто не приходит, не звонит, и никто ничего не дарит. Главное ведь не подарки и поздравления. Это все такая мелочь по сравнению с сутью человеческих отношений.
- У меня, конечно, есть мысли на этот счет, - сказал Наруто, отводя руку Сакуры от клавиатуры. – Подвинься немного… Но я не уверен, что они правильные. У меня друзей не было.
Сакура освободила Наруто место за компьютером, с сухим металлическим щелчком вскрыла следующую банку.
- Неудивительно, что у тебя нет друзей, - произнесла она. – Ты из себя ничего не представляешь. Ты даже не смог мне ничего высказать за то, что лишился выходного.
- Сакура, - вдруг сказал Наруто, проигнорировав ее шпильку. – А вдруг кому-то захотелось бы сделать тебе подарок на день рождения? Как бы ты тогда поступила?
- Я бы… Взяла, конечно, чтобы не обижать человека, но мое отношение к нему бы не поменялось.
Сакура сидела на краешке стола, вцепившись пальцами в срез столешницы, чуть покачиваясь, как странная и чудесная кукла, в которой лопнула старая пружина.
- Всякие знаки внимания – это лишнее, - пробормотала она. – Я никогда ни от кого ничего не требую, это шлюхам всяким то цветы, то духи каждый день нужны… Я людей ничем никогда не обязываю. То же самое у меня с Саске: я не пытаюсь его ограничивать, он поступает так, как хочет, делает все, что хочет. Если он уходит куда-то на ночь, я даже не спрашиваю, куда. Знаешь, почему?
Наруто искоса посмотрел на нее и отрицательно покачал головой, а потом снова принялся копировать закрытые отгрузки в дневной отчет.
- Потому что, - сдавленным голосом пояснила Сакура. – Фу, какая здесь пыль… Потому что я не опущусь до того, чтобы ограничивать свободу другого человека. Я умнее всех тех дешевок, которые готовы скандалить по любому поводу и превращают своих парней в домашних любимцев.
Теперь она смотрела на Наруто странными, расширившимися глазами. Прядка волос прилипла к заалевшим, лихорадочным губам, нежная темнота легла на веки.
- Бывает, из-за какой-нибудь глупости люди теряют друзей и любимых. Ну, например, обижаются на то, что их не поздравили с днем рождения или требуют исключительной верности. И из-за такой мелочи друг или любимый могут уйти. А я не дура, я не позволю себе терять людей по ничтожным поводам.
Наруто, отвлекшись от работы, уже давно сидел, задумчиво вертя в руках круглую коробочку – пудреницу Сакуры. Ему было и больно, и непонятно, но в душе крепла непоколебимая уверенность в том, что он знает правильный ответ на несвязные, путаные откровения Сакуры. Осталось только найти ту форму, в которой этот ответ можно было дать.
Странное ощущение - ощущение присутствия на пороге маленькой, жаркой и пустынной комнаты, - ощущение встречи с чьей-то запутавшейся душой, поразило его. Наруто, выбравший путь борьбы, впервые столкнулся с тем, что может успешно подменить, развеять желание бороться – полной и безоговорочной капитуляцией, оснащенной выстраданным, жалким оправданием.
Через мысли Сакуры ему открылась еще одна истина – человек, который уверен, что его не примут, не поймут, не полюбят, - попытается забраться повыше и снисходительно смотреть сверху вниз на того, кто вторгся в его мирок. Только вот облегчения, видимо, это не приносит…
Суйгецу сказал: никчемная дешевка. Видимо, так называется девушка, которая считает себя стервой и способна часами рассказывать о том, как нужно правильно жить, убеждая в этой правильности в первую очередь, саму себя.
Наруто снова посмотрел на гордо приподнятую голову Сакуры, на тающую тень синяка на ее шее, на нарядную, уже чуть потускневшую от пыли кофточку.
В его руках, щелкнув, послушно открылась золотистая коробочка пудреницы:
- Посмотри.
Сакура машинально взяла пудреницу, метнула быстрый взгляд на маленькое озерцо зеркала и растрепанную пуховку:
- Пудра.
Наруто на секунду смешался, не зная, как еще объяснить ей свою мысль, потом уточнил:
- В зеркало посмотри.
Он заглянул в зеркало вместе с ней и увидел сначала дрогнувшие в золотистой глубине нежные, тонко очерченные губы, потом милый, чуть детский изгиб носа, потом странно-вдумчивые, воспаленные переживанием, яркие и влажные глаза под женственным, театральным пологом ресниц.
Зеркало старательно складывало мозаику ее лица, и Наруто через ее плечо видел то, чего не видела она сама, как ни пыталась всмотреться.
А потом к ней пришло понимание, зрачки дрогнули и опасно расширились, словно сделав вдох.
- Ты… - прошипела она. - Ты что, хочешь сказать, что я цену себе не знаю?
Зеркало лопнуло на окрашенных досках пола. Пудреница легко распалась на ароматное облачко и золотистое кольцо ободка.
- Пошел на хрен отсюда, - низким, севшим голосом сказала Сакура. – Мудак. Ты ничего в жизни не понимаешь. Малолетка. Маменькина киса. Безмозглый.
Наруто аккуратно стащил со стола последнюю коробку, поставил ее у стены и послушно исчез между стеллажами.
Злость на него, горькая, душащая, страшная, нашла исход в мелком, суетном действии – Сакура принялась собирать осколки разбитого ею зеркала, и заплакала только тогда, когда порезалась об его острый край.
Кое-как остановив кровь, Сакура спустилась вниз по лестнице, забежала в душевую, надеясь, что ее никто не заметит, и долго и старательно умывалась холодной водой под раковиной. Холодная вода сняла болезненную припухлость с лица и раздраженную красноту с век.
В укрепленном над раковиной зеркале Сакура вдруг увидела совершенно незнакомое, красивое лицо взрослой девушки.
Саске, появившийся в отражении позади этой девушки, сказал коротко:
- Сегодня ночью я занят, так что не вздумай звонить на телефон.
Девушка в зеркале разомкнула губы и сказала чужим, строгим голосом:
- Я не хочу, чтобы ты так поступал.
Саске, собравшийся было уйти, остановился.
- Я разве похожа на домашнее животное? – спросила Сакура, отворачиваясь от зеркала. - Я думаю, тебе пора определиться с собой. Иначе я сделаю это за тебя, и придется тебе искать другие варианты прикрытия.
Саске наклонил голову, с холодным любопытством вглядываясь в ее лицо:
- Попробуй, - сказал он. – Что будет со мной, тебя интересовать не должно, а вот ты останешься одна. Никому, кроме меня, ты не нужна. Так что думай.
Сакура развернулась, спиной ощущая холод грядущего одиночества. А девушка в зеркале снова стала привычной, понимающей, испуганной.
Склад. Глава 5
Есть люди, которые ненавидят собирать головоломки. Россыпи разноцветных кусочков их раздражают, а перспектива сидеть и часами собирать из них картинки приводит в бешенство. Наруто собирал головоломки – иногда годами. Укрепленная над монитором стальная стрела монорельса, рвущегося в снежно-белое небо - самая большая головоломка, которую удалось собрать полностью, складывалась больше двух лет.
Сначала ворох светлых кусочков лежал на столике, а уже уложенные детали походили на куцый заячий хвост. Наруто быстро потерял к картинке интерес, но однажды, в осенний темный вечер, уселся за нее вновь, и «заячий хвост» исчез, и появились серые тени опор монорельса.
Потом опять что-то случилось, и монорельс был забыт. Наруто снились округлые очертания удивительного поезда будущего, но к головоломке он не подходил. Кружевной мост, плетение хрупких на вид металлонесущих конструкций, появился уже зимой, и тогда Наруто понял, что, выстроив этот мост, не имеет права бросить все на полпути. Головоломка тихонько существовала в его жизни, становясь картиной, а нерасставленных кусочков становилось все меньше. Поезд набирал высоту, и уже солнечные блики вспыхнули на серебристом металле, и белое небо легло на его упругий хлесткий изгиб. Весной Наруто понял, что больше не может. Оставалось самое сложное – далекая и почти неприметная синь горизонта. Без нее картина была неполной, но, потеряв все ориентиры, вымотавшись, Наруто решил, что можно как-то обмануть себя и считать головоломку собранной.
На фоне неполного неба поезд вскоре утратил свой блеск. Проходя мимо столика, Наруто сжимал зубы и ощущал, как поднимается в душе что-то требовательно-сладкое, непреодолимое. Головоломка и манила, и отталкивала одновременно. Справиться с ней можно было только одним способом, и Наруто, чувствуя себя странно-одиноким, за одну ночь собрал ее полностью, и заснул, положив голову на рельефно-прохладную поверхность.
То, как болела в эту ночь душа, он старался не вспоминать. Давясь чувством безысходной, жалкой тоски, Наруто думал о том, что нельзя так резко завершать этапы своей жизни, даже если этап этот был просто борьбой с игрушкой…
Серебристый поезд монорельса рвался в белоснежное небо, впитав в свой иллюзорный двигатель силу внимательного взгляда и тепла живых рук…
Странно, думал Наруто, глядя за мутноватое окно такси, странно… Никаких головоломок больше нет, а чувство такое же – тянущее, выжидающее. Словно нужно, необходимо собрать мир воедино, или самому стать последней в нем деталью, но ничего не получается.
Такси остановилось возле полыхающего синими инопланетными огнями здания, прижатого к земле непомерно ярким неоном, и Наруто, выбираясь из машины, вдруг подумал, что это – неподходящий кусочек головоломки, ненужный, чужой, и нестерпимо захотелось домой, к себе, в тишину, но Суйгецу слегка подтолкнул его сзади и наклонил голову, заглядывая прямо в глаза:
- Только не перепивай, - улыбнулся он, но выражение его лица почти не изменилось, оставшись выжидающе-снисходительным. – Если хочешь, я за тобой послежу.
- Следи, - сказал Наруто, лишь бы отделаться, но ощутил, что такая забота даже приятна – словно кто-то указал нужное место на поверхности стола, место, куда удастся втиснуть лишнюю деталь головоломки.
А потом на него обрушился шквал музыки, света, пронизывающих лучей, голосов, запахов, лиц, цветов, и воспоминаниям просто не осталось места.
Несмотря на собственные предупреждения, Суйгецу сразу же заставил Наруто выпить один за другим два высоких бокала коктейля, один из которых жаркой перчаткой сжал сердце, и окончательно вымел из головы тягостные мысли.
Все стало намного легче и проще, и царящая вокруг суета упорядочилась, окрасившись в удачные и безобидные тона. Там, где темно, где мерцают сине-алые тени – бар; там, откуда выбираются покачивающиеся голоногие девушки и льются клубы наркотического дыма – туалеты. Центр – нестройная мешанина выхлестнутых узкими лучами света тел – танцпол. Наверху, под трехцветными пятнами софитов, алеет приглушенный свет. Вот там черт разберет, что происходит, а внизу уже все более-менее ясно… Кроме того, что тут, собственно, делать.
Наруто тревожными глазами поискал Суйгецу и наткнулся вместо него на лукавое личико совсем юной девочки. Девочка обняла его тонкими прохладными руками в колючих браслетах и что-то прошептала на ухо, смеясь, а потом настойчиво и уверенно потащила куда-то вглубь толпы.
Гибкое полуобнаженное тело скользнуло между его ладоней, девочка прижалась к нему пушистой, пахнущей лаком головой, и Наруто, плюнув на все свои вопросы и непонятки, легко и уверенно подхватил ее под бедра.
Синий луч выхватил острую, ломаную линию ее улыбки, и все стало очень просто.
Второй уровень разительно отличался от первого. Первый уровень был как на ладони – стоило только посмотреть сквозь стилизованные решетки, но акустика помещения снижала гремящую внизу музыку так, что можно было разговаривать, не особо повышая голос. На втором уровне под бордовыми шарами ламп сияли полировкой черные столы в окружении ярко-красных диванов поддельной кожи, и дым сигарет имел совсем другой запах.
Суйгецу чуть подвинулся, освобождая место Саске, сказал:
- Sp. Без меня разберется, я просто послежу.
- Предупредил? – лениво спросил Саске.
- Зачем? – равнодушно отозвался Суйгецу. – Не такая уж это дрянь, чтобы предупреждать. А то взвыл бы мне о вреде наркотиков, и всю ночь мучился бы бездельем. А так заряд энергии и хорошего настроения ему обеспечен.
- Ну да, - сухо проговорил Саске. – Думаешь, решит тебя отблагодарить за хорошо проведенное время?
- Почему бы и нет?
Саске в задумчивости коснулся губами прохладного края высокого бокала с любимым коктейлем, медленно качнул головой вправо-влево, оставляя на тонком стекле еле заметный влажный блеск.
Поймав внимательный взгляд Суйгецу, угрожающе выпрямился. Хорошо знающий его человек мог бы сделать из этого прикосновения губами к стеклу неожиданные выводы, и Суйгецу их, видимо, сделал.
- Хорош парень, да? – спросил он. – Видел его внизу? Гибкий, зараза. Есть такие… на которых смотришь и хочется вылизать всего, от губ до члена.
- Не так уж он и хорош, - скучающе сказал Саске, щелчком выбивая из пачки сигарету. - С таким же успехом можешь взяться облизывать автомобильную шину.
Суйгецу недобро прищурился.
- Неосторожно, - хмыкнул он. – Проглядел ты, Саске, слишком быстро к нему дверку прикрыл.
- Захочу – верну.
Перед Суйгецу можно было не скрываться. Не прятать мыслей, не облагораживать свои поступки. В конце концов, что скрывать от человека, с которым не раз раскладывали на двоих не в меру любвеобильных мальчиков – кого по доброй воле, кого насильно.
- С ним надо нежно и мягко, - сказал Суйгецу, - а ты на это физически неспособен.
Может быть. Может, уже и неспособен. Время, когда заворожено наблюдал за упругими, сильными движениями чужого тела, когда изнывал от желания прикоснуться губами к чужим губам только ради того, чтобы ощутить и подарить тепло, давным-давно прошло.
Запах. Запах разгоряченной кожи, горечь пыли и вкус железа на ноющих ладонях. Давнее-давнее, ненужное-ненужное прошлое.
Интересно, осталось хоть что-то от этого прошлого, подумалось Саске. Осталось. Рожденный побеждать никогда и ни в чем никому не уступит.
- Плевать на нежность. Если я снова за него возьмусь, тебе ничто не поможет. Ни наркотики, ни вылизывания. Если я за него возьмусь… - Саске оперся на поверхность стола, приподнялся и последнюю фразу произнес издевательски-доверительно, почти касаясь губами губ Суйгецу: - Ты. Проиграешь.
Эти слова, которые не произносил так давно, разлили по венам приятный покалывающий холодок.
Ты. Проиграешь.
Сколько раз видел после этой фразы недоверие в чужих глазах. Недоверие. Страх. Сомнение. Насмешку. Уверенность. И все неизменно заканчивалось одним и тем же – тающим льдом, смешанным со свежей кровью, болезненным глухим непрекращающимся стоном, чудовищными кровоподтеками на чужом теле.
Суйгецу смотрит неодобрительно и настороженно. Он уже сам жалеет, что спровоцировал Саске, фактически предложив ему поединок. Вызов принят, и ловушка захлопнулась – особенности психологии Саске не позволят ему отказаться или отступиться. Остается надеяться на то, что Наруто, испытывающий панический страх перед близостью с парнем, к себе его больше не подпустит.
Суйгецу обдумывал уже фразы, которые могли бы поколебать решимость Учихи, но вдруг заметил, что его жесткий взгляд смягчился – смягчился неестественно быстро, приобрел тревожную и чуть печальную глубину, так ему несвойственную.
Появившийся у столика Наруто, растрепанный, с влажно поблескивающей загорелой кожей, опасливо посмотрел на него.
- Сориентировался? – спросил Суйгецу.
Наруто улыбнулся, обнажив полоску белоснежных зубов, синие глаза заблестели.
- Впервые вижу место, где всем на все пофиг, - признался он, садясь рядом с Суйгецу. От его тела шел лихорадочный, азартный жар, а узкие пряди золотистых волос превратились в потемневшие стрелочки, лежащие на шее. Наруто, видимо, не замечает или не придает значения тому, что у него затруднено дыхание – sp прижало нервы, но непосвященному этого не понять.
От того, как он сейчас дышит, преодолевая действие наркотика, тяжеловато, глубоко, часто, у сидящего рядом Суйгецу требовательно заныло внизу живота.
Наруто мельком взглянул на часы – странно, уже три часа ночи, а его все треплет непроходящий, полубезумный азарт и необъяснимая жажда движения – а еще необходимость говорить или слушать, такая отчетливая, что аж дышать сложно.
Первый уровень клуба, несмотря на обилие сменяющихся одна за одной беззаботных девчонок, несмотря на наспех выпитые коктейли, грохот и сигаретный дурман, его так и не вымотал.
При виде Саске азарт было притих, словно испугавшись, но потом оказалось, что Саске погружен в какие-то свои мысли, и он, такой непривычный в черных плотных джинсах и черном облегающем свитере с расстегнутой до середины груди молнией, опасности не представляет.
Саске, поймав его настороженный взгляд, пояснил:
- Я тебе тут не начальник. Хватит дергаться.
- Я же не из-за работы… - вдруг сказал Наруто и ужаснулся тому, что сказал, но остановиться не смог – непреодолимая сила развязала ему язык, и показалось, что, не выскажи он все это сейчас, дыхание окончательно собьется, а потом и вовсе угаснет. – Мне с тобой неуютно. Неправильно. Я не могу быть с тобой рядом…
Саске без удивления выслушал и вдруг коротким движением подвинул к нему бокал, в котором несмешивающимся тяжелым слоем белел снежный пласт сливочного ликера и черный смоляной пласт портера.
- Пей. Голова хоть в порядок придет.
- Я и так пьяный, по-моему, - беспомощно сказал Наруто, но бокал взял.
- Между ангелом и бесом… - вполголоса проговорил Суйгецу.
А Саске утомленно и прямо посмотрел в глаза Наруто.
Дальнейшее свилось для Наруто в один плотный цветастый клубок. Вот очередная девчонка на первом уровне, сияя густо усыпанной блестками кожей, теребит его за руку, крича что-то про номер телефона. Вот холодные отсветы ламп, лежащие на кафеле, а напротив, в узком и низком зеркале, собственные глаза с тонким ободком радужки и пульсирующим, огромным зрачком. Потом – Саске, под расстегнутой молнией его свитера упругая, белая, гладкая кожа, и почему-то хочется смотреть и смотреть… Снова чьи-то голоса, чьи-то узкие, неловкие губы на губах – то ли поцелуй, то ли случайное столкновение. Между ангелом и бесом. О чем это, интересно?
Грохот музыки свернулся в смерчевой тугой узел, и стало понятно, почему исчезает дыхание – здесь слишком много звука, он выдавил кислород, сожрал необходимую для дыхания тишину.
Горечь апельсинового сока, разбавленного ледяной острой водкой, и чье-то колено, властно раздвинувшее ноги. Снова кафель и холодные блики. Вода стекает по потемневшим прядям волос, а зрачки все такие же неузнаваемые. Странно.
Режущие лиловые вспышки, связки белоснежных молний, алый, теплый свет второго уровня. Мучительно-сладкая внутренняя дрожь, пришедшая вместе с осознанием того, что происходит что-то неправильное, и что такое состояние отвратительно, но потом Наруто понимал, что, пропади сейчас это состояние, и он взвоет от разочарования и пустоты.
А потом, спустя целую вечность, дым и шум начали таять, и Наруто вдруг оказался на том же красном диванчике поддельной кожи, а напротив опять сидел Саске, положив ладонь на бокал с белым ликером и черным портером.
Казалось, кто-то отпихнул прошедшие часы далеко назад, спрятал их так глубоко, что воспоминания сразу же стерлись, а настоящее – это только Саске и красные диванчики под алыми лампами, пробивающийся неизвестно откуда утренний холодный свет и горький запах его сигарет.
Саске, непривычно утомленный и словно выжженный алыми лампами до черноты, изумительно-верный, правильный, спокойный, наконец-то поставил точку в ночном безумии, и Наруто впервые смог вдохнуть нормально.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |