Наруто вспомнил, как, морщась, натягивал на еще влажное тело футболку и свитер, как осенний вечер встретил его ледяными порывами ветра, как болезненно хотелось спать и как тошнило весь день от усталости.
Суйгецу остановился возле освещенного теплым оранжевым светом бара:
- Пошли погреемся.
- Там еще работы полно…
- Пойдем. Саске тебя отпустил.
Внутри бар смахивал на китайский фонарик – сходство придавали тонкие деревянные панели и шершавые, словно старинный пергамент, бежевые стены, по которым были развешаны маленькие светильники.
Суйгецу стянул серебристую спортивную куртку, оставшись в тонкой, серой водолазке и с интересом кинул взгляд на Наруто, который расстегнул молнию на высоком воротнике свитера, обнажив мягкую золотистую кожу шеи и плавный изгиб ключиц.
Суйгецу здесь, видимо, хорошо знали, потому что по его жесту почти сразу принесли два высоких бокала, в морозных узорах, приглушивших солнечный оранжевый цвет апельсинового сока.
- Тебе не повезло, - сказал Суйгецу, придвигая один бокал Наруто. – На самом деле, некомплект грузчиков в обеих сменах, просто ты пришел в их рабочий день.
- Почему не повезло? – машинально спросил Наруто, обнаруживший, что сок разбавлен изрядным количеством водки.
- Как будто ты сам еще не понял, - прищурился Суйгецу. – На ночь приемки фуры в базе сдвинуто время обработки накладных. Значит, это не твой косяк, а намеренная подстава оператора. Дай угадаю, кого именно. Сакуры?
Наруто прикусил зубами трубочку и промолчал, предпочитая замять этот вопрос.
- Если Сакура начала подставлять, значит, тобой заинтересовался Саске. А Саске отличился тем, что сам сломал себе жизнь и научился ломать ее остальным.
- Как сломал? – поднял глаза Наруто.
- Очень просто… Слушай, ты голодный, что ли?
Наруто отпустил изрядно пожеванную трубочку, покачал головой:
- Нет, просто я никогда не пил… много.
- Много? – Суйгецу посмотрел на бокал с коктейлем. – Здесь немного.
- Тогда ладно, - Наруто сделал глоток и несколько секунд сидел молча, ощущая, как разливается внутри томительная, жаркая волна.
- Тебе в той смене делать нечего, - подвел итог Суйгецу. – Если ты еще не нарвался там на большие неприятности, то нарвешься со дня на день.
- А если я уже нарвался? – сонно спросил Наруто.
Он одолел половину коктейля, и теперь золотистый свет от светильников, казалось, влился в кровь и нервы, согрел его, погрузив в блаженное оцепенение.
Суйгецу посмотрел в его смягчившиеся глаза и снова подозвал официанта. Сказав ему что-то вполголоса, повернулся к Наруто.
- Ты о чем?
- Ты же сам сказал… Сакура… Подстава.
- Это еще полбеды. Настоящая проблема там – Учиха. Пойми – ты человек, который никак в их круг не вписывается. Любой из них будет рад избавиться от тебя при первом удобном случае.
- Почему?
- Да потому что… Там у всех свои проблемы. Саске собрал людей, которые не будут
напоминать ему о том, что он неудачник – таких же неудачников, как и он сам. Ты для них – раздражающий фактор, у тебя-то, как я вижу, по жизни все в порядке. Сакура – никчемная дешевка, Сай настолько не дружит с головой, что только за прошлый год его раза два вытаскивали с того света. В противовес ему Недзи умирает не по своей воле, а Шикамару вообще ничего от жизни не надо.
- А Киба? – тихо спросил Наруто, пытаясь осмыслить поток информации.
- Киба… Киба, пожалуй, на фоне остальных более адекватен, но ничего из себя не представляет. Работяга, серость. Подстилка Учихи по совместительству.
Наруто удивленно мотнул потяжелевшей головой:
- Ты с ума сошел, что ли?
- Нет, - неожиданно ласково сказал Суйгецу, остановив взгляд на чуть влажных от сока губах Наруто. - Я же говорю – тебе не повезло. Так что, переходи ко мне.
Наруто, снова обнаруживший перед собой полный бокал коктейля, принесенный официантом, надолго замолчал, обдумывая услышанное.
- А я-то тебе зачем? – спросил он наконец.
- Жалко смотреть, как Саске тебя выматывает, - коротко ответил Суйгецу. – Тем более, мне тоже нужен грузчик.
Наруто снова в задумчивости дотронулся губами до трубочки, не подозревая, какую притягательность придал золотистый мягкий свет его и без того яркой внешности.
Легкие персиковые блики заставили засветиться обнаженную теплую кожу шеи, зажгли солнечные искры в растрепанных волосах. Длинные темные ресницы, правильные линии подбородка и скул, нежный, но уверенно-мальчишеский изгиб губ – все это окрасилось особым, внутренним, невероятно привлекательным теплом.
Наруто поднял глаза, и Суйгецу увидел в них протестующее, сильное, уверенное чувство.
- Я так не могу, - сказал Наруто. - Может, они и будут ненавидеть меня, думая, что я лучше, но я не лучше. Если Саске собирал в свою смену неудачников, то со мной он тоже не прогадал.
- С тобой-то что не так?
Наруто вздохнул, подложил руку под отяжелевшую от спиртного голову и принялся рассказывать. Сначала торопясь, словно этот момент в его жизни был единственным моментом, когда он мог бы с кем-то поделиться своей бедой, а потом спокойнее, убедившись, что Суйгецу слушает.
Наруто рано лишился отца, в возрасте пяти лет, и единственное, что он о нем помнил – был неизменный запах то бензина, то каких-то кислот, то гари или дыма. Помнил он, правда, и свою тягучую, вечно испуганную, страшную к нему любовь. Страх объяснялся легко – когда отец уходил из дома, мать обычно говорила:
- Запомни его.
Говорила так, словно он мог не вернуться.
Наруто слонялся по дому, брался то за одну, то за другую игрушку, выглядывал в окно и своими мучениями ожидания доводил себя до того, что у него поднималась температура.
Ужаснее тех часов в жизни Наруто почти ничего не было. Помнил он, как Цунадэ, казавшаяся ему чем-то праздничным и ярким, вроде новогодней елки, отчитала его однажды:
- Жизнь всегда бьет по больному, Наруто. То, чего ты больше всего боишься, обязательно произойдет. Не сметь бояться!
Наруто пытался не бояться, но не мог. Маленькой, теплой и открытой душой он умел чувствовать любовь так, как не каждому было дано – безоглядно, страдающе, верно.
И эта любовь требовала к себе усиленного внимания, она желала оказаться в безопасности, а отлучки отца и материнское «запомни его» ставили ее под удар, и Наруто страдал всем своим существом.
Мать он так не любил. К ней он относился со сдержанным теплом, с привязчивым вниманием, но не более. Отец же был центром его мира.
И когда он все-таки не вернулся, Наруто на время оглох, ослеп и онемел. Из него словно душу вынули, но объяснить этого он не мог, поэтому и попал в больницу с каким-то невероятным, полуфантастическим диагнозом, сулившим ему скорую и мучительную смерть.
И все время, пока он находился там, мать твердила ему, как заклинание: забудь его.
Забудь его, Наруто.
Видимо, испугавшись, она думала, что ему будет легче, если стереть из памяти все воспоминания.
Она вывела его на улицу спустя три месяца, заставила сесть на прохладную лавку, подсиненную вечерними тенями и сказала, со слезами в голосе, торжественно, словно клянясь перед высшими силами:
- Обещаю, что с тобой никогда ничего плохого не случится.
На этом месте Наруто остановился, перевел дыхание, и вдруг обнаружил, что чувствует себя каким-то смазанным, отстраненным, а легкое чувство блаженства сменилось непреодолимой сонливостью, хотя голова работала так хорошо, что казалось, сейчас он мог рассказать всю свою жизнь и высказать каждую свою мысль.
Мать выполнила свое обещание – до восемнадцати лет с Наруто так ничего и не случилось: ни хорошего, ни плохого. Созданная ею домашняя жизнь оказалась клеткой, вырвавшись из которой Наруто пугался окружающего мира и охотно возвращался обратно.
Цунадэ часто приезжала и принималась скандалить, но неизменно уходила ни с чем: даже ее железная воля не могла преодолеть желания матери создать для Наруто идеальную безболезненную маленькую вселенную.
- У меня даже девушки не было, - сказал Наруто.
- Девственник, получается?
Над этим вопросом Наруто глубоко задумался и в итоге махнул рукой, так и не найдя ответа.
- А потом? – спросил Суйгецу, заметив, что он замолчал.
- А потом я сказал, что хочу заниматься тем же самым, чем занимался отец, - с виноватой улыбкой сказал Наруто. – Что там творилось, не передать, блин… В итоге она сказала, что я не проживу без нее и месяца и уехала к тетке. Неделю я уже продержался.
- Значит, ты сейчас живешь один? – уточнил Суйгецу.
- Да, - ответил Наруто. – Так что я тоже неудачник. И к тому же… не думаю, что я особо буду кому-то мешать в моей смене. Я не хочу уходить. Я и от пруда-то на даче не любил уходить, хотя и боялся его страшно… Слушай, я пьяный совсем, при чем тут пруд?
- Не знаю, - сказал Суйгецу, задумчиво разглядывая его. – Пойдем назад. Думаю, с перестановкой уже управились, я дал Саске помощника. Да и до конца рабочего дня полчаса осталось.
Саске, действительно, закончил работу и сидел на узкой металлической скамье в приемнике, заменяющем на складе место для курения.
Наруто плюхнулся рядом с ним, борясь с желанием принять горизонтальное положение, проговорил:
- Я задержался.
- И нажрался, - равнодушно сказал Саске, стряхивая пепел с сигареты. – Как погулял?
Наруто коротко вздохнул. В теплом помещении склада оказалось, что руки и ноги отказались слушаться, а в голове поселился муторный, надоедливый шум.
- Суйгецу хотел меня… к себе. В смену.
- Хотел он тебя в смену, - передразнил Саске. – Ты-то что решил?
- Я подумал… - Наруто расстегнул мешающую дышать молнию куртки. – Я решил, что останусь.
- Зачем?
Наруто покачал головой, не зная, что ответить и замер, услышав отчетливый голос Учихи, голос с металлическими нотками плохо сдерживаемой злобы.
- Ты в моей смене никому не нужен, Узумаки. Если ты все еще держишься за надежду мне что-то доказать или понять, почему я так с тобой поступил, то лучше оставь это гиблое дело. Я тебе не педик, чтобы придавать таким вещам значение. Мне неважно, кто, – ты или…
- Киба, - вставил Наруто и тронул пальцами руку умолкнувшего от неожиданности Саске.
– Можешь не докуривать? Дай лучше мне. Все-таки, лучше начать курить, иначе у меня вообще никакого отдыха не будет.
Саске отрицательно покачал головой:
- Тебя от сигареты еще больше накроет.
- Тогда не надо, - послушно согласился Наруто. – Извини, что перебил. Ты остановился на мне и Кибе.
- Я ни на тебе, ни на Кибе не останавливался, - побледнев, сказал Саске, - я хочу, чтобы ты понял: у тебя нет причин оставаться в моей смене.
- Есть, - тихонько сказал Наруто, - я тоже неудачник. Ты здесь не при чем… Если бы я чего-то от тебя хотел, я бы сказал… Сказал бы тебе, что почему-то не могу тебя забыть. Такого… каким ты был там, наверху. Сказал бы, что мне показалось, что тебе самому отчего-то больно. Но я же такого не говорю, верно? Я даже отказался от идеи тебе что-то доказывать. Если я и буду доказывать, то самому себе. Ты, Саске, старший моей смены. И все. Больше моя жизнь с тобой никак не связана.
Наруто поднялся, застегнул молнию куртки и странным, настороженным взглядом ответил на взгляд вышедшего в приемник Суйгецу.
- Пойдем, - позвал Суйгецу. – Раз уж я тебя напоил, то отконвоирую домой.
- Тебя же снимают, - сквозь зубы отметил Саске, - снимают, как дешевую пьяную шлюху.
- Да ну? А может, это первая любовь? – задумчиво проговорил Наруто. – До завтра.
Металлический грохот двери заставил Учиху вздрогнуть. Закурив следующую сигарету, он посмотрел на часы. Домой возвращаться не хотелось, но деваться было некуда – трое суток на складе не просидишь…
Суйгецу, подумалось ему, безошибочно разглядел в Наруто того, кто не будет бояться себя. Того, кто «в теме», хоть сам этого еще не подозревает. Выбор, конечно, неплох. В
Наруто есть все, что при хорошем подходе сделает из мальчика мечту любого гомика. Он гибкий, эмоциональный, красивый, но без царапающей взгляд женственности, которая обычно присуща красивым пидорам. Да и характер у него… необычный.
Да, Саске, придется это признать – есть в нем что-то, отличающее его от других. Хотя, скорее всего, это его вопиющая дурь.
Если Суйгецу найдет к нему подход, если он сделает ему хорошо, то получит в свое распоряжение мальчика, на которого потом подрочить будет за счастье считаться.
Он же не выдержит и потащит Наруто по гейским кабакам…
Саске аккуратно затушил сигарету, отметив про себя, что в своих мыслях зашел слишком далеко.
Конечно, мысли эти имели под собой обоснование. Лет пять назад Саске, тогда еще не боявшийся ничего и никогда, познакомился с Суйгецу в одном из таких кабаков.
Они быстро сошлись. Саске, циничного, хладнокровного, уверенного в себе, Суйгецу раздражал настолько, что вызвал интерес, а отличавшийся наглостью Суйгецу считал, что лучше друга, чем он, Саске не найти.
Был между ними и критический момент жажды обладания, закончившийся дракой. Саске, хоть и принимал практически все виды секса, не мог себе позволить оказаться под Суйгецу, а Суйгецу по непонятным причинам наотрез отказался лечь под него.
Саске знал, что Суйгецу не любит дешевых давалок, которыми заполнен любой гей-клуб и которые готовы отсосать каждому встречному-поперечному, лишь бы член в рот засунули.
А вот притащить с собой на всеобщее обозрение красивого наивного мальчика – это да, высший класс…
Только вот не думалось, что Наруто настолько глуп, чтобы повестись на самый банальный развод. Как он там сказал? «Моя жизнь с тобой никак не связана».
Связана, Узумаки… Раз уж ты пошел по той же скользкой дорожке, то связана. Нас всех связывает одно и то же – неумение жить. Мы все - давалки-не давалки, - занимаемся одним и тем же. Своей жопой. Нет на этом пути ничего, похожего на человеческие чувства. Поменяться партнерами – пожалуйста. У кого, ребята, член побольше? Выдерите моего мальчика сзади.
Недаром нормальные люди ненавидят педиков. Есть за что. За то, что нелюди. За то, что готовы, как Суйгецу, напоить и отыметь парня, который не в курсе, во что вообще вляпался.
За то, что изнасиловать мальчишку на пыльных грязных коробках – раз плюнуть.
Поэтому места геям нет нигде, поэтому от них избавляются всюду…
Саске снова потянул из пачки сигарету и вспомнил, как хорошо удалась ночь с Сакурой после того случая с Наруто. Отлично удалась. Парень на ее месте был бы счастлив, а вот Сакура осталась недовольна синяками и грубостью.
Да потому что нехер подставляться под того, кто, закрыв глаза, видит перед собой совсем не женское хрупкое тельце.
Саске вытащил из кармана телефон, набрал номер, прижал мобильник щекой к плечу, освобождая руки для поиска зажигалки.
- Киба, как у тебя там?
Киба помолчал:
- Закончили работу?
- Да. Наруто уже ушел. Так как у тебя?
- Приезжай, - сказал Киба. – Хозяйка уехала на дачу к дочери стрясать последние яблоки. Чувствую, пиздец мне будет с ее вареньями…
- Не тебе же их варить.
- Она меня ими кормит, - пояснил Киба. – Всю зиму. Саске… Учти – это последний раз, я и так достаточно с тобой за тот случай расплатился. У меня другие планы на жизнь, уж поверь.
- Да я тоже натурал, - саркастически заметил Саске.
- Не в этом дело. Просто впервые в жизни появился человек, перед которым мне не хочется быть тем, что ты из меня сделал. А это дорогого стоит, Саске.
Киба снимал комнату в маленьком частном домике на окраине города. Хозяйка его, толстая, добродушная тетка, души в нем не чаяла, считая своим первым помощником.
Киба и впрямь легко справлялся со всеми ее немудреными проблемами в виде покосившегося забора или заржавевшей колонки, за что был вознаграждаем невероятными количествами различных солений и варений.
По двору на длинных цепях мотались две огромные овчарки, которые служили отрадой хозяйке и предметом страстной любви Кибы: он любил животных и при случае вечно прикармливал у склада многочисленных бродячих псов. Саске сто раз отчитывал его за это, но добиться результатов так и не смог – Киба упорно приводил за собой стаи всяческих шариков и жучек, отнекиваясь тем, что «они сами прутся».
В маленькой прихожей пахло чабрецом и полынью – пучки и того и другого висели под потолком. Скрипучий выкрашенный красной краской пол был покрыт невероятного вида вязаными ковриками – еще одной гордостью хозяйки.
Саске опасливо обошел эти произведения искусства, открыл дверь в комнату Кибы.
Здесь стоял низенький диван, покрытый пушистым пледом, стоял стол, заваленный книгами – Киба много читал, хотя никогда никому в этом не признавался. Скорее всего, читал от скуки, потому что никак не мог себе купить даже компьютер, вечно спуская деньги неизвестно куда.
Поджидая Саске, Киба, видимо, тоже принялся за книгу, но усталость взяла свое, и теперь он дремал, уткнувшись носом в сгиб руки.
Саске выскользнул из куртки, кинул ее на стул и, упершись коленом в край дивана, перебрался через Кибу к стенке.
Киба открыл глаза и выгнулся навстречу его губам, привычно и старательно отвечая на опытный поцелуй.
Он был теплый со сна, растрепанный, еще неуверенно-медлительный, и это завело Саске моментально, вплоть до яростной ледяной злобы.
Киба, видимо, понял его состояние, поэтому просто прикрыл глаза, когда Саске, приподнявшись, развел его ноги и прочно поставил между ними свое колено.
- Ты о Наруто думал, когда говорил со мной по телефону? – спросил Саске, терзая зубами его мягкий сосок.
Киба поморщился от боли, отрицательно покачал головой.
- Хорошо, что не о нем…
Саске стащил с Кибы штаны.
- Согни ноги.
Облизнув пальцы и глядя Кибе прямо в глаза, он нашел горячую, плотно сжатую дырочку между его ягодиц.
- Потому что если ты подумал, что он такой хороший и несчастный мальчик… Моя жертва, которая в тебе нуждается…
Саске протолкнул пальцы внутрь и выгнулся вместе с застонавшим Кибой, неосознанно повторяя это напряженное, болезненное движение.
- …то ты ошибся.
Киба приподнял бедра, пытаясь избавиться от давящего ощущения внутри, пристально и настороженно посмотрел в лицо Саске.
Саске, гладя свободной рукой его напрягшийся член, продолжил:
- Если ты подумал, что наконец-то нашел нормального человека…
Саске притянул Кибу на себя, расстегивая ремень и молнию на своих джинсах.
-… то ты ошибся.
Наблюдая за тем, как Киба облизывает и посасывает тугую головку его члена, Саске сказал, еле справляясь со сбившимся дыханием:
- Он такая же шлюха, как и мы все. Как и ты, Киба.
Киба сделал короткое протестующее движение, зрачки его расширились.
- Как и ты, Киба. Тебе все это нравится. Давно нравится. Я тогда не спас тебя, а сломал тебе жизнь.
Саске нажал на плечо Кибы, укладывая его обратно, прижался к нему, надавливая головкой своего члена в повлажневший, приоткрывшийся анус.
- И Наруто такой же. Если я ничего не путаю, сейчас его трахают точно так же, как тебя.
Саске медленным, но сильным движением заставил Кибу принять его в себя до конца и закрыл глаза, почувствовав на своих губах вкус чужих слез.
Склад. Глава 4
По дороге к дому Наруто Суйгецу молчал, удовлетворившись простым наблюдением.
Наблюдать было за чем – в метро, устало прислонившись к стене, Наруто на секунду коснулся металлического поручня, сомкнув на нем пальцы, но тут же отпустил, скользнув по твердой его поверхности. В отражении черного стекла глаза Наруто тоже стали черными, и в них можно было разглядеть тщательно скрытую утомленную муть.
На эскалаторе Наруто положил голову на скрещенные на перилах руки, но внимание привлекло другое – его туго и жестко обтянутое плотной тканью джинсов бедро. Чуть ниже ткань начинала рассыпаться на тонкие мягкие складочки, обрисовывая округлое колено.
Пересадка.
В очередной электричке оказалось свободно, и Суйгецу с удовлетворением отметил про себя, что устало сползший по спинке сидения Наруто сел именно так, как садится человек, в котором даже при условии гомосексуальной ориентации не пробьется ничего подчиненно-женского, - широко расставив ноги, уверенно, неосознанно сексуально-уверенно.
Близко поставленные колени сняли бы с него пару баллов привлекательности.
Знакомое чувство – чувство намечающейся охоты, азартно и полно заполнило душу, принося уникальное, тревожное удовольствие. Что-то похожее было и в самом начале знакомства с Саске – тот тоже производил впечатление ценного приза, но на проверку оказался неподатливым ублюдком, который сам не знает, чего хочет.
Внешность и позиция в сексе – еще не самое главное. Главное – безоговорочная, добровольная зависимость. Главное – иметь под рукой что-то, что вызывает завистливые взгляды окружающих, но принадлежит только тебе одному.
На улице, после того, как утихли вдали рассыпчатые огни станции метро, и показалось в лужах рябое вечернее небо, Суйгецу, обдумав все варианты, решил начать с малого.
- Наруто.
Наруто остановился возле легкой беленькой башни новостройки, узкой и стройной, всего в один подъезд, сказал:
- Все. Я дома. Спасибо, что со мной съездил, иначе я бы заснул в метро…
Суйгецу обошел лужу и встал так близко рядом с ним, насколько только позволяли условные приличия и тут же поймал его странный взгляд, – почти безумный, неконтролируемый страх родился в глубине зрачка и, вылившись сероватой ледяной волной, исказил красивое лицо.
Наруто поспешно отступил, коротко облизнув приоткрывшиеся губы, и успокоился лишь оказавшись на безопасном расстоянии. Контрольном расстоянии в полтора метра.
У Суйгецу мягко и явственно сжалось сердце. Наверное, так же сжимается сердце у хищника, одним неловким движением заставившего жертву насторожиться. Остается только затаиться, выжидая, или прошествовать мимо, делая нарочито безразличный вид.
- У меня к тебе предложение, - сказал Суйгецу, вынимая из кармана куртки пачку сигарет. – Давай завтра в клуб выберемся. Тебе будет полезно, раз уж решил взрослеть. Работа работой, а отдых отдыхом.
Наруто расцепил рефлекторно-защитно скрещенные на груди руки и спросил то, что по его мнению, было самым удачным для взрослого человека вопросом:
- А что там по деньгам?
Пока Суйгецу коротко рассказывал о ценах, Наруто думал о том, что ответы на остальные вопросы придется искать на месте – то, что ехать придется, сомнению не подлежало.
- Договорились? – спросил Суйгецу.
- Да, - кивнул Наруто, пожал протянутую ему руку и нырнул в подъезд, ощутив невероятное облегчение. Сложно было объяснить, в чем именно заключалась его тревога, но Суйгецу, казалось, излучал ту же опасную притягательность, что и Саске – с одной лишь разницей: Суйгецу ее скрывал.
Суйгецу, обернувшись еще раз, чтобы точнее запомнить расположение дома, набрал на телефоне знакомый номер и, кусая фильтр сигареты, долго слушал длинные гудки. Трубку Саске так и не взял, и Суйгецу сделал заметку на будущее: предупредить Учиху, чтобы не заваливал парня работой, иначе он так и останется полумертвым, а хотелось бы посмотреть на него настоящего.
***
Утром улицы покрылись первым снежным крошевом – твердыми ледяными шариками.
Лед вылизал вчерашние лужи и уже успел потрескаться. Вместе с холодами пришла и непривычная темнота, напрочь уничтожившая ощущение раннего утра. Наруто так и не смог отыскать дома теплую куртку, поэтому решил срезать все известные ему пути и добраться до работы прежде, чем холод доберется до него самого.
Это оказалось легкомысленной идеей, но делать было нечего. В метро Наруто отогрелся было настолько, что расстегнул куртку, но на улице вновь превратился в сведенный дрожью комок мышц.
Вспомнив про показанный Кибой короткий путь, Наруто решительно свернул в тусклый и грязноватый переулок и там же неожиданно наткнулся на самого Кибу. Тот поздоровался сухо и молча побрел рядом. Его движения были неуверенными, исчезла упругая, порывистая веселость, и он показался измотанным, опустошенным, бессильным.
Высокий ржавый забор излучал адский холод и смахивал на старинные ворота у волшебного замка давно погибшей ведьмы.
Киба первый перебрался через него, выругавшись и стараясь как можно меньше касаться руками ледяного крошащегося металла.
Наруто легко преодолел ровно половину, а потом понял, что ладони свело каменной, жгучей болью, неловко перехватил руку, пытаясь защитить ладонь рукавом куртки, и моментально потерял равновесие.
Спасло его неожиданное и неравнодушное тепло. В холодной тьме, чуть подкрашенной светом больного фонаря, совсем близко появились внимательные, чуть подрагивающие зрачки, и чужое дыхание скользнуло по губам. Что-то сокровенно-защищающее на миг обволокло сознание Наруто, и показалось, что в поддержке Кибы есть какой-то скрытый подтекст – такой же хрупкий, как вложенные между страниц книги оранжевые осенние листья.
А потом Киба отвел глаза, пряча проступившее в них недоверие, и расцепил руки, отпуская Наруто.
Обдумать свои ощущения Наруто не успел – перешагнув порог склада, он сразу оказался подавлен цепким и жестким взглядом Саске.
- Переодевайся и наверх, - приказал он. – Сегодня ты помогаешь Сакуре на сканировании.
Наруто обернулся, ища глазами Кибу, чтобы спросить его, справится ли тот один и есть ли вообще смысл грузчику сидеть на сканировании, но Киба равнодушно проскользнул мимо и сразу прошел в зону операторов, миновав раздевалку.
Круг отчуждения расширился. Невыносимость ситуации заставила Наруто сжимать зубы до скрипа, дышать глубоко, пытаясь избавиться от трудного, жесткого кома в горле.
В раздевалке, стаскивая водолазку, он про себя сто раз послал всю эту отмороженную смену, сто раз прокрутил в голове обвиняюще-злобные диалоги и фразы, быстро нарисовал себе несколько манящих картин, в которых он оказывался единственным и бескорыстным спасителем того же самого Учихи, которого… допустим, придавило нахер подъемником.
Единственной верной, настоящей и реальной мыслью была мысль о том, что откинуть всех этих чужих, отстраненных и жестких людей может только кто-то другой. Например, Суйгецу. С его помощью можно скрыться от обиды и погасить дурацкое желание стать своим, а не никому ненужным придатком к складу. Все колебания насчет вчерашнего предложения исчезли. Не нужен здесь – нужен там… И пусть уж лучше будет так, чтобы все об этом знали.
Попасть наверх сразу не удалось, и Наруто еще несколько часов молча запихивал коробки с заказом в распахнутый кузов машины, словно складывая огромный тетрис.
Киба не показывался, а Саске лишь однажды коротко посоветовал крепче перехватывать слабые коробки скотчем и тоже исчез. Когда с погрузкой было покончено, Наруто, не дожидаясь приказа, отправился наверх, так никем и незамеченный.
Рядом с Сакурой витал запах сладковатых духов – запах несуществующей, преувеличенной сирени и клубничные химические нотки. А еще Наруто ощутил запах сливок и лесных орехов, густой, спиртной. На столе у ее круглого обнаженного локтя вновь стояла открытая пудреница, отражающая серый и скучный угол металлического стеллажа.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |