Тайна Запретного Леса The Mystery of the Forbidden Forest 1 страница

Тайна Запретного Леса The Mystery of the Forbidden Forest

http://ficbook.net/readfic/1195252

Автор:Le Amethyst (http://ficbook.net/authors/217840)

Фэндом: Tokio Hotel

Персонажи: Thomas Scheller / Bill Kaulitz, Adrian Scheller, Simone Kaulitz, Georg Listing...

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Мистика, Фэнтези, AU

Размер:Макси

Статус: Закончено

Описание:

Билл решает переехать от родителей в близлежащий городок, чтобы начать самостоятельную жизнь. Он весьма доволен приобретённым домом, и всё складывалось удачно, пока Билл не познакомился со своим новым соседом, Томасом. Он кажется самым обычным парнем, но его поведение и серия странных совпадений наталкивают Билла на совершенно неоднозначные мысли… Каулитц решает разгадать тайну Тома, но он ещё не знает, во что выльется это, казалось бы, невинное желание.

Разрешение получено для *TOKIO_HOTEL_SLASH* Размещение на других ресурсах с разрешения автора.

ПРОЛОГ

Зачем люди придумывают легенды? Затем, что им нужно во что-то верить. Затем, чтобы не искать оправданий каким-то своим поступкам или странностям. Затем, чтобы напугать мифическим страшным существом непослушного ребёнка, не желающего ложиться спать поздно вечером. Ну и, наверно, чтобы книжная полка пополнилась сборником мифов, облачённым в красивую, глянцевую обложку… Но всегда ли легенды являются вымыслом, как это хотят преподнести нам школьные учебники по истории? Что, если в основе некоторых легенд лежит вовсе не выдуманная сказка, а чистая правда? Но люди предпочитают не думать об этом. Они хотят защитить себя. Впрочем, это желание далеко небезосновательно…

Не все верят в чудеса. Потому что люди хотят создать свой собственный безупречный круг защиты под названием «реальность», подкреплённый бесспорными фактами. Но даже несмотря на это, даже несмотря на твёрдое желание жить в защищённом от эфемерной призрачности мире, каждый хотя бы раз, но задумывался о том, что было бы, если бы ему довелось столкнуться лицом к лицу с легендой? Что, если все эти мифы про древнегреческих богов, мифы о вампирах, оборотнях и прочих существ… на самом деле и не мифы? Но на этом все размышления на заинтересовавшую было тему, как ни странно, резко обрываются, и человек вновь прячется в свой кокон, забывая всё, как страшный сон.

Но иногда легенда может ворваться в реальную жизнь, вот так, без спроса и разрешения. Она безжалостно разрушит все догадки и представления, все домыслы, которые человек так глупо выстраивал вокруг себя, как этакую оборонительную стену. И она установит свои порядки. Она изменит привычный ход мыслей, она заставит… поверить в себя. Потому что другого выхода уже не будет. Человек может не верить досужим сплетням, может не верить тому, что рассказывают с заумным видом учёные на очередном научном телеканале. Можно не верить своим ушам, но как можно не верить своим глазам? Ухо часто слышит ложь, но глаз всегда видит правду. Но можно ли будет с ней смириться, принять её, осознать, что отныне она – часть тебя? Хватит ли у человека смелости на это?

ЧАСТЬ I

Чёрный крепкий кофе неприятно обжёг язык и горло, заставив сморщиться молодого человека, так неосторожно сделавшего слишком крупный глоток свежезаваренного ароматного напитка. Струйки пара, извиваясь, взмывали вверх с кофейной глади, чтобы быстро и без следа раствориться в тёплом воздухе небольшой, но уютной спальни. Парень сидел в своей комнате, на аккуратно застеленном диване, внимательно разглядывая внушительных размеров дорожные сумки, в коих было собрано всё его добро и вещи. И почему-то теперь его комната казалось ему такой… пустынной, наверно? Пустой шкаф, пустой письменный стол без привычных завалов бумаг, книг и прочей канцелярской мелочи, пустые стены без вечно развешанных на них там и тут фотографий… Он тщательно старался вспомнить, а не забыл ли он чего в этих суматошных сборах? Ведь ему предстоит ни много, ни мало, а целый переезд, и не на соседнюю улицу, а в другой город. Хотя, едва ли он мог что-то забыть… Он настолько давно и тщательно спланировал свои сборы, что при столь скрупулёзном отношении к сему процессу забыть что-то – просто грех грешный. Что такое переезд в полном смысле этого слова, он ещё не знал, однако предполагал, что легко ему точно не будет. И он был очень близок к истине. Но, как бы то ни было, он решил, что уже достаточно оперился и окреп для того, чтобы покинуть родительское гнездо и начать полностью самостоятельную жизнь, не завися ни от кого. Это значит, что он был готов встретить любые трудности лицом к лицу. Возможно, ему было немного грустно, хоть он и не понимал, отчего это так, он же уезжает не на всю жизнь и не за тридевять земель. Не так-то и далеко будет находиться его новый дом, всего в паре-тройке часов езды от его родного Магдебурга. Но, наверно, грусть при расставании с родным домом – это абсолютно нормально…

- Билл, сынок, ты уверен, что ничего не забыл? – на пороге комнаты появилась высокая женщина средних лет.

Её рыжие волосы тускло блестели в оранжевом свете высокого напольного торшера. В руках она крепко держала большую чашку с дымящимся чаем – молодой человек уловил тонкий, приятный запах мяты… один из его самых любимых запахов.

- Я как раз сейчас думаю о том же самом, мама, - улыбнулся Билл, обведя рукой весь свой багаж. – Но это вряд ли.

- Хорошо, - мать нерешительно шагнула в комнату сына и медленно приблизилась к нему, сев рядом на диван. – Даже не верится, что ты уезжаешь от нас.

- Мне и самому не верится… - с тихим вздохом ответил парень, заправляя прядь чёрных, как смоль, волос за ухо. – Но не могу же я всю жизнь сидеть на ваших с папой шеях, - засмеялся он.

- Мы с отцом понимаем и одобряем твоё желание жить отдельно, ты уже совсем взрослый, - с грустной улыбкой заметила Анна, погладив широкую ладонь Билла своей узкой, хрупкой ладонью. – Время летит ужасно быстро…

- Я буду стараться приезжать к вам на выходные, если они, конечно, не будут ничем забиты, - пожал плечами он, отставив чашку с кофе на письменный стол. – Правда, боюсь, на первое время я там застряну – нужно получить прописку, уладить все дела в агентстве недвижимости…

- Конечно, конечно, - закивала мать, - забот у тебя будет хватать. Но ты хотя бы звони.

- А как ты хотела? – парень поцеловал её в висок, слегка приобняв за плечи. – Позвоню сразу, как приеду туда. Телефон обещали подключить завтра же, так что, вечером жди звонка.

- Буду ждать, - Анна бросила взгляд на покоящиеся у их ног сумки и встала, повернувшись к сыну. – Ну, я пойду, отец скоро вернётся с работы, нужно немного похлопотать на кухне.

- А я, пожалуй, пройдусь, пока светло, - Билл также встал рядом с матерью, кивнув на окно, в котором расплывчато виднелся вечерний пейзаж, разбавленный малиново-жёлтыми лучами заходящего солнца. – Я ненадолго.

- Хорошо, дорогой, - и женщина вышла, оставив его наедине с самим собой.

Билл оставил на столе недопитый остывший кофе и подошёл к одной из расставленных на полу сумок… В приоткрытое окно порыв ветра принёс терпкий запах осенней опавшей листвы и лёгкую прохладу. Значит, нужно одеться потеплее… Решив, что для прогулки по магдебургским, окутанным сентябрём улицам, вполне подойдёт его любимая толстовка, молодой человек выпростал её из-под тяжёлой стопки прочей одежды и, надев её и застегнув молнию до середины, вышел в коридор. Сунув в карман брелок с ключами от входной двери, Билл выскользнул на крыльцо, остановившись на миг. На улице было так тихо, так пусто… Ему даже показалось, будто родной город прощается с ним, вот так, безмолвно, нарушая тишину лишь шорохом опавшей с клёнов и дубов листвы, гонимой куда-то вдаль неугомонным ветром.

- Ну ладно… - зачем-то шёпотом проговорил парень себе под нос и быстро слетел по ступенькам крыльца на тротуар.

Он неспешно брёл по асфальту, слушая, как подошвы кроссовок глухо стучат о серое, местами выщербленное полотно. Если бы не немногочисленные огни, зажёгшиеся в окнах соседних домов, можно было бы подумать, что город словно вымер. Затухающее на западе солнце светило прямо в глаза, с каждой секундой погружаясь всё ниже и ниже за чёрную линию на горизонте. Билл поднял голову, охватив взором глубокого пастельно-синего цвета осеннее небо, где крупными, серовато-белыми кляксами были разбросаны пушистые, кучерявые облака. Будет ли он скучать по Магдебургу? Конечно же, будет… Билл, урождённый Вильгельм Каулитц, провёл здесь двадцать четыре года своей жизни, здесь прошло его детство и юность. Невозможно не скучать по городу, с которым тебя связывают столько светлых и тёплых воспоминаний… Впрочем, сейчас ему совсем не хотелось грустить, впереди его ждала новая жизнь в совершенно незнакомом месте, его ждали перемены. Многих перемены пугают, но только не Билла – их он ждал с распростёртыми объятиями, он был готов к этому повороту. Улыбнувшись этой мысли, он застегнул молнию на толстовке до самого подбородка и засунул длинные пальцы в карманы джинсов – ветер крепчал, неся с собой северный холод и разбавляя зыбкое, почти призрачное уже тепло. Каулитц зябко передёрнул плечами и чуть ускорил шаг, чтобы хоть немного согреться… Он всё так же шёл по тротуару, заглядывая в ухоженные, небольшие дворики коттеджей, выстроившихся вдоль улицы подобно строю солдат на почётном карауле. Возле некоторых домов были разбиты клумбы, где цветы уже давно увяли, оставив после себя лишь высохшие, печально покосившиеся стебельки и былинки. Разбушевавшийся ветер кидал Биллу под ноги целые охапки жёлтых, оранжевых и красных листьев, словно надеясь повалить парня навзничь. Упитанный чёрный ворон склюнул несколько кроваво-красных, мелких ранеток с разросшейся дикой яблони и, заметив неторопливо приближающегося незваного гостя, пронзительно каркнул и резко взмыл с крепкой шершавой ветки в небесную высь.

- И тебе привет, пернатый, - усмехнулся Билл, проводив ворчливого крикуна взглядом.

Где-то невдалеке вспыхнул первый огонёк – вот и начали зажигаться фонари на высоких столбах, ведь скоро совсем стемнеет. И Каулитц решил: он дойдёт до конца этой улицы и повернёт обратно, домой. Бродить по Магдебургу в сопровождении электрического света фонарей ему почему-то совсем не хотелось, а с наступлением осени темнота, к сожалению, слишком быстро захватывала город в свою власть.

Идя домой, Билл подумал о том, что как бы ему ни было печально покидать Магдебург, ему всё-таки очень хотелось бы поскорее оказаться в своём новом доме. Нет, разумеется, ему доводилось бывать там, когда уже теперь бывший хозяин пригласил его осмотреть будущее жилище. Но беглый осмотр приглянувшегося двухэтажного красавца-коттеджа – это, конечно, совсем не то, а любопытство – великая вещь… Билл старался представить себя в этом доме, старался представить, что за люди живут в этом городке, какие у него будут соседи… Ему было интересно всё. И он с нетерпением ждал того дня, когда на тумбе рядом с его кроватью прозвенит будильник, оповещая молодого человека о том, что, начиная именно с этого утра, начинается новый, столь желанный виток в его жизни.

Билл зашёл за калитку и, прикрыв её за собой, ступил на плиточную дорожку, ведущую прямо к крыльцу. Он шёл, словно на автомате, просто погружённый в свои мысли… и даже не заметил, как из-за дома к нему вылетел огромный пёс, вприпрыжку несясь к обожаемому хозяину. Пёс гавкнул несколько раз, привлекая внимание уж слишком увлёкшегося раздумьями Вильгельма, и Каулитц, наконец, соизволил поднять глаза. Чёрный лабрадор остановился перед ним, радостно высунув язык и быстро вертя хвостом из стороны в сторону, показывая, как сильно он соскучился по Биллу.

- Что, Скотти, ты тоже на взводе, да? – парень присел перед псом, потрепав его по массивной голове. – Ничего, уже завтра утром будем вместе осваиваться на новом месте. Что думаешь по этому поводу, м? Как тебе?

Скотти встряхнулся и несколько раз лизнул руки Биллу, словно говоря, что он точно так же, как и хозяин, очень ждёт наступления нового дня.

…Последние лучи заходящего дневного светила всё ещё слабо освещали верхушки вековых сосен тёмного леса, но в глубине его уже давно господствовали мрачные тени. Здесь было тихо, как в церковной ризнице, лишь изредка священная тишина разбивалась звуком падающих на толстый слой хвои шишек или мелких веточек. Даже ветер, казалось, словно умерял здесь свои порывы и, натыкаясь на препятствие в виде сплошной сосновой стены, спешно складывал невидимые необъятные крылья и стремился обойти запретную для него территорию стороной. Ветер знал, что запретный лес – он запретен для всех, даже для такой могущественной материи, как он. Жалкие, тонкие солнечные лучи кое-как пробивались сквозь переплетённые высоко над землёй ветви, надеясь привнести хоть сколько-то, хотя бы совсем немного света в это царство беспроглядной тьмы. Да только всё тщетно… Мрак мгновенно захватывал их, растворяя и превращая в часть себя.

Только лишь на первый взгляд этот лес мог показаться мёртвым, но всё же нет… Вот сидящий на ветке филин негодующе переступил когтистыми лапами в ожидании неосторожной добычи и, повертев по сторонам головой, спорхнул ниже. Вот робкий молодой олень приблизился к катящему свои стремительные воды ручью и, склонив изящную шею, сделал несколько глотков прохладной влаги… Затем, вдоволь напившись и выпрямившись, животное устремило взор вдаль, в чащу, находящуюся по ту сторону ручья. Несколько секунд олень стоял неподвижно, напряжённо вглядываясь вглубь леса, и непонятно было, что мог он увидеть в такой темноте? Однако скоро олень, будто сбросив с себя невесть откуда взявшееся наваждение, неловко отступил назад, а потом и вовсе развернулся и умчался прочь, как если бы за ним гнался дикий зверь, жаждущий его плоти. Но что могло напугать его?

Словно ответ на этот вопрос, где-то в дебрях раздался тихий хруст веток, треснувших под чьими-то сильными лапами. Не под ногами, нет, потому что человек никогда не пересекал ручей, делящий запретный лес на две части. Никто из людей уже давно не отваживался пересекать ручей, чтобы ступить на противоположный его берег. Никто не знал, что скрыто там, на запретной половине леса, но никто и не рисковал узнать это. Это просто лес… просто глухие дебри, в которые лучше не соваться. Да… просто оправдание, которым человеку было выгоднее всего прикрываться, ведь мало кому охота верить в легенды, ибо никто не хочет до скончания своих веков прослыть трусом.

К ручью, низко склонив голову, из темноты выплыл волк, огромный волк, в чьей иссиня-чёрной шерсти запуталась еловая хвоя. Зверь тяжело и часто дышал, грузно ступая по воздушному мху, проминая его. Охота утомила волка, поглотив запас его сил и вселив усталость в мощное тело. Теперь ему жутко хотелось пить…

Волк подошёл к ручью и, припав на передние лапы, принялся жадно лакать воду, смывая оставшийся после охоты привкус крови во рту. Он никуда не спешил, ему нечего было опасаться, он был абсолютно спокоен. Потому что здесь он был полноправным хозяином.

Утолив жажду и облизнув мокрый нос, волк с места перепрыгнул ручей и развернулся в сторону запретной чащи, мотнув лохматым хвостом, будто соображая, а не забыл ли он чего... Его ярко-жёлтые глаза, поблёскивая, прищурились, он старательно вслушивался в звуки леса, подёргивая ушами. Затем он огляделся… со стороны могло показаться, что волк пытается понять, а не следит ли за ним кто? Конечно, в такой чащобе вероятность подобного была равна почти нулю, но осторожность никогда не бывает лишней. А для такого существа, как он, тем более. Впрочем, сейчас единственными его наблюдателями были только сосны, росший вокруг колючий кустарник да пара филинов, пролетевших высоко над ним. Значит, всё спокойно…

Зверь прошёл дальше, в сторону выхода из леса, и через несколько шагов остановился. Он шумно выдохнул, из пасти его вырвалось глухое рычание, веки сомкнулись, скрыв жёлтый огонёк хищных глаз. Волк, пошатнувшись, заскулил и тяжко привалился боком к одной из многочисленных сосен. И неясно было, что с ним творится, но шерсть на нём начало будто растворяться, а тело судорожно сжалось. Похоже, он чувствовал сильную боль… Покрытые шерстью лапы вдруг начали принимать очертания человеческих рук и ног, а волчья морда всё больше походила на… лицо молодого парня. Длинные когти на его руках втянулись, превратившись в самые обычные ногти с забившейся под них грязью, звериное рычание сменилось болезненным стоном. А когда он распахнул глаза… они уже были тёплого карего оттенка, с золотистыми искрами в них. Волк исчез. Вместо него на мягком мшистом ковре лежал молодой человек, вцепившись пальцами в хвою, будто она могла помочь ему избавиться от боли, сковывающей сейчас его стройное тело. И так всегда бывало после превращений… скоро боль утихнет. Он давно успел привыкнуть к ней, ведь она была неотъемлемой частью его самого. Парень лежал, стараясь перевести сбившееся дыхание, его лёгкие горели, как если бы в них полностью выжгли кислород. Он хрипло закашлялся и приподнялся на дрожащих мускулистых руках, подтянув к себе ноги. Опираясь о сосновый ствол, он медленно встал, выпрямил спину и сделал один глубокий вдох, ненадолго задержав дыхание… Этот нехитрый приём всегда помогал ему окончательно прийти в себя.

- Чёрт, - прохрипел он, держа ладонь на широкой обнажённой груди. – Хотя бы в лесу всё тихо… ох… пора возвращаться домой.

Голова до сих пор немного кружилась, казалось, что по венам текла и не кровь вовсе, а расплавленная сталь, ноги подгибались – последствия услужливо напоминали о том, что превращение никогда не будет проходить бесследно для его самочувствия… Но и к этому он тоже привык.

Он добрёл до исполинского дуба, величаво стоявшего посреди поляны, покрытой пожухлой невысокой травой и скрытой от посторонних глаз высокими елями, и положил ладонь на ствол лесного короля. Какое-то время он стоял неподвижно, вслушиваясь в течение жизни под серовато-коричневой корой царственного гиганта, но потом поднял голову наверх, и взгляд его затерялся в раскинувшейся, густой дубовой кроне.

- И вот так уже много лет, да, старик? – негромко проговорил молодой человек. – И ты один, да и я тоже…

Легко похлопав старого друга ладонью по стволу, он встал на колени – сухая трава ощутимо колола смуглую кожу, но парень, казалось, совсем не замечал этого. Он просунул руку меж корней дерева, явно в попытке что-то найти… Пальцы его шарили по сырой холодной земле, пока не наткнулись на тёмную ткань одежды.

- Вот оно! – победно воскликнул молодой человек, таща находку на себя. – Ну, правильно… куда бы это отсюда-то делось.

Он извлёк из-под корней самую обычную футболку и джинсы и торопливо натянул их на себя. Не возвращаться же ему в город нагим… А это надёжное местечко меж дубовых корней было вполне себе подходящим для временного хранения одежды. Стряхнув со штанины джинсов приставшую пыль, он пригладил длинные волосы цвета горького шоколада, свободно рассыпавшиеся по плечам и, бросив прощальный взгляд на дуб, покинул поляну. Его ждал дом, стоящий в самом конце главной улицы небольшого городка под названием Геберсдорф. По вечерам лес манил его сильнее, чем мир людей, но раскрывать истинную сущность второй половины своего «я» он не мог, ведь нельзя было сказать, что фактически он существует… Фактически его и не было даже. Он – миф. А люди не верят в мифы - ради своего же спокойствия. А он молчал об этом ради своей собственной безопасности.

Он вышел из чащи, прищурившись от яркого, бьющего по глазам света уличных фонарей. Всё-таки, лесной мрак был ему больше по душе… ему даже казалось, что в темноте он видит намного лучше и больше, чем при дневном свете. Хотя, почему казалось? Так оно и было на самом деле…

Молодой человек поднялся по скрипучим деревянным ступенькам крыльца к парадной двери старого особняка и толкнул её вперёд… та с тихим треском отворилась, пропуская хозяина в его обитель. Он проник в холл, тут же нашарив на стене выключатель, чтобы зажечь стилизованный под канделябр настенный светильник. Захлопнув дверь, он прислонился к стене, шумно и с облегчением выдохнув, будто оказался в надёжном убежище после долгой погони.

Он проследовал в просторную гостиную, шлёпая босыми ступнями по паркету и устало потирая шею. И ничего ему сейчас не хотелось… Ничего. Разве что, немного выпить, чтобы помочь себе прийти в себя… На резном небольшом столике возле массивного дивана стоял графин с рубиново-красным вином… Кажется, сейчас оно будет очень даже кстати, чтобы немного расслабиться и привести в порядок разрозненные после охоты и скитаний по лесу мысли. Налив напиток в фужер, он опустился на мягкие подушки дивана и откинул голову на спинку. Ступни противно гудели, и, чтобы снять напряжение в мышцах, он несколько раз сжал и разжал пальцы ног. Тихо потрескивали свечи, убаюкивая и успокаивая, а отбрасываемые ими тени причудливо изгибались и танцевали на стенах, потолке. Разгорячённая охотой кровь с силой пульсировала в висках, и он прислушивался к этому успокаивающему биению…

- Ну и сколько же это всё будет продолжаться, Томас? – раздался низкий, хрипловатый голос в полумраке гостиной, заставив сердце с силой удариться о рёбра.

Названный Томасом поднял голову и поставил фужер с вином на подлокотник. Безмятежность и покой оказались лишь иллюзией, быстро развеянной столь грубым и беспардонным вмешательством. Он подавил вздох раздражения… Как же он устал слышать каждый раз одно и то же!

- А сколько раз я ещё услышу от тебя этот вопрос, Адриан? – в тон ему ответил Том, возвращаясь к вину и сделав крупный глоток. Нужно держать себя в руках…

- Сколько нужно, столько и услышишь, - Адриан вышел из тени и приблизился к брату. – Пока я, в свою очередь, не услышу ответа на него.

- В таком случае, ты можешь потолковать, скажем, со стеной. Результативнее будет.

- Ты прекрасно знаешь, кто мы, Том. И ты знаешь, что мы от своего не отступаем.

- Это угроза или дружеское предупреждение? – саркастично ухмыльнулся Томас, вскинув бровь.

- Почему до твоей головы никак не дойдёт, что я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось? – раздражённо прорычал Адриан, делая ещё один шаг к нему.

- Ты не о том беспокоишься, братец.

- Чего ты добиваешься?

- А ты? – Том с деланным удивлением приподнял и вторую бровь, наивно захлопав ресницами.

- Уже больше ста лет я пытаюсь донести до твоего понимания, что твоё желание быть ближе к людям однажды погубит тебя. Сколько раз человек выходил на наш след, ты помнишь?

- Ага. Счастливчики мы, что тут скажешь, - индифферентно повёл плечом Том.

- То, что до сих пор нас ни разу не поймали, ещё не значит, что удача и дальше будет на нашей стороне, - Адриан начал терять терпение. – Мы прокляты, брат.

- И ты вломился ко мне в дом на ночь глядя только затем, чтобы напомнить мне об этом? – в глазах Томаса сверкнули жёлтые, недобрые искры… - Что тебе нужно, Адриан? Я осторожен, я не кричу на каждом углу о том, кто мы.

- Об этом не обязательно кричать. Всегда найдутся те, кому захочется узнать о тебе больше, чем ты рассказываешь. И они будут копать под нас. Так бывало и раньше. И я хочу, чтобы ты был осторожен во время своих вылазок в лес.

- Осторожнее уж некуда. И я, в свою очередь, хочу – даже требую, чтобы и ты понял одну вещь, - с нажимом произнёс Том, - я не хочу верить в то, что для нас всё упирается только лишь в это чёртово проклятие. Я не хочу верить, что мы прокляты. Я не собираюсь провести всю свою жизнь в страхе, что нас разоблачат. Я верю, что есть выход. Его не может не быть.

- Жизнь? – Адриан улыбнулся ему, как взрослый улыбается несмышлённому ребёнку, не понимающему самых элементарных вещей. – Какая жизнь? Мы давно потеряли свои души.

- Значит, мы должны их найти, - и Том отвернулся, сделав ещё один глоток вина. – И я не понимаю, почему ты не хочешь этого.

- Я не вижу путей к исполнению твоего желания.

Том хотел было что-то ответить, но смолчал. Как бы ни было мерзко ему признавать это, но Адриан прав… он тоже не знал, что можно сделать с этой безысходностью, с этим проклятием, связавшим его по рукам и ногам с самого рождения… И сейчас брат в очередной раз напомнил ему об этом, щедро насыпав соли на старую, незаживающую уже больше века рану.

Нахмурившись, Томас настолько сильно сжал фужер пальцами, что тонкий хрусталь не выдержал такого напора и, треснув, с кристалльным звоном разлетелся на мелкие кусочки. Вино пролилось на ковёр, оставив красное, похожее на кровь, пятно.

- Уходи, Адриан. Оставь меня одного. Сейчас же.

- Разумеется, - Адриан развёл руками, шагнув к выходу. – Но я ещё вернусь.

- Кто бы сомневался… - прошипел Том сквозь зубы и сжал окроплённую вином ладонь в кулак.

Хлопнула входная дверь – старший братец, наконец, соизволил уйти… Том после каждого разговора с ним чувствовал себя таким опустошённым и вымотанным, будто охотился несколько ночей кряду, без отдыха и перерывов. До чего же ему всё это надоело… Как он устал каждый раз впечатываться лбом в одну и ту же стену, устал убегать от всего и снова и снова попадать в безвыходный тупик. Зачем Адриан приходит к нему? Чтобы мучить? Чтобы исполосовать и без того истерзанную и покрытую сквозными ранами… как бы ему хотелось сказать – «душу»! Но Адриан, дьявол бы его побрал, был прав. В который раз… У них нет души. Тогда что же каждый раз сжималось внутри Томаса с невыносимой болью, когда он осознавал, будто просыпаясь после сладкого сна, что их реальность слишком сурова? Что они обречены…

- Да плевать я хотел, что выхода нет, Адриан, - сжав зубы, проговорил Том в пустоту. – Он есть, даже если ты в это не веришь.

…Будильник прозвенел ровно в шесть часов утра, нагло и бесцеремонно ворвавшись в сон Вильгельма со своей пронзительной трелью. Билл невольно зажмурился и закрыл уши руками, сердито помотав головой. Вот же чёртова трещотка!

- Билл! Твой будильник даже у нас слышен! Выключи его, наконец! – донёсся до Каулитца возмущённый голос отца.

Он рассерженно зашипел, высунул руку из-под одеяла и не глядя нащупал на тумбе надрывающийся телефон. Впрочем, раздражение быстро сменилось каким-то особым внутренним подъёмом, стоило ему только вспомнить, для чего он, собственно, поставил будильник на столь раннее время. Отключив звонок, Билл резво скинул с себя одеяло и подтащил поближе стоящий чуть поодаль стул со сложенной на нём одеждой. Натянув джинсы, он, прыгая в них по комнате в попытке застегнуть молнию, добрался до окна и распахнул его. Свежий утренний воздух мгновенно выветрил остатки сна, окончательно приведя молодого человека в чувство.

- Скотти! – позвал Билл верного пса. – Скотти, где ты?

Лабрадор выполз из своей конуры и подбежал к окну, счастливо виляя хвостом при виде хозяина.

- Скоро уезжаем, дружок, - улыбнулся ему Каулитц и вернулся в комнату, при этом чуть не запнувшись об попавшуюся под ноги сумку с вещами.

Неужели, неужели этот день настал?

Его сборы прервал звонок телефона, и парень поспешил нажать на приём входящего вызова.

- Герр Каулитц, доброе утро, - услышал он приятный женский голос. – Заказанное вами грузовое такси до Геберсдорфа подъедет через полчаса.

Часть II

Билл затащил в холл своего нового жилища последнюю коробку с вещами и захлопнул дверь ногой, впустив перед этим в дом Скотти. Лабрадор беспрестанно вертел чёрной головой по сторонам, активно виляя хвостом и обнюхивая всё, что попадало в поле его зрения. Билл же тяжко вздохнул, поудобнее перехватив уже порядком оттянувшую ему руки коробку… До чего же ему не хотелось возиться сейчас с вещами, разгружать всё это барахло, расставлять технику по местам… Часы показывали только полдень, но Каулитц уже чувствовал себя вымотанным – трёхчасовой переезд утомил его, а ведь ещё столько предстояло сделать! Но каким бы уставшим он себя ни чувствовал, он твёрдо решил: откладывать разбор вещей не нужно, надо успеть сделать как можно больше за сегодня, чтобы меньше осталось на завтра, потому как было ясно, аки божий день – только лишь за сегодня он вряд ли успеет сделать всё. Кроме того, надо бы подсуетиться и расчистить проход в прихожей, во второй половине дня должен прийти мастер, чтобы подключить городской телефон, а Билл прекрасно помнил, что вчера вечером он обещал матери, что обязательно позвонит ей. В таком случае, следует немедля приняться за работу…

Каулитц поставил коробку на пол и выпрямился, прогнувшись в спине и хрустнув позвонками. Он сморщился от этого неприятного звука и, прищурившись, оглядел гостиную. Картина, открывшаяся его взору, была довольно-таки удручающей – повсюду сумки и целые колонны из коробок. Скотти, словно желая хоть как-то подбодрить хозяина, ткнулся в его ладонь мокрым холодным носом, и Билл, обратив взор к питомцу, присел перед ним.

Дата добавления: 2015-08-28