Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Ты не охотник, Женечка, и все твои ловушки для меня ясны. Прости, милая, но мне придется перехитрить тебя еще раз.
А сердце екнуло тревожно: если ты ошибся? Билет на руках – улетит.
Уедет, бросив его, не вспомнив, не оглянувшись?...
Все в руках Аллаха… но не отбирай Женю, не отбирай, прошу, — сжал кулак.
—Машины ушли,— сообщил охранник, осторожно заглянув в комнату к хозяину.
Хамат кивнул, не повернув к нему головы. Дверь закрылась.
Бен-Хаджару осталось лишь ждать, уповая на милость Аллаха и великодушие жены. Девушка права, нельзя держать человека силой, потому что он человек, а не раб, и каким бы хорошим ни был хозяин, он останется тем, кто лишает свободы, а рабство хоть под эгидой любви, хоть под знаменем освобождения останется рабством. Хамат теперь прекрасно понимал, чему противилась Женя, что ее раздражало. Разве б он сам стерпел, если б она удерживала его силой, давила? Нет, и поступил бы так же, как она, любой ценой попытался вернуть свободу, отстоять свое право выбора.
Хамат улыбнулся: а в этом есть своя прелесть – союз по любви и на равных. Он согласен, слово за Женей.
Сутки до отлета, как он и ожидал, прошли тихо. Женя не вышла из своей комнаты, не устроила лихой шопинг и съем всех подвернувшихся утешителей.
Хамат оказался прав – игра в развязную девицу прекратилась. Осталось надеяться, что теперь, когда над Женей не маячит перспектива подневольности и все поставленные цели достигнуты, ее разум соединится с сердцем и выдаст правильное решение.
Эпилог
Хамата не было видно.
Женя прошла в здание аэропорта и застыла посреди снующей толпы, оглядываясь и колеблясь: скоро регистрация на рейс, а Хамата нет. Неужели они даже не попрощаются? Больше не увидятся?
Нет, не может быть, чтоб он не приехал ее проводить.
Девушка прошла в кафе, заняла столик у окна и, заказав кофе, принялась ждать Хамата.
Зачем?
Чтоб поблагодарить, обвинить, сказать пару пошлостей на прощанье, увидеть парня еще раз, услышать еще одно люблю, очень важное, нужное для нее именно сейчас, а может, для того, чтоб он крепко обнял ее и никуда не отпустил?
Текли минуты, опустела одна чашка с кофе, вторая. Объявили регистрацию на рейс, потом на посадку. А Женя все ждала и думала, правильно ли она поступает, улетая, и так ли уж ей нужно домой? Что ей важней: мама, папа, подруги, привычный мир или Хамат?
Сутки она решала для себя, что ей нужно и кто важен, но как всегда всерьез задумалась лишь за какой-то миг до последней черты, за которой ничего не изменишь. Она ждала Хамата и, странное дело, когда он решил за нее, она взбунтовалась, а сейчас сетовала на него за то, что он переложил самое ответственное решение на ее плечи.
Но ведь он прав. Она хотела равенства и получила его – Хамат признал ее равной. Она хотела свободы и независимости – вот она, она хотела домой – только шагни к стойке. Дура, какая же она дура! Забитая стереотипами и комплексами, одурманенная не своим – чужим навязанным мнением.
Женя решительно поднялась, закинула сумочку на плечо и пошла к выходу, по зову души и с легким сердцем – выбор сделан, единственно правильный, единственно верный, чтобы ни говорили, чтобы ни думали – любовь, что дар Божий, но, как призрак, приходит не к каждому. Один бежит от нее, другой боится, третий и хочет познать, да так и умирает, лишь услышав о ней, но не узнав. Нет, эти пути не для Жени. И прочь сомнения.
Девушка шла, уверенная, что Хамат где-то здесь, но не приблизится, верный обещанию не давить на нее. Наверняка наблюдает со стороны, как она бы наблюдала за ним, поменяйся они местами. Нужно найти его и сказать то, что не успела, не смогла выговорить вовремя, боясь признаться не ему – себе. Нужно обнять его и послать к чертям Надю с ее измышлениями, всех, кто, не ведая любви, спешит судить не человека, а всего лишь атрибуты навязанных системой канонов общностей людей. Но разве от этого они перестают быть людьми? Разве тот, кто живет на Памире, любит и ненавидит иначе, чем тот, кто живет на Аляске? Разве Ромео любил меньше Ярославны, а католический фанатик Торквемада натворил меньше зла, чем Тамерлан? И чем можно измерить, под какую планку загнать то, что знакомо, понятно и волнует любого живущего, будь то осетин или белорус, эфиопец или англичанин, католик, пацифист, баптист или атеист? Любой из живущих, любой из живших и тех, кто будет жить, знают цену любви и дружбе, одинаково относятся к предательству и лжи, так же верят и надеются на лучшее, мечтают, планируют, ставят перед собой цели и добиваются их. И важен лишь одни аспект, лишь одно определение – человек это или нелюдь.
— Заканчивается регистрация на рейс…
Женя не слышала объявления, она пробиралась сквозь толпу к выходу – к Хамату, уверенная, что он на улице, ждет ее и не верит, что дождется, надеется и держится этой надежды из последних сил. Он не станет маячить как светофор на перекрестке, не станет немым укором Жене, не нарушит ее покой, оставаясь благородным человеком, человеком слова, любящим мужчиной, для которого неважно, что будет с ним, важно – как будет жить она. И девушка поняла, что любит не иностранца, не иноверца, а Хамата - достойного человека, мужчину.
Она вышла на улицу и увидела его.
Он сидел в машине, облокотившись на открытую дверцу, и смотрел перед собой, явно боясь смотреть по сторонам. Его лицо было серым от переживания, но он ни взглядом, ни жестом не выдавал смятения в душе, той боли от разлуки, что разъедала его душу.
Женя улыбнулась, глубоко вздохнула, сдерживая слезы, и пошла к нему – навстречу любимому, любящему – единственному, что нужен ей, кому нужна она. И плевать на широты, материки, языки. Не сдержать ими сердце, что бьется в такт с сердцем любимого, не удержать душу, что летит к другой душе, не зная преград. Им все равно на различия, так какая разница их обители – телам людей?
Она подошла к Хамату, заглянула в его глаза, огромные от боли, полные горечи и тоски.
— Знаешь, я вдруг подумала, а чем мы отличаемся? Арабы, греки, русские, негры, китайцы – какая разница, кто ты по национальности? Какая разница, в кого ты веришь, в Будду, Христа или Аллаха? Главное, какой ты человек, а ты замечательный человек, Хамат, — сказала тихо.
Парень смотрел на Женю, не понимая, к чему она завела этот разговор, но видел ее, слышал, и этого ему было довольно. Еще миг, минута очарования, и пэри исчезнет, оставив лишь горечь разочарования и печаль, что будет шлейфом тянуться за ним, следуя по пятам, по годам: Женечка, Женя…
— Заканчивается регистрация… — донесся казенный голос.
Все, конец. Хамат опустил голову, чтоб не показывать своей слабости, не видеть, как любимая навсегда уходит из его жизни. Взять бы себя в руки, но сил нет, в груди тесно и душа кричит моля: останься!
Его душили слезы, и он еле сдерживал их. Сжал руки в кулаки, чтоб не схватить Женю, не обнять в последний раз и запомнить запах ее волос, нежность кожи, которую он и так никогда не забудет. Еще на миг удержать любимую, на долю мига…
Девушка присела перед ним на корточки, погладила по руке и, заглянув в больные от предчувствия разлуки, равной для него гибели, глаза, тихо и твердо сказала:
— Я люблю тебя, Хамат. Тебя.
Он застыл. Зрачки парня расширились и выдали целый сонм чувств от неверия до счастья, от надежды до ее потери.
Женя ласково улыбнулась ему и порвала билет, вскинув листочки в воздух.
— И будь что будет.
Листики, кружась, полетели на асфальт, легли под ноги спешащих людей.
Желтые листья под порывами холодного осеннего ветра падали на мокрый грязный асфальт. Надя поежилась и, подняв воротник пальто, посмотрела в затянутое серыми тучами небо: ни единого просвета. Что за жизнь? Скучно, одиноко, тягостно на душе. И хоть дома ее ждет Заманкин, готовит ужин и наверняка уже посматривает в окно, она не спешила. Фантом придуманного героя был нужен ей не больше шкафа в прихожей – есть, потому что надо, а зачем, почему, если с ним она как без него?
Ни тепло, ни холодно от его прикосновений, и сердце стучит ровно, и душа засыпает, так и не узнав полета, и все реже рвется к тем высотам, что, говорят, есть, но не каждому даны.
А Женьке вот дано.
И ведь осталась же с этим ужасным, каверзным типом в чужой стране – ужас. И счастлива! А она в кругу родных и близких, рядом с предсказуемым и понятным Заманкиным - несчастна…
Почему?
марта – 17 апреля 2006 г.
[1] базар
[2] Сплин
[3] Печенье с начинкой из фиников
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 44 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |