— Все, поехали в главы Кама-сутры, — поморщилась Надя. — Крыша у тебя, Борисова, съехала от жарких ночей в объятьях дикого араба…
— Сама ты дикая! Ханжа! — сверкнула глазами Женя.
— Давай поругаемся, — согласилась Надя. — Мы с тобой за всю жизнь столько не цапались, сколько пока здесь отдыхаем. Не кажется странным?
— Не лезь под кожу.
— Куда уж мне! И там уже твоим Хаматом место занято. Всю тебя к рукам прибрал, утонченный персидский коллекционер, как статуэтку антикварную. Будешь главным шедевром в его коллекции. Похвастается потом, как он дурочку заезжую окрутил.
— Глупостей не говори. Он благородный и порядочный человек…
— Из знатной фамилии…
— Из прекрасной семьи. Воспитанный и интеллигентный.
— Жень, — повернулась к ней Надя, облокотилась на подушку. — Ты если меня слушать не хочешь, себя послушай, а? Для разнообразия. Ты ж столько дифирамбов скакуну своему напела, что мне в пору влюбиться, в идеалы его зачислив.
— Я констатирую факты, которые ты упрямо избегаешь.
— Не-а, я просто другие факты вижу.
— Например?
— Пожалуйста! Он хитрый и продуманный человек, властный, гордый, самолюбивый, пылкий. Это же не букет, это гремучая смесь. В тебя влюблен? Не спорю, невооруженным глазом видно, но это-то и настораживает! Он же не влюблен, не увлечен, а безумен в своей страсти. Глаз с тебя не сводит, из рук не выпускает. И что человек, темпераментный, настойчивый, отягощенный умом, властью и богатством, имеющий большие возможности и ничем не ограниченный, в подобном состоянии может натворить? Страшно подумать, Женя. С тобой ясно – дома разберемся. Очнешься, потом еще стыдно будет. Если очнешься. А он? Думаешь, в покое тебя оставит? Ты б со стороны посмотрела, как он глядит на тебя – как на собственность! Как он на нас с Сусанной смотрит, когда мы рядом, разговариваем с тобой? Ревниво!
— На что намекаешь? Задушит меня перед отбытием в аэропорт, как Отелло? — улыбнулась Евгения. Надя нахмурилась, пожала плечами отворачиваясь.
— Ерунда, сама поняла.
— Ерунда или нет, в самолете обсудим. И мысль что он что-нибудь натворит, я спокойно допускаю, другое дело, что задушит, конечно, вряд ли. Другое придумает. Но на криминал он способен.
— С чего взяла?
— Жесткий он.
— Отца своего вспомни. Он жесткий, а Хамат, — рукой махнула, отворачиваясь. — Это у тебя стереотипы в голове бродят, ярлыки.
— Тебе он безобидным кажется, потому что ласков с тобой, так и стелется персидским паласом. Я же с объективной позиции сужу, со стороны наблюдателя.
— Ты предвзята. Беспокоишься за меня? Спасибо, но зря. Я не наивная девочка и оцениваю Хамата реально…
— Женя, ты себя реально не оцениваешь, не то, что его! Вспомни, что ты мне говорила, как только сюда приехали, и что сейчас говоришь? Сравни свое поведение.
— А ты свое сравниваешь? Ворчишь и зудишь с утра до вечера как мама родная. Просто настоятельница монастыря! — разозлилась девушка. — Что ты хочешь? Что б мы разбежались? Разбежимся через два дня без твоих усилий. Настроение портишь? Молодец! Получается.
— Не по себе мне…
— Это я заметила. Раз тебе неуютно, надо, чтоб и другим с комфортом душевным не повезло, да? Нет, я все понимаю, Надя, но твои нравоучения надоели уже, сил нет. Об одном и том же каждый день!
— Я о тебе беспокоюсь!
— Не надо обо мне беспокоиться, побеспокойся лучше об отдыхе, а меня оставь в покое! — прошла к себе Женя. Начала переодеваться.
— Ладно. Хорошо! — крикнула Надя в сторону не закрытой подругой двери. — Делай, что хочешь, слушай арии своего Хамата! Только потом не говори мне, что я тебя не предупреждала!
— О чем?! Нет, скажи конкретно, о чем ты меня предупреждаешь?! И без фантастики, пожалуйста! — выглянула, стягивая брюки.
— Элементарно, о СПИДе!
— О чем?! — Женю передернуло. — Ты в своем уме, Рыжова?! Инжира переела?!
— Ой, не делай возмущенную мину! Ты прекрасно поняла, о чем я говорю. Ведешь себя, как Джульетта: о, мой Ромео - Хамат. А твой Хамат, наверное, пол Сирии со своими достоинствами познакомил! Жен, наверняка, не меряно по всему шарику земному! Соловьем залился, перья свои павлиньи расправил, а ты растаяла: ах, ах, ах! У него на лице написано, что видел он настолько широкий ассортимент женщин, что ты и представить себе не можешь! Знает он как любую взять!
Надя била по больному, не подозревая о том. И Женя не на шутку разозлилась на нее за интуитивную меткость, на себя, за чувствительность, отсутствие должного равнодушия к ее словам и глупую ревность, которая вопреки трезвым доводам дает о себе знать. Разобраться – какое Жене дело до романов и романчиков Хамата, до тех девиц, что были с ним и будут? Она уедет через два дня, испарится в салоне авиалайнера, помахав ему крылом. У него своя жизнь, у нее своя. Но почему же так плохо, больно, жалко до слез?! Хамат тоже хорош! Зачем он приручал ее, приучал к себе, учил тому, без чего, не зная жить можно, а зная, уже сложно? Специально? Издевался?
— Спасибо, подруга родная, — поклонилась Надежде с сарказмом, обидевшись на нее разом за всех и за все. — Мало настроение испортила, так еще и весь отдых. Мерси!
И шарахнула дверью, так что косяк затрещал.
Подулась, побродила по комнате, переполненная злостью, обидой и неприязнью к себе за абсурдное увлечение и легкомысленность, и решила развеять мысли о Хамате, смыть мрачное настроение и печаль, прополоскав себя в бассейне. Переоделась и, демонстративно прошествовав мимо насупленной подруги, вышла на террасу в вечернюю полумглу южной ночи. Плюхнулась в прохладную воду и сделала хороший заплыв, надеясь избавиться от раздражения и ненужных мыслей. Куда там – главная причина ее расстройства появилась у бассейна.
Хамат с улыбкой глядя на Женю, разделся донага и бесшумно нырнул в воду. Подплыл к девушке и попытался обнять. Но та была не в настроении и не скрывала этого – оттолкнула его:
— Оставь меня в покое! — прошипела зло. Парень насторожился:
— Что-то случилось?
— Да! Хочу побыть одна!
— Я мешаю?
— Очень.
Хамату не нравился ее тон, не нравилась враждебность ее взгляда. Что могло случиться с Женей за те пару часов, что он провел с братом, вдали от нее?
— Тебя кто-то расстроил? — спросил, вновь попытавшись обнять. На этот раз девушка не только оттолкнула его, но и отплыла на приличное расстояние.
— В чем дело, Женя?
— Какая тебе разница?
Откуда столько агрессивности в голосе и взгляде? — нахмурился Хамат.
— Большая. Я хозяин этого дома, ты моя гостья. Если обидели тебя – обидели меня. Ты расстроена – расстроен я. Согласись, хочется узнать, чем, еще лучше – кто тебя потревожил.
— Ты!
— Когда же я успел, Женечка? — Уточнил, внимательно глядя на нее.
— Только что! — разозлилась сильней, чувствуя влечение к Хамату. — Ныряешь тут голышом! А может, у тебя СПИД, заразишь воду, — поспешила вылезти из бассейна, сбегая от соблазна.
— Что у меня? — удивился настолько, что брови вверх ушли.
— СПИД! — буркнула, проходя мимо него к полотенцу.
— А почему только СПИД? — улыбнулся, перехватив Женю за ногу. Девушка остановилась, глядя на него сверху вниз.
— Может и не только. И отпусти сейчас же! Мулаток хватай да жен своих.
Хамат усмехнулся, сообразив откуда ветер дует: подруженька.
— Жены из той же версии, что и СПИД? Ничего добавить не хочешь?
— Отпусти говорю, террорист! — прошипела без особой злости. Лицо и тело парня привлекали, а глаза убивали всякое раздражение на него. Хамат тихо рассмеялся и, потянув Женю к краю бассейна, вернул ее в воду. Та плюхнулась, поднимая фонтан брызг.
— Хулиган! — хлопнула его по груди, отфыркиваясь.
— Да, — заверил, глядя ей в глаза и крепко обнимая.
— Озабоченный!
— Да.
— Маньяк…
— Сексуальный, — улыбнулся ей в лицо, развязывая тесемки лифчика. Ненужная деталь улетела в заросли.
— Ты что делаешь? — прошептала Женя, не в силах больше ни сердиться на него, ни противиться.
— Маньячу, — доверительно прошептал ей на ухо. И приник к губам, а руки, лаская тело девушки, избавили ее от последней детали туалета.
— Перестань, увидит кто-нибудь, — сказала, озираясь, но из объятий не выскользнула.
— Кто? Слуги? Они без зова не являться. Твоя подруга? Она тебя расстроила?
Женя нахмурилась, покосившись в сторону дверей и окон гостиной, подтверждая догадку Хамата: Надежда активно работает против него. Зря, глупо и бесперспективно.
— Какая разница? — опять помрачнела Женя.
— Никакой, — согласился, принялся ласкать настойчивее, превращая купание в заманчивую игру. Девушка от него, он за ней. Жаркий поцелуй, вольные ласки и тело, словно не в воде, а в невесомости, и все же не выскользнешь из сильных рук, не полетишь без их нежности. И то, что кто-то может появиться, больше не отталкивало, а наоборот, привлекало, придавая особую пикантность ситуации. Женя перестала сопротивляться и отдалась во власть Хамата, наслаждаясь каждой секундой близости. Ее глаза блестели ярче звезд на ночном небе, а сердце билось в унисон сердцу парня.
Блаженство и радость, его тихий стон, ее вскрик и омут темной воды. Они вынырнули и засмеялись.
— И кто из нас маньяк? — лукаво прищурился Хамат.
— Оба, — счастливо рассмеялась Женя, забыв все печали.
Купальник в темноте не найдешь, и Хамат укутал девушку в полотенце, а вторым обернул свои бедра.
— Так и пойдешь? — удивилась.
— Уже, — увлек ее в комнаты, прихватив свою одежду.
— Нет, Хамат, — попыталась воспротивиться, вспомнив о Надежде. Сейчас увидит их вместе, в растрепанном виде и запилит напрочь. Но Хамату нужно было поставить подругу Жени на место, и он не слушал девушку, тянул за руку. Толкнул дверь и ввалился в комнату, вместе с Женей.
Надежда лежала на диване и читала Ремарка. Шум заставил ее отвлечься, а колоритный вид парочки вовсе забыть о чтении.
Женя с усилием придала своему лицу каменное выражение и прошлепала в свою комнату мимо обалдевшей Надежды. Хамат же, кинув свою одежу в кресло, уставился на девушку, взглядом давая понять, что он, а не она хозяин положения. Взгляд парня был красноречивым: жестким, назидающим и презирающим, и Надя поняла, что не только приобрела в лице Хамата непримиримого врага, но и проиграла ему все сражения заранее. Ей стало страшно, и она поспешила уткнуться в книгу, сделав вид, что ничего не произошло, она никого не видела и не видит, ничего не знает, не слышит.
Парень удовлетворенно усмехнулся и пошел в комнату к любимой.
— Хамат! Ну, что ты делаешь? — поморщилась Женя, представляя, что сейчас думает подруга.
— Что? — сделал вид, что не понимает о чем речь. Сел на постель и потянул к себе Женю.
— Хочешь, чтоб я сгорела со стыда?
— Странный вопрос, Женечка. Посуди сама, кого стыдиться? Подруги? Тогда что это за подруга? И чего стыдиться? Любви? Того, что нам хорошо вместе?
— Хамат, мы воспитаны иначе, чем вы…
— Вы? Нас здесь много? Я и еще пара Хаматов? — выгнул бровь, повалив девушку на постель.
— Нет, Надя…
— Ее здесь нет, — напомнил.
— Но она…
— Она поглощена книгой. Нас двое, только двое, Женечка, — заверил, закрывая поцелуем тему о ненавистной ему подруге.
В эту ночь, он добивался от Жени не тихих стонов, а громких, беззастенчивых вскриков, заставляя ее вновь и вновь гореть от желания, тлеть в своих объятьях. Утром он с сожалением выскользнул из постели, покинул девушку, чтоб проводить Сафара.
Глава 13
Женя думала, что Надежда заведет свою любимую песню о безголовости одних созданий и коварстве других, но та на удивление молчала.
Молча протянула подруге купальник, что нашла на стуле у бассейна. Молча поплавала, позагорала и молча принялась за завтрак в саду.
— Дуешься, — поняла Женя, усаживаясь за стол. Девушка в ответ начала жевать клайчу[3].
— Хорошо: извини, что я накричала. Но ты тоже вела себя неправильно.
Надя одарила ее неприязненным взглядом, и Женя заскучала, понимая, что предпоследний день их отдыха будет безнадежно испорчен. Хамата не видно – испарился в утреннем тумане, Сусанны тоже нет, а общество обиженной Надежды, которая, похоже, решила устроить молчаливую забастовку до самой Москвы, вводило в уныние и портило настроение.
— Милая моя, завтра самолет. Нам остались сутки на блаженство…
— Тебе, — бросила, присовокупив раздраженно- укоризненный взгляд.
Спасибо, Хамат, — мысленно поблагодарила парня Женя за то, что не послушал ее и проявился в красноречивом виде перед Рыжовой, и та теперь возмущенна до самых корней своего генеалогического древа. Еще вздумается, и ее древу настучит на постыдное поведение его ‘веточки’.
— Надя, когда мы последний раз ссорились? — попыталась еще раз смягчить состояние подруги. — И смысл ругаться, настроение друг другу портить? Поездка и так удалась ‘на славу’. Зачем усугублять? Давай, хоть последний день проведем нормально.
Надя упрямо молчала.
— Ну, хорошо, я такая, я сякая – выскажи мне все и успокойся.
В ответ Надежда взяла персик и села в шезлонг на солнышко.
К полудню подруги ушли с солнца в прохладу помещения. Надя принялась сновать по комнатам, складывать свои вещи. Женя подумала и взяла с нее пример.
Грустно, что и говорить, тяжело на душе: привязалась она к Хамату. Но надо, надо уезжать, пока вообще с ним не срослась.
Девушка упаковала сумку, оставив купальник да брючный костюм. Косметичку? В другую сумку завтра кинет. Билеты? Женя достала билет на самолет из ящика. А паспорт? Проверила ящик, пошарив ладонью - пустота. Девушка испугалась и, тут же вспомнив, что брала документы с собой в поездку, облегченно вздохнула. Полезла в сумочку, что так и не удосужилась разобрать после приезда, но ничего не нашла.
Женя осела на постель, похолодев от мысли, что потеряла документы. Вытряхнула содержимое сумки на покрывало, перебрала и, не найдя паспорта, начала лихорадочно соображать, куда могла его деть. Содержимое уже упакованной сумки полетело на постель. Женя перетрясла, прощупала каждую вещь и взвыла от ужаса – документов не было. Она рванула к подруге:
— Надя, ты мой паспорт не брала?
Та оторвалась от багажа и хмуро уставилась на Женю:
— Зачем он мне?
— Не зачем. Я просто спросила, может, видела, может, убрала, может… Я не могу найти документы!! — сорвалась на крик.
— Как не можешь? — побледнела Надя. — Вспоминай, куда положила. В сумке?
— Перерыла!
— А…на столе оставила или… под диван не мог завалиться?
Девушки рванули в гостиную в состоянии, близком к панике, начали обыскивать каждый сантиметр помещения.
— Наденька, он же найдется? — всхлипнула Женя, готовая заплакать от ужаса.
— Конечно, — без уверенности протянула та, обыскивая диван.
— Паспорт, миленький, проявись! — молила Женя, ползая по полу и заглядывая под стол, кресла. — Ну, вернись к хозяйке, мой хороший!
— Женька, не сходи с ума, сейчас найдем, — дрогнул голос Нади. Она перешла в комнату подруги и принялась методично обыскивать ее.
— Где ты его последний раз видела? Вспоминай!
— Перед поездкой! В Алеппо он точно был, а дальше не помню! Господи, зачем я его взяла?!
— А билет?
— Да, здесь билет, вот! — схватила с комода, тряхнула перед носом подруги. — А толк?! Кто меня без паспорта выпустит?!
— Ты что, так и ходила с паспортом по базарам?
— Конечно!... Господи, а если его вытащили, если я его потеряла?! — побелела Женя.
— Перестань, успокойся! — попыталась унять волнение подруги Надя, но сама была близка к панике. — Хамат! Он не мог его взять?
— Зачем?!
— Фотоаппарат же взял.
— Сусанна фотографировала, он просто забрал у нее… Да, к чертям фотоаппарат! Паспорт нужен! — начала на десятый раз перетряхивать вещи.
— Женечка, ты главное, успокойся и подумай, вспомни.
— Надя, у меня еще нет склероза! Я точно помню, как вложила его в карман сумки перед выходом. В Алеппо перед гостиницей заглядывала, он был на месте! А сейчас нет, нет!! — выставила ей пустую сумочку.
В комнате появился Хамат, застыл у порога, с удивлением разглядывая устроенный подругами погром.
— Что случилось?
— Хамат! — она обрадовалась ему, как Робинзон Пятнице. — Ты не брал паспорт?
— Паспорт? Чей? Зачем он мне?
Девушке стало плохо, она осела на груду вещей:
— Все, конец.
— А в чем дело?
— Не могу найти документы, — всхлипнула.
Хамат нахмурился:
— Где видела их последний раз?
— В сумке, — Надя с постным унылым лицом подала пустую сумку. Хамат повертел ее и откинул.
— Ты ходила с документами по базару - вытащить не могли?
— Кошелек же не вытащили, — протянула задумчиво Надя.
— Слуги! — вдруг озарило Женю. — Может, они убирались, видели? Прибрали или переложили?
Парень молча вышел.
— Хотя, нет, — прошептала девушка расстроенно. — Что же теперь делать, Надя? Господи, что же делать?!
Девушка осела рядом с подругой, обняла успокаивая:
— Мы что-нибудь придумаем, Женечка. Не переживай, из любой ситуации есть выход. Ты не одна, я без тебя не уеду. Пойдем вместе в посольство, заявим о пропаже и …
— Останемся здесь еще на пару месяцев?! Будем ждать, пока бюрократы волокиту свою разведут?! Мама моя… Мне через неделю на работу выходить. А родители? Они с ума сойдут от беспокойства.
— Позвоним.
— Я не могла потерять паспорт, не растяпа же!
— Женечка, всякое бывает. Может, действительно вытащили?
— А кошелек? А сотовый? Они сверху лежали, а паспорт в кармашке, закрытый!
Надя вздохнула. Она сама чуть не плакала, понимая кошмар положения.
В комнате опять появился Хамат. Девушки с надеждой уставились на него, но он мотнул головой, хмуря брови:
— Слуги ничего не находили. Они не видели документов, только билет в ящике комода.
Женя закрыла ладонями лицо, пытаясь совладать с собой, примириться с потерей и найти выход из положения.
— Женечка, — присел перед ней Хамат, убирая руки от лица. — Успокойся, я помогу. Документы восстановить не проблема. Поедем в Дамаск, позвоним Сафару, он поможет.
— Разве он уже уехал? — спросила Надя.
— Рано утром. Служба.
— Как он поможет? — мотнула головой Женя.
— У него связи, у меня. Поднимем, договоримся с посольством.
— Сколько времени уйдет? Кошмар!
— Не могу гарантировать, что восстановят за сутки, но все может быть. Поверь мне, Сафар почти кудесник. Он многое может.
— Тогда позвони ему.
— Хорошо, сейчас же позвоню. А ты собирайся. Вещи придется взять с собой на всякий случай. Переночуем в гостинице и, если все получится, из посольства отвезу тебя сразу в аэропорт.
Женя кивнула, разведя руками: иного выхода действительно не было, и спасибо, что Хамат взялся помочь.
— Не теряй время. Собирайся и поехали.
— Он прав, — кивнула Надя. — Чем быстрее начнем хлопотать, тем быстрее сможем вернуться домой. Я с вами поеду.
— Нет, Надя, извини, нам с Женей придется много бегать, ты нас и не увидишь. Зачем ехать с нами, сидеть одной в душном гостиничном номере? В посольство тебя даже как группу поддержки не пустят. Лучше оставайся здесь и жди. Женя будет звонить, держать тебя в курсе дела.
Сопротивляться Хамату Надя поостереглась, да и перспектива сидеть одной в гостинице не прельщала. Но, не смотря на его искренние и вполне логичные уверения, в ее душе росла тревога и появилось слабое подозрение, что что-то нечисто.
— Я вас провожу, — заявила, подозрительно глядя на парня.
— Конечно, — согласился тот.
Женя второпях скидала вещи в сумки как придется, запихала, кривясь от беспокойства и переживаний. Надя помогла застегнуть молнию, сложить оставшееся.
— Если что найду твое, кину в свою сумку.
— Да, дома разберемся, — кивнула Женя, с потерянным видом оглядывая комнату. Она еще надеялась, что ситуация разрешится, и паспорт помашет ей корочками, сигнализирует из-под постели, пуфа, упадет в конце концов с потолка.
— Как я могла его потерять?! — нервно всплеснула руками.
— Бывает, Женечка…
— А может, в твоем Ремарке? — уставилась на нее девушка.
— Вчера точно не было, откуда с утра возьмется?
— Посмотри, Надя, — взмолилась Женя.
— Посмотрю, проверю. Но, — развела беспомощно руками. — Я каждую вещь проверила, все сложила и точно знаю, что ничего чужого в моем багаже нет.
— Боже мой, Надя! — качнула головой подруга, не зная, что сказать, что вообще делать. — Как я могла? Как я могла его потерять?!
В комнату вошел Хамат, указал слугам на вещи и, обняв Женю, увлек к выходу:
— Успокойся, страшного ничего нет. Неприятно, досадно, но поправимо. Сафару я позвонил, он обещал помочь довольно быстро.
— Как быстро?
— Женя, это не от меня и не от него зависит, а от вашего посольства.
— Да, извини… Надя, я позвоню, как прояснится, — махнула ей рукой.
Девушка хотела пойти за ними, но мужчины оттерли ее плечом, загородив выход. Вроде и случайно с вещами замешкались, что-то гортанно забубнили друг другу, устроив ссору на пороге. Девушка отчего-то испугалась, замерла, не решившись оттолкнуть их, чтоб нагнать подругу. Та уже скрылась вместе с Хаматом и смысла бежать за ними не было – ждать ее не будут, не до нее.
Она принялась бродить по комнатам, не находя себе места: Господи, помоги Жене!
Хамат усадил девушку в машину и вздохнул:
— Извини, забыл билет. Посиди пять минут, я быстро схожу за ним, — хлопнул дверцей и бросив Кенджап. — Проследи, чтоб она не отходила от машины,двинулся обратно.
Надя увидела Женин билет на столе, кинулась к выходу и чуть не сшибла Хамата, входящего в гостиную.
— За билетом? Вот, — протянула листочки. Парень нехотя забрал их, помахал в задумчивости, поглядывая на девушку. Было в его взгляде что-то, заставляющее тревожиться.
— Завтра тебя доставят в аэропорт…
— Я не поеду без Жени!
— Женя никуда не поедет и не полетит.
Надя опешила. С минуту до нее доходило сказанное и дошло, одарив ужасом:
— Так это ты вытащил ее документы? — прошептала уже уверенная, но еще не знающая, что предпринять. — Ты пожалеешь! — сжала кулаки. — Я подниму всех!...
— Всех – кого? Посольство? Начинай, — усмехнулся. — А лучше послушай меня внимательно, прежде чем выдавать свой вымысел за действительность и напрягать им людей. Ты зря пыталась влезть меж мной и Женей. Наши отношения решены были до вашего приезда, и ни тебе, ни кому-либо другому не дано их разрушить.
— Негодяй! Ты знал, спланировал!... Я позвоню Жене! Я…
Хамат вытащил из кармана брюк сотовый Евгении:
— Сюда позвонишь? — улыбнулся снисходительно. — Звони сейчас. Будем беседовать по телефону, глядя друг другу в глаза.
— Я… Не знаю, что сделаю, но обязательно, обязательно всем расскажу, что ты сделал!
— А что я сделал? — удивился Хамат.
— Ты украл ее! Куда ты собрался ее везти?! Я подниму весь дом!! Посольство! Я … Подниму средства связи и сообщу, что Женю силой держат в Сирии!! Что ты преступник!!
Хамат схватил девушку за руку и, с силой сжав, заставил смолкнуть и попятиться. Потом толкнул ее на диван. Надя испуганно уставилась на парня.
— Почему я должен отпускать женщину, которую люблю? Как она будет жить без меня, как я без нее? — навис над девушкой с видом заботливого учителя.
— Но она знать тебя не хочет, она не любит. Она не простит тебе!…
— Полюбит и простит, — заявил самоуверенно. — Пройдет месяц, два, и, оставшись со мной, без твоих добрых советов, она сама поймет, что я поступил правильно. А ты даже не думай вмешиваться, не мечтай поставить кого-то в известность. Оставь свои домыслы при себе. Не смеши людей. Женя моя жена. Она лично подписала документы.
Парень кинул на колени девушке копию листов, достав их из кармана:
— Это брачное свидетельство, заявление на предоставление сирийского гражданства. И прочая – полный пакет. Ознакомься. Это копии, оригиналы в посольстве. Уже на рассмотрении. Забери их с собой, хочешь, отнеси на экспертизу, чтоб тебе подтвердили мои слова – подпись подлинная, Женина. Но я хочу, чтоб ты передала документы Жениным родителям, и не вздумай кормить их своими сказками о насилии. Подумай, кого они обвинят в первую очередь, узнай правду? Правильно – тебя. А что будет дальше? Что ты добьешься своим разоблачением, что получишь? Головную боль себе и родителям, ничего больше. Искать Женю не будут, потому что официально она вступила в брак с гражданином Сирии, уважаемым здесь человеком. О чем и поставила в известность власти. И фамилия у нее теперь Бен-Хаджар. Власти, услышав твою версию, отмахнутся, потому что у тебя есть слова, а у них против пустого звука есть документы, подлинные, официальные, которым уже дан ход. Думаешь, будут искать Женю? Смешно. Где искать? Кто? Сама подумай, если я не захочу, а я не захочу, никто никого не найдет, да и не станет искать. Абсурд устраивать бурю, имея на руках веские доказательства законности брака и нахождения на моей территории моей же жены. Слушать тебя никто не станет, и ты это понимаешь. Посмотри на вещи реально: твоя подруга вышла замуж и естественно остается с мужем. Что ты можешь здесь поделать? Ничего. Тем более против меня. Я очень богат и влиятелен. Сегодня я здесь, завтра в Иордании, послезавтра на Кипре, а через неделю во Франции. Понятно, с женой. Ищи нас. Да, кто тебя послушает? Стоит тебе только рот открыть, все сказанное обернется против тебя. Выбор: отдыхаешь отведенные тебе сутки, забираешь документы, летишь домой и рассказываешь родителям Жени о том, как ей повезло с мужем, как она счастлива. Через пару месяцев она позвонит им сама и лично заверит, что так оно и есть, а сейчас ей некогда – медовый месяц. Если нет, если ты начинаешь морочить голову людям, предпринимать какие-то шаги, я обвиню тебя в воровстве, плюс выставлю колоссальный счет за проживание в моем особняке. А могу прямо сейчас депортировать с колоссальным долгом. Ну, что ты можешь? — развел руками. — Нужно уметь договариваться и вовремя понимать ситуацию.
— Ты и не собирался отпускать Женю, — с трудом выдохнула Надя, совершенно раздавленная аргументами Хамата, его коварством и не находящим в ее голове определения поступком.
— Конечно.
— И Сусанна…
— Знала об этом.
— И помогала.
— Естественно. Иначе она бы не вышла замуж за Самшата. Только я могу уговорить бабушку смягчить ее. Не мама, а она решает в нашей семье.
— А может, Женя ей не понравится, как Сусанна? — ухватилась за эту мысль девушка, как за последнюю надежду.
— И она, и мама нас уже благословили.
— Но Женя не знает. Она возненавидит тебя!
— Простит. Она великодушна и уже привязана ко мне сильнее, чем ты думаешь. Сладострастие, инстинкты не перебьешь ничем. Любые доводы подруг и злопыхателей пусты, если мужчина устраивает женщину в постели. Она послушает их, но забудет в объятьях и себя, не только советы. Все, инцидент исчерпан.
— Правильно, Женя не хотела ехать сюда, это я виновата.
— Наоборот, спасибо. Одна бы она не поехала, а ты ее мне привезла и неплохо сыграла роль громоотвода. Надеюсь, ты не в обиде: четырнадцать дней на всем готовом. Мало? Если будешь вести себя правильно, возможно, я переживу еще один твой приезд, на рождение сына, нашего с Женей первенца.
— Зачем она тебе нужна?
Хамат долго смотрел на девушку, которая казалась ему очень глупой, раз задает такие вопросы.
— Я люблю ее, — ответил честно.
— Это не любовь, а насилие, принуждение.
— Мы разберемся с Женей сами, а ты не лезь и не вздумай устраивать скандал Сусанне и моему брату. Моя невестка ждет ребенка, и если наша семья его не дождется благодаря тебе, мне будет не трудно послать пару своих людей в Россию. И найти тебя проблемы им не составит. А может, и не выпускать? — Прищурился. Наде стало холодно, так что зубы застучали:
— Не-е-етт…
— Хорошо. Надеюсь, ты разумна и все поняла, — улыбнулся щедро. — Приятного отдыха. Я распорядился, чтоб тебя доставили в аэропорт и сопроводили до самолета. Счастливого пути. Не забудь документы, — кинул, уже стоя у порога. — И все, что я тебе сказал. Сантар! –– Позвал в открытую дверь. Надя увидела поджарого усатого мужчину.
— Сдашь билет, — Хамат сунул ему листы в руку. — И смотри за гостьей, чтоб не устраивала неприятностей, — кивнул в сторону девушки. Она понятия не имела, о чем идет речь, но лицо мужчины и тон Хамата пугали. И кто его знает, не приказал ли парень убить ее, ведь всем известно: нет человека, нет проблемы. Надю парализовало от страха.
Женя не находила себе места, крутилась возле машины, не усидев в салоне. Хотела уже пойти за Хаматом, как он появился.
— Почему так долго? — спросила.
— Извини, — улыбнулся. — Твоя подруга расстроена, пришлось успокоить.
— Я ей позвоню, — похлопала по карманам в поисках сотового. — Черт! Кажется, я телефон оставила!
— Этот? — успокаивающе улыбнулся ей Хамат, подавая трубку.
— Оставила, значит, — вздохнула, забирая. — Спасибо, что взял.
— Не за что. А звонить пока не надо, я успокоил Надю, она легла отдыхать. Не стоит ее беспокоить, — открыл дверцу перед девушкой. — Поехали.
Три машины двинулись в путь.
Надя, раскачиваясь, сидела на диване, не зная, что сделать, что можно предпринять. Хамат, как Мефистофель, расставил сети и поймал две рыбки. Одна теперь не вырвется, другая только мечтает. Женя уже мчится в неизвестность, уверенная, что едет в Дамаск за документами, а рядом ее ангел-хранитель, добрейший и милейший человек, а не демон. И не знает, что никто и ничто ей не поможет. Надя же путем предательства и молчания имеет шанс вырваться, вернуться домой. И как не смотри – выхода иного нет – молчанием купить свою жизнь и билет домой. Ужасно!
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |