тельную тактику и атаковала мужа обвинениями, суть которых сводилась к
тому, что он зануден и неинтересен.
Что касается главной причины беспокойства Фила, то она скорее всего
заключалась в его чувстве неуверенности в себе. Получая удовольствие от
того, насколько жива его жена в общении, Фил, похоже, боялся того, что с
возрастом он может потерять свою собственную привлекательность как муж-
чина. Следовательно, он предположил, что согласие Тома с точкой зрения
Алисы сродни тому, что они объединились против него, ее мужа, и из-за
собственной неуверенности Фил приплел к этому еще и сопутствующие
сексуальные мотивы. Когда Алиса назвала его <старомодным>, он, казалось,
услышал лишь <старый> и быстро организовал оборону для защиты своей
мужественности и сексуальной привлекательности, которые жена под влия-
нием собственного гнева подвергла осмеянию, затронув болезненную для
мужа тему,
Подобный тип спора не является чем-то необычным среди людей, со-
стоящих в близких отношениях. Все время возникают какие-то важные чув-
ства и причины для беспокойства; однако, вместо того чтобы прямо и честно
обсудить их, люди позволяют своим чувствам перерасти во враждебность,
которая лишь усиливает обиду и неуверенность, вызвавшие первоначальный
спор. И, поскольку число разводов в Соединенных Штатах Америки продол-
жает стремительно расти, представляется вполне оправданным серьезно за-
думаться над тем, почему это происходит.
Было бы глупо утверждать, что вся злоба, несогласие, обида и враж-
дебность, возникающие между теми, кто, казалось бы, ценит друг друга,
являются функцией лишь плохой или неадекватной коммуникации. Часто
близкие отношения характеризуются конфликтами иного рода - конфлик-
тами потребностей, ценностей, желаний и целей. Эти конфликты вызывают
стрессы и напряжения, с которыми людям приходится либо жить, либо
разрешать их путем компромисса, односторонних уступок или прекращения
самих отношений.
Однако часто в основе проблемы лежит главным образом именно ком-
муникация. Возвращаясь к нашему примеру с Филом и Алисой, зададимся
вопросом: как бы мог Фил по-другому общаться с женой в данной ситуа-
ции?
Предположим на минуту, что вы - Фил. А Алиса - человек, который
для вас очень важен, приближается к вам и произносит следующее (причем
тоном, далеким от каких-либо обвинений и осуждений):
Я чувствую неуверенность в том, что касается моего интеллекта; по мень-
шей мере, меня заботит, как люди оценивают меня в этом качестве. Поскольку
важнее тебя для меня никого в этом мире нет, мне бы доставило особое удо-
вольствие твое одобрение моих суждений, которые покажутся тебе умными или
значимыми. Когда мы с тобой расходимся во взглядах по какому-то важному
вопросу и ты резко обрываешь меня или невнимательно слушаешь, что я гово-
рю, это лишь увеличивает мою неуверенность. Вот и сегодня вечером, когда мы
заспорили о политике, мне бы доставило такую радость, если бы ты похвалил
некоторые из моих идей или выводов!
А теперь вообразите себя на месте Алисы. Первым начинает высказы-
ваться Фил и делает это следующим образом:
Это трудный разговор, однако я все же попытаюсь. Не знаю, что это на
меня находит в последнее время, но я действительно испытал ревность сегодня
вечером. Нелегко говорить об этом, но... вот как все выходит: мне показалось, что
ты и Том так близки друг другу и интеллектуально, и физически, что я почув-
ствовал себя обиженным и брошенным. В последнее время меня часто беспокоит,
что я уже вступаю в средний возраст, это может показаться глупым, но я и
вправду чувствую, как становлюсь более медлительным, чаще устаю, обрастаю
брюшком. Мне постоянно требуется подтверждение, что ты все еще находишь
меня привлекательным. Мне бы очень хотелось, чтобы ты глядела на меня таки-
ми же глазами, как сегодня вечером ты глядела на Тома.
Позволю себе высказать догадку: большинство людей восприняло бы и
должным образом отреагировало бы на подобный тип прямого разговора. Под
последним я понимаю ясно высказанное отношение к собственным чувствам
и беспокойствам, лишенное обвинений, осуждений или высмеиваний парт-
нера. Прямой разговор эффективен исключительно потому, что дает воз-
можность реципиенту выслушать вас, не включая своих защитных механиз-
мов.
Прямой разговор кажется таким простым делом, и очевидно, что он
эффективен; почему же люди не пользуются им? Главная причина в том, что
он не так легок, как кажется.
В процессе взросления - а происходит оно в обществе, основанном на
конкуренции, соревновании, - большинство из нас учится защищать себя,
становясь сравнительно неуязвимыми. Испытав обиду, мы умеем не показы-
вать этого окружающим, вместо этого мы научились либо избегать в дальней-
шем того, кто нанес нам обиду, либо же <лягнуть> его в ответ, выразив
гнев или прибегнув к насмешке. Как мы уже видели, подобное поведение
обычно приводит либо к оборонительной реакции, либо к контратаке, и
происходит дальнейшее усиление противостояния.
Если говорить вкратце, то общество учит нас следующему: никогда не
показывай на людях свою уязвимость. Подобная стратегия может оказаться
полезной, а в некоторых ситуациях - даже единственно возможной, однако
во многих ситуациях она является неуместной, дисфункциональной и кон-
трпродуктивной.
Вероятно, вы поступите мудро, если не покажете своей уязвимости
тому, кто является вашим заклятым врагом, но почти наверняка ваш посту-
пок не будет мудрым, если вы будете скрывать вашу уязвимость от того, кто
является вашим другом и кому вы небезразличны. Так, если бы Алиса и Фил
узнали о неуверенности друг друга, то каждый из них мог бы вести себя
таким образом, чтобы его партнер почувствовал большую уверенность в себе.
Однако ввиду того, что оба они слишком крепко усвоили своего рода соци-
альный урок - <лучше нападать, чем открываться>, они, хотя и непреднаме-
ренно, но вступают на путь конфликта.
А проблема часто бывает еще более сложной, чем в описанном примере.
Кажется, что оба наши героя - и Фил и Алиса все-таки неплохо осознают
свои собственные переживания и беспокойства. В конфликт же, и явно серь-
езный, супруги вступили, в основном ввиду трудностей в общении, из-за
того, что не смогли сообщить друг другу о своих обидах и чувстве неуверен-
ности. Однако во многих ситуациях люди к тому же плохо осознают свои же
собственные потребности, желания и чувства! Вместо этого они испытывают
неопределенные чувства дискомфорта или неудовлетворенности, причину
которых затрудняются точно установить. Часто возникает неверная атрибу-
ция; например, Фил может испытывать дискомфорт и приписывать его чув-
ству неловкости от якобы имевшего место флирта жены, вместо того чтобы
искать причину в своей внутренней неуверенности, связанной со вступлени-
ем в средний возраст.
Таким образом, если мы не понимаем своих собственных чувств и не
можем ясно высказать их самим себе, мы не сможем и сообщить о них дру-
гому человеку. Ключевым моментом здесь становится сенситивность (чув-
ствительность). Сможем ли мы научиться большей сенситивности по отно-
шению к своим собственным чувствам? Сможем ли научиться быть сенси-
тивными по отношению к другим людям - так, чтобы в ситуации, когда
они открыли-таки перед нами свою уязвимость, мы могли бы отнестись к
ним с должным вниманием и уважением?
Подобным навыкам можно научиться, и лучше всего этому учит соб-
ственный опыт, а не чтение книг, подобных той, что вы держите в руках. Это
обучение на собственном опыте оказывается наиболее эффективным, когда
оно имеет место в относительно безопасном, защищенном социальном ок-
ружении, в котором люди могут позволить себе прямой разговор без опасе-
ний, что другие смогут злоупотребить их уязвимостью.
Около полувека назад в ответ на назревшую потребность в таком безо-
пасном социальном окружении социальные психологи изобрели Т-группы (в
литературе их также называют <группами сенситивного тренинга> или <группа-
ми встреч>). Первая Т-группа возникла благодаря чистой случайности, но,
подобно большинству продуктивных случайностей, она произошла на глазах
блестящего и творческого человека, который быстро оценил важность и по-
тенциальную возможность применения того, на что случайно наткнулся.
В 1946 г. Курта Левина, который и по сей день остается, наверное,
величайшим из новаторов и теоретиков в короткой истории социальной
психологии, попросили провести интеллектуальную мастерскую, целью ко-
торой было опробовать возможности групповых дискуссий как метода ана-
лиза и поиска решений актуальных социальных проблем. В занятиях прини-
мали участие педагоги, государственные чиновники и ученые-специалисты в
социальных науках. Днем они встречались друг с другом в рамках малых групп.
За их работой наблюдали аспиранты Левина, собиравшиеся по вечерам, что-
бы обсудить свои интерпретации динамики групповых дискуссий, которые
в этот день наблюдали.
В один из таких вечеров несколько участников мастерских попросили
разрешения посидеть на вечернем обсуждении их работы и послушать, что
говорят аспиранты. Левин был несколько озадачен этой неожиданной
просьбой, но разрешил гостям присутствовать на обсуждении к немалому
удивлению аспирантов. Так случилось, что одна из участниц - педагог
пришла на вечернее обсуждение как раз в тот момент, когда студенты
обсуждали и интерпретировали утренний эпизод, в котором она прини-
мала непосредственное участие. По мере того как она выслушивала точки
зрения наблюдателей, женщина-педагог приходила во все большее воз-
буждение и в конце концов перебила выступавших, заявив, что все интер-
претации наблюдателей неверны! После чего она предложила собравшим-
ся свою версию того самого эпизода. Дискуссия получилась чрезвычайно
захватывающей, и на следующий вечер на заседание пришли все пятьдесят
участников мастерских. Они с радостью включились в обсуждение, часто не
соглашаясь с наблюдениями и интерпретациями аспирантов, анализировав-
ших работу групп. Заседание прошло живо и в то же время помогло многое
понять.
Левин и его аспиранты быстро оценили всю важность происшедше-
го: оказывается, группа, включенная в дискуссию о путях решения какой-
то проблемы, может многое приобрести для себя, уделив время обсужде-
нию своей собственной динамики (или <группового процесса>), без специ-
ального обучения ее участников на роли наблюдателей. Действительно,
сами участники являются гораздо лучшими наблюдателями процесса, про-
текающего в их группе, поскольку каждому из них известны свои соб-
ственные намерения, иногда не столь легко доступные постороннему на-
блюдателю, каким бы проницательным и хорошо подготовленным тот ни
был. С течением времени благодаря этому открытию появились <группы без
повестки>', максимальная польза от встреч в таких группах достигалась тог-
да, когда отсутствовали формальная повестка дня и какие-либо иные про-
блемы для обсуждения, кроме проблем собственной динамики.
Начиная с первых Т-групп, появившихся в 1946 г., интерес к ним
быстро возрастал: их проводили во всех частях страны, а участниками были
люди, занимавшие все ступеньки общественной лестницы. Интерес к
Т-группам достиг своего пика в 1960-1970-е гг., когда они получили ши-
рокую и зачастую сенсационную рекламу. Отношение к ним, благодаря
усилиям их наиболее ревностных сторонников, часто принимало формы
некритичного, культового, почти религиозного рвения, а от привержен-
цев правых взглядов в их адрес доносились проклятия, их называли инст-
рументом дьявола, подрывной формой <промывания мозгов>, будто бы
<пожирающей> моральную ткань и душу нации.
Как выяснилось, Т-группы не были ни панацеей, ни угрозой, что
им часто приписывало общественное мнение. Хотя их лучшие дни мино-
вали, однако методы и принципы коммуникации, которые возникли в Т-
группах, проникли в более широкую культурную среду, где влияние этих
групп ощущается в деятельности многих социальных институтов, включая
крупные корпорации и муниципальную систему образования. Аналогич-
ным образом, за последние годы возникли многочисленные <группы под-
держки> и другие организации, построенные по принципу <помоги себе
сам> (self-help), многие из которых включают элементы опыта Т-групп.
Таким образом, в то время как интерес к Т-группам как таковым,
кажется, уменьшился, потребность в аутентичности и <прямом разговоре>
- очевидно, нет. Как ведущий Т-групп на протяжении многих лет я сохра-
няю уверенность в том, что подобные группы обеспечивают безопасную
среду для обучения навыкам, улучшающим самосознание и обогащаю-
щим человеческие отношения. Я также верю и в то, что, хотя оформлен-
ные Т-группы уже не столь легкодоступны, как это было в 1960-е и 1970-
е гг., однако к возможностям открытой коммуникации и безопасности,
обеспечиваемым этими группами, могут приблизиться любые близкие и за-
ботливые отношения между индивидами, которые решили усилить близость
и повысить качество своих взаимоотношений. А <побочным продуктом> та-
кой коммуникации является улучшение способности человека чувствовать и
осознавать себя.
Цели коммуникации. Для начала давайте рассмотрим некоторые цели
эффективной коммуникации в Т-группах; эти цели также приложим ы и
вообще к человеческим взаимоотношениям, особенно близким.
Указанные цели включают в себя:
1. Развитие ясных, прямых, неатрибутивных, неосуждающих и
<некарательных> способов общения.
2. Развитие духа пытливости и желания изучить свое собствен-
ное поведение и поэкспериментировать со своими ролями.
3. Развитие способности разрешать конфликты и споры через
решение проблем, а не посредством принуждения или манипуляции.
Исходное допущение, лежащее в основе моего подхода к данной теме,
состоит в следующем: мы вряд ли сильно продвинемся, если кто-то будет
указывать нам, что мы должны чувствовать, как мы должны себя вести и как
нам вообще следует жить. С этим соседствует параллельное предположение:
мы достигнем гораздо большего, если поймем, что мы на самом деле чув-
ствуем, если поймем, какие виды межличностных событий вызывают раз-
личные виды чувств, если поймем, как наше поведение <прочитывается> и
понимается другими, и если поймем, насколько широк спектр доступных
нам возможностей.
Следовательно, в Т-группах роль лидера состоит не в том, чтобы
снабжать нас ответами, а в том, чтобы просто помогать созданию атмосфе-
ры доверия и интенсивного поиска, в которой у нас самих появляется готов-
ность пристально вглядеться в наши способы психологической защиты. После
этого мы сможем понять, какое воздействие оказывает наше защитное поведе-
ние на других людей, и в порядке эксперимента начать вести себя более аутен-
тично и меньше прибегать к психологической защите.
Проблема мискоммуникации. Как мы уже убедились на примере наших
супругов - Фила и Алисы, коммуникация между людьми легко может быть
искажена. Часто в нашей повседневной жизни, когда мы думаем, что переда-
ем какое-то сообщение другому человеку, он слышит нечто совершенно от-
личное от того, что мы хотим ему сказать.
Предположим, например, что Фред испытывает теплые, дружеские
чувства по отношению к Джеку, но ввиду ли природной стеснительности
или из боязни быть отвергнутым он испытывает трудности в том, чтобы
выразить свои чувства прямо и открыто. Как это принято среди мужчин в
нашей культуре, Фред может выбрать другой способ выражения своих чувств:
выскажет их в форме поддевки, саркастического подшучивания. Однако Джек
может не воспринять это как выражение душевной теплоты и сердечности, в
действительности сарказм может его только обидеть. Как я уже отмечал ра-
нее, в нашей культуре не принято сообщать другому человеку о чувствах
обиды, поскольку это будет свидетельствовать о слабости и уязвимости того,
кто испытывает эти чувства; поэтому Джек сохранит молчание. Таким обра-
зом, Фред, не замечая того, что его поведение задевает Джека, продолжает
выражать свои теплые чувства в форме саркастического подтрунивания, на-
нося все большую обиду человеку, который ему симпатичен. И это продол-
жается до тех пор, пока Фред окончательно не оттолкнет от себя Джека.
Причем Фред не просто потеряет то, что могло бы стать сердечной дружбой,
но и не сможет вынести должного урока из данного опыта и будет дальше
идти по жизни, отчуждая от себя именно тех людей, к которым испытывает
наибольшую теплоту.
Будет полезно взглянуть на взаимодействие между двумя людьми как на
цепочку событий, что проиллюстрировано на рисунке.
Итак, Источник коммуникации (И) испытывает какие-то чувства по
отношению к Реципиенту коммуникации (Р) и имеет намерение сообщить
ему о своих чувствах. Это находит проявление в том или ином типе поведе-
ния - в словах, жесте, улыбке, взгляде или в чем-либо ином. Реципиент
воспринимает это поведение по-своему, исходя из собственных потребнос-
тей, чувств, прошлого опыта, мнений об Источнике и так далее. Это воспри-
ятие поведения И вызывает в Р те или иные чувства (теплоту, гнев, раздраже-
ние, любовь, страх или что-то иное), которые быстро переводятся в интер-
претации того, какими были намерения И, а интерпретации в свою очередь
плавно перетекают в оценку того, что за человек этот И.
И в каждом звене, образующем эту цепь, существует риск появления
ошибки или искажения. Таким образом, возвращаясь к нашему примеру,
Фред (И) испытывает теплые чувства (И1) по отношению к Джеку (Р). Фред
имеет намерение сообщить об этих чувствах (И2), но делает это окольным,
уклончивым, <самозащитным> способом: он поддразнивает Джека, высмеи-
Мир ИСТОЧНИКА КОММУНИКАЦИИ:
И1 (чувства);
И2 (намерения);
И3 (поведение - вербальное и невербальное - как оно демонстрируется
Источником коммуникации)
Мир реципиента коммуникации:
Р1 (поведение - вербальное и невербальное -
как оно воспринимается реципиентом коммуникации);
Р2 (чувства);
Р3 (интерпретация намерений Источника коммуникации);
Р4 (оценка Источника как личности)
(и3 соединено стрелкой с Р1.)
вает его одежду, словом, ведет себя насмешливо и саркастично (И3). Джек
воспринимает сарказм друга и его поддразнивания (Р1); это обстоятельство
доставляет Джеку боль (Р2), и он решает, что Фред стремится его унизить
(Р3). Отсюда Джек заключает, что Фред - жестокий, агрессивный и недру-
желюбный человек (Р4).
Ошибка может возникнуть и в другом звене изображенной цепи. Вообра-
зим себе совершенно новую ситуацию, когда Фред абсолютно прямолинеен и
честен, а Джек подозрителен. Предположим, Фред выражает свою сердечность
прямо - он обнимает Джека за плечи, рассказывая ему, как тот ему симпати-
чен, и так далее. Однако в данном случае подобное поведение для Джека может
оказаться слишком скоропалительным. Соответственно, Джек может ощутить
дискомфорт и, вместо того чтобы просто признать наличие этого дискомфорта,
он может проинтерпретировать поведение Фреда как манипулятивное по своим
намерениям. И следовательно, в этом случае Джек может оценить Фреда как
человека неискреннего, <политикана> и манипулятора.
Описанный выше процесс уже знаком читателю этой книги, мы об-
суждали подобное в главе 7, называя этот процесс атрибуцией. Если мы ви-
дим, что человек ведет себя определенным образом, то, исходя из наблюда-
емого поведения у нас возникает сильная тенденция приписать этому чело-
веку некий мотив или личностные диспозиции. Если бы оба приятеля смогли
исследовать и изучить этот процесс, то они многому научились бы в ходе
своего взаимодействия.
Не является ли страх Фреда открыто высказать свои теплые чувства
чрезмерным? Так же, как и подозрительность Джека: почему бы ему просто
не принять сердечность друга, вместо того чтобы подозревать его в манипу-
ляциях? Это важные вопросы, ответы на которые помогли бы прозреть обо-
им партнерам, однако это может случиться только в том случае, если Фред и
Джек будут открыто сообщать друг другу о своих чувствах.
Харак терис тики
эффективного общения
Важность немедленной обратной связи. Для того чтобы коммуникация между
людьми, состоящими в близких отношениях, получилась эффективной,
осуществляющим ее людям следует выражать свои чувства прямо и откры-
то. Если следовать именно такой стратегии, мы будем в состоянии полу-
чать немедленную обратную связь, то есть мы будем знать, как были про-
интерпретированы наши слова и поведение. Немедленная обратная связь
дает нам возможность правильно оценить воздействие наших слов и по-
ступков на партнера, а также рассмотреть существующие варианты пове-
дения, позволяющего удовлетворить как наши собственные потребности,
так и нужды партнера.
Чтобы проиллюстрировать вышесказанное, вообразим, что я предпри-
нял некое действие, вызвавшее гнев у моей лучшей подруги, которая к тому
же является и моей супругой. Если она промолчит, то я могу так никогда и не
узнать, что своими действиями рассердил ее. В то же время, предположим,
она <выдала> мне немедленную обратную связь: например, она открытым
текстом заявила, что мой поступок сильно разозлил ее. В этом случае передо
мной возникают по меньшей мере два варианта: я могу продолжать действо-
вать в том же духе или я могу прекратить вести себя подобным образом. Мои
действия могут оказаться для меня столь значимыми, что я не пожелаю отка-
заться от них; или наоборот - наиболее значимыми для меня могут оказать-
ся чувства жены, и в этом случае я прекращу делать то, что ее сердит. А при
отсутствии какой бы то ни было информации относительно реакции жены
на мои поступки я лишен и какого бы то ни было выбора. Более того, точное
знание ее реакции на определенный набор моих действий позволит мне изу-
чить и иные возможные действия, которые могут удовлетворять и моим по-
требностям и ее.
Немедленная обратная связь важна не только для реципиента. Очень
часто, обеспечивая обратную связь другим, люди открывают нечто новое о
себе самих и собственных потребностях. Например, если Шэрон считает, что
проявление гнева всегда ведет к разрушительным последствиям, она может
заблокировать осознание этого своего чувства. Когда же проявление гнева
легитимизировано, у девушки появляется шанс открыто показать его и убе-
диться, что это не привело к концу света. Более того, прямое выражение
чувства улучшает ее взаимодействие с партнером, помогая избежать эскала-
ции отрицательных чувств. Например, если бы моя жена научилась проявлять
свой гнев прямо и открыто, то мы могли бы продолжить нашу дискуссию по
затронутой проблеме. Если же она подавляет свой гнев, однако он все же
просачивается другими путями, в другое время и в других ситуациях, я не
понимаю, откуда проистекает эта ее враждебность, и в свою очередь начи-
наю испытывать замешательство, обиду или гнев.
В качестве примера предположим, что мы оба находимся на вече-
ринке и я начинаю рассказывать какой-то анекдот. А жена прерывает меня
на полуслове, заявив: <Да ну же, перестань! Уверена, никому неинтересен
твой анекдот с бородой!>, - и внезапно переводит беседу на другую тему. Я
ошарашен, поскольку мне ничего не известно о причине этой вызывающей
реплики: а оказывается, желание жены унизить меня - результат ее гнева,
вызванного моим проступком двухнедельной давности, гнева, который жена
не пожелала или не смогла тогда высказать мне открыто! В действительности,
она сейчас может и не осознавать, что заставило ее прервать мой анекдот на
полуслове. Что же касается моей реакции на унизительное положение, в
которое жена поставила меня без всякой видимой причины, то эта реакция
может выразиться в усилении чувства собственной правоты и незаслуженной
обиды, нанесенной мне без всякой видимой причины. Это в свою очередь
вызовет гнев уже у меня, и конфликт начнет разрастаться!
Чувства в сравнении с суждением. Люди часто находятся в неведении
относительно того, как обеспечить конструктивную обратную связь. То,
что мы делаем в этом направлении, порой лишь сердит или огорчает реципи-
ента и, таким образом, порождает больше проблем, чем решает.
Этот момент лучше проиллюстрировать, нежели описывать абстрак-
тно. Я приведу пример дисфункциональной обратной связи и пример того,
как можно научить людей модифицировать способ ее предоставления (без
модификации ее качества), чтобы добиться максимально эффективной
коммуникации и взаимопонимания. Описанный ниже случай'реально про-
изошел в Т-группе, которую я вел много лет назад.
Во время групповой встречи один из членов группы - Сэм косо
поглядел на другого члена группы - Гарри и произнес: <Знаешь, Гарри,
я полтора дня слушал тебя и наблюдал за тобой, и мне кажется, что ты -
человек фальшивый>. Это попахивает оскорблением. Какова же будет реак-
ция Гарри? У него есть несколько возможностей: он может 1) согласиться
с Сэмом; 2) отмести его обвинения и заявить, что ничего подобного нет
- он, Гарри, никакой не фальшивый; 3) сказать что-нибудь вроде <про-
сти, Сэм, мне жаль, что ты считаешь меня таким>; 4) рассердиться и
обозвать Сэма; 5) посчитать себя обиженным и надуться. Ни одну из этих
реакций по отдельности нельзя назвать особенно продуктивной.
В реальной жизни вне Т-группы маловероятно, чтобы Сэм выступил
с подобными заявлениями; если бы он это все-таки сделал, то совершенно
очевидно, это привело бы к неприятностям. Но разве Сэм не имел права
высказать свое суждение? В конце концов, он всего лишь говорил открыто о
том, что думал!
Все это звучит как дилемма: эффективная коммуникация требует
открытости, однако открытость наносит вред людям, обижает их. Тем не
менее решить эту явную дилемму довольно просто: можно быть открытым и
в то же время выражать себя таким образом, чтобы свести к минимуму боль,
которую можешь причинить людям.
Ключик к решению спрятан в слове <чувство>', все дело в том, что
Сэм выразил не чувства, но вынес суждение'. Если мы не хотим быть дес-
труктивными, наше использование открытой коммуникации должно вклю-
чать в себя прямое выражение чувств, а не суждений. Термин <чувство> имеет
много значений, однако в данном контексте под <чувствами> я конкретно
имею в виду гнев или веселье, печаль или радость, раздражение, страх, дис-
комфорт, теплоту и сердечность, душевную боль, зависть, возбуждение и
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |