ции, других людей или несчастного случая. В то же время менее привлека-
тельные дети, по мнению респонденток, не столь легко поддаются обсто-
ятельствам: их дурное поведение приписывается внутренним причинам -
стойким диспозициям.
Точно так же физическая привлекательность, кажется, имеет важ-
ные последствия и в мире бизнеса. Ирен Фриз [35] и ее сотрудники оцени-
вали привлекательность более семи сотен молодых людей обоих полов и
прослеживали их профессиональную карьеру на протяжении десяти лет,
начиная с момента получения диплома магистра делового администриро-
вания. Результаты оказались совершенно недвусмысленными. Так, среди
мужчин физическая привлекательность прямо связана с более высокой
стартовой зарплатой. Более того, эта связь не ослабевает со временем,
хотя, казалось бы, работодатели могли узнать своих сотрудников более
глубоко: привлекательные работники продолжали зарабатывать больше,
чем их не столь привлекательные коллеги, на протяжении всех десяти лет.
У женщин внешняя привлекательность не оказывала реального влияния
на стартовую зарплату, однако это влияние начинало сказываться по про-
шествии некоторого времени и продолжалось вплоть до завершения ис-
следования.
В этом исследовании привлекательность оценивалась по пятибалль-
ной шкале, и ученые смогли подсчитать, что каждый балл <стоил> при-
близительно 2150 долларов. Таким образом, если рассматривать ситуацию
с чисто теоретической точки зрения, то можно прийти к следующему
выводу: одна простая пластическая операция, которая улучшила ваш вне-
шний вид с <2> баллов до <4>, означала бы прирост вашего годового дохо-
да на 4300 долларов!
Физическая привлекательность не всегда представляет собой <улицу
с односторонним движением>. Например, нам с Харольдом Сайголлом [36]
удалось продемонстрировать, что привлекательные женщины оказывают
большее воздействие на мужчин, чем менее привлекательные, а хорошо это
или плохо - зависит от обстоятельств.
В нашем эксперименте внешность женщины делали либо привлекатель-
ной, либо непривлекательной. Это достигалось следующим образом: была
выбрана красивая от природы женщина, и в тех экспериментальных услови-
ях, когда она должна была выглядеть непривлекательно, ее обряжали в не-
подходящую по размеру, мешковатую и некрасивую одежду, а на голову
надевали парик, вьющиеся светлые волосы которого дисгармонировали с
цветом кожи женщины, и саму кожу гримировали так, чтобы она выглядела
сальной и нездоровой. Представленная студентам-мужчинам как аспирантка,
специализирующаяся в области клинической психологии, эта женщина про-
водила с ними собеседование, в конце которого она формулировала для
каждого из испытуемых клиническую оценку его личности. Одна половина
испытуемых получала в высшей степени положительную оценку, а вторая
половина - отрицательную.
Мы обнаружили, что в случае, когда оценивающая аспирантка
выглядела непривлекательно, мужчины, казалось, мало обращали внима-
ния на то, какую оценку они получили - положительную или отрица-
тельную: в обеих ситуациях женщина им нравилась умеренно. Однако, ког-
да женщина выглядела красавицей, то она очень нравилась испытуемым-
мужчинам в том случае, если оценивала их положительно, и не нравилась
в большей степени, чем в любых других экспериментальных условиях,
если она оценивала испытуемых отрицательно. Достаточно интересным
представляется и тот факт, что студенты, получившие отрицательную оцен-
ку со стороны привлекательной женщины и утверждавшие, что она им не
нравится, в то же время выражали живейшее желание еще раз вернуться к
контактам с этой женщиной во время будущих экспериментов. Похоже,
что отрицательные оценки, сделанные красивой женщиной, столь важны
для испытуемых, что те хотели бы получить возможность повторить про-
цедуру с целью изменить о себе впечатление.
Аналогичным образом, Харольд Сайголл и Нэнси Остроув [37] по-
казали, что люди испытывают склонность благоволить красивой женщи-
не, правда, до тех пор, пока не начнут подозревать, что она просто пользу-
ется своей красотой в каких-то дурных целях. В их эксперименте студентов
и студенток познакомили с отчетом об уголовном деле, из которого ясно
следовало, что обвиняемая виновна в инкриминированном ей преступле-
нии. После этого каждый из испытуемых должен был вынести свой <при-
говор>, дав обвиняемой срок, которого, по мнению испытуемого, пре-
ступница реально заслуживала.
Результаты оказались следующими: в тех случаях, когда преступле-
ние никак не было связано с внешней привлекательностью обвиняемой
(скажем, воровство), <приговоры> были более мягкими, если обвиняемая
была внешне привлекательной. Зато когда преступление было связано с
внешней привлекательностью обвиняемой (например, в случае аферы, в
результате которой обвиняемая убедила холостяка среднего возраста вло-
жить деньги в корпорацию, существовавшую только на бумаге), то привле-
кательные обвиняемые получали гораздо более суровые приговоры.
Следует отметить, что описанный феномен не ограничивается суж-
дениями, сделанными людьми только в гипотетических ситуациях. Так, Крис
Даунс и Филип Лайонс [38] исследовали суммы штрафов и залогов, назна-
ченные реальными судьями в реальных судебных процессах; были проанали-
зированы судебные приговоры, вынесенные в отношении 915 женщин и
1320 мужчин, обвиненных либо в тяжких, либо в уголовно наказуемых, но
не очень серьезных преступлениях. Исследователи обнаружили, что в тех слу-
чаях, когда речь шла о серьезных преступлениях, физическая привлекатель-
ность обвиняемых не оказывала влияния на решение судьи; что же касается
незначительных проступков, то судьи были куда более снисходительны к
физически привлекательным обвиняемым, приговаривая их к уплате значи-
тельно меньших сумм штрафов и меньших сумм залога, чем это делалось в
отношении сравнительно непривлекательных обвиняемых.
Эффекты физической привлекательности человека простираются го-
раздо дальше того, насколько высоко мы его оцениваем или насколько под-
даемся его личному влиянию; привлекательность одного человека может также
изменить наше восприятие тех, с кем он общается. Так, эксперимент Ха-
рольда Сайголла и Дэвида Лэнди [39] демонстрирует, что мужчина воспри-
нимается другими по-разному в зависимости от того, появился ли он в ком-
пании привлекательных женщин или в компании непривлекательных. В дан-
ном эксперименте испытуемые, увидев мужчину, сидящего рядом с
исключительно привлекательной женщиной, были склонны испытывать к
нему большую симпатию и оценивать его как более дружелюбного и уверен-
ного в себе человека, чем другие испытуемые, увидевшие того же мужчину,
сидевшим рядом с женщиной внешне непривлекательной!
Принимая во внимание все вышеописанные результаты, мы приходим
к выводу, что красота - это не только нечто внешнее. На нас оказывает
воздействие физическая привлекательность, и до тех пор, пока ее носители
откровенно не злоупотребляют ею, мы склонны испытывать к ним большую
симпатию и больше вознаграждать их, чем менее привлекательных. Более
того, в ситуациях неопределенности, связанных с возникновением различ-
ных проблем и нарушением привычного порядка, мы склонны трактовать
сомнения в пользу красивых людей: с ними мы обходимся более благосклон-
но, чем с менее привлекательными. И начинается подобное разграничение с
самого раннего возраста.
Самым тревожным аспектом вышесказанного является большая ве-
роятность того, что подобное предпочтительное отношение к красавцам и
красавицам содержит в себе семена самореализующегося пророчества. Мы
знаем: то, как к людям относятся другие люди, оказывает воздействие на
то, как они начинают думать о себе самих. Подтверждением этой мысли
служит остроумный эксперимент, проведенный Марком Снайдером, Эли-
забет Декер Танке и Эллен Бершейд [40].
Поставьте себя на место их испытуемого - типичного студента-стар-
шекурсника. Вы добровольно согласились принять участие в исследовании
того, <как люди знакомятся друг с другом>. Вы должны составить пару со
студенткой, и якобы для того, чтобы между вами не было невербальной
коммуникации, эта студентка находится в другой комнате. Хотя вы не ви-
дели свою партнершу, вас снабдили пакетом информации о ней, включая
фотографию, полученную с помощью фотокамеры-поляроида. А теперь за-
думайтесь: если вам предоставится возможность поговорить с этой де-
вушкой по внутреннему телефону, окажет ли на ваше впечатление о собе-
седнице степень ее физической привлекательности, о которой вы можете
судить по фотографии? Снайдер, Танке и Бершейд обнаружили, что да,
окажет.
Как мог заподозрить читатель, фото, полученное испытуемым, на
самом деле не было портретом его реальной партнерши, с которой он раз-
говаривал. Одни испытуемые получили фотографию очень привлекательной
женщины, другие - относительно непривлекательной. Однако снимок сде-
лал свое дело: испытуемые, полагавшие, что разговаривают по внутреннему
телефону с привлекательной партнершей, оценили ее как более уравнове-
шенную, обладающую большим чувством юмора и более умную в общении,
чем испытуемые, которые считали, что они разговаривают с непривлека-
тельной женщиной. Это и неудивительно, поражает другое', когда магнитофон-
ную пленку с записью беседы испытуемого с партнершей дали прослушать
независимым наблюдателям, а фото женщины не показали, намного большее
впечатление на них произвела та женщина, которую студенты-испытуемые счи-
тали физически привлекательной! Короче, когда партнер полагал, что разгова-
ривает с привлекательной женщиной, он и старался говорить с ней таким об-
разом, чтобы выявить все ее лучшие и наиболее яркие качества. И когда незави-
симые наблюдатели прослушивали их беседу, то оценивали партнершу, как
более привлекательную, более уверенную, живую и сердечную, женщину по
сравнению с той, которую партнер считал менее красивой.
Таким образом, физически привлекательные люди могут начать сами
думать о себе как о <хороших> или <вызывающих всеобщую любовь>, просто
потому, что другие беспрерывно именно так к ним и относятся. И наоборот,
люди невзрачные могут начать думать о себе, как о <плохих> или <нелюби-
мых>, потому что к ним постоянно так относятся, начиная даже с детского
возраста. В конце концов люди могут начать вести себя в соответствии со
своей Я-концепцией, то есть в соответствии с тем, какими их считали с
самого начала!
А теперь, пожалуйста, не упустите из виду одно обстоятельство. Об-
суждая понятие красоты, мы по большей части концентрировали наше вни-
мание лишь на красоте визуальной, внешней. Разумеется, есть и другая кра-
сота. Однако механизмы нашего зрительного восприятия оказывают чудо-
вищно консервативное влияние на наши чувства и действия. Мы словно навек
повенчаны со своими глазами, особенно когда те служат средством опреде-
ления физической привлекательности. И, как нам уже довелось видеть, стоит
только категоризировать какого-то человека как <прекрасно выглядящего>
или, наоборот, <невзрачного>, как мы тут же стремимся приписать ему и
совсем другие качества: например, хорошо выглядящие люди с большей ве-
роятностью поразят нас сердечностью, сексуальностью и обаянием, нежели
невзрачные.
Позже в этой главе мы еще поговорим о так называемых группах сен-
ситивного тренинга, некоторые из них позволяют людям вступать в невизу-
альное сенсорное общение друг с другом. Например, одно из таких упражне-
ний дает возможность <выключать зрение> и знакомиться друг с другом ис-
ключительно посредством осязания. Обычно после участия в одном из таких
упражнений члены группы сообщали о значительном ослаблении их перво-
начальных стереотипов. Прежде всего люди обнаруживают, что в ситуациях,
когда исключен зрительный контакт, трудно говорить о чьей-либо <невзрач-
ности>. Более того, участники подобных тренингов часто с удивлением об-
наруживают, что, скажем, исключительно сердечный, мягкий и сенситив-
ный человек (с которым они осуществляли невизуальный контакт) <в реаль-
ности> оказывается прыщавым парнем, внешний вид которого вызывает иро-
ническую улыбку. Насколько подобный опыт может заставить людей осоз-
нать невизуальные аспекты красоты, настолько может быть снижена и та
доля несправедливости, которая происходит вследствие неравномерного <рас-
пределения> междулюдьми физической красоты.
Симпатия и сходство
Представим себе следующую ситуацию. Линн идет на вечерний коктейль, где
ее знакомят с Сьюзан. Несмотря на то что они поболтали совсем недолгое
время, выяснилось, что у обеих женщин наблюдается полное согласие по
нескольким темам, включая несправедливую структуру взимания подоход-
ного налога, роль Дугласа Макартура в мировой истории, а также важность
преподавания гуманитарных дисциплин. Вернувшись домой, Линн расска-
зывает мужу о своей новой знакомой, о том, насколько та ей нравится, и
вообще, какая это прекрасная и умная женщина.
В буквальном смысле десятки строго контролируемых экспериментов
Донна Берна и его сотрудников [41] устойчиво подтверждают такой фено-
мен: если все, что вы знаете о человеке, - это его мнения по ряду вопросов,
то, чем более сходны окажутся эти мнения с вашими, тем больше этот чело-
век вам понравится.
Почему согласие во мнениях и оценках играет столь важную роль? Су-
ществуют по меньшей мере два возможных объяснения. Первое состоит в
том, что люди, разделяющие наше мнение по тому или иному вопросу,
обеспечивают своего рода социальную валидацию наших убеждений, иными
словами, они дают нам почувствовать себя правыми. Их подтверждение на-
шей правоты служит нам своеобразным вознаграждением, а поэтому нам и
нравятся люди, которые с нами согласны. Еще более важным может оказать-
ся противоположный импульс: как утверждал Милтон Розенбаум [42], наше
желание держаться подальше от тех, кто не разделяет наших мнений и убеж-
дений, сильнее потребности общаться с теми, чьи аттитьюды схожи с наши-
ми. Это происходит потому, что если человек не согласен с нами, то возни-
кает вероятность, что мы не правы; подобная альтернатива является, в свою
очередь, своеобразным наказанием, поэтому мы не любим тех людей, кото-
рые с нами не согласны.
Есть и второе объяснение. Возможно, мы делаем определенные нели-
цеприятные выводы в отношении характера человека, выразившего несогла-
сие с нами по какому-то существенному вопросу, вовсе не потому, что это
указывает на нашу неправоту. Скорее, нами движет подозрение, что отлич-
ное от нашего мнение человека по данному вопросу указывает, судя по на-
шему прошлому опыту, на определенные свойства этого человека - такие,
как непривлекательность, аморальность или глупость.
Предположим, например, что вы убеждены в том, что уголовные
наказания за употребление наркотиков слишком суровы. И вот вы встречаете
женщину, которая уверяет вас, что наркоманов следует заключать в тюрьму
на несколько лет. Затем на сцену выступаю я и прошу вас ответить на вопрос,
нравится ли вам эта женщина, а вы отвечаете: <Нет>. Должен ли я заключить,
что: 1) она вам не нравится, потому что ее рассуждения заставляют вас
задуматься о неправоте вашей собственной позиции; 2) женщина вам не
нравится, потому что ваш прошлый опыт подсказывает, что тот, кто обычно
требует суровых наказаний для наркоманов, сам, как правило, на поверку
оказывается человеком неприятным, аморальным, бесчеловечным, фанатич-
ным, суровым, жестоким, стандартно мыслящим, предпочитающим карать
и глупым?
Без сомнения, оба указанных фактора играют свою роль, однако име-
ются некоторые свидетельства, говорящие о том, что роль второго фактора
менее существенна. Это следует из результатов блестящего исследования Ха-
рольда Сайголла, посвященного психологическим эффектам обращения в
другую <веру> [43].
Сайголл показал, что в случае, когда люди серьезно вовлечены в ту или
иную проблему, они предпочитают иметь дело с человеком, несогласным с
их мнением, а не с человеком, согласным с ними, если могут преуспеть в
обращении первого в свою <веру>. Короче, Сайголл продемонстрировал, что
людям больше нравятся <новообращенные>, чем лояльные члены <паствы>.
Очевидно, чувство собственной компетентности, которое овладевает людь-
ми, когда они добиваются обращения другого человека в их <веру>, преоб-
ладает над любыми тенденциями, в соответствии с которыми следовало бы
активно не любить того, кто поначалу придерживался <ужасных>, с вашей
точки зрения, мнений.
Здесь следует отметить еще один дополнительный фактор: мы, люди,
настолько уверены в существовании связи между сходством аттитьюдов и
симпатией, что, если нам кто-то нравится, мы тут же предположим, что его
аттитьюды должны быть похожими на наши. Таким образом, причинно-
следственная связь действует в обоих направлениях: при прочих равных усло-
виях нам нравятся люди, чьи аттитьюды схожи с нашими, и, если нам кто-
то нравится, мы приписываем ему аттитьюды, похожие на наши собствен-
ные [44].
Симпатия по отношению к другим,
симпатия по отношению к нам
и самооценка
Есть еще одна причина, по которой мы склонны испытывать симпатию по
отношению к тем, кто придерживается мнений, сходных с нашими. Ис-
следования показали следующую закономерность: когда мы узнаем, что
кто-то разделяет наши мнения, мы скорее поверим, что сразу же понра-
вимся этому человеку, если ему доведется нас узнать [45].
Это обстоятельство может оказаться чрезвычайно важным, посколь-
ку, как выяснилось, если сравнивать между собой различные факторы воз-
никновения симпатии, то мощнейшая детерминанта того, нравится ли од-
ному человеку другой, заключается в том, нравится ли первый второму. В
работах многих исследователей показано [46]: когда другие испытывают к
нам симпатию, мы также склонны испытывать ее по отношению к ним. Более
того, просто вера в то, что вы кому-то нравитесь, может запустить в действие
серию раскручивающихся по спирали событий, которые будут способство-
вать усилению чувства симпатии между вами и другим человеком. Как же
конкретно работает этот механизм?
В качестве иллюстрации вообразим, что вы и я были приглашены на
вечеринку, где нас познакомил общий приятель, и мы немного поговорили
на достаточно общие темы. Спустя несколько дней по дороге в университет
наш общий друг сообщает вам, что после той вечеринки я сказал в ваш адрес
нечто весьма лестное. Если нам доведется встретиться еще раз, то, как вы
думаете, каковы будут ваши действия?
Могу высказать собственное предположение: вероятнее всего, знание о
том, что вы мне понравились, приведет вас к тому, что и я буду вызывать у
вас симпатию, и вы своими действиями постараетесь показать мне это: буде-
те шире улыбаться, кое-что расскажете о себе, словом, ваше поведение будет
более располагающим, чем в случае отсутствия такой информации. А как вы
полагаете, какой эффект произведут ваши действия на. мое собственное по-
ведение? Благодаря вашему сердечному и доброжелательному поведению,
мое расположение к вам, вне всякого сомнения, только возрастет, и я, в
свою очередь, начну выражать свою симпатию к вам, что в свою очередь... и
так далее.
Однако рассмотрим другую возможность: а что, если наш общий при-
ятель был не до конца правдив? Что если он сообразил, что мы, безусловно,
очень понравимся друг другу, как только узнаем друг друга получше, и,
чтобы <мяч покатился>, сообщил вам о моих симпатиях, хотя я их открыто
и не выражал? Каковы шансы того, что его план (если он не будет раскрыт),
задуманный с самыми благими намерениями, сработает? Если бы вы и я
участвовали в качестве испытуемых в недавнем эксперименте Ребекки Кёр-
тис и Кима Миллера [47], то указанная схема сработала бы на все сто!
Кёртис и Миллер убедили одних испытуемых в том, что они нравятся
своему партнеру, а других - в том, что они партнеру не нравятся. В последу-
ющем взаимодействии те испытуемые, которые думали, что вызывают у
партнера симпатию, вели себя более располагающе, чем испытуемые, кото-
рые считали, что они симпатии не вызывают: то есть первые больше раскры-
вались в беседах, меньше выражали несогласие с партнером, в общем, вели
себя по отношению к тому, кому (как они думали) нравились, более сердеч-
но и дружелюбно, чем те, кто думал, что они партнеру не нравятся.
Более того, испытуемые, полагавшие, что они вызывают симпатию
партнеров, действительно вызвали их симпатию, в то время как испытуемые,
полагавшие, что они не вызывают симпатию партнеров, как раз и не вызвали
их симпатию. Таким образом, интересно, что поведение испытуемых, счи-
тавших, что они либо нравятся, либо не нравятся своим партнерам, вызыва-
13 1126
ло ответное поведение партнеров, притом что партнеры - напоминаю! - на
самом деле первоначально не выражали своей симпатии или антипатии по
отношению к испытуемому! Партнеры, таким образом, были склонны вести
себя <зеркально> по отношению к испытуемым: когда они взаимодействова-
ли с выразившими свою симпатию испытуемыми, то и они в свою очередь
начинали вести себя с ним более открыто и дружелюбно, по сравнению с
теми, кто взаимодействовал с испытуемыми, которые не выразили к ним
свою симпатию.
Данные результаты в который раз демонстрируют, сколь широко
распространен ранее обсуждавшийся феномен самореализующегося про-
рочества: наши убеждения независимо от того, верны они или неверны,
играют значительную роль в формировании облика реальности.
Как мы видели, ощущение того, что вы кому-то нравитесь, делает
вас более любящим. И это не все: чем более мы неуверенны и мучимы
сомнениями, тем большую симпатию испытаем к тому, кому нравимся.
Во впечатляющем эксперименте Элайн Уолстер (Хэтфилд) [48] к
студенткам, ожидавшим результаты своих личностных тестов, подходил
довольно приятный, симпатичный, хорошо одетый молодой человек (на
самом деле, это был помощник экспериментатора). Молодой человек за-
водил с испытуемыми беседу, во время которой давал понять, что девуш-
ка ему нравится; он совсем было собирался назначить ей свидание, как в
этот момент в комнату входил экспериментатор и уводил девушку в каби-
нет, чтобы проинформировать ее о результатах тестирования. В кабинете
испытуемой предоставлялась возможность прочитать оценку своей лично-
сти, полученную в результате проведенных тестов. Одни студентки полу-
чили в высшей степени положительные характеристики, специально со-
ставленные таким образом, чтобы временно повысить их самооценки, а
другие - более отрицательные характеристики, составленные таким об-
разом, чтобы временно понизить их самооценки, В качестве завершающей
части эксперимента, девушкам было предложено с помощью сравнительных
оценок определить, насколько им нравятся различные люди - преподава-
тель, подруга,
<...и, поскольку мы оставили одну строчку пустой, почему бы
вам не оценить того парня, с которым вы вместе были в приемной, ожидая
результатов?>
Оценки оказались следующими. Те студентки, которые получили не-
благоприятную информацию о себе (якобы на основе личностных тестов),
проявили гораздо большую симпатию к молодому человеку, которому, по
их мнению, они понравились, по сравнению со студентками, чьи резуль-
таты тестов оказались весьма благоприятными. Короче: нам нравится, ког-
да мы нравимся; и чем менее мы уверены в себе, тем более нам нравятся
те, кому нравимся мы.
Одно из следствий данного эксперимента заключается в том, что
уверенные в себе люди - это люди, одновременно и менее <нуждающие-
ся>, иначе говоря, они с меньшей вероятностью поддадутся на ухажива-
ния первого встречного. Так же как умирающий от голода человек съест
абсолютно любую пищу, а сытый человек будет более разборчив в еде, -
точно также и неуверенный в себе человек с симпатией отнесется к любому,
кто проявит к нему интерес, а уверенный в себе человек окажется более
разборчивым. Более того, неуверенный человек будет даже искать менее при-
влекательного партнера с целью уменьшить вероятность оказаться отвергну-
тым!
Это предположение было проверено в интересном эксперименте Сары
Кислер и Роберты Барал [49]. Они убеждали студентов-испытуемых в том,
что результаты их тестов на интеллектуальные достижения либо очень вы-
соки, либо очень низки, после чего экспериментатор объявляла перерыв
и вместе с испытуемыми направлялась в кафе. Зайдя туда, эксперимента-
тор <случайно> замечала знакомую студентку, в одиночестве сидевшую за
столиком, подсаживалась к ней и знакомила с ней студента-испытуемого;
разумеется, сидящая в кафе девушка была помощницей экспериментато-
ра и оказывалась там не случайно. В одном случае, согласно условиям экс-
перимента, девушка выглядела исключительно привлекательно, в другом -
менее привлекательно.
Исследователи наблюдали за уровнем <романтического интереса>,
проявленного испытуемыми: пытались ли они предлагать девушке встре-
титься вновь, заплатить за кофе, попросить <телефончик>, уговорить
остаться подольше в кафе и тому подобное. Результаты оказались доста-
точно интересными: те испытуемые, которым внушили уверенность в
себе (то есть получившие якобы высокие результаты), выказали больше
интереса к <привлекательной> девушке; а испытуемые, которые чувство-
вали себя неуверенно, больше заинтересовались <непривлекательной> де-
вушкой.
Продолжая ту же линию анализа, Джоэл Груб и его коллеги [50]
обнаружили, что мужчин с низкой самооценкой более привлекают <тра-
диционно ориентированные> женщины, а мужчины с высокой самооцен-
кой более склонны испытывать тягу к <нетрадиционно ориентированным>
женщинам, то есть к женщинам, исповедующим феминистские ценности.
Груб предположил, что мужское предубеждение против феминисток и
других нетрадиционных типов женщин может частично являться следствием
попыток мужчин защитить свою самооценку перед лицом возникающей
угрозы. Иначе говоря, женщина, имеющая нетрадиционные взгляды, обыч-
но кажется более напористой и независимой, чем ее более традиционно
ориентированная подруга; указанные черты личности могут угрожать чув-
ствам контроля и автономии у мужчин с низкой самооценкой, и с целью
защиты своего Я-образа такой мужчина всячески умаляет достоинства жен-
щины с нетрадиционными взглядами. А мужчина с высокой самооцен-
кой, по определению, более уверен в себе, и, следовательно, испугать его
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |