не так легко, поэтому у такого мужчины отсутствует потребность в умале-
нии достоинств напористой и независимой женщины.
Существует великое множество факторов, способных повлиять на
самооценку человека и, таким образом, оказать важное воздействие на
его избирательность на <рынке межличностных симпатий>. Как уже извес-
тно читателю, одним из таких факторов является физическая привлека-
13*
тельность: к людям привлекательным обычно относятся лучше, и это почти
наверняка способствует росту самооценки. Так как же физическая привлека-
тельность влияет на избирательность?
В исследовании, о котором сообщает Зик Рубин [51], нескольким мо-
лодым женщинам было предложено заполнить анкету, содержавшую вопро-
сы о том, с какими мужчинами они предпочитают встречаться; самих же
женщин (в тайне от них) экспериментаторы проранжировали по степени
физической привлекательности. Оценивая свои предпочтения, все женщины
посчитали для себя приемлемым встретиться с теми мужчинами, профессия
которых считается высокопрестижной (например, с врачами или юриста-
ми), при этом отвергнутыми оказались мужчины с непрестижными профес-
сиями (швейцары, буфетчики). Однако, когда речь зашла о том, чтобы оце-
нить приемлемость или неприемлемость тех мужчин, чьи профессии относи-
лись скорее к <среднепрестижным> (электрики, бухгалтеры, водопроводчики),
в оценках появлялись различия, обусловленные степенью внешней привле-
кательности оценивающих. Так, более привлекательные женщины оказались
и более разборчивыми, указав, что подобные кандидатуры для них неприем-
лемы, а менее привлекательные женщины ответили, что и с мужчинами
таких профессий они могли бы завязать отношения.
Связь между сходством и симпатией к вам. Если нам нравятся люди,
придерживающиеся сходных с нами мнений, и если нам нравятся люди,
которым нравимся мы сами, то не следует ли из этого, что нам особенно
понравится человек, если мы узнаем, что он одновременно и похож на нас
и испытывает к нам симпатию?
Хотя здравый смысл, казалось бы, подтверждает это, на самом деле
ответ будет: нет. Факты свидетельствуют, что два указанных фактора не явля-
ются аддитивными, то есть они не суммируются. В эксперименте, который
мы провели вместе с Эдвардом Джонсом и Линдой Белл [52], было показа-
но, что, хотя нам и приятно, когда мы нравимся человеку, который разде-
ляет наши ценности и мнения, однако гораздо более привлекательной оказы-
вается ситуация, когда мы нравимся тому, кто их не разделяет.
В нашем эксперименте каждая из студенток-испытуемых имела корот-
кую беседу с другой студенткой, в результате выяснялось, что они либо
согласны по ряду вопросов, либо нет. После беседы экспериментаторы уст-
роили так, чтобы испытуемая <случайно> подслушала разговор еще одной
студентки и своей собеседницы (на самом деле это была помощница экспе-
риментаторов), делившейся своими впечатлениями об испытуемой: подстав-
ная студентка в одних экспериментальных условиях давала понять, что ис-
пытуемая ей понравилась, а в других - давала понять, что не понравилась.
Какой эффект оказала эта информация на мнение испытуемой о собеседни-
це? Наибольшую симпатию испытуемые выражали тем собеседницам, с ко-
торыми у них имелись несхожие аттитьюды, но которым испытуемые понра-
вились.
Таким образом, хотя, в общем, нам нравятся люди, чьи аттитьюды
близки к нашим собственным, однако встреча с человеком, которому мы
нравимся, несмотря на расхождения во мнениях по каким-то вопросам,
приводит нас к мысли о том, что, следовательно, в нас самих есть нечто
особенное и уникальное, что привлекло этого человека. Короче говоря, в
ситуациях, когда мнения расходятся, люди склонны приходить к заклю-
чениям типа: <Этому человеку нравлюсь я сам, а не мое мнение>. А по-
скольку это умозаключение приносит особое удовлетворение, то и мы ис-
пытываем к данному человеку особую симпатию.
Приобретение и потеря симпатии
Мы уже убедились в том, что если мы кому-то нравимся, то это увеличивает
вероятность и нашей симпатии к этому человеку. Давайте подробнее рассмот-
рим эту связь.
Вообразим, что на коктейле вы встречаете незнакомую девушку, и
между вами завязывается оживленная беседа. Спустя некоторое время вы
просите прощения и удаляетесь, чтобы заново наполнить ваш бокал, а
когда возвращаетесь, то видите, что ваша новая знакомая стоит к вам
спиной, столь же оживленно беседуя с кем-то еще, и предметом их беседы
являетесь как раз вы! Естественно, вы стараетесь подслушать, о чем они го-
ворят. Совершенно ясно, что сказанное девушкой в ваш адрес окажет воздей-
ствие на ваши чувства к ней. По всему видно, что у нее нет каких-то скрытых
мотивов; она даже и не подозревает, что вы подслушиваете. Поэтому, если
она рассказывает собеседнику, какое благоприятное впечатление вы на нее
произвели, как вы ей понравились, каким блестящим, умным, обаятель-
ным, любезным, искренним и восхитительным человеком вы ей показа-
лись, то догадываюсь, это произведет положительный эффект: вы также
начнете ей симпатизировать. В то же время, если из ее речей будет следовать,
что вы не произвели на нее впечатления, что вы ей не нравитесь, что она
нашла вас тупым, скучным, лживым, глупым и вульгарным, то можно дога-
даться, что эти откровения отрицательно повлияют на ваши симпатии в
отношении этой девушки.
Идем дальше. Уверен, все вышесказанное не показалось вам очень инте-
ресным, для вас не новость, что, чем больше хорошего мы слышим о себе,
тем больше нам нравится автор комплиментов, впрочем, до тех пор, пока он
не пытается нами манипулировать. И соответственно, чем больше мы слы-
шим плохого в свой адрес, тем большую антипатию испытываем к тому, кто
это говорит. Казалось бы, это общеизвестно, однако на самом деле это
неверно'.
Представьте себе, что вы посетили подряд семь коктейлей, и надо ж
было случиться чуду из чудес: на всех приемах повторилась одна и та же
ситуация! Вы болтаете с девушкой несколько минут, затем покидаете ее на
время, а когда возвращаетесь, она, не зная о вашем присутствии у себя за
спиной, рассказывает о вас кому-то третьему. Во всех семи случаях это та же
самая девушка, и ее реакция на вас может оставаться одинаковой на всех
семи приемах, а может и различаться от приема к приему.
Из всех возможных вариантов четыре представляют для меня повышен-
ный интерес: 1) во всех семи случаях вы слышите из уст этой девушки ис-
ключительно положительные слова в свой адрес; 2) во всех семи случаях вы
слышите нечто исключительно отрицательное в свой адрес; 3) на первых
двух приемах ее оценки в ваш адрес отрицательные, но затем они начинают
постепенно сдвигаться в лучшую сторону, пока не станут <исключительно
положительными> (как в первом варианте), и дальше остаются на том же
уровне; 4) на первых двух приемах ее оценки положительные, затем посте-
пенно они снижаются, пока не достигают уровня <исключительно отрица-
тельных>, оставаясь и дальше на том же уровне.
А теперь вопрос: какая из описанных ситуаций сделает девушку наи-
более привлекательной в ваших глазах?
Согласно самому простому представлению о симпатии, как след-
ствии соотношения вознаграждений и издержек, более всего девушка по-
нравится вам в первом случае, когда она говорила о вас исключительно
положительные вещи, и менее всего она понравится (или более всего не
понравится) во втором случае, когда все сказанное девушкой было, на-
против, исключительно отрицательным. Это представляется очевидным:
поскольку положительные оценки являются своего рода вознаграждени-
ем, то чем их больше - тем лучше, и наоборот, поскольку отрицательные
оценки являются своего рода наказанием (издержками), то, соответствен-
но, чем таких оценок больше - тем хуже. Однако несколько лет назад я
разработал теорию межличностной аттракции, названную теорией приоб-
ретений-потерь и приводящую к несколько иному предсказанию [53]. Тео-
рия очень проста: она предполагает, что рост уровня позитивного, воз-
награждающего поведения со стороны другого человека оказывает боль-
шее воздействие на индивида, чем неизменная, инвариантная <награда>,
исходящая оттого же человека. Следовательно, если мы рассматриваем сим-
патию как вознаграждение, то тот человек, чья симпатия к нам будет возра-
стать со временем, будет нравиться нам больше, нежели тот, кто всегда нам
симпатизировал. Это справедливо даже и в том случае, если объем <вознаг-
раждений> был больше со стороны нашего <постоянного поклонника>.
Точно так же, снижение уровня вознаграждающего поведения другого
человека окажет на нас большее воздействие, чем постоянное наказующее
поведение с его стороны. Следовательно, человека, чья симпатия к нам умень-
шается со временем, мы невзлюбим больше, чем того, кому мы всегда не
нравились (даже если объем <наказаний> будет больше со стороны нашего
<постоянного недоброжелателя>).
А теперь вернемся на минутку к нашим коктейлям. Имея в виду вы-
шесказанное, я бы предположил, что более всего девушка понравится вам
в ситуации приобретения (когда сначала она испытывала неприязнь к вам,
но постепенно стала испытывать к вам симпатию), а менее всего - в
ситуации потерь (когда сначала она испытывала к вам симпатию, но по-
степенно стала испытывать к вам неприязнь).
Чтобы проверить мою теорию, мне требовался экспериментальный
аналог описанной ситуации со следующими одна за другой встречами,
однако с точки зрения контроля над течением эксперимента мне показа-
лось существенным сжать несколько событий в одно, но более протяжен-
ное. В экспериментах такого рода важно, чтобы испытуемый был абсолют-
но уверен в том, что выносящий оценки человек не знает, что его подслу-
шивают. Соблюдение этого требования необходимо, чтобы исключить воз-
можность возникновения у испытуемого подозрений относительно того,
не старается ли человек, говорящий в его адрес комплименты, намеренно
ему польстить.
Подобная ситуация ставит экспериментатора перед сложной задачей.
Центральной проблемой при выборе способов проведения эксперимента была
проблема доверия. Как можно создать правдоподобную ситуацию, в которой
испытуемый за короткий период времени: 1) вступит во взаимодействие с
заранее подготовленным сообщником экспериментатора; 2) подслушает, как
этот сообщник оценит испытуемого в разговоре с неким третьим участни-
ком; 3) еще раз включится в беседу с сообщником экспериментатора; 4) еще
раз подслушает, как тот дает ему оценки; 5) снова вступит в беседу; 6) снова
подслушает... и так далее, на протяжении нескольких циклов подобных эпи-
зодов? Действительно, трудно будет придумать хоть какую-либо <официаль-
ную версию> для объяснения происходящего, а создать осмысленную <офи-
циальную версию>, не вызывающую у испытуемых подозрений, - это ка-
жется и вовсе невозможным.
Однако мы вместе с Дарвином Линдером [54] все-таки придумали, как
это сделать. Приемы, которые мы использовали, чтобы решить сформулиро-
ванные выше проблемы, достаточно сложны, и знакомство с ними дает нам
уникальную возможность снова заглянуть <за кулисы> необычайно завора-
живающей социально-психологической процедуры.
Я хотел бы описать наш эксперимент довольно детально в надежде, что
это даст возможность читателю понять те трудности и то возбуждение, кото-
рые испытывают люди, проводящие эксперименты в социальной психоло-
гии:
Когда появилась студентка-испытуемая, экспериментатор поздоровался с
ней и провел в комнату для наблюдателя, соединенную с главной комнатой для
проведения экспериментов окном со специальным стеклом, обеспечивающим од-
ностороннюю видимость, и звукоусилительной системой. Экспериментатор объяс-
нил испытуемой, что на этот час запланирован эксперимент с двумя девушка-
ми: одной предстояла роль испытуемой, а другая должна была помогать в его
проведении; поскольку эта студентка пришла первой, то она и будет помощни-
цей. Сообщив это, экспериментатор попросил студентку побыть некоторое время
одной, а сам вышел якобы для того, чтобы посмотреть, не пришла ли вторая
участница. Спустя несколько минут первая девушка увидела в одностороннее
окно, как экспериментатор появился в главной комнате для проведения экспе-
риментов с другой студенткой (на самом деле это была сообщница). Эксперимен-
татор попросил сообщницу присесть и подождать его - он вскоре вернется и
объяснит ей условия эксперимента.
Вслед за этим экспериментатор вновь появился в комнате для наблюдателя
и начал инструктировать подлинную испытуемую, которая была убеждена, что
она-то и есть <сообщница>. Экспериментатор объяснил ей, что она должна будет
помочь ему в проведении эксперимента на выработку речевых условных рефлек-
сов у другой студентки. Процедура, продолжал экспериментатор, состоит в том,
что он будет вознаграждать другую студентку всякий раз, когда в процессе бесе-
ды она произнесет определенные слова, и это, согласно гипотезе, должно увели-
чить частоту употребления данных слов. Особый интерес, говорил эксперимента-
тор, <вызывает не простое увеличение частоты употребления этих слов - это уже
было обнаружено ранее. Но в данном эксперименте мы хотели бы узнать, пере-
несется ли частое употребление <поощряемых> слов в новую ситуацию - будет ли
человек чаще употреблять их в беседе с кем-то другим, <кто его не поощрял к
этому>.
Далее экспериментатор объяснил испытуемой, что хотел бы выработать у
другой студентки рефлекс использования существительных во множественном
числе и добиться этого, незаметно поощряя ее за каждое их употребление одоб-
рительным похмыкиванием. <Для нас важно ответить на вопрос: будет ли эта
девушка часто употреблять существительные во множественном числе в беседе с
вами, притом что вы девушку за это поощрять не станете?>
Затем испытуемой объяснили ее задачи: 1) она должна была внимательно
слушать беседу другой студентки с экспериментатором и фиксировать, сколь-
ко раз та употребила существительные во множественном числе; и 2) ей сле-
довало вовлечь эту студентку в серию разговоров, в которых употребление
таких существительных никак бы не поощрялось, чтобы дать возможность эк-
спериментатору послушать и выяснить, произошел ли искомый перенос ус-
ловного рефлекса. После этого экспериментатор предупредил истинную испы-
туемую, что они будут беседовать с другой студенткой попеременно - сначала
с ней заговорит испытуемая, потом экспериментатор, затем опять испытуемая, и
так далее, до тех пор, пока у каждого не наберется в сумме по семь бесед с другой
студенткой.
Экспериментатор пояснил испытуемой, что другая студентка не должна
знать о цели проводимого эксперимента, чтобы его результаты были чистыми.
Чтобы добиться этого, продолжал экспериментатор, следует использовать не-
большой обман, и, всячески сожалея, что приходится прибегать к таким
методам, экспериментатор все же считает необходимым сообщить другой сту-
дентке, что данный эксперимент имеет целью изучение межличностной при-
влекательности (<Не улыбайтесь! Некоторые психологи действительно интере-
суются этим>.).
Он сказал, что другой студентке якобы сообщат следующее: ей предстоит
серия из семи коротких разговоров с испытуемой, и в промежутках между разго-
ворами они обе - испытуемая и другая студентка - пройдут собеседования: с
другой студенткой будет беседовать экспериментатор, а с испытуемой - ассис-
тент (в другом помещении). Цель этих собеседований - выяснить, какие впечат-
ления друг о друге сформировались у обеих студенток. В заключение эксперимен-
татор пояснил испытуемой, что такая <официальная версия> даст возможность
провести задуманный эксперимент на выработку условных рефлексов, посколь-
ку другая студентка получит убедительное объяснение всей процедуры.
Главная переменная вводилась в процессе семи бесед экспериментатора и
другой студентки, которая, напомню, была его сообщницей. В это время истин-
ная испытуемая находилась в комнате для наблюдателя, слушая, о чем говорят
собеседники и тщательно фиксируя, сколько раз другая студентка употребляла
существительные во множественном числе. Поскольку испытуемая считала, что
другая студентка думает, будто она принимает участие в эксперименте, посвя-
щенном изучению межличностных симпатий, то для экспериментатора было впол-
не естественно расспрашивать свою сообщницу о ее впечатлениях об испытуемой.
Таким образом, испытуемая слышала о том, как ее оценивает другая студентка в
семи беседах, следующих одна за другой.
Заметьте для себя: использовав <официальную версию>, содержащую
еще одну <официальную версию> (насчет <эксперимента на межличностную
аттракцию>), мы смогли достичь поставленной цели без возбуждения подо-
зрений со стороны испытуемых (лишь четверо из восьмидесяти четырех за-
подозрили неладное!).
Итак, было создано четыре основные экспериментальные ситуации: 1) по-
зитивная ситуация, когда все следующие друг за другом оценки испытуемой со
стороны другой участницы были очень положительными; 2) негативная ситуа-
ция, когда все оценки были резко отрицательными; 3) ситуация приобрете-
ния, когда первые несколько оценок были отрицательными, но затем они по-
степенно становились все более положительными, достигая в итоге уровня,
равного уровню положительной оценки в позитивной ситуации; 4) ситуация
потери, когда первые несколько оценок были положительными, но затем они
постепенно становились все более отрицательными, достигая в итоге уровня,
равного уровню отрицательных оценок в негативной ситуации.
Результаты подтвердили наши предсказания. В ситуации приобретения
другая студентка понравилась испытуемым гораздо больше, чем в ситуации
позитивной оценки. Точно так же в ситуации потери другая студентка по-
нравилась испытуемым гораздо меньше, чем в негативной ситуации. А теперь
припомните: общая теория вознаграждений-издержек рекомендовала бы
простое алгебраическое суммирование вознаграждений и наказаний, что
привело бы нас к несколько иным выводам.
Полученные в этом эксперименте результаты подтвердили нашу об-
щую теоретическую позицию: приобретение оказывает большее воздей-
ствие на появление симпатии, чем набор только положительных событий;
а потеря оказывает большее воздействие, чем набор только отрицатель-
ных событий. Должно быть, что-то подобное этому имел в виду философ
Барух Спиноза, когда около трех столетий назад написал:
<Ненависть, полностью подавленная любовью, переходит в любовь, и эта
любовь оказывается еще большей, чем та, которую не предварила ненависть. Ибо
тот, кто возлюбил объект, прежде ненавидимый или приносящий боль, испытает
удовольствие от самого факта любви.
К этому удовольствию, неразрывно связанному с любовью, прибавится и
удовольствие, проистекающее оттого, что удалось снять боль, неразрывно свя-
занную с ненавистью, и сопровождающееся осознанием того, что причиной любви
является бывший объект ненависти> 155].
Для того чтобы действовал эффект приобретений-потерь, необходимо
наличие двух важных условий.
Первое состоит в том, что к приобретению или потере ведет отнюдь
не всякая последовательность положительных или отрицательных утверж-
дений - она обязательно должна быть логичной, свидетельствующей о
реальном изменении отношения,
Другими словами, если вы даете мне понять, что считаете меня глупым
и неискренним, а позже вы даете мне понять, что считаете меня великодуш-
ным и спортивным, то в данной смене мнений никакого приобретения нет
ни по моему собственному определению, ни по тому, что дал Спиноза. Дру-
гое дело, если вы первоначально дав понять, что считаете меня глупым и
неискренним, затем переменили мнение и отныне считаете меня умным и
искренним, то на сей раз это будет истинным приобретением, поскольку
оно указывает на замену отрицательного аттитьюда его реальной противопо-
ложностью. Разница, о которой идет речь, продемонстрирована в экспери-
менте, проведенном Дэвидом Метти и его коллегами [56]: эффект приобре-
тения наблюдался только в том случае, когда имела место именно четкая
смена мнений.
Второе условие состоит в том, что смена аттитьюда должна быть посте-
пенной. Причина ясна: резкая перемена (подобная военной команде <кру-
гом!>) во взглядах другого человека вызовет недоумение и подозрения, осо-
бенно если такая перемена не имеет серьезных фактических оснований. Если
после трех встреч Мэри считает Сэма глупым, а встретившись с ним в четвер-
тый раз вдруг сочтет его умницей, то такой драматический сдвиг не может не
породить у Сэма определенных подозрений! Постепенная же смена мнений
представляется вполне осмысленной, она не вызывает подозрений и поэто-
му лишь усиливает вашу симпатию к тому, кто вас оценивает положительно
[57].
Любовь и интимность
До сих пор мы обсуждали в основном факторы, оказывающие влияние на
наши чувства симпатии или антипатии, возникающие на ранних этапах про-
цесса знакомства. Так как первые впечатления часто долговечны, они играют
важную роль в том, захотим ли мы развивать отношения с только что встре-
тившимся человеком, захотим ли, чтобы они превратились в более близкие
и устойчивые. Но по мере углубления этих отношений в дополнение к уже
рассмотренным включаются и другие социально-психологические процессы.
Сейчас мы переходим к теме близких отношений междулюдьми, осо-
бое внимание обращая на чувство любви. А чуть позже мы исследуем, как с
помощью сенситивной коммуникации можно достичь в близких отношени-
ях более глубокого удовлетворения и интимности.
Противоположности, действительно, притягиваются - иногда. Как мы
уже видели, старая поговорка оказывается права: рыбак рыбака видит изда-
лека. Иначе говоря, люди, разделяющие одни и те же мнения, склонны сим-
патизировать друг другу. Однако мы также успели убедиться в том, что в
реальности ситуация может быть гораздо более сложной: если мы кому-то
уже нравимся, то нам этот человек понравится больше, если он от нас от-
личается.
Эти наблюдения согласуются с некоторыми результатами, полученны-
ми исследователями, изучавшими более продолжительные человеческие вза-
имоотношения, чем те, которые можно установить в социально-психологи-
ческой лаборатории. Например, Роберт Уинч [58], основательно изучивший
личностные характеристики нескольких обрученных и супружеских пар,
обнаружил, что при определенных ограниченных условиях противополож-
ности притягиваются, иными словами, люди стремятся выбрать тех, чьи
потребности и характеристики являются скорее дополняющими их собствен-
ные, нежели совпадающими с ними.
Читатель, вероятно, обратил внимание на то, что я употребил выра-
жение <при определенных ограниченных условиях>, ибо оказывается, что в
данной области исследований имеются противоречивые данные. Так, одни
исследователи обнаружили, что супружеские пары, как правило, имеют вза-
имодополняющие системы потребностей, а другие - получили прямо про-
тивоположный результат, свидетельствующий о том, что такие пары, как
правило, имеют похожие системы потребностей. Мое собственное предпо-
ложение состоит в следующем. Какое из двух утверждений справедливо: <ры-
бак рыбака видит издалека> или же <противоположности притягиваются друг
к другу>, - зависит от того, какие именно характеристики личности рас-
сматриваются.
Вообразите себе человека, который высоко ценит чистоплотность и
опрятность. У такого вряд ли возникнет желание сочетаться браком с женщи-
ной, которая проявляет неряшливость; точно так же и женщина-неряха не
придет в восторг от перспективы выйти замуж за чистюлю и аккуратиста. Так
что, резонно предположить, что <рыбак-чистюля> увидит издалека <рыбака-
чистюлю>, а <рыбак-неряха> - <рыбака-неряху>. Аналогичным образом, у
экстраверта могут не сложиться отношения с интровертом, чье представле-
ние о счастье заключается в возможности сидеть дома, смотря телевизор.
Также верно, что люди, схожие в том, что касается благосостояния, интел-
лекта, религиозных предпочтений, внешней привлекательности, уровня об-
разования и физического роста, тяготеют к тому, чтобы держаться вместе,
особенно при продолжительных взаимоотношениях [59].
В то же время, если мы взглянем на иной набор характеристик, скажем,
на заботливость и зависимость, то нашему взору предстанет совсем другая
картина. Заботливый мужчина может оказаться несчастен, если выберет себе
в партнерши женщину в высшей степени независимую, и наоборот. А что
может быть лучше для зависимого мужчины, чем прожить жизнь <на груди>
у женщины, которой, действительно, доставляет удовольствие быть забот-
ливой? Это верно и в отношении таких полярных качеств, как мужествен-
ность-женственность, напористость-пассивность и доминантность (власт-
ность)-подчиненность. А вот еще один пример, на сей раз шутливый: можно
ли представить пару более счастливую, чем союз садиста с мазохисткой, или
наоборот?
Когда дело касается длительных отношений, взаимодополняемость по-
требностей взаимодействует с социологическими факторами, и это взаимо-
действие играет значительную роль в определении того, до каких пор двух
человек будет притягивать друг к другу, и до каких пор они будут оставаться
вместе. Общество устанавливает определенные ролевые нормы для супружес-
ких пар. Так, например, на большей части земного шара общество ожидает,
что мужья будут сравнительно более доминантны, а жены - более подчи-
ненны. Если взаимодополняемость потребностей супружеской пары соответ-
ствует ролевым нормам, установленным обществом, шансы на то, что брак
будет удачным, возрастают.
Следует также отметить, что, хотя идея взаимодополняемости потребно-
стей и идея схожести мнений часто ведут к противоположным предсказаниям
относительно аттракции, это не неизбежно: люди с определенными взаимодо-
полняющими личностными потребностями могут прийти к полному согласию
по какому-то конкретному вопросу. Возвращаясь к вышеупомянутому приме-
ру, кажется вполне вероятным, что властный мужчина и подчиненная женщина
будут разделять одно и то же мнение по поводу дифференциации семейных
ролей: мужчина должен доминировать, а женщина - подчиняться. Очевидно,
эти ролевые нормы могут измениться, и они меняются. Я предвижу (и наде-
юсь!), что, по мере того как мужчины и женщины будут все больше осознавать
значение андрогинии, ролевые нормы девятнадцатого века - доминирующий
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |