|
48 См. К.Маркс и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 227—228. 49 См. К.Маркс и Ф. Э и г е л ь с. Соч., т. 5, стр. 271.
50 См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 7, стр. 326.
Большое внимание уделено в «Господине Фогте» деятельности Союза коммунистов после подавления революции 1848—1849 гг. Маркс здесь в основном воспроизводит то, что он уже писал в 1852 г. в брошюре «Разоблачения о кельнском процессе коммунистов», но с теми поправками, которые внесли последующие восемь лет. Для характеристики этого периода деятельности Союза коммунистов необходимым дополнением являются два составленных Марксом и Энгельсом обращения Центрального комитета Союза от марта и июня 1850 г.
В книге «Господин Фогт» Маркс сообщает, что когда в конце лета 1849 г. он приехал в Лондон, то «нашел обломки тамошнего Центрального комитета вновь собранными...» 51 О каком Центральном комитете здесь идет речь? То ли о том, который существовал в Лондоне до начала революции, то ли о том, который был образован И. Моллем в Лондоне в конце 1848 г.? Некоторый свет проливает на этот вопрос мартовское обращение Центрального комитета. «После поражения революционных партий Германии и Франции в июле 1849 г.,— говорится в обращении,— почти все члены Центрального комитета опять собрались в Лондоне и, пополнив свой состав новыми революционными силами, с обновленной энергией принялись за реорганизацию Союза» 52. По-видимому, здесь речь идет об объединенном Центральном комитете, куда вошли два члена ЦК (Г. Бауэр, И. Эккариус), созданного И. Моллем в конце 1848 г., отдельные члены Центрального комитета, образованного Марксом в Париже (К. Маркс, Ф. Энгельс, К. Шаппер), возможно также члены старого лондонского Центрального комитета 1847 г. (Пфендер, Леман и Френкель). Что же касается «новых революционных сил», то Маркс, вероятно, имеет в виду Конрада Шрамма и Августа Виллиха, проявивших себя в ходе революции.
В обоих произведениях — «Разоблачения о кельнском процессе коммунистов» и «Господин Фогт» — большое внимание уделено Марксом его борьбе против левого сектантства. В них вскрыто существо возникших после революции принципиальных разногласий между руководимым Марксом и Энгельсом большинством Центрального комитета и сектантским меньшинством, которое шло за Виллихом и Шапнером 53.
51 К. Μ α ρ к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 14, стр. 451—452. 52 К. M ар к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 7, стр. 258.
53 Обстоятельное освещение истории борьбы Маркса и Энгельса против левого сектантства в 50-х годах XIX в. дано в интересной работе Л. И. Голъмапа «Из истории борьбы Маркса и Энгельса против сектантства и авантюризма в рабочем движении в начале 50-х годов XIX в.» (Сб. «Рабочее движение в новое время». М., 1964, стр. 134— 199), в статье Е. П. Канделя «Из истории борьбы К. Маркса и Ф. Энгельса против сектантства в 50-х годах XIX века» («Новая и новейшая история», 1966, № 6, стр. 3—18). Значительный интерес представляет публикация Георга Эккерта «Из переписки Союза коммунистов (Фракция Виллиха — Шаппера)» («Archiv für Sozialgeschichte», Bd. V, 1965, S. 273—317). Эта публикация с большой наглядностью вскрывает социальную основу фракции Виллиха — Шаппера как представителъницы отсталых немецких ремесленников-полупролетариев, попятное движение членов этой фракции к грубому уравнительному утопическому коммунизму Вейтлинга и Кабе, к сектантской заговорщической тактике, которая характерна для раннего периода рабочего и социалистического движения. Наиболее типичным документом, выражающим утопическо-заговорщическую программу и
В «Разоблачениях» Маркс привел выдержку из протокола заседания Центрального комитета от 15 сентября 1850 г., позволяющую понять существо этих разногласий и в то же время оттеняющую наиболее характерные черты левого сектантства.
На этом заседании Маркс, в частности, говорил: «На место универсальных воззрений Манифеста ставится немецкое национальное воззрение, льстящее национальному чувству немецких ремесленников... Вместо действительных отношений главным в революции изображается воля. В то время как мы говорим рабочим: Вам, может быть, придется пережить еще 15, 20, 50 лет гражданской войны для того, чтобы изменить существующие условия и чтобы сделать самих себя способными к господству,— им, вместо этого, говорят: Мы должны тотчас достигнуть власти, или же мы можем лечь спать. Подобно тому как демократы употребляют слово «народ», так употребляется ныне слово «пролетариат»,— как пустая фраза. Для того, чтобы претворить эту фразу в жизнь, пришлось бы объявить всех мелких буржуа пролетариями, то есть de facto представлять мелких буржуа, а не пролетариев. На место действительного революционного развития пришлось бы поставить революционную фразу» 54.
Объясняя причины появления фракции Виллиха — Шаппера, Маркс, в частности, указывал на то, что насильственное подавление революции оставляет в головах ее участников такое смятение, что они на время утрачивают способность разобраться в исторической обстановке, в изменении формы движения. Отсюда появляется у них игра в революцию, в тайные заговоры, которые в одинаковой мере компрометируют как их самих, так и дело, которому они служат 55.
Излагая существо разногласий с фракцией Виллиха — Шаппера, справедливо критикуя присущие ей сектантство и догматизм, Маркс придал этой критике в «Разоблачениях о кельнском процессе коммунистов» несколько резкую форму, как он это отмечал позднее в послесловии ко второму изданию своей книги: «...Обстоятельства, при которых были написаны «Разоблачения», объясняют резкость нападок на невольных пособников общего врага. В моменты кризиса опрометчивость становится преступлением против партии, требующим публичного искупления» 56.
В книге «Господин Фогт» Маркс сравнительно мало касается причин раскола Союза, а отсылает к своим «Разоблачениям...», где он выясняет непосредственные, ближайшие практические поводы к расколу и отмечает, что заключались они в стремлении Виллиха втянуть Союз в заговорщические затеи немецкой мелкобуржуазной, демократической эмиграции 57. Это противоречило основной линии Маркса и Энгельса, стремившихся сохранить организационную и идейную самостоятель-
тактику фракции, является принятая ее конгрессом в июле 1851 г. в Лондоне «Инструкция Союзу накануне, во время и после революции»; она должна была заменить «Манифест Коммунистической партии». Этот документ неоднократно упоминается в переписке членов фракции.
54 К. Μ а р к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 8, стр. 582—583.
55 См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 18, стр. 550.
56 Там же.
57 См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 14, стр. 452.
ность пролетарской партии и предохранить ее от возврата к заговорщичеству, в устранении которого из практики деятельности Союза основоположникам марксизма принадлежала, как известно, исключительная роль. Уже из одного этого видно, что деятельность сектантов тянула Союз назад, к уже преодоленному им этапу развития.
Поводом к еще большему обострению разногласий, подчеркивал Маркс, являлись обнаружившиеся вскоре диаметрально противоположные оценки политической обстановки 58. Виллих предполагал, что спор между Пруссией и Австрией о Кургессене и Германском союзе вызовет военный конфликт, который может перерасти в европейскую войну, а это откроет путь для выступления революционной партии. Для осуществления своих авантюристических планов фракция Виллиха — Шаппера вступила в соглашение с подобными же сектантскими группами французских, венгерских и польских эмигрантов. Эти необоснованные планы и надежды Маркс и Энгельс подвергли убедительной критике в своем «Третьем международном обзоре», который они напечатали в конце 1850 г. в издававшемся ими журнале «Neue Rheinische Zeitung. Politisch-ökonomische Revue» 59.
Здесь они раскрыли еще одну черту, свойственную левому сектантству, мелкобуржуазному революционаризму. Собственное нетерпение и неумение выждать развития внутренних противоречий до степени революционных конфликтов оно обычно пытается компенсировать авантюрами, ориентируясь на военные столкновения, которые, дескать, должны открыть путь для выступлений революционных партий. Эта авантюристическая черта в деятельности многих сектантских группировок неоднократно подвергалась критике Марксом и Энгельсом.
Большое значение для историографии Союза коммунистов имеют положения Маркса об историческом значении Союза в деле создания и развития пролетарской партии. ««Союз коммунистов».— говорится в «Разоблачениях...»,— не являлся... заговорщическим обществом, а был обществом, которое тайно осуществляло организацию пролетарской партии, потому что немецкий пролетариат открыто был лишен igni et aqua (огня и воды), лишен свободы печати, слова и союзов» 60.
Здесь мы вплотную подходим к анализу взглядов Маркса на пролетарскую партию и в этой связи на Союз коммунистов 61; эти два понятия у Маркса и Энгельса в 40—50-е годы не вполне совпадали.
58 Там же, стр. 452—453.
59 К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 7, стр. 486. 60 К. Μ а ρ к с и Ф..Э и г е л ь с. Соч., т. 8, стр. 481.
61 После завершения данной статьи нам удалось ознакомиться с интересным очерком Монти Джонстона «Маркс и Энгельс и концепция партии» («The Socialist Register», 1967, p. 121—158), непосредственно связанным с ее тематикой. Поэтому мы вынуждены здесь ограничиться подстрочным примечанием. Достоинством работы Джонстона является обстоятельный и хорошо обоснованный марксистский обзор развития взглядов основоположников научного коммунизма на пролетарскую партию и рассмотрение наиболее существенных расхождений в трактовке этой проблемы в современной историографии. Автор, в частности, остнавливается на разногласиях с М. Рюбелем, Б. Николаевским, Мольнаром и др.
Едва ли можно согласиться с мнением Джонстона, будто советские историки, рассматривающие «Новую Рейнскую газету» как боевой штаб пролетарской партии в период германской революции 1848 г., распространяют позднейшую ленинскую терминологию на ранний период. В своих утверждениях советские историки в первую очередь опира-
40-е годы XIX в. являются периодом формирования теории научного коммунизма, естественно, что и взгляды Маркса и Энгельса на революционную партию пролетариата только складывались. Поэтому не удивительно, что в высказываниях Маркса и Энгельса о пролетарской партии, о коммунистической партии, встречающихся в их произведениях и письмах тех лет, еще отсутствует единство в формулировках, определяющих существо и значение партии.
Маркс и Энгельс пользовались тогда такими понятиями, как «пролетарская партия», «наша партия», «коммунистическая партия», причем эти понятия не выражали тождественного содержания. Под пролетарской партией, рабочей партией, или политической партией пролетариата, основоположники марксизма понимали тогда всю совокупность классовой организации пролетариата, ведущего политическую борьбу против имущих классов. Так, в «Манифесте Коммунистической партии», говоря о централизации местных очагов борьбы пролетариата в единую классовую борьбу в общенациональном масштабе, указывая, что эта борьба приобретает политический характер, Маркс и Энгельс писали: «Эта организация пролетариев в класс, и тем самым — в политическую партию, ежеминутно вновь разрушается конкуренцией между самими рабочими. Но она возникает снова и снова, становясь каждый раз сильнее, крепче, могущественнее» 62. Здесь перед нами яркий образец материалистического подхода к вопросу о путях возникновения партии: она не является лишь результатом субъективной организационной деятельности тех или иных лидеров, она вырастает из самой классовой борьбы пролетариата.
Приведенная выше характеристика партии не оставляет никаких сомнений, что основоположники марксизма понимали в то время под пролетарской партией не какую-либо определенную организационную форму, а борющийся пролетариат в целом. Это относится и к их высказываниям 50-х годов. Так, например, в работе «Классовая борьба во Франции» Маркс, говоря о выдвижении рабочими на пост президента кандидатуры Распайля в противовес кандидату мелкобуржуазных демократов Ледрю-Роллену, указывает, что «это был первый акт, в котором выразилось отделение пролетариата как самостоятельной политической партии от демократической партии» 63. Известно, что в это время у французских рабочих не было организованной политической партии и, следовательно, Маркс отождествляет здесь пролетарскую партию с революционным рабочим движением в целом.
До основания Союза коммунистов коммунизм существовал как идейное направление. Именно в этом смысле Маркс и Энгельс употребляли термин «коммунистическая партия» в 1845—1846 гг. Коммунистами, как впоследствии об этом писал Энгельс, называли тогда (в отличие от
ются на собственные свидетельства Маркса и Энгельса. Достаточно обратиться к статьям Энгельса «Маркс и «Neue Rheinische Zeitung» (1848—1849)» и «К истории Союза коммунистов», чтобы увидеть, насколько правы советские историки в данном вопросе. Несмотря на эти частные расхождения, статья Монти Джонстона, несомненно, представляет большой интерес как в общем правильный сводный обзор взглядов Маркса и Энгельса на пролетарскую партию. Вполне понятно, что рассмотрение статьи М. Джонстона не может быть ограничено одним примечанием; она заслуживает самостоятельного анализа.
62 К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 4, стр. 433.
63 К. Μ а ρ к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 7, стр. 44.
стоявших вне рабочего движения социалистов, с одной стороны, приверженцев выродившихся сект фурьеристов, оуэнистов, с другой — представителей филантропической и реформистской буржуазии) тех революционеров, которые рассматривали себя как составную часть рабочего класса, считали недостаточными одни только политические перевороты и требовали коренного революционного преобразования общества 64.
Но наряду с этим широким определением коммунистической партии, охватывающей почти все коммунистическое движение, у Маркса и Энгельса уже к 1846 г. складывается новый взгляд о необходимости создания подлинной коммунистической партии, объединяющей только действительно революционных, передовых представителей европейского пролетариата. Так, в начале 1846 г. основоположники марксизма писали: «Само собой разумеется, что с момента возникновения в Германии настоящей коммунистической партии «истинным социалистам» придется все больше находить свою публику лишь среди мелких буржуа...» 65 Тот же подход выражен и в письме Маркса и Энгельса к Г. А. Кётгену, где под партией подразумевается та коммунистическая партия, которую они и их сторонники начали в эти годы создавать 66.
Положение существенно изменилось с основанием Союза коммунистов, который Маркс и Энгельс тогда считали «настоящей коммунистической партией». Не случайно они назвали составленный ими для этого Союза программный документ «Манифестом Коммунистической партии». В нем они сформулировали положения о коммунистической партии и об ее отношении к другим пролетарским партиям.
Коммунисты, доказывали Маркс и Энгельс, не являются особой партией, противостоящей другим рабочим партиям. Они не выдвигают каких-то особых сектантских принципов, под которые хотели бы подогнать пролетарское движение. От остальных пролетарских партий они отличаются лишь тем, что в борьбе пролетариев различных стран они отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата; к тому же на различных ступенях, через которые проходит борьба пролетариата с буржуазией, коммунисты всегда выступают представителями интересов движения в целом 67. Таким образом, двумя важнейшими принципами коммунистической партии являются: принцип пролетарского интернационализма и принцип единства рабочего класса.
В «Манифесте Коммунистической партии» основоположники марксизма обосновали свое важнейшее положение — об авангардной роли коммунистической партии по отношению к рабочему классу, к остальным пролетарским партиям. «Коммунисты,— писали они,—...являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения» 68.
64 См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 21, стр. 366—367.
65 К. M ар к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 3, стр. 459.
66 К. Μ а р к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 4, стр. 19—21.
67 См. там же, стр. 437.
68 Там же. 493
Уже приведенное положение показывает, что пропагандистская деятельность должна была выступать в Союзе коммунистов на первый план, что он по преимуществу был тогда пропагандистской организацией. На это неоднократно указывали в своих произведениях Маркс и Энгельс. «Главная цель Союза,— писал Маркс в «Господине Фогте»,— пропаганда среди рабочих в Германии...» 69 На пропагандистский характер Союза коммунистов указал и Энгельс в своих произведениях: «Маркс и «Neue Rheinische Zeitung»», «К истории Союза коммунистов» 70.
Однако другой, не менее важной задачей Союза коммунистов являлось формирование пролетариата как класса, создание его различных классовых организаций, начиная от самых простейших, кончая широкой, массовой рабочей партией. Определяя ближайшие цели коммунистов, «Манифест» указывал: «Формирование пролетариата в класс» 71. Это же самое имел в виду Маркс, когда в «Разоблачениях...» писал, что Союз был обществом, которое тайно осуществляло организацию пролетарской партии. Эта мысль получила развитие и в последующих трудах Энгельса, который, в частности, в 1884 г. писал: «...Немецкая «коммунистическая партия», как мы ее называли, состояла лишь из немногочисленного ядра, из Союза коммунистов, организованного как тайное пропагандистское общество» 72.
В ноябре 1852 г. по предложению Маркса Союз коммунистов был распущен. Однако это не было самоличным актом Маркса. Подтверждение этого содержится в работе Маркса «Господин Фогт», как и в его письме к Энгельсу от 19 ноября 1852 г. 73 Анализ указанных материалов свидетельствует, что решение о роспуске Союза было принято его Лондонским окружным комитетом и касалось только лондонской организации. В этом решении объявлялось «несвоевременным дальнейшее существование Союза также на континенте» 74. Это по существу представляло собой своеобразную рекомендацию находившимся вне Англии организациям Союза. В то же время Маркс констатировал: «Впрочем, на континенте он фактически уже не существует со времени ареста Бюргерса и Рёзера» 75. Как единая организация он безусловно распался после ареста кельнского Центрального комитета (Бюргерс и Рёзер были его членами), но отдельные его общины в городах Рейнской провинции продолжали существовать, в чем Маркс и Энгельс убедились в 1853— 1856 гг. на основе личных переговоров с представителями этих общин, на основе их писем. Некоторые из этих общин продолжали существовать вплоть до 60-х годов, до того момента, когда Лассаль создал Всеобщий германский рабочий союз, когда возник I Интернационал. Об этом свидетельствует В. Либкнехт 76. Продолжали действовать общины Союза и в США. Следовательно, решение о роспуске Союза коммунистов не имело универсального характера.
69 К. M ар к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 14, стр. 451.
70 К. Маркс и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 14, 223.
71 К. M ар к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 4, стр. 437.
72 К. M ар к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 14.
73 К. M ар к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 14, стр. 452; т. 28, стр. 165.
74 К. M ар к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 28, стр. 165.
75 Там же.
76 «Союз коммунистов...», стр. 411.
Весьма существенны и причины, которые Маркс приводит в обоснование необходимости роспуска Союза. В «Господине Фогте» Маркс, ссылаясь на приведенное выше решение Лондонского окружного комитета, писал, что «со времени арестов в Германии, то есть уже с весны 1851 г., фактически прекратилась всякая связь с континентом; к тому же подобное пропагандистское общество вообще стало несвоевременным» 11. В приведенных словах указаны не все причины, диктовавшие роспуск Союза. Кроме того, тезис, что Союз коммунистов как пропагандистское общество стал несвоевременным, также нуждается в расшифровке. Ответ на эти вопросы мы находим в других высказываниях Маркса. Так, в письме к И. Вейдемейеру от 1 февраля 1859 г. Маркс заявил: «От связей — организованных — я отказался. Я считал, что они могут скомпрометировать немецких друзей» 78. Когда еще раньше, в 1853 г., другой деятель Союза — К. Клейн — предложил возобновить организационные связи Союза в Германии, то Маркс ему заявил, что из Лондона переписка совершенно невозможна, что фабричным рабочим следует держаться исключительно своей собственной среды и не вступать в связь с мещанами и ремесленниками Кельна, Дюссельдорфа и т. п. 79
Таким образом, если расположить приведенные аргументы в логическом порядке, то они приведут к следующим выводам: 1) аресты членов кельнского Центрального комитета и других видных деятелей Союза в Германии привели к почти полному распаду связей между общинами Союза в Германии и его руководителями в Лондоне, а также между самими общинами; 2) Маркс и Энгельс, находившиеся в Англии под неустанным наблюдением прусской полиции, контролировавшей почти всю их переписку с Германией, не могли предпринять сколько-нибудь серьезных усилий для восстановления организационных связей Союза, не поставив под угрозу ареста других деятелей Союза в Германии, не скомпрометировав их перед прусской полицией; это обстоятельство удерживало Маркса на всем протяжении 50-х годов, когда господствовала реакция в Германии, от восстановления Союза коммунистов; 3) однако не одни полицейские преследования удерживали основоположников марксизма от восстановления Союза коммунистов. Они считали, что это пропагандистское общество в своей прежней форме устарело. В 50-е годы в Германии ускорился промышленный переворот, что выдвигало промышленный пролетариат на передний план по сравнению с другими слоями трудящихся. Между тем основные кадры членов Союза коммунистов составляли ремесленники-подмастерья, по существу не рабочие, а полупролетарии. Связанные еще многими нитями с мелкой буржуазией, они, как показал опыт развития Союза коммунистов, являлись во многих случаях социальной основой левого сектантства, мелкобуржуазного революционаризма. Маркс и Энгельс особенно убедились в этом на опыте борьбы с фракцией Виллиха и Шаппера. Очевидно этим следует объяснить предостережения Маркса рейнским общинам, чтобы фабричные рабочие создавали свои тайные организации независимо от ремесленников и мещан, и то, что он не хотел восстанавливать Союз коммунистов в прежней форме. Однако и для новой формы организации про-
77 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 14, стр. 452.
78 К. M ар к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 29, стр. 468. 79 См. «Союз коммунистов...», стр. 409.
летарской партии в Германии еще не созрели условия. Это вынуждало Маркса выжидать более благоприятной обстановки.
Но означал ли для Маркса роспуск Союза коммунистов отказ от пролетарской партии, как это пытались доказать некоторые правосоциалистические историки рабочего движения? Анализ высказываний Маркса опровергает подобные утверждения. Говоря о Союзе коммунистов. Маркс в 1860 г. в письме к Ф. Фрейлиграту утверждал: ««Союз», так же как и Общество времен года в Париже, как сотни других обществ, был лишь эпизодом в истории партии, которая повсюду стихийно вырастает на почве современного общества» 80. Он далее подчеркивал, что под партией он понимает «партию в великом историческом смысле». Речь здесь, по-видимому, шла о революционном пролетариате, представленном его авангардом — теоретиками и организаторами его классовой борьбы. Сама постановка вопроса о пролетарской партии, вырастающей на почве современного общества, здесь столь же строго материалистична, как в «Манифесте Коммунистической партии».
Отказываясь после кельнского судебного процесса от прежней формы организации, от Союза коммунистов, Маркс в то же время стремился отстоять существование немногочисленного коммунистического ядра пролетарской партии, главной целью которого были разработка, изучение и пропаганда теории научного коммунизма, стратегии и тактики революционного пролетариата, подготовка пролетарских революционеров, которые в нужный момент, когда сложатся для этого условия, выступят организаторами массовых рабочих партий. По отношению к этому коммунистическому ядру Маркс часто употреблял термин «наша партия», имея в виду своих ближайших сторонников. «Мы непременно должны обновить состав нашей партии»,— писал Маркс Энгельсу в марте 1853 г. 81 В этом же смысле пользуется выражением «наша партия» и Энгельс в своих письмах в 50-е годы Вейдемейеру 82.
Таким образом, даже в глухие годы реакции Маркс и Энгельс не отказывались от пролетарской партии, от своей принадлежности к ее теоретическому ядру («наша партия»), рассматривая его как идейное течение, как объединение единомышленников, активно отстаивающих коренные интересы революционного пролетариата и связанные между собой преданностью своему классу и солидарностью с его теоретическими и тактическими принципами 83. Насколько для Маркса «наша партия» было конкретным понятием, а не абстрактным выражением или этическим постулатом, свидетельствует такая деталь: в письме к Фрейлиграту от 23 февраля 1860 г. он называет В. Либкнехта членом партии 84.
Взгляды Маркса на пролетарскую партию, на историческое развитие Союза коммунистов целиком разделял и Энгельс, который после смерти Маркса написал ряд трудов по истории первого этапа междуна-
80 К. Μ а р к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 30. стр. 400—401.
81 К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 28, стр. 191; см. также т. 29, стр. 469, 516, 519. 516, 519.
82 К.Маркс и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 28, стр. 490—491.
83 К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 28, стр. 191, 193, 490—491; т. 29, стр. 468—469, 516;
т. 30, стр. 374- -375.
84 См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 30, стр. 374.
родного рабочего движения, по истории Союза коммунистов. Наряду с работами Маркса они легли в основу всей последующей марксистской историографии. Нельзя сколько-нибудь стройно осветить историю этой организации, не опираясь наряду с трудами Маркса на такие работы Энгельса, как «Маркс и «Neue Rheinische Zeitung»», «К истории Союза коммунистов», на его многочисленные предисловия к изданиям работ Маркса и его соратников. Все это — величайшее приобретение для историографии Союза коммунистов.
Одна из заслуг Ф. Энгельса как историка международного рабочего движения заключается в том, что он, выражая свои и Маркса взгляды, подчеркнул роль Союза коммунистов как славного предшественника I Интернационала, показав, что Союз был «первым международным рабочим движением», «из которого вышло много лиц, игравших потом руководящую роль в Международном Товариществе Рабочих». Сопоставляя эти две организации, Энгельс характеризовал Союз, как «первую узкую форму» международного сплочения пролетариата, в то время как открытое Международное Товарищество Рабочих он называл «второй, бесконечно более широкой формой» 85. Этого же взгляда на Союз коммунистов придерживались и другие соратники Маркса. «...B 1864 году было отпраздновано возрождение, хотя и в новой форме, старого, исчезнувшего Союза коммунистов: было основано Международное Товарищество Рабочих... Теперь созрели плоды нашей предшествующей деятельности...»,— писал Фридрих Лесснер 86. Ту же точку зрения отстаивал и другой деятель Интернационала — И. Г. Эккариус, который на страницах английской буржуазной газеты «Times» показал роль Союза коммунистов как предшественника Международного Товарищества Рабочих 87. Прав был Энгельс, заявивший в 1885 г., что «теоретические принципы «Коммунистического Манифеста», которые Союз коммунистов в 1847 г. начертал на своем знамени, служат в настоящее время наиболее крепкой интернациональной связью для всего пролетарского движения Европы и Америки» 88.
85 К. M ар к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 21, стр. 214, 232.
Произведения Маркса и Энгельса позволяют проанализировать такую проблему, как взаимоотношение двух параллельных процессов — развитие взглядов Маркса и Энгельса на партию и развитие самих форм существования партии. Такое сопоставление дает возможность показать, что ход формирования взглядов основоположников марксизма на партию сперва как наиболее общее идейное направление (партийное единство всех приверженцев коммунизма), затем более строгое и узкое определение партии — как революционной и последовательно коммунистической, противопоставляющей себя утопическим и мелкобуржуазным социалистам, и, наконец, партия, скрепленная организационным единством (Союз коммунистов), этот ход развития взглядов отражает объективное развитие партии как живого организма.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |