Для живых, биологических систем характерно действие др. принципов У. Эволюционное развитие, в отличие от технического прогресса, сопровождается приумножением не только порядка, но и разнообразия. Упорядоченность возникает как некая надстройка, дополнение к хаотическому движению. Выделяют два уровня У. системы: организменный и поведенческий. Первый из них воспроизводится наследственно и ориентирован на самосохранение вида или экосистемы. Второй обеспечивает удовлетворение потребностей системы во взаимодействии с внешней средой.
В социальных системах развивается особый уровень У. — культуры как системы инструментальных и символических средств, среди которых особую роль играют нормы, ценности, традиции и ин-ты. В примитивных обществах социализация индивидов, формируя достаточно жесткую систему ценностей и социальных ролей, выполняет основные функции У.
В феодальных обществах традиционный механизм У. в основном сохраняется, но при этом возникают новые специфицированные системы У. — церковные, правовые, политические и пр. Культура У. при этом носит сугубо элитарный характер, поскольку вертикальная и горизонтальная дифференциация ролей передается в основном по наследству.
С возникновением товарного производства и началом промышленной революции получают самостоятельное значение не только правовые формы регуляции социальных процессов, но и конкурентные механизмы У. (особенно в среде экономики и политики). Это вызывает все более детальную регламентацию режима У. деятельности (административная и техническая регламентация). В современных высокоразвитых обществах сложилась многоуровневая система У., которая включает: 1) традиционные личностные отношения (семья); 2) профессиональные отношения; 3) рыночные (конкурентные) отношения; 4) государственное регулирование; 5) идеологические отношения.
Однако в кон. 20 в. наука утратила оптимистическую веру в стабилизирующий характер социального У., сложившуюся в эпоху Просвещения.
Две мировые войны, унесшие миллионы жизней, кровавые диктатуры всех образцов — от фашизма до коммунизма, ядерные испытания, аварии на атомных станциях — вот далеко не полный перечень «управляемых катастроф 20 в.».
В научном анализе и экспертных оценках стали преобладать идеи тотального кризиса У., потери У., стратегической нестабильности. На смену оптимистическим взглядам на управляемое социальное развитие и историческую эволюцию пришла «теория катастроф».
Многие ученые сделали вывод, что «...весь разработанный концептуальный арсенал общей теории систем и кибернетики оказался достаточным только для того, чтобы описать системы, не изменяющиеся во времени, линейные по структуре (организации) и жестко детерминированные» (И.Б. Новик, А.Ш. Аб-дуллаев).
В современной науке идет активный поиск новых альтернативных подходов к У., призванный вывести общество из кризиса, преодолеть стратегическую нестабильность.
Бир С.Т. Кибернетика и управление обществом. М., 1963; Новик И.Б. Абдуллаев А.Ш. Введение в информационный мир. М., 1991; Василенко И.А. Административно-государственное управление в странах Запада. М., 1998.
И.А. Василенко
УРАВНИТЕЛЬНОСТЬ — принцип социальной организации, основанный на утверждении имущественного равенства, которое в традиционном понимании У. рассматривается как необходимое условие социального равенства и залог сохранения равенства гражданских прав.
На протяжении мировой истории У. как социальный идеал, упрощенно передаваемый формулой «ни богатых, ни бедных», присутствовал в различных утопических проектах преобразования общества, неоднократно предпринимались попытки и практической реализации данного принципа (напр., движение диггеров в годы Английской революции 17 в.). Однако свое наиболее последовательное воплощение идеи У. пережили в 20 в., став базовой основой социалистической модели, реализованной в СССР и ряде др. стран. Уравнительная природа советской социально-экономической системы состояла в формировании механизма распределения доли общественного богатства между индивидами, действующего в соответствии с формально-идеологически понимаемым принципом социальной справедливости. Во главу угла ставилось не право людей получать материальное вознаграждение по труду, а стремление государства не допустить массового обогащения граждан, поскольку последнее привело бы к подрыву всего комплекса коммунистических ценностей. На практике «уравниловка» в оплате труда, искусственное ограничение и нормирование потребностей населения, система многочисленных административных запретов на владение собственностью приводили к незаинтересованности работника в результатах своего труда, сковывали личную инициативу, поощряли социальное иждивенчество. Одновременно развивался некий комплекс мер материального поощрения, действующих лишь в отношении отдельных социальных категорий (напр., «слуг народа»).
В условиях социалистической системы хозяйствования У. означала также формирование у населения особой уравнительной психологии. Резкое неприятие населением значительной дифференциации доходов и вызванного с этим социального расслоения, отмеченное в годы перестройки, связано с наличием своеобразного общественного идеала справедливости, соответствующего социалистическому образу жизни.
Норре Н.Н. ATheory of Socialism and Capitalism: Economics, Politics and Ethics. Boston, 1990.
УСИН («пять стихий», «пять [агентов] движения», «перекрестие двух рядов из пяти [полей-элементов]») — структурно-функциональный архетип культуры дао. Последняя представляет собой живой организм, сочетающий две совершенные формы — сферу и куб, которые в пределе стремятся друг к другу. Организм дао, один и единственный, плавает во вселенской пустоте, имеющей инь—янскую (отрицательно-положительную, см.: Инь—ян) энергетическую напряженность и натяженность. Объем дао тоже наполнен пустотой, в которой растворены физическое, духовное и идеально-мыслительное качества. Под воздействием инь и ян на вертикальном диаметре сферы формируются пять точечных полей ян, а на квадрате горизонтального сечения куба по углам и в центре — пять точечных полей инь. В центре объема дао пересекаются построения полей ян и инь и создают объединяющее их поле цзы. В совокупном составе они образуют генетическую триаду инь—цзы—ян, которая от центра дважды укладывается в полях вертикали (центральное и два ближних к нему поля, центральное и два дальних поля) и дважды в полях горизонтали (на диагоналях квадрата). Эти триады находятся в отношении взаимного соответствия (каждой горизонтальной триаде инь соответствует вертикальная триада ян) и противоположно заряжены: там, где у одной триады поле ян, у другой — поле инь, и наоборот. Триады инь—цзы—ян в пятерках горизонтальных и вертикальных полей составляют генетическую формулу «трех и пяти» культуры дао и являются ее структурно-функциональным архетипом У с. В порядке кругового движения по горизонтали и витого (по траектории «8») движения по вертикали поля инь и ян сопрягаются в центре, сплетают генетическую спираль дао и конденсируют физический, духовный и идеально-мыслительный состав пустоты объема дао. В результате получается пять инь—янских физических элементов — му, хо, ту, цзинь, шуй (соответственно дерево, огонь, земля, металл, вода), пять коррелятивных им духовных элементов — жэнь, ли, синь, и, чжи (соответственно человеколюбие, ритуал, доверие, долг, знание) и пять коррелятивных им нечетных — 1, 3, 5, 7, 9 и пять четных — 2, 4, 6, 8, 10 идеально-числовых элементов. Данные элементы составляют онто-гносео-психологическое единство и служат строительным материалом всех феноменов космоса.
Даосизм и конфуцианство дают различные спиральные развертки элементов архетипа У с. и наделяют их соответственно органическими и социоморфными функциями.
Даоская спираль У с. по «Хуайнань-цзы» (2 в. до н.э.):
Дерево крепнет, Вода стареет, Огонь рождается, Металл пленяется, Земля умирает.
Огонь крепнет, Дерево стареет, Земля рождается, Вода пленяется, Металл умирает.
Земля крепнет, Огонь стареет, Металл рождается, Дерево пленяется, Вода умирает.
Металл крепнет. Земля стареет, Вода рождается, Огонь пленяется, Дерево умирает.
Вода крепнет, Металл стареет, Дерево рождается, Земля пленяется, Огонь умирает.
Конфуцианская спираль У с. по «Бо ху тун» (1 в. до н.э.):
Дерево царствует, Огонь помогает, Земля умирает, Металл пленяется, Вода отдыхает.
Земля царствует, Металл помогает, Вода умирает, Дерево пленяется, Огонь отдыхает.
Вода царствует, Дерево помогает, Огонь умирает, Земля пленяется, Металл отдыхает.
Огонь царствует, Земля помогает, Металл умирает, Вода пленяется, Дерево отдыхает.
Металл царствует, Вода помогает, Дерево умирает, Огонь пленяется, Земля отдыхает.
Плоскостная схематизация отчетливо показывает их сходство и различие (элементы обозначены по первым буквам названий).
Простейший способ соединения элементов горизонтальных рядов (I—V) даоской спирали и вертикальных столбцов (а—д) конфуцианской спирали по окружностям и проведение в них соответственно соединений вертикальных столбцов и горизонтальных рядов проявляет графические формулы генетических кодов даоской и конфуцианской культур дао.
Архетип У с. задает структурно-функциональную парадигму всему филос. сознанию древних китайцев.
Лукьянов А.Е. Истоки Дао: древнекитайский миф. М., 1992; Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1994; Лукьянов А.Е. Понятие философии у древних китайцев // Проблемы Дальнего Востока. 1998. № 2.
А. Е. Лукьянов
УТИЛИТАРИЗМ (от лат. utilitas — польза) — направление в моральной философии, основанное Дж. Бентамом в трактате «Введение в принципы нравственности и законодательства» (1780) и развитое в его классическом виде и именно под названием «У». Дж.С. Миллем («Утилитаризм», 1863). Милль сформулировал основные аргументы У. против многочисленных возражений критиков; главный пафос миллевской полемики был направлен против априоризма и интуитивизма, а персонально — против И. Канта и его английских последователей. Согласно У., в основе морали лежит общее благо (как счастье большинства людей), которое Бентам называл общей пользой, безусловно отличая ее от корысти, или личной выгоды. Под принципом пользы он понимал принцип выбора действий и оценки поступков, который ориентирует на максимально большее благо. Если действие касается интересов сообщества, то речь идет о пользе (счастье) сообщества, если — интересов индивида, то речь идет о пользе индивида. Формула общего блага — «наибольшее счастье наибольшего числа людей» — встречалась и раньше, у Ф. Хатчесона, Ч. Бекаария, К. Гельвеция и др., однако именно Бентам придал ей принципиальное значение для построения теории морали.
Согласно У., все люди стремятся к удовлетворению своих желаний. Счастье или польза заключается в удовольствии, но при отсутствии страдания, т.е. счастье заключается в чистом, длительном и непрерывном удовольствии. И удовольствие, и польза принимаются в У. в широком смысле: под наслаждением понимаются всякие наслаждения, в т.ч. чувственные, под пользой понимается всякая польза, в т.ч. выгода. У. — это теория, направленная против эгоизма. Приемлемость в каждом конкретном случае получаемого удовольствия или выгоды определяется тем, содействуют ли они достижению высшей цели. На этом же основываются определения (оценки) явлений и событий как хороших или дурных. При этом человек, по У., должен, имея в виду высший нравственный принцип, стремиться обеспечить хотя бы свое частное благо; в духе протестантской этики тем самым предполагалось, что человек должен исполнить в первую очередь свое профессиональное и социальное предназначение, но исполнить его с чистыми руками, по совести — добродетельно.
В У. — в продолжение той линии в моральной философии, которая идет от Аристотеля и Эпикура и в противовес кантианству, — мораль выводится из того, что составляет конечную (высшую) цель. Мораль определяется Миллем как «такие правила для руководства человеку в его поступках, через соблюдение которых доставляется всему человечеству существование, наиболее свободное от страданий и наивозможно богатое наслаждениями». Три фактора, по Миллю, препятствуют осуществлению принципа пользы или человеческому счастью: себялюбие людей, недостаток умственного развития и дурные государственные законы. Тем самым утверждалась недопустимость смешения целей и ценностей.
Главный моральный принцип конкретизируется в менее общих принципах второго уровня. И если брать моральные обязанности человека, то каждая из них соотнесена с второстепенными принципами. Эти принципы не менее значимы, чем главный принцип, и степень их обязательности такая же, как у главного принципа. Т.о., структура морали в У. Милля задается иерархией главного принципа (принципа пользы) и производных, или второстепенных, принципов, которыми, собственно, и руководствуется человек в конкретных поступках. Таковы, напр., принцип справедливости, правила «не вреди», «противодействуй несчастью», «соблюдай интересы ближних»; сюда же можно отнести заповеди Декалога. На практике люди обходятся второстепенными принципами и нередко даже понятия не имеют о существовании главного принципа. Однако в случае конфликта между различными второстепенными принципами роль общего основания для его разрешения играет главный принцип.
В связи с этим обнаруживается важная теоретическая дилемма, суть которой касается оснований оценки поступков. Согласно классическому У., оценка поступка должна основываться на результатах действия, взятого автономно, как отдельно осуществленного акта. Однако в интерпретации Милля основания оценки к этому не сводятся: он рассматривал соблюдение прав др. людей в качестве одного из результатов действия. Одновременно права человека выступают неким стандартом, выполнение которого вменяется каждому в обязанность. При том что каждое действие должно в конечном счете соотноситься с принципом пользы, и этот принцип — тоже определенный стандарт для оценки поступков — можно, т.о., выделить в У уже два типа оснований оценки: результат, к которому привел поступок, и стандарт, или правило, которому поступок должен соответствовать.
Это различие не было концептуально осмыслено Миллем, но оно определило развитие У. в 20 в., отразившись в двух течениях У.: У. действия (actutilitarianism) и У. правила (rule-utilitarianism). Согласно У. действия, который продолжает традицию классического У., каждый человек в условиях выбора должен руководствоваться стремлением получения наибольшего счастья для наибольшего числа людей, вовлеченных в ситуацию поступка (П. Сингер). Как указывают критики У. действия, такое основание выбора может противоречить взятым ранее обязательствам или принятым долгосрочным жизненным планам. Согласно У. правила, при выборе поступка следует определить, какой набор конкретных правил, будучи принятым в обществе, обеспечит максимизацию пользы, а затем руководствоваться этими правилами (Р. Брандт). Второе направление является доминирующей формой современного У.
Иодль Ф. История этики в Новой философии. Т. 2. М., 1898; МилльДж.С. Утилитарианизм. О свободе. СПб., 1900; Бентам И. Введение в основание нравственности и законодательства. М., 1998; Brandt R.B. Toward a Credible Form of Utilitarianism // Morality and the Language of Conduct. Detroit, 1965; Lions D. The Forms and Limits of Utilitarianism. Oxford, 1965; Sen A., Williams В., eds. Utilitarianism and Beyond. Cambridge, 1982.
Р.Г. Апресян
ФАЙХИНГЕР (Vaihinger) Ханс (1852—1933) — нем. философ и кантовед. Проф. ун-тов Страсбурга и Халле (1884—1906). Испытал на себе влияние И. Канта, А. Шопенгауэра, Ф.А. Ланге. В 1897 основал жур. «Kant-Studien», а в 1904 — Кантовское общество (Kant-Gesellschaft). Ф. написан один из известных комментариев к «Критике чистого разума» Канта. Наиболее значительной собственной филос. работой Ф. является соч. «Философия как если бы», которую он рассматривал в качестве «системы теоретических, практических и религиозных функций человечества». Хотя сам Ф. характеризовал свою позицию как позитивный идеализм или идеалистический позитивизм, в историю философии он вошел как автор концепции фикционализма. Согласно этой концепции, всякое знание есть гипотетическая фикция, и ее истинностное значение состоит только в практической жизненной ценности. Объективная же истина в смысле совпадения с действительностью недостижима. Наше изображение мира в представлении состоит из чудовищной паутины фикций и полно логических противоречий. Фикции являются неадекватными, субъективными, образными способами представления, чье совпадение с действительностью исключено. Тезис об искажении действительности фикциями сближал Ф. с позицией Ф. Ницше. Фикции, по Ф., суть ложные допущения, зачастую и познанные в своей ложности, но, несмотря на это, используемые при построении знания, направлении действия, упорядочивании чувства. Фикциями являются все категории, а следовательно, и все науки, построенные на их основе. Наиболее ценными фикциями являются идеалы. Понятия Бога, бессмертия души, атома, бесконечно малого, жизненной силы суть не что иное, как фикции. Мышление, действие и чувствование направлены на фикции, т.к. с их помощью неупорядоченные переживания структурируются в мышлении, что позволяет ориентировать действие и стабилизировать чувство. В теоретической, практической и религиозной сферах мы приходим, по Ф., к правильному при помощи ложного. Поскольку фикции являются ложными, они иррациональны, однако именно эта иррациональность делает возможной рациональность мышления и действия. Рациональность же интерпретируется Ф. как средство для лучшего обеспечения выживания. Задачей философии Ф. считал разложение паутины фикций на отдельные фиктивные элементы; исходя из этой задачи он рассматривал историю философии.
During und Lange. Iserlohn, 1876; Commentarzu Kants Kritik der reinen Vernunft. Stuttgart, 1881 — 1882; Nietzsche als Philosoph. Berlin, 1901; Philosophie des Als-Ob. Berlin, 1911; Pessimismusund Optimismus. Berlin, 1924.
Бакрадзе К.С. Очерки по истории новейшей и современной буржуазной философии. Тбилиси, 1960.
ФАКТ (от лат. factum — сделанное, совершившееся) — 1) синоним понятий «истина», «событие», «результат»; нечто реальное в противоположность вымышленному; конкретное, единичное в отличие от абстрактного и общего; 2) в философии науки — особого рода предложения, фиксирующие эмпирическое знание. Как форма эмпирического знания Ф. противопоставляется теории или гипотезе.
В научном познании совокупность Ф. образует эмпирическую основу для выдвижения гипотез и создания теорий. Задачей научной теории является описание Ф., их интерпретация и объяснение, а также предсказание ранее неизвестных Ф. Ф. играют большую роль в проверке, подтверждении и опровержении теорий: соответствие Ф. — одно из наиболее существенных требований, предъявляемых к научной теории. Расхождение теории с Ф. рассматривается как важнейший недостаток теоретической системы знания. Вместе с тем, если теория противоречит одному или даже нескольким отдельным Ф., нет оснований считать ее опровергнутой, т.к. подобное противоречие может быть устранено в процессе развития теории или усовершенствования экспериментальной техники. Только в том случае, когда все попытки устранить противоречие между теорией и Ф. оказываются безуспешными, приходят к выводу о ложности теории и отказываются от нее.
В понимании природы Ф. в философии науки 20 в. выделились две основные тенденции: фактуализм (неопозитивизм) и теоретизм (Т. Кун, П. Фейерабенд). Если фактуализм подчеркивает независимость и автономность Ф. по отношению к различным теориям, видит в их совокупности надежный и устойчивый базис науки, а главную функцию науки усматривает в описании и накоплении Ф., то теоретизм, напротив, утверждает, что Ф. полностью зависят от теории («теоретически нагружены») и при смене теорий происходит изменение всего фактуального базиса науки.
В последние десятилетия 20 в. были осознаны крайности обеих т.зр. В настоящее время считается неверным как абсолютное противопоставление Ф. теории, так и полное их растворение в ней. Нет никаких «голых», самих по себе существующих Ф., которые нужно только «открыть». Ф. создается в процессе познавательной деятельности и именно теоретические представления задают концептуальную основу формирования Ф.: выделяют изучаемый аспект реальности, задают язык, служащий для описания Ф., детерминируют средства и методы экспериментального исследования. С др. стороны, полученные в результате эксперимента или наблюдения Ф. зависят от свойств изучаемой реальности и от используемой экспериментальной техники, поэтому они относительно независимы от данной теории. Именно поэтому Ф. могут подтвердить теорию или вступить с ней в противоречие.
Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М., 1998.
ФАКТОРОВ ТЕОРИЯ — социологическая идея, постулирующая, что общественное развитие определяется взаимодействием многих факторов: экономики, науки, техники, религии, морали и т.д.; в разные периоды развития общества ведущим является какой-то один из таких факторов или их группа. Напр., в Средние века социальная жизнь определялась прежде всего религией и традицией; в индустриальном обществе ведущим фактором является развитие науки и техники. Ф.т. сложилась в кон. 19 — нач. 20 в. как реакция на неудачные попытки объяснить общественное развитие решающим воздействием какого-то одного, остающегося постоянным фактора (географического, экономического, геополитического, демографического, расового и др.). Но если, напр., экономический детерминизм был теорией, то Ф.т. социальной теорией не является, а представляет собой только общую, быть может, небезынтересную, рекомендацию по построению теории социального развития. Не будучи научной теорией, Ф.т. не способна служить основанием ни для объяснения (предсказания) социальных явлений, ни для их понимания.
ФАЛЬСИФИКАЦИЯ (от лат. falsus — ложный), или э м -лирическое опровержение, — процедура установления ложности гипотезы или теории путем эмпирической проверки. Принято считать, что процесс Ф. описывается логической схемой modus tollens, или принципом Ф.: «если верно, что А имплицирует В, и неверно, что В, то неверно, что А». Устанавливается, что проверяемое утверждение (или теория) А имплицирует некоторое эмпирическое утверждение В; сопоставление последнего (путем наблюдения или эксперимента) с реальной ситуацией показывает, что оно ложно, т.е. истинно не-B; из этих посылок логически следует, что А также ложно. Например: «если все птицы летают, то страус летает; но страус не летает; значит, неверно, что все птицы летают». Принцип Ф. принимается, однако, не во всех теориях логического следования. В парафальсифицирующей логике данный принцип отсутствует, понятие Ф. ослабляется, так что операция Ф. становится, как и операция верификации (эмпирического подтверждения), не дедуктивной, а индуктивной процедурой.
Особый интерес к проблеме Ф. привлек К. Поппер, противопоставивший ее верификации. Его позиция, получившая наименование фальсификационизма, складывалась в полемике с неопозитивистами, считавшими, что наука развивается путем осторожного обобщения результатов наблюдений и что сами обобщения обоснованы тем лучше, чем больше имеется подтверждающих их факторов. Характерную черту науки неопозитивисты видели в ее обоснованности и достоверности, а отличительную черту ненауки (например, алхимии или метафизики) — в ненадежности и недостоверности. Индукция и верифицируемость оказывались, т.о., критериями отграничения науки от ненауки (см.: Демаркации проблема). По мысли Поппера, подтверждение теории еще не говорит о ее научности. Подтвердить опытом можно все что угодно, в частности, астрология подтверждается многими эмпирическими свидетельствами. Испытание теории или гипотезы должно заключаться не в отыскании подтверждающих ее данных, а в настойчивых попытках опровергнуть ее. «Интерсубъективно проверяемую Ф.» Поппер считает окончательной, если она хорошо обоснована: «именно в этом проявляется асимметрия между верификацией и Ф. теории». Согласно критерию фальсифицируемости, «т.е. по крайней мере асимметричной, или односторонней, разрешимости», высказывания или системы высказываний имеют эмпирическое содержание «только в том случае, если они обладают способностью прийти в столкновение с опытом, или более точно — если их можно систематически проверять, т.е. подвергать... проверкам, результатом которых может быть их опровержение». Логическая асимметрия между верификаций и Ф. оказывается у Поппера не только основой его концепции «эмпирического значения», но и ключом к проблемам индукции и демаркации. Решение проблемы индукции сводится к идее, что индукция попросту не существует. То, что принимается за нее, есть лишь движение в «индуктивном направлении» от следствий (или единичных высказываний) к аксиомам с помощью относящегося к дедуктивной логике принципа Ф. Отграничение рациональной науки от «различных форм предрассудков» также оказывается простым: наука, и только она, критично и систематически использует принцип Ф. для жесткой и бескомпромиссной проверки создаваемых теорий.
Критика фальсификационизма Поппера, опирающегося на асимметрию подтверждения и опровержения, показала, что приложимость принципа Ф. к разным частям исследовательской программы является разной: Ф. вообще не приложима к «жесткому ядру» такой программы, а только к ее периферии (И. Лакатос). Ф. зависит также от этапа развития программы: пока последняя выдерживает натиск аномалий, ученый может вообще игнорировать их и руководствоваться не аномалиями, а позитивной эвристикой своей программы: «Ученые сплошь и рядом игнорируют данные, несовместимые с принятой системой научного знания, в надежде, что в конечном счете эти данные окажутся ошибочными или не относящимися к делу (М. Полани). Понятие Ф. предполагает, как это отмечает сам Поппер, существование (негативных) решающих экспериментов. Лакатос подчеркивает, что «решающий эксперимент» — это лишь почетный титул, который может быть пожалован определенной аномалии, но только спустя долгое время после того, как одна программа будет вытеснена другой.
Анализ фальсификационизма показал, что эмпирическое опровержение не совпадает с логической Ф., определяемой принципом Ф. Опровержение представляет собой сложную процедуру, зависящую от многих факторов, одним из которых, но далеко не всегда решающим, является Ф. следствий опровергаемой теории.
Резкое противопоставление Поппером верификации и Ф., индуктивного метода и дедуктивной модели научной критики не является оправданным. Критика научной теории, не достигшая своей цели, неудавшаяся попытка Ф. представляет собой на самом деле только ослабленный вариант косвенной эмпирической верификации.
Последняя является индуктивным рассуждением, протекающим по схеме: «если верно, что если А, то В, и верно В, то, вероятно, верно А». Ф. на основе принципа Ф. включает два этапа: установление истинности условной связи «если А, то 5», где В является эмпирически проверяемым следствием; установление истинности «неверно В (не-5)», т.е. ложности В. Неуспех Ф. означает неудачу в установлении ложности В. Итог этой неудачи — вероятностное суждение «Возможно, что является истинным не-не-В, т.е. В». Неуспех Ф. представляет собой, т.о., индуктивное рассуждение, имеющее схему «если верно, что если А, то В, и неверно не-5, то А». Последняя совпадает со схемой косвенной верификации: «если верно, что если А, то В, и В, то А». Неуспех Ф. является, однако, ослабленной верификацией: в случае обычной косвенной верификации предполагается, что посылка В есть истинное утверждение; при неудавшейся Ф. эта посылка является только правдоподобным утверждением. Т.о., решительная, но не достигшая успеха критика, которую Поппер противопоставляет в качестве самостоятельного метода верификации, является только ослабленным вариантом верификации.
Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Структура и развитие науки. М., 1978; Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1980; Он же. Критический подход: решение проблемы индукции // Современная философия науки. М., 1996; Полани М. Личностное знание. М., 1985; Ивин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997; Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М., 1998; Popper К. Objective Knowledge. An Evolutionary Approach. Oxford, 1973; Philosophy ofKarl Popper // La Salle, 1974. Vol. 1.
А.А. Ивин
ФАРАБИ (аль-Фараби) — Абу Наср Мухаммед ибн Тархан (870—950) — философ и ученый, крупнейший представитель вост. перипатетизма. Многие годы своей жизни провел в Багдаде, где получил хорошее образование и впервые познакомился с трудами антич. мыслителей. Широкая образованность и ученость снискали ему славу «Второго Учителя» (после Аристотеля). Последние годы своей жизни он провел в Алеппо и Дамаске, пользуясь уважением и поддержкой происмаилитски настроенного правителя Сейф ад-Дауля. Творческое наследие Ф. огромно (более 150 филос. и научных трактатов), а круг его интересов весьма широк (философия и логика, политика и этика, музыка и астрономия и т.п.). Наиболее известен его труд «Трактат о взглядах жителей добродетельного города». Начиная с Ф. вост. перипатетики стали рассматривать философию как науку, призванную служить не только истине (теоретическому разуму), но и благу (практическому разуму), а религия стала рассматриваться лишь как важное политическое искусство, имеющее не теоретико-познавательное, а прикладное значение. Ф. был убежден, что философия может быть достоянием только «избранных», в то время как общество в основе своей рассматривалось в качестве «широкой публики». Теоретической основой решения вопроса о соотношении философии и религии служило учение о том, что философы приобщаются к истине на основе аподейк-тики (греч. — достоверный), а «широкая публика», неспособная к теоретическому мышлению, — на основе диалектики, софистики, риторики и поэтики. Опираясь на это учение, Ф. разработал теорию «добродетельного города», жизнь которого основана на «добродетельной религии» как аналоге истинной философии. Основные положения этого учения направлены на то, чтобы показать отсутствие противоречий между религией и философией, причем последняя рассматривается как падчерица первой. Основные идеи, изложенные в «Трактате...»: объединение метафизики и политики в одну систему; модель структуры «добродетельного города» рассматривается по аналогии со структурой иерархии Вселенной; глава «добродетельного города» одновременно и философ, и пророк; установление нисходящей иерархии при рассмотрении структуры мира и объяснении видов разума (от перворазума до деятельного разума) и восходящей иерархии при рассмотрении мира природы и человека (от первоматерии до приобретенного разума и от индивида и человеческого сообщества до главы города). Т.о., у Ф. метафизика дополняется неоплатонической концепцией эманации как «идеальной религии» добродетельного города, подражающей «истинной философии» и устанавливающей «согласие» между учением философов об извечности мира и креационизмом ислама. Необходимость же такого «согласия» была обусловлена нестабильной общественно-политической ситуацией в Арабском халифате в 10 в., когда перед философами появилась перспектива создания модели идеального гос-ва по образцу платоновского «Государства». Во главе «добродетельного города» должны были находиться философы, а идеологическую основу должна была составлять «добродетельная религия». Трактовка взглядов Ф. как смешение аристотелизма и неоплатонизма основана на том, что свои идеи в духе аристотелизма он излагал в эзотерических трудах. Основой понимания его истинных филос. взглядов является «Книга букв». Ф. оказал большое влияние на последующее развитие философии, а также музыки («Большой трактат о музыке» — важнейший источник о др.-греч. и вост. музыкальных культурах).
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 110 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |