О. описал стиль тоталитарного мышления и тоталитарный образ жизни. Он обрисовал, в частности, постоянное тяготение этого мышления к парадоксу и соединению несовместимых понятий. В обществе будущего министерство мира ведает войной, министерство любви — охраной порядка, а бесконечно повторяемые партийные лозунги: «Война — это мир», «Свобода — это рабство», «Незнание — сила». Такое диалектическое мышление О. называет «двоемыслием», означающим «способность одновременно держаться двух противоположных утверждений». О. хорошо понимает основную цель диалектики (двоемыслия) — быть грандиозной системой умственного надувательства: «Успехи партии зиждятся на том, что она создала систему мышления, где оба состояния существуют одновременно. И ни на какой другой интеллектуальной основе ее владычество нерушимым быть не могло». Главный герой романа О. работает в министерстве правды, занятом постоянным переписыванием истории: поскольку прошлое истолковывается в обществе будущего как обоснование и оправдание настоящего, то с изменением «настоящего» должно неминуемо меняться и прошлое. «Ежедневно и чуть ли не ежеминутно прошлое подгонялось под настоящее. Историю, как старый пергамент, выскабливали начисто и писали заново — столько раз, сколько нужно. И не было никакого способа доказать потом подделку».
О. в художественной форме выразил основную социальную тенденцию 20 в.: на смену капитализму постоянно готова прийти какая-то разновидность социализма, причем новое общество окажется тоталитарным.
1984. М., 1992; Down and out in Paris and London. London, 1933; Burmese Days. New York, 1934; The Road to Wigan Pier. London, 1937; Homage to Catalonia. London, 1938; Coming up for Air. London, 1939; Animal Farm. London, 1945; The Collected Essays, Journalism and Letters of G. Orwell. New York, 1968. Vol. 1-4.
И.П. Никитина
ОРФИКИ — последователи др.-греч. легендарного певца Орфея. От их соч. сохранились лишь фрагменты. Уже в древности существовало несколько версий орфической космогонии. Первоначалом является то ли Никта (Ночь), то ли Вода, то ли Хронос (Время), то ли Хаос, то ли слиянность Земли, Неба и Моря. Будучи пред-философией, космогония О. содержит в себе значительные элементы теогонии. Человек сотворен Зевсом из праха испепеленных им титанов, растерзавших ребенка-Диониса и вкусивших его мяса, а потому является двойственным существом: титаническим и дионисийсклм, телесным и духовным. Бессмертная душа пребывает в смертном теле как в темнице, она обречена на переселение в новые тела. Цель жизни — освобождение души от тела для обитания на «островах блаженных».
ОСЕВОЕ ВРЕМЯ — термин К. Ясперса, обозначающий период между 8 и 2 вв. до н.э., когда произошел резкий поворот в истории, появился человек современного типа и образовалась как бы ось мировой истории. Христианская история видела отправной пункт исторического развития в явлении Христа. Даже Г.В.Ф. Гегель, пытавшийся нарисовать картину истории так, чтобы христианство выступало лишь как один из ее моментов, говорил, что весь исторический процесс движется к Христу и идет далее от него, что явление сына Божьего есть ось мировой истории. Ясперс отказывается видеть ось истории в явлении Христа: последнее имеет значение только для христиан, а историческая ось должна иметь значение для всего человечества.
В О.в. произошли многие примечательные события. В Китае жили Конфуций и Лао-цзы, возникли все направления кит. философии. В Индии сложились Упанишады, жил Будда. В философии были рассмотрены все возможности филос. осмысления бытия, вплоть до скептицизма, материализма, софистики и нигилизма. В Иране Заратуштра учил о мире, где идет борьба добра со злом. В Палестине выступали пророки, в Греции — это время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Платона, трагиков, Фукидида и Архимеда. Все, связанное с этими именами, появилось почти одновременно в течение немногих столетий в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга. «Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, сводится к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения» (Ясперс). В О.в. были разработаны те основные категории, которыми человек мыслит по сей день, заложены основы мировых религий, существующих и сегодня. Важнейшей характеристикой этого времени является прорыв мифологического мировоззрения, переход от мифа к логосу. В О.в. впервые разделяются как противоположности земля и небо, сущее и должное, повседневное и идеал. Стремясь к идеалу и осознавая свою беспомощность, человек обращается к внешней силе — к всемогущему Богу, живущему вне мира и способному спасти человека лишь по своей доброй воле. О.в. знаменует исчезновение великих культур древности. Народы, не воспринявшие идей О.в., остаются на уровне природного существования, их жизнь является неисторичной.
Ясперс признает, что он не может ответить на вопрос о причине О.в. «Никто не может полностью понять, что здесь произошло, как возникла ось мировой истории! Нам надлежит очертить контуры этого поворотного периода, рассмотреть его многообразные аспекты, интерпретировать его значение, для того чтобы на данной стадии хотя бы иметь его перед глазами в качестве все углубляющейся тайны» (Ясперс).
Ясперс выделяет четыре гетерогенных периода человеческой истории: прометеевскую эпоху (возникновение речи, орудий труда, умения пользоваться огнем), эпоху великих культур древности, эпоху духовной основы человеческого бытия (начинающуюся с О.в., когда формируется подлинный человек в его духовной открытости миру) и эпоху развития техники. В человеческой истории оказываются, т.о., как бы два дыхания. Первое ведет от прометеевской эпохи через величие культуры древности к О.в. со всеми его последствиями. Второе начинается с эпохи науки и техники, со второй прометеевской эпохи в истории человечества и, возможно, ведет к новому, еще далекому и невидимому второму О.в., к подлинному становлению человека.
Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994.
«ОСНОВЫ ФИЛОСОФИИ» — филос. трилогия Т. Гоббса. 1-я часть — «О теле» — впервые вышла в Лондоне в 1655. В ней с позиции механистического материализма строится картина телесного мира, рассматриваются законы движения и основные свойства тел, анализируется проблема чувственных качеств. Работу «О теле» Гоббс считал основой своей филос. системы, т.к. в ней формулируется понимание философии как учения о телах (естественных и искусственных). 2-я часть трилогии — «О человеке» — вышла последней, в 1658. В ней содержится анализ процесса чувственного восприятия (прежде всего — зрительного), рассматриваются психологические представления об аффектах, правах и способностях людей. 3-я часть — «О гражданине» — была опубликована на лат. языке в Париже в 1642. В ней в наиболее полной и систематизированной форме изложены взгляды Гоббса на естественное и гражданское состояние людей. Развивая учение о естественном праве и естественных законах, Гоббс показывает причины образования гос-ва (отвергая при этом религиозные объяснения), оценивает различные виды правления, формулирует идею сильной абсолютной власти правителя. В работе «О гражданине» Гоббс также подчеркивает, что церковная власть должна полностью подчиняться власти светской. Первый рус. пер. 3-й части был осуществлен в 1914. Полностью филос. трилогия Гоббса опубликована в кн.: Гоббс Т. Избранные произведения. М., 1965. Т. 1.
ОСТИН (Austin) Джон (1911—1960) — британский философ-аналитик, представитель лингвистической философии. Проф. Оксфордского ун-та (1952—1960).
В основе концепции О. лежит идея, что главной целью филос. исследования является прояснение выражений обыденного языка. Взгляды О. не носят систематического характера. Многие его выступления были направлены против неверного, т.е. нарушающего логику, употребления слов и целых фраз отдельными философами, но основной вклад О. в науку состоит в проницательных замечаниях об употреблении таких терминов, как «знать» и «истинный». О. подверг критике широко распространенную в аналитической философии теорию «чувственных данных». Общее филос. возражение против возможности знать ощущения др. людей иногда принимает форму вопроса о степенях уверенности. О. считает, что на самом деле никогда нельзя быть уверенным в своих же собственных ощущениях. Мы можем не только их неправильно назвать или обозначить, но и испытывать неуверенность относительно них и более основательным образом. Напр., мы можем просто быть недостаточно знакомы с данным ощущением, чтобы позволить себе уверенно судить о нем, или мы можем пытаться «распробовать» свое ощущение более полно. Общее филос. возражение против всех претензий на знание, согласно О., выражено в следующем рассуждении: знание не может быть ошибочным, а «мы, по-видимому, всегда или практически всегда подвержены ошибкам». Прилагательное «истинный», по О., не должно применяться ни к предложениям, ни к суждениям (propositions), ни к словам. Истинными являются высказывания (statements). Фактически можно сказать, что высказывание истинно, когда историческое положение дел, с которым оно соотносится посредством разъясняющих соглашений, однотипно тому положению дел, с которым употребленное предложение соотносится посредством описательных соглашений. Всякая попытка сформулировать теорию истины как образа оказывается неудачной вследствие чисто конвенционального характера отношения между символами и тем, к чему эти символы относятся. О. считает, что многие фразы, рассматриваемые часто как высказывания, вообще не должны характеризоваться как истинные или ложные; как, напр., формулы в исчислении, определения, исполнительные фразы, оценочные суждения, цитаты из литературных произведений.
Др. проблема, стоявшая в центре внимания О., — возможность познания «чужих сознаний». О. надеялся, что в результате его деятельности возникнет новая дисциплина, являющаяся симбиозом философии и лингвистики, — «лингвистическая феноменология». Он полагал, что познание сознания др. людей включает особые проблемы, но, подобно познанию любого др. вида, оно основывается на предшествующем опыте и на личных наблюдениях. Предположение о том, что это познание переходит от физических признаков к фактам сознания, ошибочно. О. считает, что вера в существование сознания др. людей естественна; обоснований требует сомнение в этом.
Важное место в ранних работах О. занимало различение понятий перформативного и констатирующего высказываний. Под первым он понимал высказывание, являющееся исполнением некоторого действия («Я обещаю, что...»), под вторым — дескриптивное высказывание, способное быть истинным или ложным. В дальнейшем эти идеи были преобразованы в теорию речевых актов (см.: Языка употребления). Единый речевой акт представляется О. как трехуровневое образование. Речевой акт в отношении к используемым в его ходе языковым средствам выступает как локутивный акт; в отношении к манифестируемой цели и ряду условий его осуществления — как иллокутивный акт; в отношении к своим результатам — как перлокутивный акт. Главным новшеством О. в этой схеме является понятие иллокуции, т.к. локуцией всегда занималась семантика, а перлокуция была объектом изучения риторики. О. не дает точного определения понятию иллокутивного акта, он только приводит примеры: вопрос, ответ, информирование, уверение, предупреждение, назначение, критика и т.п. О. пытается обнаружить отличительные признаки иллокуции. В дальнейшем Ф. Стросон свел замечания О. к четырем признакам, из которых главными являются признаки целенаправленности и конвенциональности.О. считал, что в отличие от локутивного в иллокутивном акте конвенции не являются собственно языковыми. Однако ему не удалось объяснить, в чем состоят эти конвенции. О. принадлежит и первая классификация иллокутивных актов. Он полагал, что для этой цели нужно собрать и классифицировать глаголы, которые обозначают действия, производимые при говорении, и могут использоваться для экспликации силы высказывания — иллокутивные глаголы. С т.зр. современного уровня развития лексической семантики классификация О. выглядит довольно грубым приближением к сложной структуре данного объекта исследования. Теория «речевых актов» оказала большое влияние на современную лингвистику и логику.
Чужое сознание // Философия, логика, язык. М., 1987; Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1989; Истина // Аналитическая философия: Становление и развитие (антология). М., 1998; Избранное. М., 1999; Ifs and Cans. London, 1956; Philosophical papers. Oxford, 1961; Sense and Sensibilia. Oxford, 1962; How To Do Things With Words. Oxford, 1962.
O.A. Назарова
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ — отношение зависимости человека от чего-то, что воспринимается им в качестве определяющего основания для принятия решений и совершения действий. Объектом О. могут быть др. люди, в т.ч. будущие поколения, общности, а также животные, окружающая среда, материальные, социальные и духовные ценности и т.д. В праве объектом О. является закон. О. может быть обусловлена: а) ненамеренно (естественно или случайно) обретенным человеком статусом (напр., О. родителей), б) сознательно принятым им социальном статусом (напр., О. должностного лица) или заключенными соглашениями (напр., О. перед контрагентом, О. наемного работника). Соответственно различают О. естественную и контрактную. О., обусловленная статусом, осознается человеком как призвание, обусловленная соглашением — как обязанность. О. может быть двоякой: а) накладываемой групповыми, корпоративными, служебными или какими-то иными локальными обязанностями, и это, скорее, подотчетность; б) самостоятельно принимаемой личностью в качестве личного и универсализуемого долга; но и в этом случае сохраняется то измерение О., которое фиксируется в модальности «О. перед» в отличие от модальности «О. за».
В истории философии идея О. развивается в связи с темами свободы (свободы воли, принятия решения, свободы действия), вменения и вины. В классической философии она и затрагивалась только в этом контексте и далеко не всегда была терминологически оформлена. Понимание О. зависит от понимания свободы; при детерминистском взгляде на человеческую деятельность возможность О. отрицается (напр., в бихевиоризме Б. Скиннера). Свобода — одно из условий О., О. — одно из проявлений свободы, в частности как автономии: человек вправе принимать решения и совершать действия согласно своим мнениям и предпочтениям, но он должен отвечать за их последствия и не может перекладывать вину за негативные результаты своих решений и действий на др. На это указывал еще Аристотель, подчеркивая, что произвольное (т.е. свободное) действие, но совершенное в неведении, свидетельствует о порочности действия, а то и испорченности самого деятеля.
Как выражение моральности и основа действий О. отлична от убежденности. Выделение «этики убеждения» и «этики О.» позволило М. Веберу разграничить два типа поведенческой ориентации. Этика О. — это этика практической, сориентированной на объективные результаты деятельности; она требует непременно учитывать возможные результаты предпринимаемых усилий и отвечать за них. Поэтому этика О. в особенности актуальна в рамках политической или хозяйственной деятельности.
Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избр. произв. М., 1990; Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995; Hart H.L.A. Punishment and Responsibility. Oxford, 1969; Zimmerman M. An Essay on Moral Responsibility. Totowa, 1988.
ОТКРОВЕНИЕ — сообщение человеку воли Бога. Как показывает история религии, такое сообщение может иметь самую разнообразную форму. Это может быть вытянутый жребий, пророчество жрецов, сновидение, видение, экстатический опыт, особая рукопись или книга, прорицание, стихийное бедствие, эпидемия и т.д. Божественное сообщение приходит, как правило, необычным путем, но это не обязательное условие. О. воспринимается не столько рассудком, сколько сердцем, причем его восприятие свободно от заблуждения и доступно лишь немногим избранным, да и то лишь в редкие мгновения.
ОТНЕСЕНИЕ К ЦЕННОСТЯМ — программа радикальной перестройки социальных и гуманитарных наук (наук о культуре), призванная исключить из этих наук явные оценки и в максимальной степени заместить понимание как подведение под ценность каузальным пониманием. Само понятие «О. к ц.» было введено Г. Риккертом, считавшим его ключевым в процессе формирования понятий и суждений в индивидуализирующих науках о культуре: «Если мы понимаем какой-нибудь объект индивидуализирующим способом, то особенность его должна быть связана каким-нибудь образом с ценностями, которые ни с каким другим объектом не могут находиться в такой же связи».
В дальнейшем М. Вебер (и др.) попытался разработать целостную программу исключения прямых оценочных утверждений из наук о культуре и, прежде всего, из истории и социологии. Центральным в этой программе было понятие О. к ц., предполагавшее: учет перспектив развития исследуемых социальных явлений (их «шансов» в будущем) и введение на этой основе кажущихся чисто описательными идеальных типов; вынесение всех оценок за пределы теоретической системы; возможно более полное исключение из такой системы понимания как подведения под общую оценку путем замещения его операцией каузального понимания. Невозможно раз и навсегда исключить ценности (а значит, и оценки) из атмосферы, в которой развиваются науки о культуре, ибо «человеческое поведение» становится «действием» лишь в том случае и постольку, «поскольку действующий индивид или действующие индивиды связывают с ним субъективный смысл». Не входя прямо в ткань социальной или гуманитарной теории, ценности должны составлять тот контекст, в котором она существует, быть общими координатами теоретизирования, но не его составной частью. О. к ц. как вынесение ценностей за скобки теории не является оценкой, поскольку оно представляет собой лишь общее освещение той сцены, на которой разворачивается теоретическая деятельность. «Отнесение той или иной группы исследуемых явлений к определенным общечеловеческим ценностям, актуализируемым в данную эпоху и выражающим ее преобладающий интерес, — это, по Веберу, "чисто логический метод", который вовсе не открывает двери в эмпирическое исследование "практическим оценкам" (Ю.Н. Давыдов). Поскольку понятия теории несут на себе отблеск ценностей, в контексте которых она существует, эти понятия являются только способами идеальной типизации, некоторыми образами-схемами, позволяющими наиболее удобным способом упорядочивать эмпирический материал, поставляемый конкретными исследованиями. Таково, напр., понятие «капитализм» у К. Маркса и В. Зомбарта: в свете ценностей, принимавшихся Марксом, капитализм есть клонящийся к гибели общественный строй, непосредственно предшествующий коммунизму; согласно Зомбарту, руководствовавшемуся совсем иными жизненными впечатлениями и ценностями, не заявляя, впрочем, о них явно, капитализм представляет собой достаточно совершенный, установившийся на неограниченно долгое время строй.
Проблема О. к ц. вызвала и продолжает вызывать большие споры. В 1960-е гг. в дискуссиях по поводу «логики социальных наук» активно участвовали социолог Т. Парсонс, Г. Маркузе, Ю. Хабермас и др.
Концепция О. к ц. являлась первой серьезной попыткой разрешить основную методологическую проблему, связанную с социальными и гуманитарными науками, — дилемму объективности и субъективности. Человеческая деятельность невозможна без оценок (и их частного случая — норм); науки, изучающие человека и общество, имеют своей конечной целью рационализацию человеческой деятельности (указание лучшего из возможных способов действия), и потому формулируют неявные или даже явные оценки. С др. стороны, оценка всегда субъективна, она выражает какие-то индивидуальные или групповые предпочтения; по поводу одних и тех же социальных перспектив (напр., будущего капитализма) могут высказываться самые разные оценочные суждения.
Концепция О. к ц. не отличалась ясностью и не решила вопрос о месте ценностей в социальном и гуманитарном познании. Но она впервые прямо поставила данный вопрос и наметила один из возможных путей его решения (см.: Описательно-оценочные высказывания).
Вебер М. Исследования по методологии науки. М., 1980. Ч. 1—2; Ивин А.A. Ценности в научном познании // Логика научного познания. М., 1987; Вебер М. Избр. произв. М., 1990; Давыдов Ю.Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология. М., 1998; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.
ОТНОШЕНИЕ в логике — то, что в отличие от свойства характеризует не отдельный предмет, а пару, тройку и т.д. предметов. Традиционная логика не рассматривала О.; в современной логике О. — пропозициональная функция от двух или большего числа переменных. Бинарным является, напр., О. «быть больше», тернарным — О. «находиться между» и т.д.
ОТЧУЖДЕНИЕ (нем. Entfremdung, англ. alienation) — 1) отношения между субъектом и к.-л. его функцией, складывающиеся в результате разрыва их изначального единства, что ведет к обеднению природы субъекта и изменению, извращению, перерождению природы отчужденной функции; 2) сам процесс разрыва этого единства.
В теориях общественного договора (Т. Гоббс, Ж.Ж. Руссо) под О. понимался процесс обезличивания, деиндивидуализации социальных отношений, возникающий с передачей государству прав личности.
В философии Г.В.Ф. Гегеля О. было одной из центральных категорий. Он понимал О. как внешнее проявление мирового разума в природе и истории и опредмечивание, институциализацию сущностных сил человека. Последний аспект гегелевской трактовки О. был использован Л. Фейербахом для объяснения феномена религиозной веры — Бог есть О. человеческой сущности, отделенной от человека и противопоставленной ему.
Присущий гегельянству интерес к анализу О. был сохранен и в философии К. Маркса. С т.зр. последнего, феномен, О. появляется в период разложения родового общества и превращения его в классовое. По Марксу, О. — социальное явление, неизбежное в антагонистических общественно-экономических формациях, вытекающее из специфики разделения труда в классовом обществе. При капитализме наиболее глубинной формой О. становится О. труда. В капиталистическом обществе продукт, произведенный рабочим, становится для него чуждым предметом. Чем больше труда вкладывает рабочий в свой продукт, тем могущественнее делается чуждый для него предметный мир (мир капитала), а сам пролетарий, его внутренний мир все более обедняются. Труд при этом выступает как нечто внешнее для человека, не принадлежащее его сущности. В таком труде работающий, говорит Маркс, не утверждает себя, а отрицает, «чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы». Преодоление, снятие О. труда возможно, согласно марксизму, лишь в результате революционных социальных преобразований: замены капиталистических производственных отношений социалистическими.
Гегелевская и марксовская трактовка О. оказала значительное влияние и на понимание этого явления философией 20 в.
Филос. мысль 20 в. анализирует важнейшие формы О., присущие современному обществу. При этом преимущественное внимание уделяется тем формам О., субъектом которых является человек, лишенный части своих сущностных характеристик и тем самым утративший свою природу, «обесчеловеченный». Основным показателем О. признается наличие в мировосприятии современного человека следующих доминант:
• чувство бессилия, ощущение того, что судьба индивида вышла из-под его контроля и находится под детерминирующим влиянием внешних сил;
• представление о бессмысленности существования, о невозможности получить путем осуществления к.-л. действий рационально ожидаемый результат;
• восприятие окружающей действительности как мира, в котором утрачены взаимные обязательства людей по соблюдению социальных предписаний, разрушена институциализированная культура, не признается господствующая система ценностей;
• ощущение одиночества, «исключенности» человека из существующих социальных связей (маргинализация человека в обществе);
• чувство утраты индивидом своего «подлинного Я», разрушения аутентичности личности, т.е. самоотчуждения.
Э. Дюркгейм, противопоставляя современное, промышленное, общество традиционному, отметил утрату членами первого чувства общности, рост в нем индивидуализма и дезинтеграции и развил концепцию аномии, описывающую состояние О., порожденного индустриализацией. Этот же процесс разрушения и О. традиционных связей проанализирован и в работе Ф. Тенниса «Община и общество».
По О. Шпенглеру, О. нарастает по мере превращения культуры в цивилизацию, в которой господствует бездушный интеллект, безличные формы социальной связи, подавляющие творческие начала личности.
Аналогичные процессы были описаны М. Вебером, уделившим особое внимание формализации социальной организации, ее бюрократизации, сопровождающейся обезличиванием человека, утратой им индивидуальной свободы. Г. Зиммель отмечал тенденцию «интеллектуализации» общественной жизни и О. индивида от социальных и культурных образований, перехода его в рациональную «одномерность», сопровождающегося ростом свободы и ответственности человека. В поздних работах Зиммеля О. рассматривается как результат извечного противоречия между творческими аспектами жизни и застывшими, объективированными формами культуры (учение о «трагедии творчества»).
Отмеченные выше подходы к анализу социального О. были развиты и углублены в сер. и втор. пол. 20 в. в работах социологов различных направлений. Дюркгеймовская концепция аномии была использована Р. Мертоном при анализе отклоняющегося (девиантного) поведения. Веберовская теория рационализации получила дальнейшее развитие в работах теоретиков франкфуртской школы.
Для антисциентистских направлений философии 20 в., в частности для экзистенциализма, характерно рассмотрение в качестве одного из существенных источников О. процесса превращения техники в самостоятельную, существующую по собственным законам силу. Так, по К. Ясперсу, техническое О. стало центральным, поскольку техника все более переполняет предметное бытие человека, функционируя и изменяясь по чуждым человеческой самости законам. В ряде случаев, напр. в амер. экзистенциализме, в качестве источника О. выступает не только техника в собственном смысле слова, но и приравниваемая к ней рационалистическая философия, особенно неопозитивизм. Утверждается, что принятие установок рационализма, концепций объективной истины и объективного времени заставляет человека жить не по субъективным нормам «жизненного мира», а по законам «научной картины мира», что и является причиной О.
Снятие подобных форм О., по мнению авторов таких трактовок, возможно путем переориентации человека на сугубо личностное мировосприятие и адекватный ему образ жизни. В отличие от такого решения проблемы Ясперс считал, что преодоление О. состоит в развитии коммуникации, в глубоко индивидуальном и интимном общении, воспитании в себе способности к «дискуссии», противостоянии любому фанатизму.
Ж. П. Сартр в своих работах утверждает, что неотчуждаемость свободы человека, с одной стороны, и фундаментальная конфликтность межличностных отношений («бытие-для-другого») — с другой, антитеза творческой индивидуальной практики и безликого, инертного социального бытия, с неизбежностью порождают О. Кроме того, Сартр различает «синхроническое» и «диахроническое» О., причем последнее понимается как результат опредмечивания, как неснимаемое, неизбежно присутствующее в предметной деятельности человека.
Различая «подлинное» и «неподлинное» бытие, М. Хайдеггер рассматривает О. как форму существования человека в обезличенном мире повседневности. С его т.зр., О. проявляется в выполнении индивидом социальных ролей, в подчинении его общественным нормам поведения, мышления, языка.
Неофрейдизм (Э. Фромм, К. Хорни, Г.С. Салливан) ищет истоки О. и самоотчуждения человека гл.обр. в межличностных отношениях, в социально-психологических явлениях. Франкфуртская школа видит причину О. в доминировании в обществе инструментальной рациональности, превратившейся в идеологию господства человека как над природой, так и над человеком. Средством устранения О. сторонники школы считают распространение в обществе мировоззрения, основанного на «критическом мышлении», разоблачающем разнообразные формы ложного сознания, вскрывающем истоки социального О. и самоотчуждения личности, подавления человечности.
Г. Маркузе разработал концепцию «одномерного человека», который, будучи включенным в навязанную ему потребительскую гонку, оказывается отчужденным от таких своих социальных характеристик, как критическое отношение к существующему обществу, способность к революционной борьбе за его преобразование и т.п.
В противоположность Маркузе, X. Аренд утверждает, что распространение О. человека вызывается лишением его частной собственности. Согласно этой концепции, именно частная собственность обеспечивает необходимую для человека степень «скрытности», «приватности», а также его социализацию. Развитие О. Аренд связывает с двумя историческими процессами: во-первых, с экспроприацией собственности у значительного числа представителей «рабочей бедноты», лишившей их «семейно-собственной частной доли мира», и, во-вторых, с укреплением современного государства, которое стало субъектом многих жизненных процессов, ранее регулировавшихся самим индивидом. Критика О. занимала значительное место в идеологии контркультуры, в частности, в концепциях Т. Роззака и Ч. Рейча.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |