Пирумова Н.М. П.А. Кропоткин. М., 1972; Труды международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения П.А. Кропоткина. М., 1997. Т. 1—2.
КРОЧЕ (Сrосе) Бенедетто (1866-1952) — ит. философ, историк, критик, публицист, общественный деятель. В 1902-1920 — проф. в Неаполе. Соредактор (с 1903, сначала с Дж. Джентиле) жур. «Critica», сыгравшего заметную роль в духовной жизни Италии пер. пол. 20 в. В 1925 К. отвечает на «Манифест интеллектуалов-фашистов» Джентиле своим контрманифестом. Разделяя либерально-демократические воззрения, он находился в оппозиции к фашистскому режиму Б. Муссолини, а в 1943—1947 К. возглавил воссозданную им либеральную партию.
Значительное влияние на формирование К. как философа оказала неаполитанская школа неогегельянства. Его собственные воззрения («абсолютный идеализм») сложились в процессе критического переосмысления гегелевского историзма, его концепции логики и диалектики, марксистской идеи примата практического начала, а также историософии Дж. Вико. К числу наиболее значительных и известных произведений К. относятся: «Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика» (1902, рус. пер. 1920), «Логика как наука о чистом понятии» (1905), «Философия практики. Экономика и этика» (1909), «Философия Дж. Вико» (1911), «Теория и история историографии» (1917), «Этика и политика» (1931), «История как мышление и как поступок» (1938), «Характер современной философии» (1941), «Философия и историография» (1949)и др.
Разделяя общий пафос гегелевского учения о понятии и Духе, К. вместе с тем мыслит полноту их реальности как единство различий, а не противоположностей и соответственно этому развивает диалектику различий, внутри которых только и уместно вести речь о противоположностях. Выделяя два типа активности Духа (познавательную и волевую), К. конституирует в зависимости от сферы их действия (универсальной или частной) четыре основополагающих категории-различия Духа: фантазию, интеллект, экономику и мораль. Классическая триада Красоты, Истины и Блага дополняется К. Пользой (или витальностью, экономикой). «Квартетная» форма необходима для преодоления «дуализма духа и природы, души и тела, внутренней и внешней реальности».
Циркулярно изображенная история сохраняет частный характер и исключает т.н. универсальную историю. Она близка человеку-индивиду своей конкретностью и исторически индивидуализированным познанием в отличие от претенциозно универсальной, трансцендентной «философии истории», произвольно толкующей историю от сотворения до конца мира. В истории универсально лишь признание, что общее живет только в частном.
В системе К. выделяются соответственно эстетика, логика, экономика и мораль. Взаимосвязанность этих частей обеспечивается единством практической и теоретической активности духа, нередуцируемых друг к другу, направленностью циркулярного движения от особенного ко всеобщему (от интуиции к понятию, от «экономики», от целесообразно-полезной деятельности к морали).
В эстетике К. развивал представление об искусстве как о сфере деятельности чистой интуиции восприятия индивидуальности, ее выражения в актах автономного воображения и сближал его с общей деятельностью языкового выражения (лингвистикой). Этот взгляд К. на искусство, близкое, по его мнению, к историческому знанию, позволил ему интерпретировать историческое суждение как связь субъекта, предмет которого индивидуальность, и предиката, включающего в себя филос. понятие. Факт очевидной зависимости истории от философии не свидетельство их тождества. Усмотреть подлинное тождество истории и философии можно только в том случае, если встать на почву «великой идеалистической философии первой половины 19 века», отвергнуть старое понятие философии как созерцания неподвижного и саму философию понять как историю. Решая проблемы, заданные ей историческими условиями, она озаряет своим светом сами эти условия и характеризует их так, как они суть в действительности. Поэтому каждой филос. системе присущ некоторый новый способ исторического воззрения, значимость и истинность которого идет рука об руку с истинностью этой системы. Восприняв через Вико старую ит. традицию, начатую Дж. Бруно и Т. Кампанеллой, К. надеялся, связав ее с Г.В.Ф. Гегелем, достичь «высот великого, объективного космополитического мышления» (Э. Трёльч). Гегелевское воплощение ее уже не могло быть принято из-за неприятия в нем судьбы индивидуальности. Права индивидуальности (и, заметим, полнокровности исторического факта) должны были быть восстановлены во всем их значении. Проблемой, которую решал К., стало «вхождение» мышления в индивидуальность, и именно здесь обнаружились принципиальные сложности крочеанской философии как в целом, так и в се философско-исторической части. Отвергнув какую бы то ни было причастность научного знания (естествознания и частного обществознания) к диалектике абсолютного, он тем самым реализовал полную автономию исторической науки, проблематизировав ее отношения с философией, которую ему приходилось то отождествлять с историей, то разводить с ней.
В философии К. причудливо переплелись многие духовные влияния времени. Они сплавлены пафосом преодоления всякого исторического натурализма, так что природа и история оказались чудовищно и непоправимо оторванными друг от друга. В философии истории К. представлена романтическая и энтузиастическая попытка удержать вместе с идеями прогресса, торжества гуманности, приятия науки как практической силы человечества и идею историзма, максимально приближенную к современной ему социологии и исторической науке, свободную от гегельянского панлогизма с его третированием индивидуальности, от отвлеченной трактовки объективного представления истории. Объективность исторического, по К., может быть дана лишь через воплощенное в индивидуальности духовное содержание, не кем-то и чем-то «подставленное», а определенное активностью самого человеческого духа. Исторический процесс есть, по К., путь разума и свободы.
Исторический материализм и марксистская экономия. Критические очерки. СПб., 1902; Задача логики // Логика. М., 1913. Вып. 1; Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. М., 1920. Ч. 1; Антология сочинений по философии. СПб., 1996; Saggi filosofici. Ban, 1922—1952. Vol. 1-14; Filosofia dello spirito. Bari, 1948—1958. Vol. 1—4; Epistolario. Napoli, 1967-1969. Vol. 1-2.
КСЕНОФАН (ок. 570 — после 478 до н.э.) — др.-греч. философ, поэт, представитель элейской школы. Покинул ионийский Колофон из-за персидского нашествия. Мифология, по К., — продукт человеческого воображения, образы богов созданы людьми как их подобие (отчего у эфиопов боги темнокожи, а у фракийцев белокуры), поэтому боги не превосходят людей нравственно и не могут быть предметом поклонения. Истинный бог един, всевидящ, всеслышащ, всемогущ (правит миром силой мысли без физического усилия), не подобен смертным ни внутренне, ни внешне. Бог внутренне присущ миру, который обожествляется (пантеизм). В чувственно-физическом мире начало — земля, чьи корни простираются в бесконечность. Морское дно частично поднялось, что доказывается отпечатками морских животных в горных породах. Небесные светила — сгустившиеся и воспламенившиеся испарения. Солнце каждый день новое и для каждой местности свое. Подлинная истина людям недоступна, лишь мнения — удел всех.
Diets H., Kranz W. (Hrsg.). Die Fragmente der Versokratiker. Berlin, 1951. Bd 1.
КУАЙН (Quine) Уиллард ван Орман (1908—1997) — амер. философ, логик. Проф. Гарвардского ун-та (с 1948), где в 1931 окончил докторантуру под руководством А.Н. Уайтхеда. На формирование концепции К. большое влияние оказали М. Шлик, Р. Карнап и в целом идеи неопозитивизма, с которыми он познакомился во время поездки по Европе (1933) и, в частности, при встречах с членами Венского кружка. С 1934 К. в течение многих лет работал над одной из центральных проблем Венского кружка — вопросом о роли логики в обосновании математики. Участвовал во Второй мировой войне в качестве добровольца морской пехоты.
Основные работы К. в области логики посвящены построению аксиоматической системы, которая включала бы в себя логику классов и была бы непротиворечивой.
В философии математики К. придерживался позиций крайнего номинализма. Он ставил вопрос о возможности выразить все естественные науки на языке, в котором идет речь только о конкретных предметах, а не о классах, свойствах, отношениях и т.п. К. допускал возможность использования абстрактных понятий лишь в тех случаях, когда они служат вспомогательным средством, т.е. когда окончательный результат не содержит самих этих абстракций.
К. испытал влияние не только неопозитивизма, но и прагматизма и бихевиоризма. Появление в 1951 его статьи «Две догмы эмпиризма», содержавшей критику ряда основополагающих неопозитивистских идей, усилило в США интерес к новым тенденциям в аналитической философии, привнесло в последнюю элементы прагматизма. К. выступил, во-первых, против разграничения т.н. аналитических предложений, т.е. предложений логики и математики, зависящих только от значения составляющих их терминов, и синтетических (эмпирических) предложений, основывающихся на фактах, во-вторых, против редукционистского тезиса, что каждое осмысленное предложение эквивалентно некоторой конструкции из терминов, указывающих на непосредственный чувственный опыт субъекта. Источник этих «догм» К. видел в ошибочной установке рассматривать изолированные предложения, отвлекаясь от их роли в контексте языковой системы или теории. Данной установке он противопоставил холист-скую установку прагматизма. По К., проверке в науке подлежит система взаимосвязанных предложений теории, а не отдельные предложения, гипотезы. Этим объясняются устойчивость теории как таковой при столкновении ее с опытом, ее способность к самокоррекции на основе соглашений ученых. Философия, согласно К., принципиально не отличается от естественных наук, выделяясь лишь несколько большей степенью общности своих положений и принципов. Собственную позицию К. квалифицирует как натурализм, или научный реализм. К. доказывает, что «концептуальная схема» языка определяет структуру онтологии. При экспликации онтологической проблематики на языке экстенсиональной логики он формирует свой знаменитый тезис: «Быть — значит быть значением связанной переменной». Предпочтение одних онтологических картин другим объясняется сугубо прагматическими мотивами. С этим связан и тезис «онтологической относительности», в соответствии с которым наше знание об объектах, описываемых на языке одной теории, можно рассматривать лишь на языке др. теории, который, в свою очередь, должен рассматриваться в отношении к языку следующей теории, и так далее до бесконечности. Т.о. онтологическая проблематика замыкается на проблему переводимости языков (естественных или искусственных). Но «радикальный перевод», по К., является принципиально неопределенным, ибо предложения любого языка способны обозначать самые разные объекты, и способ их референции (указания на объекты) остается «непрозрачным» (неясным). В своей философии К. широко использовал данные лингвистики, антропологии, бихевиористской психологии (критикуя при этом психологический ментализм). Язык рассматривался им как важнейшая форма человеческого поведения, а наука — как один из путей приспособления организма к окружающей среде. К. ввел понятие «стимульного значения» — совокупности внешних стимулов, которые вызывают согласие или несогласие с произносимой фразой, и в этой связи исследовал проблему синонимии как тождества таких значений для говорящих на одном языке.
Слово и объект. М., 2000; A System of Logistic. Cambridge, 1934; Mathematical Logic. New York, 1940; Elementary Logic. Boston, 1941; From a Logical Point of View. A Logico-philosophical Essays. Cambridge, 1953; Method of Logic. New York, 1955; Word and Object. Cambridge; New York; London, 1960; The Ways of Paradox and Other Essays. New York, 1966; Ontological Relativity and Other Essays. New York; London, 1969; The Roots of References. La Salle, II, 1973; Theories and Things. Cambridge, 1981; The Time of My Life. Cambridge, 1985; Pursuit of Truth. Cambridge, 1990; From Stimulus to Science. Cambridge; London, 1995.
Американский философ: Интервью с Куайном и др. М.; Л., 1974; Kung G. Ontologie und logistische analyse der Sprache. Wien, 1963; Words and Objections: Essays on the Work of W. Quine. Dordrecht; Boston, 1975; Can Theories Be Refuted? Dordrecht; Boston, 1976; Orestein A. Willard van Orman Quine. Boston, 1977; Essays on the Philosophy of W.v.O. Quine. Hassocks (Sussex), 1979; The Philosophy of W.v.O. Quine. Carbondale, 1986.
O.A. Назарова
КУЗНЕЦОВ Валерий Григорьевич (р. 1941) — специалист в области логики и философии науки; доктор филос. наук, проф. Окончил филос. факультет МГУ (1973), аспирант того же факультета (1976) и с этого времени работает на филос. факультете МГУ. В настоящее время — главный редактор жур. «Вестник МГУ. Сер. Философия». Основная проблематика исследований — логико-методологические аспекты герменевтического и феноменологического обоснования гуманитарных наук. В работах К. ставятся и решаются задачи реконструкции истории развития герменевтического метода, определения основных признаков герменевтической методологии стандарта в гуманитарных исследованиях, логико-семантического минимума понимания, этапов становления герменевтической логики. Обосновывается взгляд, согласно которому герменевтическое рассуждение есть мериологический вывод от части к целому (или наоборот), в основе которого лежит герменевтический круг; обосновывается возможность оформления особого раздела филос. знания — логической герменевтики; строится ряд логических систем для анализа конкретных текстов и отношений между некоторыми филос. категориями, что дает возможность эмпирического обоснования логической герменевтики. К. провел архивные исследования наследия Г.Г. Шпета, дал сравнительный анализ герменевтической феноменологии М. Хайдеггера и Шпета. Значительное место в исследованиях К. отводится философии права, где рассматриваются проблемы возникновения и развития права, его определение, филос. концепции этого важнейшего фактора общественной жизни людей, обосновывается принцип соответствия положительного права идее естественного права. Этот принцип имеет двойственное предназначение как для оценки действующего права, так и для его совершенствования и развития. Данный принцип тесно связан с дуалистической природой самого права: с одной стороны, право — явление производное, отражающее интересы и волю властных структур, экономически и политически господствующих групп, но с др. стороны, право — реально действующий механизм изменения существующего строя, его совершенствования и развития. С этой т.зр. право и гос-во — вечные и непреходящие моменты жизни человеческого общества.
Отражение противоречивости изменений средствами формальной логики // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1976. № 5; Логико-семантический анализ понимания языковых выражений (в соавт.) // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1984. № 1; Фрегевская интерпретация понятия «существование» // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1984. № 6; Гносеологическая функция герменевтического понимания // Познание и язык. М., 1984; Проблема понимания языковых выражений в логико-семантической концепции Л. Витгенштейна // Вопросы философии. 1985. № 9; Логический анализ теории изменения и модальностей Аристотеля // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1987. № 4; Становление герменевтического обоснования гуманитарных наук // Проблемы логики и методологии научного познания. М., 1988; О логических основаниях квантовой механики // Современные исследования по квантовой логике. М., 1989; Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991; Герменевтическая феноменология в контексте философских воззрений Густава Густавовича Шпета // Логос. М., 1991. Вып. 2; Герменевтика; Эволюция идей и современное состояние // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1992. № 2; Философия: Учебник: В 2 ч. (в соавт.). М., 1996; Основания логики: Учебник (в соавт.). М., 1999; Философия: учение о бытии, познании и ценностях человеческого существования: Учебник (в соавт.). М., 1999; Die Interpretation des Begriffs «Existenz» mit Mitteln der nichtklassischen Logik // LMPS. M., 1983; Die Fregesche Interpretation des Begriffs der Existenz und die Geschichte ihrer Rezeption // Mathematische Forschung. Berlin, 1984. Bd 20.
КУЛИ (Cooley) Чарльз Хортон (] 864—1929) — амер. социолог, один из основоположников направления символического и нтер а кц и о н и з м а и теории малых групп. Основным трудом К. является кн. «Человеческая природа и социальный порядок» (1902). Отвергая натурализм предшественников, К. не отбрасывает общемировоззренческие представления о единстве природной и социальной эволюции. Природу человека К. понимает как единство определенного набора «бесформенных импульсов и способностей», передаваемых с помощью механизмов наследственности, и социальной природы, вырабатываемой во взаимодействии в первичных группах. К. впервые провел различие между первичными группами (семья, детские группы, соседство, местные общины) — основными общественными ячейками, в которых происходят социализация человека, формирование личности, и вторичны ми общественными группами (классы, нации, партии). Первичные группы не независимы от вторичных, но являются более устойчивыми по отношению к макросоциальным изменениям.
Личность, согласно К., — совокупность психических реакций человека на мнение о нем окружающих людей. Особенно важную роль такие реакции играют в раннем развитии ребенка, когда именно через восприятие др. людей формируются его идеи и представления о самом себе, выливающиеся затем в стабильную концепцию собственной личности. Общество рассматривается К. как отношения между личностями, т.е. как отношения между «представлениями людей обо мне и моим самосознанием». Теория «зеркального Я» основывается на представлении о социальной реальности как процессе взаимодействия между индивидами.
Теория малых групп и теория «зеркального Я» в дальнейшем во многом определили развитие социальной психологии, теории социализации, ролевой теории личности, некоторых отраслей микросоциологии: социологии личности и социологии малых групп, социологии общностей и т.д.
Человеческая природа и социальный порядок. М., 2000. Human Nature and Social Order. New York, 1902; Social Organization. New York, 1909.
КУЛЬТУРА (лат. cultura — возделывание, воспитание, почитание) — универсум искусственных объектов (идеальных и материальных предметов; объективированных действий и отношений), созданный человечеством в процессе освоения природы и обладающий структурными, функциональными и динамическими закономерностями (общими и специальными). Понятие «К.» употребляется также для обозначения уровня совершенства того или иного умения и его внепрагматической ценности. К. изучается комплексом гуманитарных наук, в первую очередь культурологией, философией культуры, этнографией, культурной антропологией, социологией, психологией, историей.
Как понятие К. часто выступает в оппозиции природе, субъективной воле, бессознательной активности, стихийной самоорганизации. Часто К. синонимична цивилизации, но иногда противопоставляется ей как «живой организм» — «механизму». Специфика К. в ее роли опосредования мира бесчеловечной объективности природы и мира спонтанной человеческой субъективности, в результате чего возникает третий мир объективированных, вписанных в природу человеческих импульсов и очеловеченной природы. Если природная граница К. достаточно очевидна (природа без человека), то зафиксировать границу, разделяющую человеческую активность (будь то внутренняя духовность или творческая деятельность) от ее кристаллизованных форм, отделимых от субъекта и воспроизводимых им, значительно труднее. Но это необходимо для того, чтобы различить детерминацию К. и самоопределение свободной субъективности.
Область применения понятия К. не ограничена тем или иным типом предметности. С т.зр. К. может быть рассмотрен любой объект или процесс, в котором нас интересует не только его прикладная значимость, но и скрытый в нем способ интерпретации и ценностной окраски мира, предполагающий неутилитарный выбор.
Мир К. решает две формально противоположные задачи: поддержание статики общества, благодаря сохранению и воспроизведению традиции, и обеспечение его динамики благодаря творческим инновациям. Для этого К. создает в себе сложные многоуровневые системы, позволяющие снимать противоречия индивидуума и общества, старого и нового, своего и чужого, нормативного и ситуативного. В этом отношении К. можно определить как информационную сверхсистему, которая обеспечивает обратную связь со средой при сохранении фонда исторической памяти.
Как закономерное целое, К. обладает специфическими механизмами своего порождения, оформления в знаковой системе, трансляции, интерпретации, коммуникации, конкуренции, самосохранения, формирования устойчивых типов и их воспроизведения в собственной и инокультурной среде. Особую роль в К. играет система образования, поскольку культурное наследие не воспроизводится само собой и требует сознательного отбора, передачи и освоения. При этом К. не только поощряет и закрепляет необходимые для нее качества, но и выступает как репрессивная сила, осуществляющая при помощи системы запретов различение «своего» и «чужого».
Несмотря на стремление к максимальной устойчивости и длительности (к гомеостазу), К., как показывает история, всегда оказывается временным решением своих задач, и поэтому механизмы смены культурных эпох принадлежат к базисным закономерностям К. Если статус К. меняется не в результате внешних обстоятельств (напр., экологическая или политическая катастрофа, подчинение др. К.), то основным способом обновления оказывается культурная реформа, использующая механизмы преемственности. Поскольку развитая К. не бывает монолитом, в ее рамках всегда существует система оппозиционных вариантов, играющих роль культурных «противовесов». Это позволяет переходить к новым моделям, опираясь на разные формы культурной оппозиции (на альтернативные, «теневые», подпольные и т.п. контрагенты доминирующей К.). Так, напр., К. раннего Возрождения, внешне не порывая со Средневековьем, интерпретирует себя как «подлинное», обратившееся к Божьему миру христианство, опираясь на оппозиционные (хотя вполне органичные) элементы средневекового христианства: на номинализм, мистику, натурфилософию. Если реформы К. по тем или иным причинам тормозятся, возможен культурный конфликт, иногда перерастающий в культурную революцию. Так, неудача церковных реформ в Европе 15—16 вв. привела ко всесторонней культурной революции, породившей протестантскую К.
Важной особенностью К. является то, что ее объективные структуры всегда в конечном счете замыкаются на личностное приятие (или неприятие), толкование, воспроизведение и изменение. Вхождение в К. (инкультурация) может «автоматически» обеспечиваться механизмами К., но может также быть проблемой, требующей моральных и творческих усилий (что бывает, как правило, при столкновении разнородных К. или при конфликте поколений, мировоззрений и т.п.). Т.о., соотнесение себя с К. есть одно из фундаментальных свойств личности. Столь же важна К. для самоопределения социума на всех уровнях его существования — от общины до цивилизации. Как историческая форма, К. всегда существует в виде конкретного локального симбиоза технологий, поведенческих ритуалов и обычаев, социальных норм, моральных и религиозных ценностей, мировоззренческих построений и целеполаганий. Цельность этой системе придают как сумма объективированных продуктов К., так и ее «язык», т.е. относительно понятная в рамках данной К. знаковая метасистема.
Выделение К. как особого аспекта бытия позволяет учесть и исследовать то, что иначе минует и обыденную, и научную рефлексию. Так, одна и та же религиозная догматика порождает, преломляясь в разных культурах, существенные конфессиональные различия (напр., католицизм и православие); формальное принятие принципов «рыночной экономики», генетически связанных с англосаксонской культурой, в специфической культурной среде (Россия, Юго-Восточная Азия, Латинская Америка) дает самые разные результаты; одна и та же конституция дает разный политический эффект в К. с развитыми традициями активного гражданского общества и в К. с патерналистским восприятием гос-ва, и т.п. В этих случаях внутренняя логика идей и процессов взаимодействует с логикой культурной обусловленности, чем создается новое измерение реальности, нуждающееся в специальном, культурологическом анализе. Поэтому не одно и то же, напр., «политика» и «политическая культура», «труд» и «трудовая культура» и т.д.
К., в отличие от отдельных, «региональных» направлений человеческой деятельности, не создается целенаправленными актами, но является объективным результатом их суммы или — с др. стороны — исходным условием их осуществления. Культуральный подход предполагает поэтому не только анализ локальных достижений того или иного типа знания, умения, поведения, но и сравнительный, компаративистский анализ явлений со сходной культурной «внутренней формой». Это создает не преодоленные пока наукой методологические трудности (как, напр., корректно идентифицировать «импрессионизм» в живописи и «импрессионизм» в музыке при том, что интуитивно ясно их сходство?), но все же является необходимой задачей наук о К., поскольку позволяет выявлять общие процессы, «большие» стили, системы ценностей: то, что называется духом эпохи.
Из существования К. как общечеловеческого способа освоения природы не следует, что сами собой понятны ее нормы, ценности, язык, символы, мировоззренческие схемы. Любая состоявшаяся К. непонятна «извне» и требует расшифровки, если эта К. в прошлом, или благожелательного диалога, если это — современная К. (Последнее особенно важно в свете современного процесса глобализации К.) Также не является безусловной та или иная качественная градация культур: К. налична как многообразие вариантов, и попытка определить их «ценность» (какой бы критерий мы ни выбрали) так же сомнительна, как определение сравнительной ценности биологических видов. В то же время оценочный анализ возможен там, где можно содержательно сформулировать «цель» данной К. или определенной стадии ее развития. (Хотя история показывает, что «незрелые» или «наивные» формы К. со временем могут оцениваться как привлекательная альтернатива или же раскрывать свои непонятые дотоле глубины.)
Классификация культур предполагает выделение их 1) временной, исторической последовательности (это имеет смысл в тех случаях, когда прослеживается преемственность культур; напр.: античность — Средневековье — Новое время); 2) региональной обособленности, связанной, как правило, с географическими, этническими, политическими и языковыми разграничениями; 3) идеального содержания, т.е. отделимого от этнического субстрата и передаваемого традицией комплекса норм, ценностей, идей, технологий, стилей (в чем состоит один из узких смыслов слова «К.»); 4) иерархии качественных уровней (что зависит от вводимых критериев «совершенства»); 5) блоков сосуществующих культур (основания сосуществования могут быть самыми разными: территориальная близость, религиозное единство, экономическая целесообразность, политический союз, имперская оболочка и т.д.). Классификация культур, по какому бы принципу она ни проводилась, позволяет выявлять фундаментальные механизмы их самоосуществления и взаимодействия, а также находить способы герменевтического объяснения их наследия.
Романов В.Н. Историческое развитие культуры. Проблемы типологии. М., 1991; Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992; Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992; Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1993; Флиер А.Я. Культурогенез. М., 1995; Культурология. XX век. Словарь. СПб., 1997; Антология исследований культуры. СПб., 1997; Пелипенко А.А., Яковенко Г.Г. Культура как система. М., 1998; Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. М., 1998; Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 1999.
А.Л. Доброхотов
КУЛЬТУРА И ПРИРОДА — одна из основных оппозиций философии, культурологии, социологии культуры. Оппозиция «К. — П.» является предпосылкой подразделения всех наук на науки о культуре (К.) и науки о природе (П.), она лежит в основе определения предмета культурологии и предмета социологии К. Самым общим образом К. может быть охарактеризована как все то, что создано руками и умом человека в процессе его исторической жизнедеятельности, соответственно, П. — это все существующее и не созданное человеком. К. представляет собой то, что не имело бы места и не способно было бы удерживаться в дальнейшем без постоянных усилий и поддержки человека; П. — то, что не является результатом человеческой деятельности и может существовать независимо от нее. Очевидно, что с расширением сферы К. область П. соответствующим образом сужается; если К. хиреет, съеживается и гаснет, сфера природного расширяется.
К. включает материальную и духовную части. К К. относятся как созданные человеком здания, машины, каналы, предметы повседневной жизни и т.п., так и созданные им идеи, ценности, религии, научные теории, нормы, традиции, правила грамматики и ритуала, и т.п. К. находится в постоянной динамике, она радикально меняется от эпохи к эпохе. Это означает, что постоянно меняется и понятие П., противопоставляемое понятию К.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |