Историографический обзор.

Тема Великой французской революции и ее главных деятелей глубоко изучена как в иностранной, так и в российской исторической науке. Безусловно, предшествующий вклад в разработку проблемы более чем за два столетия был сделан существенный, нам же остается попытаться критически осмыслить его, проследить полемику, ведущуюся в течение долгого времени.

В ходе работы мы обнаружили, что мало кто из историков занимался непосредственно морально-политическими взглядами Робеспьера. В основном, упор делался либо на изучение его жизненного пути, либо на изучение явления французской революции в целом, акцентируя внимание непосредственно на ее политических деятелях. В связи с этим, в ходе обзора мы посчитали целесообразным разделить научные труды не только хронологически, но и тематически.

В рассмотрении общих работ, посвященных периоду, хотелось бы выделить лишь несколько, наиболее привлекающих внимание. Нас же больше волнуют именно оценки Робеспьеру, рассмотрение его фигуры на фоне происходящих событий.

В 1847 году в свет вышел четырехтомный труд французского писателя и политического деятеля Альфонса де Ламартина «История жирондистов»[25], который похож более на апологию жирондистов, чем на научные рассуждения. Однако, автору удалось предоставить читателю портреты политических деятелей, проникнутых своеобразным республиканским настроением. Так, Ламартин выделил главную жизненную задачу Робеспьера, состоящую в «мудром народовластии». автор не осуждает политику, проводимую Робеспьером со своей «партией», потому что, по его мнению, именно Робеспьер пытался «вернуть террор к закону, революцию к порядку, а республику к единству», но не успел и не сумел, ибо всем положительным качества Робеспьера мешало одно «средство» - популярность[26].

Следующий научный труд принадлежит также перу французского историка Жана Жореса, сторонника материалистического истолкования истории. «Социалистическая история французской революции»[27] вышла во Франции в конце XIX века. Труд представляет новую самостоятельную разработку предмета революции по источникам, основной же упор автор делал на экономические отношения. Это заметно, например, в его своеобразном осуждении мысли Робеспьера о том, «что Революцию совершили бедняки». Жан Жорес же считает, что Робеспьер не увидел «огромного буржуазного экономического развития, завершением коего явилась Революция, не предвидел той великой классовой борьбы, которая должна была родиться в капиталистической промышленности»[28].

Касательно современных общих работ хотелось бы выделить совместный труд Смирнова В.П. и Посконина В.С. под названием «Традиции Великой французской революции в идейно – политической жизни Франции 1789-1989»[29] и монографию Ревуненкова В.Г. – «Очерки по истории Великой французской революции 1789 – 1814»[30]. В этих трудах сделан основной упор на рассмотрение главных идей и требований революции конца XVIII века. Смирнов В.П. и Посконин В.С. не только показывают место революционных традиций в идейно-политической жизни Франции нового и новейшего времени, но и анализируют преподавание истории Великой французской революции, раскрывают отношение к революционному наследию.

Если же говорить непосредственно о Робеспьере, наибольшее внимание ему уделялось именно с биографической точки зрения: работы выходили в свет одна за другой, мало чем отличаясь друг от друга.

В этой связи, внимания, безусловно, заслуживает работа первого профессионального историка, специализирующегося непосредственно на изучении Великой французской революции и Наполеона, Альфонса Олара «Ораторы революции»[31]. В главе, посвященной Робеспьеру, автор не просто исследует его жизненный путь, но и делает акцент на системе взглядов и том, что помогло повлиять на их становление. Так, например, Олар, делая акцент на горечи и мрачной злобе Робеспьера, пытается разобраться в их происхождении и приходит к выводу, что они могли появиться после того, что Робеспьера не воспринимали всерьез на начальном пути его политической деятельности. И если действия и политика Робеспьера были наполнены ужасом, то в речах же был «мир идеальный, где трудности и противоречия реальной жизни не встречают отклика», ибо «он [Робеспьер] знает и превозносит только одну вещь: чистое право»[32].

Первую же советскую работу, посвященную Робеспьеру, написал в 1919 году Лукин Н.М.[33] В 1925 году в свет вышел биографический очерк о Робеспьере, написанный Захером Я.М.[34] Эти работы заслуживают упоминания как свидетельство общественного интереса к фигуре политического деятеля, интереса к его взглядам и политической деятельности. Однако, Робеспьера рассматривали в том время в основном как типичного представителя мелкой буржуазии, объясняя этим и противоречивость его политики[35].

В отличие от советских историков Морис Торез в речи, произнесенной в родном городе Робеспьера, Аррасе, 4 марта 1939 года[36], дал понять, что видит в Робеспьере социалистические устремления, особенно в проводимой им политике.

Нельзя обойти видного советского ученого Манфреда А.З., сферой интересов которого были Великая французская революция и, собственно, Робеспьер. Манфред считал, что революция отвечала национальным интересам Франции, а также был солидарен с точкой зрения М. Робеспьера о том, что революционное насилие — «справедливое и необходимое средство борьбы народа». Во всех его работах прослеживается некоторое сочувствие Робеспьеру, «человеку действия, человеку железной воли и неукротимой энергии»[37].

Другой историк, Молчанов Н.Н., в своей работе, посвященной монтаньярам[38], больше внимания уделял влиянию внешних сил (а именно философии Руссо) на становление взглядов Робеспьера. Молчанов, один из немногих, задается вопросом, почему именно Руссо стал «учителем». Ответ он находит в психологическом сходстве: «Робеспьер стремился к идеальному, совершенному, и такому стремлению вполне отвечал утопизм политической и нравственной философии Руссо»[39].

Как уже говорилось выше, мало кто занимался непосредственно взглядами Робеспьера. Но даже занимаясь непосредственно биографией политического деятеля, невозможно пройти мимо такого вопроса. Так, доктор юридических наук Герцензон А.А., исследуя жизнь Робеспьера[40], довольно-таки подробно изучает само становление взглядов и их развитие на протяжении революции, отмечая постепенность и в то же время прогрессивность их развития[41].

Самой же крупной работой, посвященной непосредственно эволюции мировоззрения Робеспьера, была статья Серебрянской Е.З.[42] Новизна подхода Серебрянской в том, что, как она сама признается, она рассматривает Робеспьера не как «человека действия, практики», а как теоретика, руководствующего определенной системой философских, политических и социальных воззрений. Проанализировав на протяжении разных жизненных этапов развитие взглядов Робеспьера, автор пришла к выводу, что в конце своего жизненного пути Робеспьер «усомнился в торжестве своего дела»[43].

В современной же исторической науке наиболее популярной стала проблема якобинского террора, связанная, безусловно, с идеологом якобинцев – Робеспьером – и проводимой им политикой.

Польский и французский историк Бронислав Бачко, например, видел несоответствие идеи-образа и воплощением Террора из слов Робеспьера, которого называет «кабинетным политиком» (ибо «он ни разу не видел, как работает гильотина»[44]). Но в то же время непосещение ни миссий, ни департаментов, ни армии не мешало Робеспьеру быть уверенным в той власти, «идеологом и грозным творцом которой он являлся»[45].

Другой французский историк Генифе Патрис в своем труде «Политика революционного террора»[46] рассматривает террор в контексте современных споров о природе и ценностях демократии, ее истоках и традициях. Рассуждая об обоснованности террора, автор подмечает, что «робеспьерский дискурс» включает в себя как политический (касающийся республики) и моральный (касающийся добродетели)[47].

Этой идеи придерживается и наш соотечественник, Тэвдой-Бурмули А.И., который в статье «Логика торжествующей добродетели: Робеспьер и идея революционного насилия»[48] попытался отвести предпосылки проводимой политики к системе Руссо, «косвенно предполагающей наличие некоей более авторитетной, нежели народ, инстанции»[49]. Однако, немаловажную роль, по его мнению, в этом вопросе играют моральные принципы Робеспьера: «террор призван установить новый добродетельный режим; добродетель, как и порок, - суть оружие в борьбе "добра" и "Зла"… Террор – инструмент установления нравственного порядка вещей, следовательно, он сам является одним из воплощений нравственности»[50].

Таким образом, мы видим, что исследование поставленной проблемы носит дискуссионный характер. Многим аспектам уделено достаточное внимание, но какие-то все еще остаются открытыми для обсуждений.

И все же учеными проделана огромная работа по изучению этого периода, что, безусловно, помогает в работе.

Дата добавления: 2015-11-04