В.П. МАКСАКОВСКИЙ академик Российской академии образования

Канадский миротворец позирует на фоне дорожного указателя в Руанде

В последние десятилетия за Африкой прочно утвердилась репутация самого конфликтоопасного региона нашей планеты. Поэтому ее все чаще стали именовать континентом конфликтов, или, более образно, кипящим континентом. Действительно, уже в постколониальный период здесь было зафиксировано 35 вооруженных конфликтов, в ходе которых погибло около 10 млн человек, причем более 90% из них составляли мирные жители. Только в 70—90-х годах в Африке произошло 78 государственных переворотов, которые стоили жизни 25 президентам. На протяжении многих лет и даже десятилетий болевыми точками на континенте оставались Ангола, Сомали, Судан, Заир (ныне Демократическая Республика Конго), Руанда, Бурунди, Либерия, Нигерия, Эфиопия, Мозамбик, Западная Сахара, Уганда, Чад, Мавритания, некоторые другие страны. Африка представляет собой единственный регион мира, где число конфликтов год от года не только не уменьшается, но даже возрастает.
Возникновение такой конфликтоопасной ситуации в Африке объясняют целым комплексом причин этнического, конфессионального, политического и геополитического, социально-экономического характера. При этом иногда эти причины подразделяют на внешние и внутренние (межгосударственные и внутригосударственные), хотя четкую грань между ними провести, наверное, не так просто.
Все же представляется, что в основе большинства конфликтов лежат причины этнического характера. Это объясняется тем, что этнический состав населения Африки отличается большой сложностью. Этнографы выделяют на этом континенте 300—500 народов (этносов). По состоянию на вторую половину 80-х годов численность 11 из них превышает 10 млн человек, а 111 — 1 млн человек (более 4/5 всего населения), остальная часть представлена преимущественно мелкими этническими образованиями. Как правило, крупные многомиллионные народы уже сложились в нации, а некоторые малочисленные еще сохраняют архаичные формы социальных отношений.
Большое влияние на историю формирования этнического состава населения Африки оказали массовые миграционные движения (в первую очередь, переселение арабов в Северную Африку в VII—XI вв.). То же можно сказать о древних и средневековых государствах Африки — таких как Гана, Мали, Бенин, Сонгай, Конго, Мономотапа, Имерина и другие, в которых происходила уже консолидация родственных племен в народности. Однако этот естественный процесс был нарушен сначала работорговлей, которая привела к обезлюдению огромных территорий, а затем колониальным разделом Африки, приведшим к тому, что несовпадение политических и этнических границ стало скорее правилом, чем исключением. При этом племенная раздробленность, этнические и религиозные противоречия нередко искусственно разжигались и поддерживались.
После завоевания африканскими странами политической независимости в их этнокультурном развитии наступил новый этап. Заметно активизировались процессы этнического объединения — ассимиляция, консолидация, межэтническая интеграция, происходит сближение не только родственных народов, но и народов, разных по языку, культуре и уровню социально-экономического развития. Несмотря на сохраняющуюся во многих странах крайнюю этническую пестроту, африканцы все чаще называют себя не по той или иной этнической общности, а по названию своего государства — нигерийцами, конголезцами, гвинейцами, ганцами, малийцами и т. п. Сильное воздействие на процессы этнического объединения оказывает урбанизация, поскольку именно городская среда открывает наибольший простор для межэтнических связей.
Наряду с этим продолжаются и процессы этнического разделения, проявления племенного сепаратизма. Особенно осложняет межэтнические отношения в Африке доставшееся ей в наследство от прошлого несоответствие политических и этнических границ, в результате которого многие крупные этносы оказались раздробленными на мелкие части. В.А. Колосов в книге о политической географии приводит данные о том, что ныне разного рода территориальные споры в Африке касаются примерно 20% всей территории континента. К тому же 40% всей протяженности государственных границ здесь вообще не демаркированы, 44% их проведены по параллелям и меридианам, 30% — по дугообразным и кривым линиям и только 26% — по естественным рубежам, отчасти совпадающим с этническими. В какой-то мере к наследию колониализма можно отнести и то, что до сих пор в 17 странах Африки официальным языком считается французский, в 11 — английский, а во многих странах они еще сочетаются с местными языками.
В результате фактор этничности в Африке сильно влияет на всю политическую и общественную жизнь, находит широкое отражение в клановой системе и в столь характерном для Черной Африки явлении, как трайбализм (от англ. tribe — «племя»). Так называют межплеменные противоречия и вражду, истоки которых восходят к эпохе родоплеменных отношений. Затем трайбализм получил развитие в эпоху превращения Африки в колониальный материк. И ныне в условиях этнического калейдоскопа и постоянной межэтнической борьбы за власть он сохраняет свое отрицательное воздействие на общественные процессы, способствуя консервации национально-племенной обособленности.
Немалое значение имеют и причины религиозного характера. Ведь в Африке две мировые религии — ислам (2/5 всех верующих) и христианство (1/5) — во многих районах причудливо переплетаются с разнообразными местными религиями. Все это, в особенности с учетом усилившегося в последнее время исламского фундаментализма и экстремизма, еще обостряет возникающие конфликты, превращая некоторые из них в этноконфессиональные.
Наконец, нельзя не учитывать и того, что эти конфликты происходят на фоне крайней социально-экономической отсталости большинства стран Тропической Африки, преобладания в них бедного и беднейшего населения, дефицита финансовых и материальных ресурсов, огромного внешнего долга. Все это обостряет межэтнические конфликты и борьбу за власть. Хотя ныне в основе большинства конфликтов лежат внутренние факторы, нужно помнить и о том, что еще сравнительно недавно с ними сочетался фактор противоборства двух мировых систем.
Отрицательные последствия такой взрывоопасной конфликтной ситуации тоже довольно многообразны. Она увеличивает политическую нестабильность во многих африканских странах, провоцирует частые военные мятежи и государственные перевороты, усиливает сепаратистские настроения. Одним из совершенно конкретных проявлений такой повышенной конфликтности можно считать возрастание численности беженцев и перемещенных лиц. В середине 90-х годов в Африке насчитывалось 7 млн беженцев и 20 млн перемещенных лиц, или более половины их общего количества в мире. Перейдем теперь непосредственно к географии конфликтов в Африке.
В Северной Африке в целом их значительно меньше, поскольку она отличается гораздо большим этническим единством. Народы этой части континента говорят на арабском языке, который уже послужил основой для консолидации таких крупных наций, как египтяне, тунисцы, алжирцы, марокканцы, ливийцы. То же относится и к религиозному составу населения Северной Африки, где фактически единственной религией был и остается ислам. Но, несмотря на это, конфликтные ситуации имеют место и здесь.
Во-первых, это Западная Сахара, которая до 1975 г. была испанской колонией Рио-де-Оро. В 1976 г., когда Испания вывела из бывшей колонии свои войска, Народный фронт (ПОЛИСАРИО) провозгласил создание нового государства — Сахарской Арабской Демократической Республики (САДР). Однако тогда же эту территорию оккупировали две претендующие на нее соседние страны: на севере — Марокко, a на юге — Мавритания. Позднее Мавритания отказалась от своих претензий, и Марокко распространило свою власть фактически на всю страну. Намечавшийся еще в начале 90-х годов референдум до сих пор не проведен, а усилия ООН не дали положительных результатов, прежде всего из-за непримиримой позиции Марокко. Поэтому политический статус Западной Сахары остается, можно сказать, двусмысленным: с одной стороны, новое государство признано уже десятками стран мира, а с другой — в число 54 независимых государств Африки его пока не включают, обозначая на картах не как САДР, а как Западную Сахару. Интересно, что в этом конфликте Франция приняла сторону Марокко, Алжир поддерживает ПОЛИСАРИО, а Испания продолжает настаивать на референдуме.
Во-вторых, это Судан, где основу конфликта составляют противоречия между нилотскими народами югa этой страны, исповедующими христианство и местные религии, и народами северной части страны, которые приняли ислам. Эти противоречия привели к возникновению на юге сильного сепаратистского движения. Здешнее население выражает свой протест против действий правительства в Хартуме, проводящего насильственную исламизацию в южных районах страны, и требует независимости. После официального введения в 1983 г. шариата повстанческая деятельность на юге Судана переросла в форму военно-политического противостояния режиму центральной власти. Поиски компромиссного решения пока не привели к положительным результатам.
В качестве примера внутриполитических конфликтов можно привести террористическую деятельность исламских экстремистов в Алжире и Египте против светских форм государственности.
Но все же центр конфликтных ситуаций находится в Черной Африке, или Африке, расположенной к югу от Сахары.
Начнем с Западной Африки — субрегиона, который не только включает в себя наибольшее число независимых государств, но и отличается самой большой этнической пестротой. Здесь живут преимущественно народы нигеро-кордофанской семьи, в том числе такие крупные, как йоруба, фульбе, моси, ашанти, волоф, бамбара, малинке. Но при разделе Западной Африки европейскими колонизаторами фактически все они оказались разделенными между владениями Франции и Великобритании. После крушения колониальной системы эти границы были унаследованы освободившимися странами.
В годы независимого развития вооруженные конфликты происходили и происходят во многих странах Западной Африки — в Нигерии, Чаде, Сенегале, Либерии, Сьерра-Леоне и др.
Так, в Нигерии в конце 60-х годов происходила междоусобная война, которая велась федеральными войсками против сепаратистов, провозгласивших в восточной части страны свое «государство Биафра»; война унесла более миллиона человеческих жизней. А в наши дни страну буквально раздирают этнорелигиозные противоречия и конфликты (например, между мусульманским народом хауса и христианским народом йоруба). Эти конфликты усилились после того, как недавно в стране было введено исламское законодательство (шариат). Газеты всего мира обошла информация о женщине, имевшей внебрачного ребенка и осужденной за это шариатским судом на смерть (с большим трудом удалось добиться отмены приговора). Разразившийся на этой почве международный скандал привел также к тому, что всемирный конкурс красоты в 2002 г. был перенесен из Нигерии в Лондон.
В Сьерра-Леоне в 1992 г. произошел военный переворот и началась гражданская война, которая продолжалась десять лет. В Либерии после военного переворота в 1989 г. вспыхнула гражданская война, и правительственные войска продолжают воевать с мятежниками до сих пор. В результате в обеих этих странах наступил полный упадок хозяйства, сотни тысяч людей стали беженцами. Около двух десятилетий длилась гражданская война в Чаде.
Ареной многих конфликтов в последние десятилетия была и остается Восточная Африка, где проживают народы афразийской, нигеро-кордофанской и нило-сахарской языковых семей, исповедующие ислам, христианство и местные религии.
Здесь главными очагами продолжительных военных конфликтов давно уже стали страны Африканского Рога — Эфиопия, Эритрея и Сомали.
Противоречия между Эфиопией и Эритреей уходят своими корнями в далекое прошлое, когда первая из этих стран формально считалась независимым государством, а вторая стала итальянской колонией. В начале 50-x годов по рекомендации Генеральной Ассамблеи ООН Эритрея была присоединена к Эфиопии на федеративных началах. Но Народный фронт освобождения Эритреи тогда же начал длительную вооруженную борьбу с центральным правительством в Аддис-Абебе, которая закончилась в 1993 г. провозглашением независимости Эритреи. Вдоль границы между Эфиопией и Эритреей была создана 25-километровая демилитаризованная буферная зона. Несмотря на заключение мирного договора между двумя странами, враждебные отношения между ними — как следствие более чем 30-летней войны — еще сохраняются. Они уже приводили к новым вооруженным столкновениям.
До крушения колониальной системы в Африке северная часть нынешней Сомалийской Демократической Республики была владением Великобритании, а восточная и южная — Италии. После провозглашения независимости в 1960 г. эта страна уже не раз — под лозунгами создания Великого Сомали — начинала вооруженную борьбу с соседними государствами, в первую очередь с Эфиопией, но также с Кенией, предъявляя к ним территориальные претензии. Однако в 90-х годах внутриполитическое положение в Сомали чрезвычайно осложнилось из-за голода, постоянных племенных междоусобиц и других причин. Более того, в 90-x годах произошел фактический распад единого сомалийского государства со столицей в Могадишо, поскольку появились два самопровозглашенных государства — Сомалиленд и Пунтленд со своими столицами и своими президентами. Хотя в 2000 г. был официально провозглашен курс на объединение страны, фактически она продолжает оставаться расколотой.
Все эти события на Африканском Роге, а также в соседнем Судане привели к возникновению массовых потоков беженцев.
А в середине 90-х годов весь мир был потрясен самым кровопролитным столкновением на этнической почве, которое произошло в небольшом, но густонаселенном (более 8 млн жителей) государстве Руанда в районе Великих озер. Бывшая бельгийская колония Руанда в 1962 г. получила независимость. Однако это не привело к примирению двух населявших ее и постоянно враждовавших этнических групп — земледельцев хуту и скотоводов тутси, в разное время расселившихся в здешней саванне. Тутси пришли сюда позднее хуту, но именно они заняли господствующее положение в феодальном руандийском государстве XVI— XIX вв. Это положение им удалось сохранить и в колониальный период. Первые кровавые столкновения между тутси и хуту в независимой Руанде произошли еще в 1963—1965 гг. Но особенно трагические события на межэтнической почве имели место в 1994 г. То, что произошло в этой стране, нередко сравнивают с геноцидом армян в Турции в 1915 г., с действиями фашистской Германии во многих оккупированных ею странах или «красных кхмеров» Пол Пота в Камбодже. Этот геноцид начался на фоне продолжавшейся уже четвертый год гражданской войны между народами тутси и хуту, когда тутси, которые составляют только 15% населения страны, устроили кровавую «этническую чистку», истребив за два месяца полмиллиона хуту. Общие же людские потери за время межэтнического конфликта превысили 1 млн человек. Кроме того, из Руанды бежало более 2 млн человек, а в результате едва ли не крупнейшие в мире лагеря беженцев возникли на северо-западе Танзании. Теперь под эгидой ООН учрежден специальный суд, который должен выявить виновных и наказать их.
К этому перечню можно добавить конфликтные ситуации, которые время от времени возникают в Кении, на Коморских Островах, в других странах. Некоторые из них вызвали массовый исход беженцев. Примерно 400 тыс. человек покинули Бурунди, раньше свыше 1,5 млн мигрировали из охваченного гражданской войной Мозамбика.
Центральная Африка в этническом отношении относительно однородна. Это область распространения народов банту, относящихся к нигеро-кордофанской семье и говорящих на родственных языках. Однородна она и в конфессиональном отношении: здесь обычно местные религии сочетаются с исламом и гораздо реже (Габон) — с христианством. Тем не менее и в этом субрегионе на протяжении последних десятилетий неоднократно вспыхивали вооруженные конфликты, которые в первую очередь отражали борьбу за власть между партиями, группировками или кланами, однако большей частью имели и определенную этноконфессиональную основу. Наиболее яркие примеры такого рода — Ангола и ДР Конго.
В Анголе вооруженная борьба ведется с начала 60-х годов. Сначала она была направлена против португальских колониальных властей. После достижения независимости в 1975 г. страна стала ареной длительного соперничества между двумя местными военно-политическими группировками — правительственным Народным движением за освобождение Анголы (МПЛА) и оппозиционным Национальным союзом за полное освобождение Анголы (УНИТА). Каждая из этих группировок не только опиралась на определенные племенные образования, но и пользовалась постоянной поддержкой извне: МПЛА — со стороны СССР и Кубы (кубинские войска помогли Анголе отразить агрессию ЮАР в 1975—1976 гг.), а УНИТА — со стороны США. Соглашения между враждующими сторонами заключались неоднократно. Против УНИТА были предприняты санкции Совета безопасности ООН.
Разрядка напряженности в Анголе произошла только в 2002 г., после того как в начале этого года лидер УНИТА Савимби был убит. Правительство Анголы объявило об одностороннем прекращении огня и об амнистии партизанам УНИТА. В августе 2002 г. УНИТА была официально распущена. Но страна вышла из этой долгосрочной конфронтации совершенно опустошенной. Только вынужденных переселенцев здесь насчитывается до 4,5 млн.
Тяжелые испытания выпали и на долю соседней Демократической Республики Конго. В бывшем Бельгийском Конго, которое после достижения независимости в «год Африки» стало независимым государством, вскоре же началось сепаратистское движение в самой богатой полезными ископаемыми провинции Катанга, и это привело к гражданской войне и вводу в страну войск ООН. С середины 60-х годов в стране установился авторитарный, диктаторский режим президента Мобуту. Но во второй половине 90-х годов его политика разжигания этнических конфликтов у границ своей страны привела к вооруженному восстанию племен тутси, населяющих восточную часть этой страны, носившей в то время название Заир. Это восстание, переросшее в гражданскую войну, во время которой погибли 2,5 млн человек, а численность беженцев стала измеряться сотнями тысяч, в конечном счете привело к свержению режима Мобуту в 1997 г. и образованию Демократической Республики Конго (ДРК). Ныне перед страной стоят сложные задачи преодоления последствий длительного авторитарного правления, достижения национального согласия и установления нормальных отношений с соседними странами, в особенности с Руандой. В декабре 1999 г. в ДРК был введен 3,5-тысячный контингент «голубых касок» ООН.
А в Южной Африке на протяжении многих десятилетий главным очагом постоянных кровопролитных расово-этнических конфликтов была ЮАР, где белым меньшинством (18% всего населения) осуществлялась государственная политика апартеида, что на языке африкаанс означает «обособление», «раздельное проживание». Парламент ЮАР принял законы «О властях банту» (1951), «О развитии самоуправления банту» (1959), «О хоумлендах» (1971) и др., в соответствии с которыми в стране были созданы бантустаны, или хоумленды («национальные отечества»). Некоторые из них были объявлены полностью независимыми, другие находятся на разных стадиях самоуправления. Но фактически это были псевдогосударственные образования, хотя и имевшие каждое свой гимн и флаг, но лишенные возможности решать внешнеполитические, финансовые и другие вопросы.
Всего к началу 90-х годов бантустанов в ЮАР было десять. Они занимали 14% территории страны, причем, как правило, самые засушливые и неплодородные земли, к тому же расчлененные на отдельные более мелкие участки; раньше здесь находились негритянские резервации. Население бантустанов юридически составляло 15 млн человек, но фактически в них жили только 7—8 млн, а остальные работали в «белой» части страны, обитая там в специальных гетто. Тем не менее все африканцы ЮАР, независимо от реального места жительства, были приписаны к одному из бантустанов, каждый из которых был объявлен «национальным отечеством» той или иной народности.
Но в конце 80-х — начале 90-х годов режим апартеида в ЮАР был сначала смягчен, а затем фактически ликвидирован. После 342 лет монополии белого населения в мае 1994 г. состоялись первые в истории страны свободные выборы с участием черных жителей. Победу на них одержало черное большинство, а новым президентом ЮАР стал лидер старейшей освободительной организации Африканский национальный конгресс (АНК) Нельсон Мандела. Одновременно произошла полная смена и других государственных структур — парламента, правительства. Временная конституция страны, принятая в июле 1994 г., ликвидировала бантустаны. Однако межэтнические отношения в ЮАР продолжают оставаться сложными. Тем более что к противоречиям между белым и «цветным» населением добавились острые противоречия между различными националистическими группировками самих африканцев. Например, полной автономии требует провинция Квазулу-Наталь, где по-прежнему периодически происходят столкновения между народами зулу и коса.

Вооруженные формирования Сахарской Арабской Демократической Республики (САДР). Кавалерия на верблюдах — участники парада, посвященного 25-летию фронта ПОЛИСАРИО Февраль 2001 г. Город Тиндуф (Алжир)

В Африке есть молодые независимые государства, которым удалось избежать острых межэтнических конфликтов. В качестве примеров такого рода обычно приводят Гвинею, Нигер. Что же касается наиболее радикального пути решения этой сложной проблемы, то не раз уже выдвигалось предложение перекроить доставшуюся в наследство от колониальной эпохи политическую карту Африки, создав на континенте по возможности моноэтнические (однонациональные) государства. Но практически это совершенно невозможно. Этнографы подсчитали, что в таком случае общее число государств на континенте должно было бы возрасти до 200—300! Поэтому еще в 1964 г. на I сессии глав государств и правительств Организации африканского единства было заявлено, что все государства — члены ОАЕ обязуются уважать границы, существовавшие при достижении ими национальной независимости, поскольку соблюдение этого принципа является непреложным условием мира на континенте.

Мавритания входит в число проблемных государств Африки. Если учесть число государств континента (57) и тот факт, что в постколоникальный период 70–90-х годов на континенте произошло 78 государственных переворотов, четыре из которых на счету Мавритании (при нескольких неудавшихся), понятна оценка немецких экспертов, называющих эту страну одной из болевых точек. Мавритания находится в ряду стран, где конфликтные ситуации постоянно провоцируются двумя составляющими — особенностью родоплеменных отношений и менталитетом. О менталитете мы говорили в одной из предыдущих статей.

Этнический состав населения Мавритании отличается большой сложностью. На его формирование оказали влияние массовые миграционные движения (в первую очередь, переселение арабов в Северную Африку в VII–XI вв.). Свыше 80% населения составляют мавры — народ смешанного арабо-берберского происхождения, живущий в северных и центральных районах страны. Многие из мавров — кочевники; остальные — оседлые негроидные народы. Племенная раздробленность, этнические и религиозные противоречия нередко разжигались и поддерживались искусственно, однако были и объективные обстоятельства, способствовавшие конфликтам.

После завоевания Мавританией политической независимости от Франции (1960) в этнокультурном развитии племен наступил новый этап. С одной стороны, определенное воздействие на процессы этнического объединения оказала урбанизация, поскольку именно городская среда открыла простор для межэтнических связей. С другой стороны, продолжились процессы этнического разделения, проявления племенного сепаратизма. Особенно осложняет межэтнические отношения в Африке доставшееся ей в наследство от прошлого несоответствие политических и этнических границ. Мавритания не выбивается из контекста общеафриканской политической географии. Согласно ей, четверть континентальных границ страны проходит по естественным рубежам (на юге с Сенегалом и Мали Мавритания граничит по реке Сенегал), а в 17 странах Африки языком государственных учреждений считается французский. В Мавритании это официальный язык де-факто, тогда как декларируется приоритет арабского, хотя население в основном говорит на диалекте «хассания», а также на языках пулаар, волоф, зонинке.

Известно, что в Африке присутствуют две мировые религии — ислам (2/5 всех верующих) и христианство (1/5), переплетающиеся с разнообразными местными религиями. Это вызывает конфликты религиозного характера. Мавритания — исключение. Здесь 99% населения исповедует ислам суннитского толка и определенного направления (так называемого маликитского масхаба). Однако если почва для конфессионального противостояния отсутствует, на протяжении всех постколониальных лет питательной средой конфликтов служит крайняя социально-экономическая отсталость Мавритании: на сегодня (2008) доход на душу населения составляет в ней 755 евро. Это одна из беднейших стран мира.

В основе большинства конфликтов лежат как внутренние факторы, так и внешние, что провоцирует политическую нестабильность и, как следствие, частые военные мятежи и государственные перевороты.

В числе внешних факторов применительно к Мавритании можно назвать регион Западной Сахары, который до 1975 г. был испанской колонией Рио-де-Оро. Затем, когда Испания вывела из бывшей колонии войска, Народный фронт (POLISARIO) провозгласил создание нового государства — Сахарской Арабской Демократической Республики (САДР). Тогда же эту территорию оккупировали две претендующие на нее соседние страны: на севере — Марокко, на юге — Мавритания. Позднее Мавритания отказалась от своих претензий, и Марокко распространило свою власть фактически на всю страну. Двусмысленный политический статус Западной Сахары (часть стран мира признала ее и обозначает на картах как САДР, другая часть не признала и обозначает как спорную территорию Западная Сахара) дестабилизирует обстановку в регионе, в частности, в Мавритании, около трети протяженности государственных границ которой проходит именно с Западной Сахарой. В качестве других дестабилизирующих внешних факторов можно назвать террористическую деятельность исламских экстремистов в Алжире, с которым Мавритания граничит на северо-востоке; угрозу конфликтных ситуаций, исходящую в целом с Запада Африки, отличающегося самой большой на континенте этнической пестротой.

Однако главные причины военных переворотов в Мавритании лежат, как уже говорилось, в особенностях родоплеменных отношений. Нельзя не учитывать того, что устои традиционного мавританского общества напрямую связаны с дефицитом водных ресурсов, имеющихся в достатке на западе (океан) и на юге (река), тогда как остальная часть территории страны — пустыни и полупустыни, из-за чего плотность населения составляет всего 2,6 человека (африканский рекорд незаселенности) на 1 кв. км. Традиционное общество страны базировалось на системе родоплеменных отношений, развивавшихся на уровне клана и племени (кабила). Социально-политическая иерархия общества была и остается основана на возможности использования обработанных земель, колодцев и пастбищ, что реально лишь в условиях доступа к источникам воды. По существу, главный источник пресной воды — река Сенегал на юге страны. Температурный режим на территории страны высок: среднеянварские температуры — в пределах 20–24°C, среднеиюльские — 30–34°C, при этом нередки среднелетние максимумы до 50°C. По этой причине контроль «сильных племен» над менее влиятельными племенными группами изначально означал контроль над источниками воды. Именно ее наличие в стране, где пустыня начинается буквально за порогом собственного дома, определял достаток во всем остальном.

Доступ к воде диктует способы хозяйствования. Рыболовством и рыбопереработкой занимаются в Мавритании, по существу, в двух крупных городах — Нуакшоте, столице страны, и Нуадхибу. Оба города в полном понимании этого слова расположены на побережье Атлантического океана. Остальные девять носят условное название «город», это просто крупные поселения, треть из которых находится на пограничной реке Сенегал, остальные расположены в пустынной зоне. Причем на юге, вдоль реки, сосредоточена основная часть населения страны, а именно — четыре пятых, населяющих всего 15% территории Мавритании.

В социальном отношении подчиненная часть общества подразделялась на рабов (абид), зависимых крестьян (харатин), кастовые группы певцов-сказителей (иггураван), ремесленников (муаллимин) и племенную знать (знага). На протяжении последних веков шли процессы трансформации племен. На функциональном уровне — «военные» (хасани) и «религиозные» (завайя); на географическом уровне (одна из групп, макиль, осуществляла экспансию в южном направлении и получила поддержку марокканских правителей); на расовом уровне (традиционно страна в соответствии с ареалом обитания общин делилась на «Ард аль Бидан», земля белых, и «Ард ас-Судан», земля черных); на хозяйственном уровне (оседлое население, занимающееся выращиванием в основном зерновых культур, и кочевое, занимающееся животноводством); на этническом уровне (расширение влияния сахравийских религиозных наставников на племена арабского и африканского происхождения); на религиозно-государственном уровне (создание религиозного братства бутилимит и на его основе — племени улад-бейри, которое играет видную роль в политической жизни Мавритании в течение последних двух столетий).

Причины первого постколониального переворота (1978) кроются в предшествующих ему событиях. Как уже указывалось, ведущиеся примерно с 1970 г. споры между соседними странами за обладание регионом Испанская Сахара (Западная Сахара) в 1975 г. привели к фактическому противостоянию Мавритании и Марокко, партизанскому движению, провозглашению САДР и занятию Марокко двух третей территории Западной Сахары в северной ее части, а Мавританией — южной трети. Эта война не имела катастрофических экономических последствий для Мавритании, поскольку она не изменила привычного уклада жизни даже после неожиданных нападений POLISARIO как на столицу Нуакшот, так и на центр добычи железной руды в Зуэрате. Однако именно эти события в конечном итоге привели к политическим переменам, а именно к свержению президента Ульд Даддаха (1978) и запрещению Партии единства (PPM). В августе 1979 г. Мавритания отказалась от любых претензий на территорию Западной Сахары, и Марокко аннексировало оставшуюся южную треть региона. Фактически по сей день западносахарцы вынуждены жить в лагерях беженцев. В последующие годы в Мавритании произошло несколько переворотов, за которыми шла смена правительств. Им сопутствовали кадровые перестановки. Они последовательно осуществлялись под руководством полковника Мустафа Ульд Салека (1978–1979), Мохамеда Махмуда Ульда Лули (1979–1980) и Мохамеда Хуна Ульда Хайдаллы (1980–1984). 12 декабря 1984 г. к власти пришел полковник Маауйя Ульд Сид Ахмед Тайя. В начале 1991 г. он объявил о демократических преобразованиях в стране. Согласно принятой в июле 1991 г. конституции, в 1992 г. в стране были проведены свободные парламентские и президентские выборы, результаты которых были оспорены оппозицией.

Немецкие эксперты считают период 1978-1984 гг. временем первой пробы сил военной власти в Мавритании. Из-за высоких расходов на ведение войны и начавшихся в ее результате политических волнений в стране разразился путч. Во главе группы офицеров, выступивших 10 июля 1978 г. в качестве ядра государственного переворота, был полковник Мустафа Ульд Салек, который и стал председателем образованного Военного комитета национального возрождения (Comite Militaire de Redressement National — CMRN) и фактическим его главой, пока CMRN в апреле 1979 г. не была переименована в Comite Militaire de Salut National (CMSN). Председатель остался прежним.

Однако эти трансформации не смогли помочь Мавритании выбраться из конфликта в Западной Сахаре. 3 июня 1979 г. в результате внутренней борьбы за власть в CMSN между полковниками Ахмедом Ульдом Бусеифом и Мохамедом Хуна Ульдом Хайдаллой власть перешла к новому председателю CMSN Мохамеду Махмуду Ульду Лули. После гибели Бусеифа в авиакатастрофе Хайдалла стал премьер-министром страны. 4 января 1980 г. он также взял на себя полномочия председателя CMSN и стал обладателем первого поста в государстве. До этого, в августе 1979 г., он подписал перемирие с правительством POLISARIO по Западной Сахаре, в котором было сказано о выводе из региона мавританских войск и о последующем нейтралитете Мавритании в ходе конфликта в Западной Сахаре. Затем его правительство провозгласило дипломатическое признание Западной Сахары. Едва мавританцы освободили полуостров Кап Бланк на западном побережье с населением небольшого городка Лагуира, марокканские войска немедленно оккупировали эту зону.

Режим Хайдаллы ввиду тотальной коррумпированности и непопулярности среди определенной части населения его западносахарской политики просуществовал недолго. Этим объясняется успех попытки государственного переворота 12 декабря 1984 г. Во главе его стоял полковник Мауийя Ульд Сид Ахмед Тайя. Однако правительство под его началом, которое декларировало реформистский курс, оказалось неспособным создать демократические институты, предпринять решительные экономические и политические преобразования. В частности, Тайя обещал организовать муниципальные выборы в 13 региональных столицах, освободить политических заключенных, чтобы осуществить наконец гражданские права и положить конец коррупции. Однако проведение второго тура выборов (декабрь 1987 – январь 1988) не снизило остроты межэтнической напряженности, которая и стала одной из основных причин и безуспешного развития страны, и краха режима Тайи.

Ввиду явной стагнации и неспособности Тайи к реформированию попытка переворота, направленная против его режима, оказалась успешной. 3 августа 2005 г. группа офицеров, называющая себя Военный совет за справедливость и демократию (Conseil Militaire pour la Justice et la Democratie, CMJD), захватила ряд ключевых объектов — штаб армии, штаб-квартиру государственного радио и телевидения, а также министерства и президентский дворец в Нуакшоте, и объявила о низложении президента Тайя. Повстанцы использовали момент — президент в это время находился за границей, на похоронах короля Фахда в Саудовской Аравии. Тайя не вернулся в Мавританию: после остановки в Нигере, где был принят президентом Танджой Мамаду, он отправился в Гамбию и Катар. Африканский союз осудил переворот. Путчистами были силовики во главе с бывшим шефом полиции и разведки полковником Эли Ульдом Мохаммедом Валлем. Он и стал новым лидером Мавритании. Военное правительство объявило о том, что в течение ближайших двух лет в стране воцарится демократия. Полковник Валль стал председателем CMJD — Военного совета, состоявшего из 17 членов, и назвался руководителем государства и правительства.

Примечательно, что Военный совет действительно начал постепенно восстанавливать демократию мавританского образца. В ходе референдума была утверждена (июнь 2006 г.) новая конституция. Уже первый тур выборов (19 ноября 2006 г.) показал явку избирателей в 69,5%. Члены CMJD пообещали широкое представительство во власти оппозиции. Почти половину мест получили независимые кандидаты, в том числе многие члены бывшей правящей партии, которые не были связаны со свергнутым режимом; в числе отверженных оказались официально запрещенные исламисты. Тем не менее оппозиция обвинила CMJD в том, что независимые кандидатуры поощрялись таким образом, чтобы сохранить собственное сильное влияние на политический процесс. Наблюдатели за выборами отметили, что выборы были свободными и справедливыми.

На президентских выборах 11 марта 2007 г. ни один из 20 кандидатов не набрал необходимого абсолютного большинства голосов. Лучший результат оказался у бывшего министра финансов, ставшего кандидатом от военного правительства, Сиди Мохамеда Ульда Шейха Абдаллахи, прожившего 15 лет за границей: при явке 70,2% он набрал 24,8% голосов. Другой претендент — кандидат от оппозиции Ахмед Ульд Даддах, сводный брат первого президента Мавритании после обретения независимости, — получил 20,7% голосов. Третьим кандидатом был бывший шеф Центрального банка Зейне Ульд Зейдане. Хотя оба кандидата представляли интересы африканского черного меньшинства, они набрали от 8 до 10% голосов. В конечном итоге, 19 апреля 2007 г. Абдаллахи назначил новым премьер-министром Зейдане.

Однако и эта власть, которая, казалось бы, представляла собой сочетание военного и гражданского способа правления, не просуществовала и года. 6 августа 2008 г. произошел новый военный переворот. Группа мавританских генералов установила власть Яхья Ульдпа Ахмеда Эль Вагнефа. Отметим, что отставку президента Абдаллахи поддержали 69 из 95 депутатов парламента.

Примечательно, что каждая новая власть в Мавритании постколониального периода громко заявляла о главной цели — завершении процесса объединения различных этнических групп. Так, к примеру, начинал Мохтар Ульд Даддах (1960-1978), который требовал покончить «с внутренним инакомыслием и влиянием соседей — Марокко и Алжира». В августе 1966 г., когда Даддах был переизбран на пост президента, он поставил во главу своей идеологии смесь марксизма и маоизма. Однако она не помогла ему победить засуху и голод 1978 г. и, как результат, крайнюю нищету народа и связанные с нею межэтнические конфликты.

Казалось бы, пришедший к власти Мустафа Ульд Салек (1978-1984) мог учесть ошибки предшественника. Однако новый лидер оказался вовлечен в многолетние распри, и идеи национального единства вновь оказались отодвинуты на второй план. Обещание ослабить этнические конфликты дал и полковник Тайя, который правил Мавританией дольше остальных (1984-2005) и так ретиво расправлялся с демократическими свободами в стране, что мог расстаться с высоким креслом еще в 1997 г., но был, как известно, переизбран президентом из-за отсутствия достойной альтернативы. Эли Ульд Мохамед Валль (2005-2007) имел возможность завершить межэтнические распри, однако ему был ведом лишь единственный «язык демократии», которым разговаривали армия и полиция. В самом деле, от карателя трудно было ожидать подвижек, поскольку именно он считался самым верным соратником свергнутого президента, которого и сбросил с пьедестала. Будучи же главой ведомства национальной безопасности и мавританской полиции в течение 18 лет, он и был виновником всех последующих политических репрессий.

Его преемник Абдаллахи (2007-2008) был первым гражданским лицом страны за почти 30 лет, к тому же демократически избранным, без массовых фальсификаций. Безусловно, повеяло ветрами надежд на перемены: СМИ стали более свободными, они все чаще говорили о решении этнических вопросов. Однако беспорядки из-за снижения покупательной способности и повышение угроз безопасности в стране ослабили власть и этого президента, который рассчитывал на устранение межэтнических конфликтов. Он сделал один, но как оказалось, роковой шаг, о котором сообщил телеканал «Аль-Арабия»: Абдаллахи ввел декрет об увольнении ряда высокопоставленных военных. За это и поплатился постом. Примечательно, что Мохамед Ульд Абдель Азиз, пришедший к власти в ходе военного переворота 6 августа 2008 г., а также назначенный им и приступивший к работе 31 августа 2008 г. новый премьер-министр Мулайе Ульд Мохамед Лагдаф пока не декларируют свою точку зрения на самую острую проблему в стране.

Говоря о политическом будущем Мавритании, немецкие исследователи высказывают глубокие сомнения в победе «реальной демократии» в стране. Эти разочарования продиктованы реалиями. Неслучайно на сайте МИДа ФРГ указывается, что в период с ноября 2006 г. по апрель 2008 г. в рамках поддержки демократического процесса в столицу Мавритании Нуакшот прибыли более чем 250 официальных немецких гостей, включая госвизит федерального президента, визиты шефа федерального МИДа Штайнмайера, федерального министра экономики Глоса, парламентской делегации, руководителя Deutsche Welle, объединения Afrika-Verein. Военный переворот 2008 г. прервал обмен визитами.

Внешне все выглядит вполне благополучно, нынешняя власть пришла демократическим путем, «но, в принципе, сомнителен выбор мятежников и бывшего генерала Абдель Азиза» в качестве лидера. Вряд ли ему под силу, не говоря уже о желании, заняться приведением в порядок такой составляющей бытия, как интеграция этнических и племенных критериев в политическую систему, в которой главенствуют личные связи и покровительство. «Чтобы Абдель Азизу утвердиться в качестве «сильного человека» в центре такого созвездия, необходимо завершить процесс примирения с негромавританским населением при соблюдении беломавританских интересов в армии и полиции», отмечают в GIGA FOCUS 8/2009 Лоуренс Марфаинг (Laurence Marfaing) и Томас Рихтер (Thomas Richter), ученые из Немецкого института глобальных и региональных исследований (The German Institute of Global and Area Studies (GIGA), Гамбург. Эти задачи сочетаются с тремя другими: сдерживать потенциальных конкурентов (армейцев и службы безопасности), преодолевая финансовые сложности для осуществления планов модернизации (создавать обстановку инвестиционной привлекательности), противостоять деятельности исламских террористов. Все вместе вряд ли практически осуществимо, делают вывод немецкие эксперты.

В Марокко исторически сформировавшееся в XIII—XVII вв. сословие фаси (из потомков мусульман, изгнанных из Испании) постепенно образовало экономическую и духовную элиту страны, в XX в. сблизившись также с арабской аристократией и составив верхушку бюрократии и бизнеса. С 1930-х гг. им противостоят суси — выходцы из берберов южной области Сус, разрушающие монополию фаси, но преобладающие пока что в средних и низших слоях буржуазии, чиновничества и интеллигенции. И те и другие имеют свои политические партии, культурные ассоциации, органы печати и рычаги влияния на монарха.

http://www.rau.su/observer/N9_2007/110_116.pdf

Недавние события в Руанде и Бурунди показали, что акцент, требующий наиболее пристального внимания, переместился сегодня в сторону урегулирования конфликтов на этнической почве", - заявил президент Кении Даниэль арап Мои в Аруше в августе 1994 г. на заседании Специальной сессии Организации африканского единства (ОАЕ), посвященной вопросу о роспуске Комитета освобождения ОАЕ.

А ведь еще не так давно лидеры африканских государств либо категорически отрицали наличие этнических проблем в своих странах, либо сводили их лишь к трибализму - межплеменной вражде.

В большинстве африканских государств этнические проблемы либо замалчивались, либо игнорировались. Это настолько деликатные вопросы, что правительства ряда стран предпочитали даже не называть их, лишь изредка употребляя термин "регионализм" для характеристики этнических проблем. Переписи населения последних десятилетий либо вообще не учитывали этническую принадлежность, либо соответствующие тома (например, в Танзании) предназначались только для служебного пользования и недоступны исследователям. Невозможно найти данные по этническому составу государственных и партийных руководящих органов, по расходам на развитие регионов, населенных теми или иными этническими группами.

Как показывают полевые исследования и наблюдения автора в 20 государствах Африки, этнический фактор не только продолжает играть значительную роль в различных сферах жизни африканских государств, но в 80-х годах его роль усилилась и обострение межэтнических противоречий в ряде стран выливается в гражданскую войну.

Возрастание роли этничности связано с рядом факторов: нерешенность экономических проблем и усиливающаяся социальная напряженность, политическая нестабильность и затянувшиеся региональные конфликты, усугубляющие сложности и в межэтнических отношениях, повышение значимости традиционных этнокультурных ценностей в условиях научно-технического прогресса и как следствие этого рост национального самосознания и стремление сохранить свою культуру и языки и т.д. Немаловажное "стимулирующее" значение имеют и события в странах Восточной Европы, и острота межнациональных отношений в ряде регионов бывшего Советского Союза.

Этнический фактор не только продолжает играть значительную роль в различных сферах жизни африканских государств, но обострение межэтнических противоречий в ряде стран выливается в гражданскую войну.

Для переоценки и пересмотра существующих концепций этничности имеют значение события в Южной Африке, крушение системы апартеида и политика, направленная на создание многорасового общества.

Этничность проявляется в разных сферах жизни: в деятельности партий, в функционировании органов управления, в армии, в социально-экономической и культурной сферах и т.д.

В большинстве африканских стран мало что изменилось после введения многопартийной системы: партии и организации, по существу, выражают интересы определенных этнических групп, хотя лидеры партий могут это решительно отрицать. В Эфиопии, например, в 1993 г. насчитывалось около 80 таких организаций, партий, движений; в Замбии Объединенная демократическая партия считается партией лувале; в Анголе УНИТА опирается на овимбунду; в Камеруне Национальный союз за демократию и прогресс пользуется поддержкой мусульманских народов Севера, и прежде всего фульбе; этническую базу Союза народов Камеруна составляют бамилеке и англоговорящее население Западной провинции. В Гвинее Партия единства и прогресса опирается на сусу, ряд партий объединяет в своих рядах фульбе и т.д. В Бурунди партия единства и национального прогресса (УПРОНА) выражает интересы тутси. Фронт за демократию в Бурунди (ФДБ) пользуется поддержкой хуту.

В армии этнический фактор проявляется по-разному. Одной из особенностей африканских армий является ее этнический состав: она комплектовалась не из всех народов, живших в данной стране. Как правило, офицерский состав в бывших британских владениях (Нигерия, Гана) набирался из более развитых южных районов, рядовыми же были представители более отсталых этнических групп.

Так, в Нигерии солдаты рекрутировались из глухих районов Северной Нигерии, в то время как административные и технические посты в армии занимали игбо. В Конго большинство солдат составляют северяне - менее развитые в культурном отношении. Все это приводило к отрыву офицерства от массы солдат, а этническая разобщенность в критические моменты подрывала сплоченность армии.

Армия не была свободной от трибалистских настроений: в качестве примера можно привести Уганду, где наблюдались межэтнические конфликты между ачоли, ланго и другими народами. Вооруженные силы Бурунди, состоящие почти сплошь из тутси, всегда считались традиционной опорой правящего меньшинства. Экстремисты - тутси не раз выступали инициаторами межэтнических столкновений.

Что касается социально-экономической сферы, то и здесь этничность имеет разные формы: преимущественное внимание развитию районов, из которых происходят представители верхних эшелонов власти (кикуйю при режиме Джомо Кениаты в Кении, бауле в Кот-д'Ивуар, бемба в Замбии и т.д.), борьбы за ресурсы (и власть) между представителями различных этнических групп, например, между кикуйю и луо в Кении, между южанами игбо и йоруба северянами хауса (а также между игбо и йоруба) в Нигерии, арабами и кабилами в Алжире и т.д.

В сфере культуры усиление интереса к собственным культурным ценностям и языкам в ряде стран обостряет межэтнические отношения и внутриполитическую ситуацию в целом. В качестве примера может служить Алжир, где бербероязычное население вновь и вновь выступает в защиту своего языка и культурного наследия (доказательство этому - события октября 1994 г.). Причем движение, ограничивавшееся в прошлом культурными требованиями, политизировалось и привело к созданию партий. Объединение за культуру и демократию и Фронт социалистических сил, понимая опасность исламского фундаментализма, выдвигает требования, касающиеся не только кабильского языка и культуры, но проведения широких демократических преобразований общества.

Национальный вопрос существует" всюду и его нерешенность неизбежно приводит к осложнению отношений между народами, к политической нестабильности. В каждой конкретной" стране на первый план в области национальных отношений выдвигаются свои проблемы, обусловленные спецификой исторического, политического и социально-экономического развития, в том числе и наследием колониального прошлого.

Наиболее остро этнические проблемы стоят в Руанде. Бурунди, Судане, Чаде, Нигерии, Заире, Анголе, Эфиопии, Южной Африке.

Дата добавления: 2015-11-04