Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Евгений Дмитриевич Чернов 19 страница

Евгений Дмитриевич Чернов 8 страница | Евгений Дмитриевич Чернов 9 страница | Евгений Дмитриевич Чернов 10 страница | Евгений Дмитриевич Чернов 11 страница | Евгений Дмитриевич Чернов 12 страница | Евгений Дмитриевич Чернов 13 страница | Евгений Дмитриевич Чернов 14 страница | Евгений Дмитриевич Чернов 15 страница | Евгений Дмитриевич Чернов 16 страница | Евгений Дмитриевич Чернов 17 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

 

Приведем этот словесный поток оправданий в систему:

 

1. АПЛ «Комсомолец» находилась в координатах 73°30? N; 14° WE на расстоянии:

 

— от норвежской базы Будё — 720 км,

 

— от о. Медвежий — 200 км,

 

— от норвежского корабля береговой охраны «Andenes» -108 км.

 

Расстояние от базы Будё до о. Медвежий — 790 км. На о. Медвежий оборудована площадка для дозаправки спасательных вертолетов «Sea King».

 

2. Тактико-технические данные вертолета «Sea King»:

 

— максимальная скорость — 215 км/ч,

 

— дальность полета без дозаправки — 900 км.

 

3. Тактико-технические элементы корабля береговой охраны Норвегии «Andenes»:

 

— скорость максимальная —23 узла,

 

— дальность плавания — 7500 миль (13 500 км).

 

На борту корабля находился штатный вертолет, предусмотрена возможность дозаправки спасательных вертолетов «Sea King».

 

При получении просьбы о помощи Спасательная служба Норвегии вполне реально имела возможность перебазировать на о. Медвежий два вертолета «Sea King» и использовать для оказания помощи терпящей бедствие советской АПЛ. Действуя с заправочной площадки о. Медвежий, один вертолет мог находиться над подлодкой не менее полутора часов, оказывая ей необходимую помощь. Вертолеты могли сменять друг друга в воздухе в районе аварийной лодки до подхода корабля Береговой охраны «Andenes», который с момента получения приказания мог прибыть к борту К-278 через 4 часа 30 минут и находиться в готовности к оказанию помощи в соответствии с обстановкой.

 

Таким образом, существовала реальная возможность спасения экипажа с помощью норвежских моряков. Другое дело, что от мысли использовать чужую помощь были далеки и Главнокомандующий ВМФ, и командующий Северным флотом.

 

Но есть еще один факт, о котором ничего не говорилось: в распоряжении Главнокомандующего ВМФ имелась 100 % возможность спасения экипажа потерпевшей аварию К-278 — для этого можно было использовать свою (Северного флота) атомную подводную лодку.

 

Известно, что на РПКСН Северного флота[98], находившемся тогда на боевой службе в Гренландском море, помнят, что за несколько часов до случившейся на нем аварии «Комсомолец», действуя по плану Оперативного управления СФ, проверял отсутствие слежения за ними со стороны противолодочных сил NATO. Этот подводный крейсер 7 апреля 1989 г., который, в соответствии с выполняемой им задачей, постоянно осуществлял прием радиосигналов с берегового КП, получил оповещение о том, что потерпела аварию подлодка Северного флота. Ее координаты нанесли на путевую карту, и стало ясно, что авария случилась на К-278, которая работала с ними несколько часов тому назад.

 

В то время расстояние между РП КСН и аварийной лодкой не превышало 40–50 миль. Имея возможность развить ход 25 узлов, крейсер мог преодолеть это расстояние не более чем за два часа.

 

Район, предназначенный для патрулирования К-84, оказался покрытым льдом, за исключением его юго-восточной части — самой близкой к району проверки. После проверки К-84 маневрировал именно в этой части района, не заходя под лед. Сообщение об аварии «Комсомольца» на К-84 было получено в субботу 7 апреля.

 

Ракетный подводный крейсер можно было использовать для оказания помощи аварийной К-278. Постоянно имея с ним связь и получив в 11.55 сигнал об аварии К-278, Главнокомандующий ВМФ своим приказанием мог переместить РПКСН с максимально возможной скоростью к аварийной АПЛ («в район с заданным радиусом и центром в точке»), где она могла находиться постоянно в готовности к выполнению приказания или действуя по обстановке. Такими действиями могли быть: сближение для визуального контроля состояния аварийной АПЛ, ретрансляция ее радиограмм на береговой КП, при необходимости — подход к борту К-278 для передачи средств индивидуального и коллективного спасения, медикаментов, средств борьбы за живучесть, приема на борт нуждающихся в медицинской помощи, а при оставлении экипажем тонущего корабля — принятие на борт его экипажа.

 

В сложившейся на «Комсомольце» ситуации присутствие в районе его бедствия второй подлодки исключило бы гибель из-за переохлаждения и утопления как минимум 35 членов потерпевшего аварию экипажа21.

 

В. Н. Чернавин не использовал ни имевшуюся в его распоряжении подлодку, находившуюся на постоянной связи с береговым КП, ни возможности ВМС Норвегии.

 

О развитии аварийной ситуации на «Комсомольце» (С. 360–365) (жирным шрифтом выделено мной — Е. Ч.):

 

«К этому времени пришел еще один сигнал с подводной лодки о том, что у них пожар в седьмом отсеке и нет связи с двумя моряками. Ситуация, конечно, сложная, но ничего пока не предвещало трагического исхода. Пожар на подводной лодке, к сожалению, не такая уж редкая вещь. Во время командования дизельной и атомной подводными лодками я сам нередко сталкивался с различными замыканиями, возгораниями, но, правда, не столь значительными. Когда же командовал дивизией, флотилией, приходилось разбираться и с более серьезными случаями. Так что начальную ситуацию на «Комсомольце» представить было нетрудно.

 

Другое дело, что она стала развиваться впоследствии довольно необычным образом. Способ борьбы с пожаром хорошо известен: отсек герметизируется, чтобы прекратился доступ воздуха, включается система пожаротушения ЛОХ, которая связывает кислород. Обычно ЛОХ достаточно эффективен. Но теперь у нас есть итоги исследований по «Комсомольцу», которые свидетельствуют, что при очень высокой температуре и повышенном давлении эта система не результативна. А вообще-то, любой пожар подводной лодке очень опасен. Не случайно подводники всех флотов мира более всего опасаются именно пожаров.

 

Командир продолжал довольно спокойно докладывать об обстановке на корабле, о действиях личного состава. Даже в 15.18 капитан 1-го ранга Е. Ванин сообщал, что поступления воды нет, пожар тушится герметизацией.

 

Более того, в 16.50 от командира подводной лодки было получено через плавбазу «Алексей Хлобыстов» сообщение: «Обстановка в пятом отсеке нормальная, он периодически посещается личным составом. Борьба за живучесть продолжается».

 

Как в последствии рассказывал капитан 1-го ранга Б. Коляда, заместитель командира дивизии, старший на борту «Комсомольца», они с командиром Ваниным рассуждали так: пожар локализован в шестом и седьмом отсеках, потерян ход, но угрозы затопления лодки нет.

 

Сообщение о гибели лодки, конечно, для всех и для меня тоже было неожиданностью.

 

В это время Михаил Сергеевич Горбачев находился с официальным визитом в Великобритании. 7 апреля вечером он возвращался, и Министр обороны генерал армии Д. Т. Язов позвонил мне, чтобы я находился на месте, пока он, встретив Горбачева, не доложит ему. Это было уже где-то в 22 часа. Я остался в кабинете ждать.

 

Через два часа мне доложили, что министр обороны вышел из здания аэропорта, где по прилету Михаила Сергеевича состоялся долгий разговор с членами политбюро, и уехал. Я тут же выехал к министру обороны и спросил секретаря ЦК КПСС Олега Дмитриевича Бакланова, приехавшего с министром, о докладе. «Вот два часа обсуждали вопросы»… «По «Комсомольцу»»? — уточнил я. — «Да нет, по другим вопросам».

 

А по «Комсомольцу» Михаил Сергеевич сказал, что надо создать Государственную комиссию и приступить к расследованию.

 

«Близко по времени» — понятие бытовое. Между событиями «обнаружение пожара в VII отсеке» и «разгерметизация системы ВВД» в этом же отсеке прошло не менее пятнадцати минут. Этого времени, по единодушному заключению экспертов, более чем достаточно для выполнения обязательного первичного действия — отключения от аварийного VII и смежного с ним VI отсека трубопроводов, подаюших ВВД из перемычек I и II отсеков.

 

В VII отсеке не было аварийной ситуации, требовавшей взаимоисключающих действий. Так, с обнаружением пожара в VII отсеке следовало, в соответствии с РБЖ-ПЛ-82, выполнить «обязательное первичное действие» — отключить от аварийного отсека все трубопроводы ВВД. Это действие исключило бы поступление воздуха в аварийные отсеки. Также «обязательно и первично» следовало стравить за борт ВВД из баллонов, подключенных напрямую к системам VII и VI отсеков. Эти действия свели бы к минимуму интенсивность пожара в VII отсеке, обеспечили бы локализацию пожара в этом отсеке и его самогашение.

 

Но эти обязательные и первичные действия, как известно, не были выполнены до тех пор, пока почти через час весь воздух ушел в VII и VI отсеки, подняв в них давление 13,5 атмосфер и температуру до +1100*С.

 

До самой гибели корабля VII и VI отсеки остались сообщенными друг с другом по не зажатому переборочному сальнику главной линии вала, а с остальными отсеками — по не перекрытым транзитным трубопроводам (турбинного масла — с Vотсеком, воздушным дифферентовочным трубопроводом — с III отсеком, по кислородоподающему трубопроводу — со II отсеком).

 

Главный командный пункт АПЛ ни герметизацией, ни разгерметизацией аварийных отсеков не занимался. Поступление ВВД в аварийные отсеки с повышением в них давления связано не было. Аварийная тревога «Поступление ВВД в VII отсек» не объявлялась.

 

Глубокомысленные рассуждения о роковой роли «драматического стечения редких обстоятельств», которые якобы требовали взаимоисключающих действий, не соответствуют действительности.

 

В.Н. Чернавин об обстоятельствах и событиях, которые, по его мнению, происходили или могли произойти на терпящей бедствие АПЛ и осложняли аварийную ситуацию, затруднив борьбу за живучесть:

 

«Третье обстоятельство: замыкание в силовой сети вызвало много коротких замыканий и мелких возгораний почти по всей лодке. То есть защита на корабле отсутствовала, и, не выдерживая огромного броска тока, некоторые приборы воспламенились…

 

Все это происходило с разносом в несколько минут…

 

Усугублял положение конструктивный недостаток — попадание в специальную стационарную дыхательную кора-бальную систему (ШДА), которая предназначена для длительного пользования ею личным составом в загазованных отсеках, продуктов горения. И люди, вюлючаясь в ШДА, отравлялись и даже погибали…

 

В седьмом отсеке могло быть замыкание во многих электромеханизмах, скажем, электроуказатели рулей, т. к. лодка всплывала с заклиненными рулями. И сразу же задымился прибор этой сети в центральном посту, установка сепарации масла, один израспредщитов, и других устройств в отсеке было много…

 

В трех концевых отсеках на этой лодке имелись цистерны турбинного масла. А масло — повышенная пожаро- и взрыво-опасность. При высокой температуре оно испаряется и может взорваться от любой искры…

 

Именно это, видимо, и произошло в пятом отсеке. Вот откуда люди выходили обожженными с расплавившимися масками индивидуальных дыхательных аппаратов (ИДА). Только капитан 3-го ранга С. Дворов, что-то делавший нагнувшись, избежал воздействия огненного смерча…

 

Подводные лодки обычно рассчитаны так, что в надводном положении они не теряют остойчивости и плавучести, если заполнены водой один отсек и две прилегающие цистерны. Если же заполнены подряд два отсека, любая лодка утонет. Видимо, на «Комсомольце» вода проникла в два концевых отсека, охваченных пожаром, т. к. переборка между ними была по проекту негерметична, и это сыграло решающую роль в гибели корабля…

 

Но командир был уверен, как и специалисты на берегу, что пожар удастся локализовать. Предугадать развитие ситуации, ранее никогда не встречавшейся, было конечно невероятно сложно…

 

Обычно, даже при тяжелых пожарах отсек выгорает, затем, если есть необходимость, его открывают, вентилируют…

 

Но на этот раз, видимо, температура горения была слишком высока. Стаю возгораться и то, что обычно в пожаре «не участвует»…

 

Что же произошло с прочным корпусом? В концевом отсеке много забортных отверстии, через которые проходят электрические кабели и приводы различных механизмов. Когда кабель выгорает, в отверстие устремляется вода. Кроме того, при пожаре происходит механическая деформация механизмов, в т. ч. и забортных систем, что ведет к их разгерметизации. В общем у пожар открывал доступ забортной воде в отсек…

 

Конечно, наиболее полный ответ о причине и ходе аварии мог бы дать осмотр подводной лодки».

 

О принципиальном отличии акта Государственной комиссии по расследованию катастрофы «Комсомольца» от итоговых документов подобных комиссий, работавших ранее:

 

«В чем же было принципиальное отличие в акте Государственной комиссии от подобных ранее?

 

В ответе на этот вопрос и заключается ответ на причины и суть тех подводных течений, о которых идет речь. Издавна о недостатках в проектировании кораблей и в надежности техники говорить во всеуслышание было не принято то ли по причине создания впечатления непогрешимости, то ли по другой причине, но дело обстояло именно так.

 

В данном же случае многолетнее и уже ставшее традиционным табу было, может быть, впервые нарушено.

 

Итак, впервые под давлением неопровержимых фактов Государственная комиссия наряду с другими причинами гибели подводной лодки «Комсомолец» отметила и недостатки в проекте этого корабля. И недостатки в надежности некоторых технических средств.

 

Казалось бы, такое трудное, но объективное заключение комиссии должно было вызвать чувство удовлетворения, так как оно было и доказательным и соответствующим действительности.

 

Но… это только казалось.

 

Сразу же нашлись люди, кого такая формулировка никак не устраивала, и именно они, эти люди, встали стеной на пути такой формулировки…

 

 

Вот он, «момент истины»! В. Н. Чернавин, наконец, решается указать фамилию конкретного «оппозиционера», но делает это, конечно, не сам, а руками редактора.

 

Отметим: осторожен стал Владимир Николаевич. Но ведь всем понятно, что это «примечание» никогда бы не попало в текст книги без его (Чернавина) инициативы и желания «запечатлеть в истории» вожделенную ситуацию: «зять вице-адмирала Чернова арестован ФСБ и обвинен в шпионаже». При этом В. Н. Чернавин был убежден, что подставленный под «расстрельную» статью подводник уже никогда не выйдет на свободу и что грязь к фамилии Чернова приляпана им навечно.

 

В примечании идет речь о капитане 1 — го ран га Александре Константиновиче Никитине — подводнике, десять лет служившем на 1-й Краснознаменной флотилии АПЛ Северного флота. После окончания Военно-морской академии в 1987 г. он служил в инспекции министра обороны по обеспечению безопасности эксплуатации ядерных энергетических установок в должности старшего инспектора, а затем начальника группы.

 

Капитана 1-го ранга В.А. Никитина арестовали в 1996 г. Обвинение в шпионаже сфабриковало командование Северного флота (командующий флотом — О. Ерофеев, начальник штаба флота — И. Налетов) с ведома Главнокомандующего ВМФ Ф. Н. Громова и бывшего Главкома В. Н. Чернавина.

 

Неразборчивость в средствах для достижения личных целей — характерная черта стиля службы и жизни адмирала В. Н. Чернавина, отлично известная его сослуживцам.

 

Сразу же после ареста В. А. Никитина я открыто выступил против оговора со стороны военно-морских офицеров — экспертов, нашедших в текстах, принадлежащих Никитину, разглашение государственной тайны. «Эксперты» находились в прямом подчинении командующего Северным флотом адмирала О. А. Ерофеева и начальника Главного штаба ВМФ адмирала В. Е. Селиванова. Без тени смущения они выполняли поставленную задачу.

 

Но в Военно-морском флоте и прежде всего в Подводных силах нашлись офицеры, которые открыто и активно выступили в защиту офицера-подводника. Исследовав предъявленные А. К. Никитину обвинения, они передали его адвокату доказательства невиновности офицера. Адвокат Шмидт, осознав, что в его руках имеются неоспоримые доказательства невиновности обвиняемого, не спешил пускать их в ход, растягивая приятный для него во всех отношениях процесс.

 

Капитан 1-го ранга А. К. Никитин находился под следствием четыре с половиной года и был безоговорочно оправдан за отсутствием состава преступления 27 апреля 2000 г. Грязная интрига причастных к катастрофе АПЛ К-278 адмиралов Чернавина и Ерофеева провалилась.

 

В. Н. Чернавин о Государственной комиссии:

 

«Не могу не сказать несколько слов о Государственной комиссии, расследовавшей эту катастрофу.

 

В комиссию входило более 15 человек, из них только трое от ВМФ.

 

Большинство членов комиссии нынешние или прошлые представители Минсудпрома. Я это подчеркиваю только потому, что чисто ведомственные интересы были отброшены и все стремились к объективности и только.

 

Члены комиссии — люди опытные, знающие, высокие профессионалы, люди государственного мышления, люди, болеющие и за наш флот, и за безопасность нашей страны.

 

Работала комиссия напряженно, тщательно и пришла к естественному выводу, что катастрофа в Норвежском море выявила настоятельную необходимость принятия мер по четырем аспектам:

 

— улучшению проектирования кораблей:

 

— повышению надежности техники;

 

— улучшению подготовки личного состава кораблей;

 

— совершенствованию поисково-спасательной службы страны и средств спасения.

 

Решение Правительственной комиссии вызвало удовлетворение у подводников и прежде всего у офицерского состава ВМФ в целом, ибо каждый из нас представлял себе, что каждый из этих пунктов, реализованный в действительности, будет означать огромные, давно уже вымученные перемены».

 

Член Государственной комиссии В.Н. Чернавин позабыл, наверное, что Государственная комиссия должна была установить обстоятельства и причины катастрофы, и, исходя из них, определить меры, исключающие повторение подобных трагедий. Нельзя, не имея причин, найти предпосылки, которые дали возможность этим причинам состояться.

 

Однако В. Н. Чернавин считает естественным вывод комиссии, в котором не упоминаются причины и обстоятельства катастрофы, а сразу называются «четыре аспекта», по которым комиссия выявила необходимость «принятия мер».

 

Надо же было так заморочить Госкомиссию, чтобы она приняла такой оригинальный вердикт!

 

А что делать с этим вердиктом плавсоставу ВМФ? Почему моряки должны догадываться о причинах произошедшей беды? Почему им не говорят прямо и честно:

 

1. Причиной аварии, переросшей в катастрофу, является

 

ошибка конструкторов при конструировании такой-то си-

 

стемы, состоящая в том, что…

 

2. Для недопущения подобных происшествий эту систему необходимо с вооружения снять (доработать).

 

3. До того, пока эта система не будет усовершенствована (заменена), корабли, имеющие эти системы, в море не выпускать (или злосчастную систему эксплуатировать так-то и так-то).

 

Но не может так заявить Государственная комиссия, потому что нет на корабле плохо сконструированной системы или конструкции. И никому не понятно (до сих пор!), о чем говорится в акте.

 

Точно так же обстоит дело с заявлением Государственной комиссии о необходимости повышения надежности техники. Скажите же, ради Бога, подводнику, идущему в море: «На подводной лодке К-278 отказало такое-то техническое средство. Выйдешь в море — смотри в оба за этим механизмом (лучше бы, конечно, в мирное время не выпускать в море корабли с техникой, которая довела «Комсомольца» до катастрофы).

 

Но нет такого технического средства, которое на примере «Комсомольца» можно было бы назвать причиной возникновения аварии и перерастания ее в катастрофу!

 

И, наконец, последний тезис: выявлена необходимость улучшения подготовки личного состава кораблей. Вот тут к истине чуть-чуть поближе.

 

Флот хранит молчание

 

В январе 1998 г. расследование в рамках предварительного следствия обстоятельств и причин катастрофы К-278 было переведено в разряд «приостановленных», соответствующее постановление объявлено Главной военной прокуратурой Военному совету ВМФ и возвращено на хранение в Главную военную прокуратуру.

 

Это событие не повлекло за собой никаких перемен во Флоте. Разве что еще ранее директивой Главнокомандующего ВМФ в «Курсы боевой подготовки подводных лодок» были внесены изменения, касающиеся сокращения времени, отводимого экипажам для отработки задач при вводе их в состав боеготовых, увеличения допустимых сроков перерыва экипажа, увеличения допустимой замены штатных членов экипажа прикомандированными, а также некоторые другие

 

изменения. Они как бы узаконивали задним числом как раз те нарушения норм и правил, которые послужили предпосылками и причинами катастрофы К-278.

 

Надо полагать, что результаты девятилетнего расследования причин и обстоятельств гибели глубоководной АПЛ «Комсомолец» теперь стали известны и причастным к этой эпохальной катастрофе людям, и ветеранам Флота из окружения Главнокомандующего ВМФ, и литераторам, пишущим историю флота.

 

Мы, подводники, знавшие К-278 в деле, пережившие опалу и гонения за твердость своей позиции, со здоровым любопытством открыли вышедшую в свет в 1999 г. книгу Г. Г. Костева «Военно-морской флот страны 1945–1995. Взлеты и падения» и прежде всего ознакомились с главой, озаглавленной «Гибель «Комсомольца»». Мы надеялись, что бывший командир атомной подлодки, понимая сложность положения современных Подводных сил ВМФ России, донесет в широкие круги безусловно известную ему правду о причинах гибели лучшего подводного корабля современности и своей книгой поможет плавсоставу Подводных сил обрести уверенность во вверенных им кораблях, поможет избежать повторения предпосылок и ситуаций, явившихся предтечей трагедии «Комсомольца».

 

Однако ожидания наши сбылись далеко не в полной мере.

 

Вскоре пожар перекинулся в шестой отсек[99]. Сработала аварийная защита реактора[100]. Лодка потеряла ход. С глубины 157 м удалось всплыть на поверхность[101]. Понимая сложность обстановки, все поглотители реакторов опустили на нижние концевики. Ядерный реактор заглушили[102].

 

С 11.30 до последнего момента (лодка скрылась в морской пучине в 17.08) экипаж боролся за жизнь корабля. Более пяти с половиной часов шла борьба с пожаром и поступающей внутрь лодки водой[103].

 

Несмотря на правильно отдаваемые команды и самоотверженные героические действия экипажа, спасти «К-278» не удалось, она затонула на глубине 1655 м. Из 69 членов экипажа погибло 42 человека.

 

Эвакуация экипажа началась за 8 минут до гибели лодки. При этом большинство подводников погибло не в процессе борьбы за живучесть корабля, а оставшись в холодной воде после гибели самой лодки.

 

Из 42 погибших непосредственно на лодке погибло 11 моряков, двое[104] скончались на борту плавбазы «Алексей Хлобыстов» от переохлаждения, 29 человек погибли в холодной воде. Тела погибших были доставлены в базу[105], и впервые в СССР в послевоенный период открыто хоронили моряков, погибших в советском ВМФ в мирное время.

 

Трагедию «Комсомольца» можно без преувеличения назвать пиком катастроф атомных ПЛ в мире.

 

Самая надежная суперпрочная титановая ПЛ продержалась на плаву менее чем шесть часов от момента начала пожара до ее последнего трагического погружения уже без экипажа.

 

 

Строители: «корабль был хорош, а экипаж плохо подготовлен»[106]. ВМФ: «корабль с изъяном, экипаж обучен в достаточной мере».

 

Кто же прав? Конструкторы и строители или флот?

 

Вероятно, частично правы и те и другие. Например, строители в том, что на «Комсомольце» не проводилось тренировок по использованию всплывающей спасательной камеры (было всего одно всплытие за более чем пять лет службы К-278). Или еще факт: экипаж атомохода ни разу не спускал на воду спасательные плотики. Все это так[107].

 

Но правы и представители ВМФ. Их примеры достаточно убедительны. Так, ими приведено большое количество примеров конструктивных сложностей на «Комсомольце», и поэтому экипажу в экстремальных аварийных условиях их просто невозможно учесть для безошибочных действий[108], но, главное, «Комсомолец» относительно быстро затонул после начат пожара — чуть более пяти часов продержался на плаву. Такое ни экипаж, ни командование на берегу даже представить не могли, не то что учесть[109]. За такое время даже не всякая авиация успеет хоть

 

 

Суть в следующем:

 

В процессе поиска причины катастрофы следует установить то главное, что могло бы ее предотвратить не-зависимо от сложности конструкции корабля и не без-ошибочных действий экипажа. Ведь аналогичные катастрофы уже были в послевоенной истории отечественного ВМФ и именно с новейшими ПЛ, но, по-видимому, об этом главном почему-то не подумали. Известно, что катастрофы с ПЛ случались и в довоенное время, и в годы войны, но ни в одной из них первопричиной не явился пожар вплоть до 1956 г. В 1956 г. пожар на «малютке» «М-256» проекта 615 с принципиально новой энергетической установкой стал первопричиной ее гибели. Всплывшая с началом пожара в надводное положение «М-256» спустя пять часов неожиданно^ потеряла продольную остойчивость и за считанные секунды с большим дифферентом на корму ушла под воду. Это было точно, как впоследствии произошло и с «Комсомольцем».

 

Как показал последующий анализ, новейшая «малютка» затонула на Таллинском рейде от поступления воды в прочный корпус вследствие нарушения его герметичности в результате пожара в кормовом отсеке.

 

После этой трагедии, как позднее после катастрофы «Комсомольца», одна группа аналитиков обвинила экипаж в пассивности, другая считаю, что создание новой энергетической установки опередило время и поэтому личный состав не был готов в достаточной мере обслуживать столь сложную технику.

 

Казалось бы, данная трагедия должна была обратить внимание специалистов на принципиально новые технические особенности систем, и прежде всего корпуса, вновь строящихся ПЛ. Должно было быть найдено решение, чтобы впредь исключить возможность потери герметичности прочного корпуса при выгорании одного из отсеков. К сожалению, этого не произошло[110].

 

Через 14 лет после гибели М-256, в апреле 1970 г. подобная трагедия произошла с торпедной АПЛ К-8, затонувшей после многих часов борьбы с пожаром в кормовой части ПЛ[111]. Как и в случае с «малюткой», часть экипажа, не эвакуированная на спасательные суда, оказалась в воде, т. к. из под ног почти вертикально с большим дифферентом на корму К-8 ушла в пучину океана[112].

 

 

Позволю себе утверждать: будет! Но только при выполнении следующих условий. Возможно, и это не бесспорно, но такой взгляд имеет право на существование.

 

Думаю, что на подводных лодках полностью исключить возгорания не удастся, хотя бы в силу постоянного нахождения их в морской среде и наличия на них электроприборов и высоких напряжений.

 

В такой ситуации ПЛ, особенно при плавании на глубине, попадает в исключительную ситуацию, когда в случае пожара необходимо не только бороться с огнем, ставить заслон его распространению, но и обеспечивать плавучесть корабля. А это значит, не мешкая, всплывать в надводное положение. Если же обстановка не позволяет — оставаться на безопасной глубине. В то же время в идеале представляется необходимым: в случае возникновения пожара в любом из отсеков она всплывает, а отсек затапливается. Но ныне чтобы идти таким путем, настораживает тот факт, что на атомных ПЛ герметичность отсеков обеспечена хуже, чем на дизельных ПЛ в прошлом. Тогда до создания кораблей сверхсложных конструкций, если не удавалось погасить возникшего в отсеке пожара, то личный состав соседних отсеков герметизировав! аварийный отсек и ждал, когда температура смежных с ним переборок начнет понижаться, что свидетельствовало о прекращении горения. И ведь не было катастроф! Практическая эффективность метода вплоть до гибели в 1956 г. М-256 стопроцентная. Сегодня же отсеки перенасыщены оборудованием, размещение которого нередко мешает доступу к очагам возгораний, да и к местам поступления воды, что значительно затрудняет устранение аварии.

 


Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Евгений Дмитриевич Чернов 18 страница| Евгений Дмитриевич Чернов 20 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.039 сек.)