Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Отомщенный любовник. 6 страница

Отомщенный любовник. 1 страница | Отомщенный любовник. 2 страница | Отомщенный любовник. 3 страница | Отомщенный любовник. 4 страница | Отомщенный любовник. 8 страница | Отомщенный любовник. 9 страница | Отомщенный любовник. 10 страница | Отомщенный любовник. 11 страница | Отомщенный любовник. 12 страница | Отомщенный любовник. 13 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

«А если ты в ближайшее время не займешься с кем-нибудь сексом, то будешь бесполезен».

Куин посмотрел, как рыженькая поправила свою короткую юбку, чтобы сесть, не светя при этом тем, что, без сомнений, было зоной бикини, обработанной восковыми полосками.

Женщина без интереса осматривалась… пока не наткнулась взглядом на Куина. И в тот же миг ее глаза загорелись, словно она совершила удачную покупку в Нейман Маркус[57]. Неудивительно. Большинство женщин были такими же, и оно понятно. Несмотря на простоту одежды Куина, хард-кора в ней было достаточно: черная рубашка на пуговицах заправлена в темно-синие З-Брэндс. Черные солдатские ботинки. Черные металлические гвоздики вдоль всего уха. Темные волосы, уложенные торчками. А еще он недавно проколол нижнюю губу, и теперь в ее центре красовалось черное кольцо.

Куин смахивал на тех парней, кто держит свою кожаную куртку на коленях, спрятав в ней пистолет.

Так и было.

– Не, я в норме, – пробормотал Куин, а потом прикончил свою «Корону». – Рыжие не в моем вкусе.

Блэй резко отвел взгляд, якобы внезапно заинтересовавшись брюнеткой. Правда, в его вкусе был лишь один человек, и Куин отшил его так мягко и обстоятельно, как только может сделать лучший друг.

Куина, очевидно, на самом деле и всерьез не привлекали рыжие.

«Когда ты в последний раз был с кем-то?» показал Джон.

– Не знаю. – Куин посигналил о добавке пива. – Не так давно.

Джон попытался вспомнить и понял, что тот не был с женщиной с тех пор, как… Боже, с лета, с той девчонкой в Аберкромби & Фитч. Учитывая, что обычно Куин спал, по меньшей мере, с тремя партнерами за ночь, выдался тот еще период воздержания, и было сложно представить, что строгая диета в виде одноруких разрядок сможет поддерживать парня. Проклятье, даже когда он кормился от Избранной, то держал руки при себе, несмотря на то, что эрекция начинала причинять боль, а самого его бросало в холодный пот. Опять же, они трое одновременно кормились от одной и той же женщины, и хотя у Куина вообще не было никаких проблем с аудиторией, штаны оставались на нем из уважения к Блэю и Джону.

«Серьезно, Куин, да что со мной может случиться? Блэй здесь.»

– Роф сказал всегда с тобой. Поэтому я должен быть. Всегда. С. Тобой.

«Думаю, ты воспринимаешь все это слишком серьезно. Скажем, ну, чересчур серьезно.»

На другой стороне VIP-секции, рыжая газель развернулась на своем стуле, поэтому все, что находилось ниже талии, предстало полному обзору, ее гладкие ноги уже не скрывались под столом, а открыты взору Куина.

В этот раз, когда парень заерзал, было очевидно, что он поправлял нечто твердое в паху. И это «нечто» не являлось частью его вооружения.

«Тысяча чертей, Куин. Я не говорю, что это должна быть она. Но нам нужно, чтобы ты позаботился о…»

– Он сказал, что не хочет, – заметил Блэй. – Просто оставь его в покое.

– Есть лишь один выход. – Разноцветные глаза Куина переместились к Джону. – Ты можешь пойти со мной. Не то, что мы будем чем-то заниматься, я знаю, это не для тебя. Но ты тоже можешь кого-то подцепить. Если хочешь. Мы можем сделать это в одной из приватных уборных, а ты займешь кабинку, чтобы я не смог тебя видеть. Скажи лишь слово, окей? Я не стану снова поднимать эту тему.

Когда Куин отвернулся, выглядя совершенно естественно, было сложно не любить парня. Уважение, как и грубость, имело кучу разновидностей, и мягкое предложение удобного двойного секса было своеобразной добротой. Куин и Блэй знали, почему даже спустя восемь месяцев со своего перехода, Джон не был с женщиной. Знали почему, и все равно хотели общаться с ним.

Сбросив бомбу, которую Джон ото всех скрывал, Лэш перед своей смертью в последний раз сказал ему «пошел ты».

Бомбу, из-за которой Куин убил парня.

Когда официантка принесла свежие напитки, Джон оглянулся на рыженькую и, к его удивлению, девушка улыбнулась, поймав на себе его взгляд.

– Может, ей нравлюсь отнюдь не я, – тихо засмеялся Куин.

Чтобы скрыть прилившую к щекам краску, Джон поднес ко рту свою Корону и сделал глоток. Дело в том, что он хотел секса и, как Блэй, хотел его с кем-то особенным. Но однажды потеряв эрекцию перед обнаженной, готовой ко всему женщиной, он не торопился повторить этот опыт, тем более с той, в ком был заинтересован.

Черт. Да ни за что. Хекс – не та женщина, рядом с которой ты захочешь подавиться горячим крылышком. Лишиться эрекции, потому что у тебя кишка тонка, чтобы обстряпать дело? Его эго не переживет такого позора …

Беспокойство в толпе заставило его бросить самоанализ и выпрямиться на диванчике.

Два огромных мавра сопровождали по VIP-секции парня с дикими глазами, держа его под руки. От отбивал чечетку своими дорогими туфлями, едва касаясь пола ногами, его рот также выдавал нечто в духе Фрэда Астера[58], хотя из-за музыки Джон не слышал, что тот говорил.

Трио зашло в частный офис в задней части клуба.

Джон прикончил свою «Корону» и посмотрел на дверь, когда та закрылась. Плохие вещи случаются с людьми, которых туда отводят. Особенно, если их вносит туда под ручку пара из личной охраны Преподобного.

Вдруг тишина приглушила все разговоры в VIP-секции, заставляя музыку казаться очень громкой.

Джон знал кто это, прежде чем повернул голову.

Ривендж прошел через боковую дверь, его появление было тихим, но настолько же очевидным, как и взрыв гранаты. Посреди модно одетых посетителей со своими спутницами, работающих девочек с выставленными напоказ прелестями, официанток, снующих туда-сюда с подносами, парень занимал все пространство, не только потому, что был огромным мужчиной, одетым в соболиную шубу, но и из-за того, как он смотрел по сторонам.

Его пылающие аметистовые глаза видели всех и ни о ком не заботились.

Рив или Преподобный, как его называла человеческая клиентура, был королем наркобизнеса и сутенером, который плевать хотел на необъятное большинство людей. А, значит, он был способен на все, блин, что только захочет, и зачастую именно так и поступал.

Особенно с такими типами, как тот чечеточник.

Боже, для того парня эта ночка плохо кончится.

Проходя мимо, Рив кивнул Джону и парням, те кивнули в ответ, подняв свои «Короны» в знак уважения. Дело в том, что Рив был своего рода союзником Братства, после рейдов ставшим Главой Совета Глимеры, потому что из всех тех аристократов ему одному хватило мужества остаться в Колдвелле.

Таким образом, парень, которого мало что волновало, был во главе хреновой тучи всего.

Джон повернулся к бархатной веревке, даже не потрудившись завуалировать движение. Конечно же, это означало, что Хекс должна…

Она появилась у входа в VIP-секцию, и, по его мнению, выглядела на миллиард баксов. Когда она наклонился к одному из вышибал, чтобы парень смог шепнуть ей на ухо, ее тело было так напряжено, что через вторую кожу ее майки показались мышцы живота.

Кстати о ерзании на сиденье. Теперь он был тем, кому пришлось иметь дело с изменением положения.

Но когда она промаршировала в частный офис Рива, либидо Джона словно окатило льдом. Хекс редко улыбалась, но сейчас, проходя мимо, она выглядела зловеще. Как и Рив только что.

Очевидно, что-то происходит, и Джон ничего не мог поделать с возникшим в груди импульсом «рыцаря в сияющих доспехах». Но, серьезно, Хекс не нуждалась в спасителе. Кто-кто, а она точно будет восседать на коне, сражаясь с драконом.

– Ты выглядишь несколько напряженным, – тихо произнес Куин, когда Хекс зашла в офис. – Не забывай о моем предложении, Джон. Не мне одному здесь неуютно, так ведь?

– Вы меня извините, – сказал Блэй, вставая на ноги и доставая свои красные «Данхилс» и золотую зажигалку. – Мне нужен свежий воздух.

Парень начал курить недавно – привычка, которую Куин презирал, несмотря на тот факт, что вампиры не болели раком. Но Джон все понимал. Разочарование нужно выпускать наружу, но находясь в своей спальне или же с парнями в спортзале, многого не добьешься.

Черт, да за последние три месяца они все набрали мышечной массы, плечи, руки и бедра уже не влезали в одежду. Стоит задуматься над тем, что у борцов есть пунктик насчет никакого секса перед матчами. Если они продолжат вот так набирать фунты, то будут похожи на банду профессиональных рестлеров.

Куин опустил взгляд на свою Корону.

– Хочешь свалить отсюда? Прошу, скажи, что хочешь свалить отсюда.

Джон посмотрел на дверь, ведущую в офис Рива.

– Значит, остаемся – проворчал Куин, сигналя проходившей мимо официантке. – Мне понадобится еще пиво. А, может, и целый ящик.

 

Глава 10

 

Ривендж закрыл дверь своего офиса и сдержано улыбнулся, не показывая клыков. Но даже без этого букмекеру, зажатому между Трэзом и айЭмом, хватало мозгов, чтобы понять, что он в полнейшей заднице.

– Преподобный, в чем дело? Почему ты вот так меня сюда тащишь? – затараторил парень. – Я просто работал, а потом вдруг эти двое…

– Я слышал о тебе кое-что интересное, – сказал Рив, обходя стол.

Когда он сел, в офис зашла Хекс, ее серые глаза были остры. Закрыв дверь, она прислонилась к ней спиной, блокировка покруче Мастер-Лок[59], когда нужно не выпускать шулера букмекера и не впускать любопытные глаза.

– Это все ложь, сплошная ложь…

– Ты не любишь петь? – Рив откинулся на спинку стула, находя знакомую позу за черным столом ничего не чувствующим телом. – Не ты тогда исполнял для народа Тони Би[60] в Соле?

– Ну, да… – нахмурился букмекер. – Мне даже свистели.

– Мой партнер, который побывал там… он сказал, ты очень хорошо пел. – Рив кивнул айЭму, у которого, как обычно, было каменное лицо. Парень никогда не показывал эмоции, если только речь не заходила об идеальном каппучино. Тогда на лице мавра можно увидеть отголоски блаженства. – Так и ублажал толпу. Что он там пел, айЭм?

– «Три монеты в фонтане», – своим низким и великолепным голосом айЭм походил на Джеймса Ерл Джонса[61].

– Я чувствую направление. Чувствую ритм, – букмекер поправил свои брюки, мол, «ну, вы знаете».

– Так ты тенор, как старый добрый мистер Беннет, да? – Рив скинул с плеч шубу. – Обожаю теноров.

– Ага. – Букмекер взглянул на мавров. – Слушайте, может, скажете, в чем дело?

– Я хочу, чтобы ты спел для меня.

– То есть, как на вечеринке? Потому что для тебя я сделаю что угодно, ты ведь это знаешь, босс. Тебе лишь нужно попросить… то есть, это не обязательно.

– Не на вечеринке, хотя мы вчетвером насладимся твоим выступлением. В качестве компенсации того, что ты украл в прошлом месяце.

– Я не крал… – побелел букмекер.

– Нет, крал. Видишь ли, айЭм – блестящий бухгалтер. Ты каждую неделю приносишь ему отчеты. Сколько, что и кому отходит. Думаешь, никто не владеет математикой? Основываясь результатах игр в прошлом месяце, ты должен был заплатить… сколько там, айЭм?

– Сто семьдесят восемь тысяч четыреста восемьдесят два доллара.

– Запомни, – Рив с благодарностью кивнул айЭму. – А вместо этого ты пришел с… какая там сумма?

– Сто тридцать тысяч девять долларов восемьдесят два цента, – отчеканил айЭм.

– Он ошибается. Он добавил… – тут же заговорил букмекер.

– Догадайся, сколько не хватает… хотя ты и так знаешь. айЭм?

– Сорок семь тысяч пятьсот долларов.

– Получается, двадцать пять тысяч под девяносто процентов. Так ведь, айЭм? – Когда мавр кивнул всего раз, Рив уперся тростью в пол и встал на ноги. – Что, в свою очередь, является учтивой ставкой, установленной толпой Колди. Тогда Трэз немного покопался, и что ты нашел?

– Мой человек Майк говорит, что дал этому парню взаймы двадцать пять штук прямо перед «Розовой Чашей»[62].

Рив оставил трость на стуле и вышел из-за стола, для равновесия держась за него одной рукой. Мавры вернулись в позу, окружив букмекера и вновь взяв его под руки.

Рив остановился прямо перед парнем:

– И поэтому я спрашиваю еще раз: ты думал, что никто не станет перепроверять расчеты?

– Преподобный, босс… пожалуйста, я собирался вернуть…

– Да, именно так ты и сделаешь. И вернешь мне деньги за гребаных мудаков, которые пытаются надуть меня. Сто пятьдесят процентов к концу месяца, или тебя, разрезанным на кусочки, посылкой вышлют жене. И еще, ты уволен.

Парень разревелся, и слезы эти не были крокодиловыми. Они были настоящими, когда из носа течет, и опухают глаза.

– Пожалуйста… они навредят мне…

Рив выбросил руку и сжал ее в кулак между ног парня. Раздавшийся визг подсказал ему, что хоть сам ничего не мог чувствовать, букмекер чувствительностью обладал, и давление приходилось на верное место.

– Мне не нравится, когда у меня крадут, – сказал Рив мужчине на ухо. – Жутко бесит. И если ты думаешь, что банды с тобой плохо обойдутся, я тебе гарантирую, что способен на худшее. А теперь… я хочу, чтобы спел для меня, ублюдок хренов.

Рив с силой повернул руку, и парень заорал во все горло, вопль был таким громким и высоким, что эхом отдавался в комнате с низким потолком. Когда крик пошел на убыль, потому что у букмекера закончился запас воздуха, Рив смилостивился и дал ему возможность отдышаться. А затем…

Второй крик был громче и выше первого, доказывая то, что после небольшой распевки вокалисты поют лучше.

Букмекер дергался и кричал в руках мавров, но Рив не отпускал его, симпат в нем сосредоточенно за всем наблюдал, словно это – лучшее шоу на телевидении.

Прошло девять минут, прежде чем парень потерял сознание.

Когда погасли огни, Рив отпустил его и вернулся в кресло. Один кивок, и Трэз с айЭмом вынесли человека из клуба в переулок, где холод, в конце концов, приведет его в чувство.

После их ухода, Рив внезапно вспомнил о Элене, пытавшейся удержать в руках все те упаковки дофамина на входе в смотровую комнату. Что бы она подумала о нем, узнай, чем занимается Рив, чтобы удержать бизнес на плаву? Что бы сказала, если бы узнала, что когда он говорил букмекеру, что тот должен либо заплатить, либо его жена получит свертки ФедЭкс[63], из которых на ее порог покапает кровь, это была не пустая бравада? Что бы сделала, узнай она, что он был абсолютно готов к тому, чтобы самому поорудовать ножом, или приказать Хекс, Трэзу или айЭму сделать это для него?

Что ж, у него уже есть ответ, не так ли?

Ее голос, тот четкий, приятный голос вновь звучал у него в голове: «Прибереги ее для кого-то, кто может ей воспользоваться».

Конечно, она не знала подробностей, но была достаточно умна, чтобы не принять его визитку.

Рив сосредоточился на Хекс, которая ни на шаг не отошла от двери. В повисшей тишине, она разглядывала черный ковер с коротким ворсом, пяткой ботинка вычерчивая круг.

– Что? – спросил он. Когда она не посмотрела на него, он почувствовал, как она пытается взять себя в руки. – Какого хрена произошло?

Трэз и айЭм вернулись в офис и встали у черной стены напротив стола Рива. Скрестив руки на своих огромных грудных клетках, они держали рты на замке.

Молчание – характерная черта Теней… но вкупе с мрачным выражением лица Хекс и разминанием мышц, все было чертовски серьезно.

– Говори. Сейчас.

– Крисси Эндрюс мертва, – Хекс встретилась с ним взглядом.

– Как? – хотя он и так знал.

– Избита и задушена в своей квартире. Мне пришлось ехать в морг на опознание.

– Сукин сын.

– Я позабочусь об этом, – Хекс не спрашивала разрешения, и она расквитается с этим куском дерьма, что бы Рив ни сказал. – И сделаю это быстро.

Вообще-то, Рив был главным, но в этом деле он не встанет на ее пути. Для него его девочки не были простым источником дохода… Они были работниками, о которых он заботился и с которыми глубоко себя отождествлял. Поэтому, если одной из них кто-то причинил вред, будь то какой-либо клиент, парень или муж, у Рива возникал личный интерес в возмездии.

Шлюхи заслуживали уважения, и девочки получат его.

– Сначала преподай ему урок, – прорычал Рив.

– Не волнуйся об этом.

– Дерьмо… я виню себя в этом, – прошептал Рив, протянув руку и взяв нож для конвертов. Тот был в форме кинжала и таким же острым, как и оружие. – Нам нужно было раньше его убрать.

– Казалось, у нее все более или менее наладилось.

– Может, она просто стала лучше это скрывать.

Они вчетвером на миг замолчали. Их профессии сопутствовало много потерь – едва ли смерть людей была сенсационной новостью – но, по большей части, в уравнении знаком «минус» были он и его команда: это они устраняли народ. А потеря кого-то из своих, от руки чужого, была ударом в сердце.

– Хочешь обсудить, как идут дела этой ночи? – спросила Хекс.

– Не сейчас. Мне тоже есть чем поделиться. – Заставив мозги работать, он посмотрел на Трэза и айЭма. – То, что я сейчас скажу, несет с собой много грязи, и я хочу дать вам обоим шанс уйти. Хекс, у тебя такой возможности нет. Прости.

Трэз и айЭм остались на месте, что ничуть его не удивило. Трэз также показал ему средний палец. Тоже не сенсация.

– Я был в Коннектикуте, – сказал Рив.

– А также в клинике, – добавила Хекс. – Зачем?

Иногда GPS – полный отстой. Сложно сохранить хоть какую-нибудь конфиденциальность.

– Забудь чертову клинику. Слушай, мне нужно, чтобы ты сделала кое-что для меня.

– А именно…

– Считай бойфренда Крисси аперитивом перед ужином.

– Рассказывай, – холодно улыбнулась она.

Он посмотрел на кончик ножа для конвертов, вспоминая, как они с Рофом смеялись, ведь такой был у них обоих. Король пришел к нему после летних нападений, обсудить дела Совета, и увидел эту вещицу на столе. Роф пошутил, что на своей основной работе они оба также пользовались лезвием, даже если держали в руках ручку.

И это действительно так. Несмотря на то, что нравственность была на стороне Рофа, а у Рива имелся лишь эгоизм.

Поэтому не добродетель подвигла его на принятие решения и выбор курса. А то, что, как и всегда, приносило ему наибольшую выгоду.

– Это будет непросто, – пробормотал он.

– Веселые дела всегда такие.

Рив сосредоточился на остром кончике ножа:

– Это… не ради веселья.

 

***

 

С приближением рассвета и конца смены, Элена нервничала. Время свидания. Время решения. Мужчина должен приехать и забрать ее из клиники через двадцать минут.

Боже, она снова несла чушь.

Его зовут Стефан. Стефан, сын Тэма, хотя она не знала ни его, ни его семью. Он был гражданским, не аристократом, и пришел в клинику со своим кузеном, порезавшим руку, рубя поленья на дрова. Заполняя выписку, она поговорила со Стефаном о том, о чем обычно говорят одинокие люди. Ему нравились Radiohead[64], ей тоже. Ей нравилась индонезийская кухня, ему тоже. Он работал в человеческом мире, компьютерным программистом, благодаря возможности отсылать результаты работы через Интернет. А она была медсестрой. Он жил в доме с родителями, единственный сын в абсолютно гражданской семье – или, по крайней мере, они были похожи на совершенно гражданскую семью, отец занимался строительством для вампиров-подрядчиков, мать бесплатно обучала Древнему Языку.

Мило. Нормально. Благонадежно.

Учитывая, что аристократы сотворили с психическим здоровьем ее отца, она сочла такой вариант неплохим, и когда Стефан пригласил ее выпить кофе, Элена согласилась, они договорились на сегодня и обменялись номерами.

Но что она будет делать? Позвонит ему и скажет, что не сможет пойти по семейным обстоятельствам? Пойдет все равно, и будет волноваться об отце?

Быстрый звонок Люси, сделанный из раздевалки, и новости из дома были на стороне свидания. Отец Элены хорошо отдохнул и теперь спокойно работал со своими бумагами за столом.

Полчаса в ночном ресторане. Может, разделенная булочка. Каков вред?

Окончательно определившись, она не оценила картинку, возникшую у нее в голове. Обнаженная грудь Рива с теми татуировками в виде красных звезд – не то, о чем ей стоит думать, когда собираешься на свидание с другим мужчиной.

А на чем ей нужно было сосредоточиться, так это на том, чтобы освободиться от униформы и, по крайней мере, немного поправить свой внешний вид.

Когда начал приходить дневной персонал, а работавшие ночью – расходиться, Элена переоделась в юбку и свитер, который принесла с собой…

Она забыла туфли.

Великолепно. Белая каучуковая подошва так сексуальна.

– Что-то не так? – спросила Катя.

– Есть шанс, что эти белые лодочки не полностью разрушат мой наряд?

– Эээ… честно? Все не так плохо.

– А ты вообще не умеешь лгать.

– Ну, я попыталась.

Элена положила форму в сумку, переделала прическу и проверила макияж. Разумеется, она также забыла подводку с тушью, поэтому на этом фронте конница осталась без коней, образно выражаясь.

– Я рада, что ты согласилась, – сказала Катя, стерев с белой доски расписание дежурств.

– Ты мой босс, и это, между прочим, заставляет меня нервничать. Уж лучше бы ты радовалась при виде того, как я прихожу в клинику.

– Нет, не в работе дело. Я рада, что ты идешь сегодня на свидание.

Элена нахмурилась и огляделась. Каким-то чудом они оказались одни.

– Кто говорит, что я иду не домой?

– Женщина, идущая домой, не переодевается здесь. И не беспокоится о том, как ее обувь сочетается с юбкой. Не буду мучить тебя вопросами.

– Какое облегчение.

– Если только ты сама не захочешь поделиться.

– Нет, я оставлю это при себе, – рассмеялась Элена. – Но если у нас что-нибудь получится… я расскажу.

– И я за этим прослежу, – Катя подошла к своему шкафчику и просто уставилась на него.

– Ты как? – спросила Элена.

– Я ненавижу эту чертову войну. Ненавижу, что сюда привозят мертвых, ненавижу видеть на их лицах всю ту боль, которую они пережили. – Катя открыла шкафчик и принялась вытаскивать оттуда парку. – Прости, не хотела портить настроение.

Элена подошла к ней и положила ладонь женщине на плечо.

– Я прекрасно понимаю твои чувства.

Когда их взгляды встретились, между ними наступило понимание. А затем Катя прокашлялась.

– Да, марш отсюда. Мужчина ждет.

– Он должен забрать меня отсюда.

– Воооот как, тогда я просто поброжу вокруг и выкурю снаружи сигаретку.

– Ты же не куришь.

– Вот блин, опять мимо.

На пути к выходу Элена отметилась в приемной, чтобы убедиться, что ничего не нужно передать следующей смене. Удостоверившись, что все в порядке, она прошла через двери и поднялась по лестнице, пока наконец не вышла из клиники.

Ночь меняла прохладу на холод, Элене казалось, что воздух пах голубым, словно цвет на самом деле имел запах. Просто чувствовалось нечто свежее, леденящее и чистое, когда она делала глубокий вдох и выдыхала мягкие облака. С каждым вдохом она чувствовала себя так, будто принимала в легкие сапфировый кусочек небес, словно звезды были искрами, пробегающими по ее телу.

Она попрощалась с отставшими медсестрами, которые уходили, дематериализовывались или уезжали, в зависимости от того, что у них было дальше по плану. Затем пришла и ушла Катя.

Элена постучала по полу ногой и сверилась с часами. Мужчина опаздывал на десять минут. Ничего страшного.

Прислонившись к алюминиевой обшивке, она почувствовала, как в жилах запела кровь, странная свобода растеклась в груди при мысли пойти куда-нибудь с мужчиной, ни о чем не беспокоясь…

Кровь. Вены.

Ривенджу ничего не прописали для его руки.

Эта мысль ворвалась в ее голову и задержалась там, словно эхо от сильного шума. Он не показал врачу свою руку. В записях ничего не упомянуто об инфекции, а в них Хэйверс был так же скрупулезен, как и в вопросах формы персонала, чистоты палат и организации шкафчиков с запасами.

Когда она вернулась из аптеки с лекарствами, Ривендж был в рубашке, манжеты застегнуты, но Элена подумала, он оделся потому, что осмотр уже закончен. Теперь же она была готова поспорить, что он оделся, как только она закончила брать кровь.

Вот только… ее это не касается, так ведь? Ривендж – взрослый мужчина, у которого есть право принимать плохие решения по поводу своего здоровья. Прямо как парень с передозом, едва переживший ночь, или как то огромное количество пациентов, которые кивают, когда доктор стоит перед ними, но потом, вернувшись домой, плюют на рецепты или реабилитацию.

Она ничего не могла сделать, чтобы спасти того, кто не желает спасения. Ничего. И это – одна из величайших трагедий в ее работе. Элена могла лишь представить варианты и последствия, и, надеяться, что пациент выберет мудро.

Подул ветер, забираясь прямо под юбку и заставляя завидовать меховой шубе Ривенджа. Оторвавшись от здания клиники, она попыталась всмотреться в дорогу, выискивая свет фар.

Через десять минут она снова посмотрела на время.

А спустя десять минут в очередной раз подняла запястье.

Ее продинамили.

Не удивительно. Они так быстро назначили свидание, а ведь на самом деле не знали друг друга, не так ли?

Когда по ней ударил очередной порыв холодного ветра, она вытащила телефон и написала: «Привет, Стефан… жаль, что сегодня не встретились. Может, как-нибудь в другой раз. Э».

Убрав телефон обратно в карман, Элена дематериализовалась домой. Но вместо того, чтобы сразу зайти внутрь, она закуталась в свое шерстяное пальто и начала бродить по растрескавшемуся тротуару, ведущему от этой стороны дома к задней двери. Холодный ветер снова набрал скорость, ударив ее по лицу.

Глаза защипало.

Элена повернулась к нему спиной, пряди волос взметнулись вперед, словно пытались сбежать от холода, и она вздрогнула.

Здорово. Теперь, когда глаза вновь увлажнились, она уже не могла обвинить в этом колючий ветер.

Боже, она что, плакала? Из-за того, что вполне может оказаться каким-то недоразумением? Из-за парня, которого она едва знала? Почему это так много для нее значило?

Ах, да он тут вообще ни при чем. Проблема в ней. Элена ненавидела тот факт, что ничего не изменилось с тех пор, как она вышла из дома – она все еще была одна.

Пытаясь взять все под контроль, буквально, она взялась за ручку, но не смогла заставить себя зайти внутрь. Образ той дрянной, слишком прибранной кухни, привычный звук скрипящей лестницы, ведущей в подвал, и пыльный бумажный запах комнаты ее отца были такими же знакомыми, как и ее отражение в любом зеркале. Сегодня это слишком заметно, яркий свет резал глаза, звук ревел в ушах, нос атаковал ужасный смрад.

Она опустила руку. Свидание было карточкой «освобождение из тюрьмы»[65]. Спасением с острова. Рукой, тянущейся к обрыву, на котором она висела.

Отчаяние, как ничто иное, заставило ее вновь сосредоточиться. Не было смысла идти с кем-то на свидание, если таково ее настроение. Это было бы нечестно по отношению к парню и бесполезно для нее. Когда Стефан снова с ней свяжется, если свяжется, она просто скажет, что была слишком занята…

– Элена? Ты в порядке?

– Люси! – Элена отскочила от задней двери, которую, очевидно, распахнула настежь. – Прости, я просто… просто задумалась. Как отец?

– Хорошо, честно хорошо. Сейчас он снова спит.

Люси вышла из дома и закрыла дверь, не выпуская на улицу тепло из кухни. Спустя два года она стала до боли знакомой, ее одежда в стиле бохо[66] и длинные волосы, цвета соли с перцем, даже успокаивали. Как обычно, в одной руке она держала санитарный чемоданчик, а на другом плече висела большая сумка. Внутри первой был стандартный набор для измерения кровяного давления, стетоскоп, и некоторые несильные лекарства – Элена видела, как женщина пользовалась всем этим. А в сумочке лежали кроссворд «Нью-Йорк Таймс», мятная жвачка «Wrigley», которую ей нравилось жевать, бумажник и персиковая помада, которую она регулярно наносила на губы. Элена знала о кроссворде, потому что Люси с отцом разгадывали их вместе, о жвачке из-за оберток, оставленных в мусорном ведре, помада была очевидна. А насчет бумажника она догадывалась.

– Как ты? – спросила Люси, глядя на нее чистыми и сосредоточенными серыми глазами. – Ты немного рано.

– Он меня продинамил.

То, как Люси положила руку Элене на плечо, – вот, что делало женщину великолепной сиделкой – она одним прикосновением выражала успокоение, тепло и сочувствие, и все это помогало понизить кровяное давление, пульс и волнение.

И прояснить голову.

– Мне жаль, – сказала Люси.

– О, нет, так даже лучше. То есть, у меня высокие запросы.

– Серьезно? Ты казалась довольно рассудительной, когда рассказывала мне об этом. Ты собиралась просто выпить кофе…

– Нет, – почему-то она сказала правду. – Я искала выхода. Что никогда не произойдет, потому что я никогда его не оставлю. – Элена покачала головой. – Но все равно, огромное спасибо, что пришла…

– Это не обязательно должно быть либо/либо. Ты со своим отцом…

– Я, правда, ценю то, что ты сегодня рано пришла. Было мило с твоей стороны.

Люси улыбнулась, как Катя чуть раньше вечером – сдержанно, грустно.

– Ладно, оставлю эту тему, но мнение свое не изменю. Ты можешь завести отношения, оставаясь при этом хорошей дочерью для своего отца. – Люси оглянулась на дверь. – Слушай, тебе придется присматривать за раной на его ноге. Той, что он сделал гвоздем. Я наложила новую повязку, но волнуюсь о ней. Думаю, попала инфекция.


Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 56 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Отомщенный любовник. 5 страница| Отомщенный любовник. 7 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.036 сек.)