Отомщенный любовник. 5 страница

Элена не повернулась, пока не услышала щелчок закрывающейся двери. Затем, выругавшись, села на стул возле стола и вновь задумалась, стоит ли идти сегодня на свидание. Не только из-за своего отца, но и…

Ну да, конечно. Тут есть над чем поразмыслить. Почему бы не оттолкнуть милого, нормального парня, только потому, что ее привлекает совершенно неподходящий мужчина с другой планеты, где люди носят одежду, которая стоит больше, чем автомобиль. Прекрасно.

Если она продолжит в том же духе, то выиграет «Нобелевскую премию» за тупость – цель, которую она просто изо всех сил пыталась достичь.

Элена окинула взглядом палату, возвращая себя к реальности подобными речами… пока не наткнулась на мусорную корзину. На баночке «Колы» лежала скомканная визитка кремового цвета.

«Ривендж, сын Ремпуна».

Под этими словами был только номер, никакого адреса.

Она наклонилась, подобрала ее и разгладила на столе. Пару раз провела по квадратику ладонью, выпуклого рисунка не было, только небольшая выемка. Гравировка. Ну, конечно.

Ремпун. Она знала это имя, и теперь ближайший родственник Ривенджа был ясен. Это была Мэдалина, павшая Избранная, духовный советник, всеми любимая, достойная женщина, о которой Элена слышала, но никогда не встречалась лично. Супругом женщины был Ремпун, мужчина, происходивший от одной из старейших и известнейших кровных линий. Мать. Отец.

Значит, те соболиные шубы были не просто демонстрацией денег богатым выскочкой. Ривендж принадлежал к Глимере, как и Элена со своей семьей когда-то, – высшему слою вампирского гражданского общества, арбитрам вкуса, бастиону цивилизованности… и жесточайшему анклаву Всезнающих, по сравнению с которыми бандиты с Манхэттена выглядят приятной компанией для ужина.

Она желала ему всего хорошего, как и всем им. Видит Бог, ей и ее семье пришлось с ними очень непросто. Отца обманули и выкинули на обочину, принесли в жертву, чтобы более могущественные ветви кровной линии могли выжить финансово и социально. И это было лишь началом разрушений.

Покидая смотровую, она снова выбросила визитку в корзину и вытащила медкарту из держателя. Отметившись у Кати, Элена пошла к регистратуре, чтобы подменить взявшую перерыв медсестру и ввести в систему пометки Хэйверса о Ривендже и выданный рецепт.

Никакого упоминания об исходной болезни. Но, может, его лечат уже так давно, что о ней написано только в ранних записях.

Хэйверс не доверял компьютерам и все делал на бумаге, но, к счастью, три года назад Катя настояла, чтобы у них хранилась электронная копия всего – и чтобы команда додженов заносила полные медицинские файлы каждого пациента на сервер. Хвала Деве-Летописеце. Когда они переехали в это здание после набегов, то имели при себе лишь электронные файлы пациентов.

Повинуясь импульсу, она пролистала самые недавние записи Ривенджа. Последние пару лет доза дофамина постоянно росла. Как и доза противоядия.

Элена вышла из системы и облокотилась на спинку офисного кресла, скрестив на груди руки и пристально всматриваясь в монитор. Появилась экранная заставка, двигавшаяся со скоростью света, как Тысячелетний Сокол[44], брызги звезд вылетали из глубин монитора.

Она пойдет на это чертово свидание, решила Элена.

– Элена?

– Да? – она взглянула на Катю.

– У нас пациент на скорой. Расчетное время прибытия – две минуты. Передозировка наркотиков неизвестного содержания. Пациент интубирован и на аппарате искусственной вентиляции легких. Мы с тобой ассистируем.

Когда ей на замену появился другой член персонала, Элена вскочила с кресла и пошла за Катей по коридору в отделение скорой помощи. Хэйверс был уже там, быстро доедая нечто похожее на сэндвич из ржаного хлеба с ветчиной.

Как только он передал чистую тарелку доджену, через подземный тоннель, начинавшийся у гаражей скорой помощи, привезли пациента. Парамедиками были два мужчины-вампира, одетые так же, как их коллеги-люди, поскольку не выделяться из человеческих рядов было очень важно.

Пациент был без сознания, жизнь в нем поддерживалась медиком, который шел у его изголовья, сжимая кислородный мешок в медленном, ровном ритме.

– Нам позвонил его друг, – произнес мужчина, – который тут же оставил его без сознания в переулке рядом с ЗироСам. Зрачки не реагируют. Давление шестьдесят два на тридцать восемь. Пульс тридцать два.

Как жаль, подумала Элена, приступая к работе.

Уличные наркотики были отъявленным злом.

***

На другом конце города, в районе Колдвелла известном как «Минимолл Зайстройкополис», Роф без труда нашел квартиру мертвого лессера. Она находилась в комплексе под названием «Охотничьи Фермы», в двухэтажных зданиях которого присутствовала лошадиная тема, такая же подлинная, как клеенки на столах в дешевом итальянском ресторане.

Нет такой вещи, как лошади охотничьей породы. А слово «ферма» обычно не ассоциируется с сотней односпальных квартирок, зажатых между представительством Форд Меркури и супермаркетом. Сельское хозяйство? Ну да, конечно. Клочки травы проигрывали асфальту сражение за землю со счетом 4:1, да и этот вклад явно был создан искусственно.

Чертово место, словно бассейн, обрамлял цемент, тонкий ледяной покров которого был цвета мочи, будто здесь проводилась химическая обработка.

Принимая во внимание то, сколько людей жило в этих квартирах, было удивительно, что Общество Лессенинг обосновалось в таком видном месте, но, может, это лишь временно. Или же все эти проклятые дома были напичканы убийцами.

В каждом здании было по четыре квартиры, они располагались вокруг общей лестницы, и их номера на внешней стене подсвечивались внизу. Он принял визуальный вызов, используя испытанный и проверенный метод «прикоснись и расшифруй». Обнаружив ряд выпуклых цифр, на ощупь казавшихся Восемь Двенадцать, написанными курсивом, он силой мысли отключил свет и дематериализовался наверх лестницы.

Замок на той квартире был хлипким и легко поддался силе его воли, но Роф ничего не принимал за должное. Прислонившись к стене, он повернул ручку в форме подковы и дверь открылась с негромким щелчком.

Он закрыл свои бесполезные глаза и прислушался. Никакого движения, только шум холодильника. Учитывая, что слух его был достаточно острым, чтобы услышать, как мышь дышит через нос, Роф посчитал, что здесь чисто, нащупал метательную звездочку и скользнул внутрь.

Существовала вероятность, что где-то мигает система безопасности, но он не планировал находиться здесь так долго, чтобы станцевать танго с врагом. Кроме того, если убийца покажется, никакой схватки не будет. Это место кишело людьми.

И ему были нужны лишь сосуды. В конце концов, ощущение влажности на ноге возникло не от того, что на пути сюда он прошелся по луже. После драки в том переулке, ему в ботинок текла кровь, поэтому, да, если появится кто-то, пахнущий пирожным с кокосовым кремом вперемешку с дешевым шампунем, Роф унесет отсюда ноги.

По крайней мере… в этом он убеждал себя.

Закрыв дверь, Роф вдохнул, медленно и долго… и пожалел, что не может промыть нос и горло. Тем не менее, несмотря рвотный рефлекс, который напомнил о себе, новости были хорошими. В спертом воздухе переплелись три различных сладких запаха, и значит, здесь остановились три лессера.

Направляясь в заднюю часть квартиры, отличавшейся наибольшей концентрацией смрада, он задумался, какого черта здесь происходит. Лессеры редко проживали группами, потому что кидались друг на друга – вот что происходит, когда набираешь одних маньяков-убийц. Черт, люди, которых выбирал Омега, не могли заткнуть в себе Майкла Майерса[45], просто потому что Общество, казалось, решило сэкономить на арендной плате.

Хотя, может, появился влиятельный Старший Лессер.

После летних рейдов было сложно поверить, что у лессеров туго с наличкой, но зачем они тогда объединяются в группы? Опять же, и Братья, и сам Роф тайком, видали дерьмо и похуже в кобурах этих уродов. Когда сражаешься с убийцами, приходится иметь дело с различными модификациями разного вида оружия. А в последнее время? Они выступали против старомодных ножей, кастетов, а на прошлой неделе даже против – о, Боже – чертовой полицейской дубинки: все это дешевое оружие, которое не требует пуль или технического обслуживания. А теперь они играют в Вальтонов[46], здесь, на якобы охотничьей ферме? Что за хрень?

В первой спальне, в которую он зашел, витала пара различных запахов, и Роф нашел там два сосуда, стоящие около пустых кроватей-близнецов.

Следующая, аналогично, пахла старой женщиной… этим, и чем-то еще. Роф втянул носом воздух и понял, что это… Господи… «Олд Спайс».

Кто бы мог подумать. Учитывая, как эти ублюдки воняли, вряд ли захочется что-нибудь добавлять, смешивая…

Срань господня.

Роф вдохнул сильнее, мозг отфильтровывал все хоть немного сладковатое.

Порох.

Следуя за металлическим запахом, он подошел к шкафу, двери которого были хлипкими, как у кукольного домика. Когда он открыл их, аромат о-дэ-ружье стал сильнее, и Роф наклонился, ощупывая руками пространство.

Деревянные ящики. Четыре штуки. Все наглухо закрыты.

Из пистолетов, лежавших внутри, определенно стреляли, но давно, подумал он. А значит, товар, скорее всего, подержанный.

Интересно, кто владел им до лессеров?

Какая разница, он их тут не оставит. Враг использует эти запасы против его подданных и Братьев, поэтому он перевернет всю квартиру, прежде чем позволит этому оружию участвовать в войне.

Но если он привезет это в особняк Братства? Его секрет будет раскрыт. Проблема в том, что потребуется целый год на то, чтобы самому вынести отсюда все оружие. У него не было машины, и он никак не сможет дематериализоваться с подобным весом за спиной, даже если поделить его на несколько частей.

Роф отошел от шкафа и вновь осмотрел спальню, используя осязание вместо зрения. Так, хорошо. Слева есть окно.

Он, чертыхнувшись, вытащил телефон и открыл его…

Кто-то поднимался по лестнице.

Он замер, закрыв глаза для большей концентрации. Человек или лессер?

Лишь одно имело значение.

Роф наклонился в сторону и поставил на столик те два сосуда, найдя, естественно, еще и третий, вместе с флаконом «Олд Спайс». Нащупав оружие, он встал, твердо упершись ногами в пол и нацелив пистолет прямо на входную дверь квартиры.

Послышался звук доставаемых ключей, затем лязг, будто они выпали из рук.

Выругалась женщина.

Его тело расслабилось, он опустил пистолет. Как и Братство, Общество принимало в свои ряды только мужчин, поэтому ключи сейчас подбирает точно не убийца.

Он услышал, как закрылась дверь в квартиру напротив, а затем – звук резко заработавшего телевизора, достаточно громкий, чтобы донести до ушей Рофа повтор «Офиса».

Ему нравился этот эпизод[47]. В нем летучая мышь вырвалась…

Раздались крики, созданные ситкомом.

Точно. Теперь по офису летала летучая мышь.

Убедившись, что женщина благополучно занялась своими делами, он вновь сосредоточился, но остался на месте, молясь, чтобы врагу не приспичило вернуться домой. Однако то, что он прикидывался статуей и неглубоко дышал, не увеличило концентрацию лессеров в этом месте. Через пятнадцать, может, двадцать минут вокруг него все еще не было ни одного убийцы.

Но это не страшная потеря времени. Комедийная сцена в кухне «Офиса», где Дуайт пытается поймать летучую мышь, составляла ему приятную компанию.

Время выдвигаться.

Он связался с Бутчем, дал копу адрес и сказал ехать так, будто за ним черти гонятся. Да, Роф хотел вывезти отсюда пушки, пока никто не пришел. Но если они с братом смогут быстро убрать отсюда ящики, и Бутч увезет их, то у Рофа появиться возможность еще час-другой побродить вокруг этого дома.

Чтобы скоротать время, он прошелся по квартире, ощупывая ладонями поверхности, пытаясь найти компьютеры, дополнительные телефоны, больше чертовых пистолетов. Он только-только вернулся во вторую спальню, когда что-то отскочило от окна.

Роф снова вытащил пистолет и прижался спиной к стене рядом с рамой. Он открыл защелку и с глухим треском толкнул кусок стекла.

– Йоу, Рапунцель, скинешь мне свои гребаные волосы? – Бостонский акцент копа был почти таким же неслышным, как громкоговоритель.

– Потише ты, соседей разбудить захотел?

– Будто они кроме телевизора вообще что-то слышат. Эй, это же эпизод с летучей мышью…

Роф оставил Бутча говорить с самим собой, вернул свой пистолет на бедро, распахнул окно, а затем направился к шкафу. «Соберись, Эффи»[48] – единственное предупреждение, которое он дал копу, когда сбросил первый двухсот фунтовый ящик.

– Господи Бо… – ворчание оборвало ругань.

Роф вытянулся из окна и прошептал:

– Ты же вроде истинный католик. Это ли не богохульство?

– Ты только что скинул на меня полмашины, сопроводив бросок лишь цитатой из Миссис, блин, Даутфайр, – тон Бутча принадлежал человеку, которому мочой затушили загоревшуюся кровать.

– Полезай в штаны «я взрослая девочка» и примись за работу.

Пока коп, не сдерживая проклятий, шел к Эскалейду, который умудрился припарковать под соснами, Роф направился обратно к шкафу.

Когда Бутч вернулся, Роф опять бросил на него ящик:

– Еще два.

– Чтоб меня, – в ответ раздалось очередное ворчание и треск.

– Ни в жизни.

– Ладно. Чтоб тебя.

Когда Бутч отнес последний ящик, словно спящего малыша, Роф высунулся из окна:

– Пока-пока.

– До особняка не подвезти?

– Нет.

Наступила пауза, будто Бутч ждал полной информации о том, как Роф собирался провести оставшиеся ночные часы.

– Езжай домой, – сказал он копу.

– Что мне сказать остальным?

– Что ты чертов гений и нашел ящики с оружием, когда был на охоте.

– У тебя идет кровь.

– Меня уже бесит, когда люди говорят мне это.

– В таком случае прекрати быть задницей и сходи к Доку Джейн.

– Я же, вроде бы попрощался с тобой?

– Роф…

Он закрыл окно, подошел к столику и убрал в куртку три сосуда.

Обществу Лессенинг хотелось сохранить сердца своих умерших так же сильно, как и Братству, поэтому, как только убийцы узнают, что их человек сложил голову, то проведут разведку и направятся в квартирку лессера. Конечно же, один из тех ублюдков, которых Роф сегодня убил, в процессе вызвал подкрепление. Они должны знать.

Они должны вернуться сюда.

Роф выбрал наилучшую защитную позицию – в задней спальне, и нацелил свою пушку на переднюю дверь.

Он не уйдет, пока ему не придется это сделать.

Глава 9

На окраинах Колдвелла располагались либо лес, либо фермы, которых было две разновидности – кукурузные и молочные, с преобладанием последних, учитывая короткий посевной сезон. Леса также делились на два вида: сосновые, восходящие к склонам гор, и дубовые, ведущие в болота реки Гудзон.

Независимо от ландшафта, природного или промышленного, в распоряжении имелись почти заброшенные дороги, дома, стоящие в милях друг от друга, и стреляющие без разбору отшельники-соседи, каких только может пожелать такой же, всегда готовый схватиться за оружие отшельник.

Лэш, сын Омеги, сидел за потрескавшимся кухонным столом в однокомнатной охотничьей хижине, находившейся на одном из участков леса. Он разложил на видавшей виды сосновой столешнице каждый финансовый отчет Общества Лессенинг, который смог найти, распечатать или открыть на своем лэптопе.

Все это такой бред собачий.

Он взял в руки выписку из «Эвегрин Банк», которую читал дюжину раз. На самом крупном счете Общества лежало сто двадцать семь тысяч пятьсот сорок два доллара и пятнадцать центов. На других, открытых в шести различных банках, включая «Национальный Гленс Фоллс» и «Банк и Трастовый Фонд Фаррела», лежало от двадцати баксов до двадцати тысяч.

Если это весь капитал Общества, то они балансируют на обваливающемся уступе банкротства.

Летние рейды привнесли хорошее пополнение в виде награбленного антиквариата и серебра, но сбыть их оказалось сложно, поскольку это требовало тесного взаимодействия с людьми. Также они присвоили себе несколько финансовых счетов, но, опять же, слить деньги с человеческих банков – настоящий геморрой. Он познал это на горьком опыте.

– Еще кофе?

Лэш поднял взгляд на своего заместителя с мыслью, что было чудом, что Мистер Д все еще тут. Когда Лэш только вошел в этот мир, возрожденный своим настоящим отцом, Омегой, он был растерян, враги стали его семьей. Мистер Д был назначен его гидом, хотя Лэш предполагал, что ублюдок, как и все туристические карты, будет выставлять напоказ свою полезность, вводя приезжего в курс дела, словно водитель.

Но нет. Мелкий техасец, раньше проводник Лэша, теперь являлся его последователем.

– Да, – сказал Лэш, – и что насчет еды?

– Да, сэр. Сделаю вам старый добрый бекон с жирком, хорошо прожаренный, и тот сыр, который вам нравится.

Кофе аккуратно и медленно налили в стакан Лэша. За ним последовал сахар, ложка, которой его размешивали, тихо постукивала о стенки. Мистер Д с удовольствием бы подтер Лэшу зад, если бы тот попросил, но слабаком он не был. Маленький ублюдок убивал, как никто другой, был куклой Чаки[49] среди убийц. Мастером готовки по-быстрому. Он делал блинчики в милю длиной и мягкими, как подушка.

Лэш взглянул на часы. «Джейкоб&Ко»[50] украшали бриллианты, и в приглушенном свете компьютерного экрана они сверкали тысячью светящихся точек. Но это – лишь подделка, которую он купил на eBay[51]. Он хотел настоящие, вот только… святой Боже… не мог их себе позволить. Да, ему перешли счета «родителей» после того, как он убил чету вампиров, растившую его как своего собственного сына, но, несмотря на кучу зелени в тех ячейках, Лэш не собирался тратить эти деньги на побрякушки.

Ему нужно оплачивать счета. Например, по ипотеке, за оружие, боевые припасы, одежду, аренду и прокат машины. Лессеры не ели, но расходовали много других ресурсов, и Омеге было плевать на наличные. Но опять же, тот жил в аду и умел вызывать из воздуха все, что угодно, от горячей еды до мантии в духе Либераче[52], которой любил закутывать свое тело – черную тень.

Лэш не хотел этого признавать, но ему казалось, что у его настоящего отца были гомосексуальные наклонности. Настоящий мужчина ни за что не оденет эту блестящую дрянь.

Когда он поднял чашку с кофе, его часы замерцали, и он нахмурился.

Плевать, это был символ статуса.

– Твои парни опаздывают, – с огромным недовольством заметил он.

– Они придут.

Мистер Д отошел и открыл холодильник годов семидесятых. У которого не только скрипела дверца, а сам он был цвета гниющих оливок, так он еще и тек, как собака.

Это было просто сме-черт-возьми-шно. Им нужно модернизировать свое жилье. И если не все, то хотя бы то, что служило штаб-квартирой.

По крайней мере, кофе был идеален, но эту мысль он оставит при себе.

– Я не люблю ждать.

– Они придут, не волнуйтесь. Вам омлет из трех яиц?

– Четырех.

Когда по хижине пронесся звук разбивающихся яиц, Лэш постучал по краю фигурки Пожарного на выписке из «Эвегрин». Расходы Общества, включая счета за мобильные, Интернет, аренду/ипотеку, оружие, одежду и машины, не напрягаясь, добегали до отметки в пятьдесят тысяч в месяц.

Впервые почувствовав себя в новой роли, он был чертовски уверен, что кто-то подчищает счета. Но он месяцами следил за ситуацией, и не смог обнаружить какого-либо Кеннета Лэя[53]. Дело лишь в простых подсчетах, а не в веденных кое-как книгах или хищении – расходы превышали доходы. И точка.

Он делал все возможное, чтобы вооружить свои войска, даже опустился настолько, чтобы купить четыре ящика пушек у байкеров, которых летом встретил в тюрьме. Но этого недостаточно. Чтобы избавиться от Братства, им нужно лучшее снаряжение, нежели реконструированные «Ред Райдеры»[54].

И, продолжая список желаний, ему нужно больше людей. Он думал, что из байкеров выйдут неплохие новобранцы, но те оказались слишком сплоченными. Исходя из опыта работы с ними, нутро подсказывало ему, что Лэш должен обратить либо их всех, либо никого – если он начнет выбирать, то избранные вернутся в свою шайку и расскажут приятелям об их забавной новой работе, заключающейся в истреблении вампиров, в этом сомнений нет. А если он примет всех, то рискует тем, что они выйдут из-под его власти.

Стратегия набора «одного за другим» остается лучшей, но у него не было времени ни на что из перечисленного. Между тренировками со своим отцом, которые, несмотря на проблемы с папочкиным гардеробом, были чрезвычайно полезными, контролем центров допросов, грабежом хранилищ и попытками заставить своих людей сосредоточиться на текущих делах, у него не оставалось даже часа свободного времени.

Поэтому данная проблема стояла остро: чтобы стать успешным военачальником, требовалось три вещи, и ресурсы с новобранцами – это первые два пункта. И хотя его родство с Омегой приносило немало пользы, время – есть время, и оно не останавливалось ни перед кем – человеком, вампиром или отпрыском зла.

Он знал, что, учитывая состояние счетов, в первую очередь нужно уделить внимание ресурсам. А затем позаботиться о двух других составляющих.

Услышав звук подъезжающей к хижине машины, Лэш положил руку на пистолет, а Мистер Д потянулся к своему 357-ому Магнуму. Лэш держал оружие под столом, но Мистер Д выставил свое на всеобщее обозрение, вытянув руку, направив его прямо на дверь.

Когда в нее постучали, Лэш резко произнес:

– Вам лучше быть теми, о ком я сейчас подумал.

Ответ лессера был верным:

– Это я, Мистер А, и тот ваш человек.

– Заходите, – сказал Мистер Д, всегда радушный хозяин, хотя его 357-ой по-прежнему был поднят и готов к применению.

Двое убийц, вошедших в дверь, были последними из бледных, последней парой «старичков», состоявших в Обществе достаточно долго, чтобы потерять индивидуальный цвет своих волос и глаз.

Человек, которого они притащили с собой, был шестью футами стандартности, белый парень за двадцать с не запоминающимся лицом и волосами, которые начнут выпадать в последующую пару лет. Этот незадачливый, «кому-какое-дело» внешний вид парня, несомненно, объяснял его прикид. На нем были кожаная куртка с орлом, вышитым на спине, футболка «Фендер Рок&Ролл Релиджн», джинсы, увешанные цепями, и ботинки от Эда Харди.

Печально. Действительно печально. Словно постоянно разъезжать на «Тойоте Камри». А если парень вооружен? То, конечно же, швейцарским армейским ножом, который в большинстве случаев использовался вместо зубочистки.

Но чтобы приносить пользу, ему не обязательно быть бойцом. Они у Лэша имеются. А от этого куска дерьма ему нужно кое-что другое.

Парень посмотрел на приветственный Магнум Мистера Д и обернулся на дверь, будто раздумывал над тем, сможет ли убежать от пули. Мистер А решил проблему, заперев их всех внутри и встав прямо перед выходом.

Человек взглянул на Лэша и нахмурился:

– Эй… я тебя знаю. С тюрьмы.

– Да, знаешь. – Лэш остался сидеть и чуть улыбнулся. – Ну, так ты хочешь узнать кое-что хорошее или плохое об этой встрече?

Человек сглотнул и вновь сосредоточился на дуле Мистера Д:

– Да. Конечно.

– Тебя было легко найти. Моим людям нужно было просто пойти в Скример, поторчать там, и… вот он ты. – Лэш отклонился на стуле и тростниковое сиденье при этом скрипнуло. Когда человек посмотрел на него, Лэша так и распирало сказать парню забыть о звуке и волноваться о пушке под столом, нацеленной на его причиндалы. – Ты держался в стороне от проблем с тех пор, как я видел тебя в тюрьме?

– Да, – сказал человек, покачав головой.

– Попробуй ответить еще раз, – засмеялся Лэш. – Противоречие на лицо.

– Я имею в виду, я все еще в деле, и меня не упекли за решетку.

– Что ж, хорошо. – Когда взгляд парня вновь вернулся к Мистеру Д, Лэш засмеялся. – Будь я на твоем месте, то захотел бы узнать, почему меня сюда привезли.

– А… да. Было бы здорово.

– Мои войска следили за тобой.

– Войска?

– У тебя стабильный бизнес в центре.

– Я делаю неплохие деньги.

– А хочешь больше?

Теперь человек посмотрел на Лэша, прищурив глаза, в которых загорелся льстивый, алчный огонек:

– Насколько больше?

А деньги и вправду были прекрасным стимулом, не так ли?

– Для торговца ты отлично справляешься, но прямо сейчас продажи малы. К счастью для тебя, я как раз в настроении вложить деньги в кого-то вроде тебя, кого-то, кому нужна крыша, чтобы перейти на следующий уровень. Я хочу сделать тебя не просто продавцом, а посредником с большими парнями за спиной.

Человек поднес к подбородку руку и провел ею по шее, словно ему пришлось завести мозги, массажируя горло. Наступила тишина, и Лэш нахмурился. Костяшки парня были разбиты, а на дешевом кольце Колдвелловской Старшей Школы не хватало камня.

– Звучит интересно, – пробормотал человек. – Но… мне нужно немного остыть.

– Как так. – Боже, если это тактика переговоров, то Лэш был более чем готов указать, что есть сотня других мелких дилеров, которые зубами ухватятся за эту сделку.

Затем он кивнет Мистеру Д, и убийца всадит пулю Орлиной Куртке прямо под те редеющие волосы.

– Я, эээ, мне нужно залечь в Колди. Ненадолго.

– Почему?

– Это не связано с торговлей наркотиками.

– Но связано с твоими побитыми костяшками? – Человек быстро убрал руку за спину. – Так я и думал. Вопрос. Если тебе надо залечь, тогда какого хрена ты делал сегодня в Скримере?

– Скажем так, хотел приобрести кое-что для себя.

– Ты идиот, если покупаешь то, что продаешь. – И не подходящий кандидат для того, что задумал Лэш. Он не хотел даже пытаться вести дела с героинщиком.

– Это были не наркотики.

– Новые документы?

– Возможно.

– Получил, что искал? В клубе?

– Нет.

– Могу помочь тебе с этим. – У Общества была собственная ламинирующая машина, черт побери. – Вот что я предлагаю. Мои люди, те, что слева и позади тебя, станут работать с тобой. Если ты не можешь сам вести дела на улице, то будешь совершать сделки, а они отвозить товар, после того, как ты научишь их нужным приемам. – Лэш бросил взгляд на Мистера Д. – Мой завтрак?

Мистер Д положил пистолет рядом с ковбойской шляпой, которую снимал, только находясь в помещении, а затем включил конфорку под сковородкой на небольшой плитке.

– О какой сумме мы говорим? – спросил человек.

– Сотня тысяч для первого вложения.

В глазах парня мелькнул азартный огонек, словно предвкушая тройное «дзинь» на игорном автомате.

– Что ж… дьявол, этого достаточно, чтобы сотрудничать. Но какова моя доля?

– Делим прибыль. Семьдесят процентов мне. Тридцать тебе. Со всех продаж.

– Откуда мне знать, что тебе можно доверять?

– Ты и не можешь.

Когда Мистер Д положил на сковородку бекон, комнату наполнили шипение и звук кипящего масла и Лэш улыбнулся.

Человек огляделся, а его мысли лежали буквально на поверхности: хижина посреди какой-то глуши, четыре парня, готовые наброситься на него, и, по крайней мере, у одного из них был пистолет, способный разнести корову на котлеты для гамбургера.

– Окей. Ладно. Идет.

Другого ответа, конечно же, быть не могло.

Лэш вновь поставил оружие на предохранитель, а когда положил автоматику на стол, человек выпучил глаза.

– Брось, ты же не думал, что я не держу тебя на мушке? Умоляю.

– Ага. Окей. Точно.

Лэш встал и подошел к парню.

– Как тебя зовут, Орлиная Куртка? – протянув руку, спросил он.

– Ник Картер.

– Попробуй еще раз, бестолочь, – рассмеялся Лэш. – Я хочу знать настоящее.

– Боб Грэйди. Но все называют меня Бобби Джи.

Они обменялись рукопожатием, и Лэш с такой силой сжал его руку, что те побитые костяшки хрустнули.

– Рад иметь дела с тобой, Бобби. Я Лэш. Но ты можешь называть меня Богом.

***

Джон Мэтью бегло окидывал взглядом народ в VIP-секции ЗироСама, но не потому что искал, с кем бы перепихнуться, как Куин, и не потому что как Блэй задавался вопросом, с кем Куин захочет уединиться.

Нет, у Джона были свои собственные интересы.

Обычно Хекс показывалась каждые полчаса, но ее не было видно с тех пор, как к ней подошли вышибалы, и она в спешке исчезла.

Когда мимо прошла рыженькая, Куин заерзал на диванчике, начав ботинками отбивать ритм под столом. Человеческая женщина была примерно пять фунтов десять дюймов[55] ростом и обладала ногами газели, длинными, тонкими и красивыми. И она не была профессионалкой: девушка бесплатно спала с «деловыми» парнями.

Не значит, что она не отдавалась за деньги, но происходило это в более легальной форме, называемой отношениями.

– Проклятье, – пробормотал Куин, хищно озираясь своими разноцветными глазами.

Джон похлопал приятеля по ноге и показал знаками: «Слушай, почему бы тебе пойти с кем-нибудь в уборную? Ты меня с ума сводишь своим подергиванием».

– Я не должен оставлять тебя, – произнес Куин, показав на слезу, вытатуированную под глазом. – Никогда. Вот что значит иметь аструкс нотрама [56].

Дата добавления: 2015-11-04