|
Читайте также: |
— Прошу прощения… — Осень нахмурилась. — У меня все в порядке с мозгами.
— Нет, не в порядке. Будь это так, ты бы не заставляла себя проходить через это…
— Я просто не хотела лекарств… твоя экстраполяция чересчур…
— Правда? Тогда, держись, потому что тебе явно не понравится мое умозаключение. Я начинаю думать, что ты со мной, чтобы себя наказать.
Осень так резко отшатнулась, что ее шея снова прохрустела.
— Естественно, я не…
— Лучше погрузиться в страдание, чем быть с мужчиной, который любит кого-то другого.
— Я с тобой не по этому.
— Откуда тебе знать, Осень. На протяжении веков ты делала из себя мученицу. Ты была служанкой, горничной, прачкой… ты трахалась со мной последние несколько месяцев, что возвращает нас к моему умозаключению о твоем клиническом безумии…
— Как смеешь ты осуждать мои внутренние убеждения, — прошипела Осень. — Ты ничего не знаешь о том, что я думаю или чувствую!
— Херня. Ты влюбилась в меня. — Тор развернулся к ней лицом и поднял ладонь, чтобы пресечь возражения. — Не пытайся это отрицать…, ты каждый день произносишь это во сне. Поэтому, давай смотреть правде в глаза. Тебе явно нравится себя истязать. И тебе отлично известно, что единственная причина почему я с тобой — это освобождение Велси из места под названием Где-то Между. Так что я просто не соответствую твоим ожиданиям…
— Убирайся, — захрипела она. — Пошел прочь.
— Что — не хочешь, чтобы я остался, и ты могла продлить твое страдание с таким упоением?
— Ублюдок.
— Ты права. Я использовал тебя, и единственная персона, увлекшаяся этим — это ты… Бог знает, что это никуда меня не привело. Хорошая новость в том, что вся эта фигня — Тор указал на пространство между ними — даст тебе потрясающую возможность истязать себя дальше… о, не стоит отрицать. Тот симпат был твоей виной. Я — твоя вина. Вся тяжесть мира — твоя вина, потому что тебе нравится быть жертвой…
— Убирайся! — закричала она.
— Понимаю, немного трудно принять всерьез всю эту возмутительную рутину, учитывая, что последние двадцать часов ты провела в корчах…
— Прочь!
— Хотя могла этого избежать.
Она кинула в него первым, что попало под руку — банкой из-под напитка. Но его рефлексы были слишком хороши, он просто поймал ее большой рукой… и поставил обратно на столик.
— Тебе нужно принять в себе, что ты мазохистка. — Он опустил банку с нарочитой искусностью, словно позволял ей бросить в него что-то еще. — В последнее время именно я был твоим лекарством. Впредь этому не бывать… по крайней мере со мной. Все это дерьмо между нами… не приносит мне никакой пользы. Так же, как и тебе. Это все, что у нас было. И когда-либо будет. — Он выдал крепкое ругательство. — Послушай, Осень, мне жаль. Ради всего святого… я правда прошу прощения. Мне давно следовало это все прекратить, до того, как мы слишком далеко зашли… и все, что я могу сделать правильно — прекратить все это сейчас. — Тор покачал головой, в его взгляде росла тревога. — Когда-то я стал частью твоего самоубийства, и отчетливо помню мозоли от рытья твоей могилы. Я не стану это делать снова. Не могу. У тебя всегда будет мое сочувствие к тому, через что тебе пришлось пройти, но и мне пришлось справляться с собственным дерьмом.
Когда он закончил говорить, она обхватила себя руками и прошептала:
— И это все из-за того, что я не захотела забеременеть?
— Дело не только в твоем периоде жажды. Ты же это понимаешь. На твоем месте, я бы воспользовался советом Джейн и поговорил с кем-нибудь. Возможно… — Тор пожал плечами. — Не знаю. Черт возьми, я больше ничего не знаю. Единственное, в чем я уверен — между нами больше ничего не может продолжаться. Это приведет нас куда похуже, чем в никуда.
— Ты ко мне что-то чувствуешь, — сказала она, вздернув подбородок. — Я знаю, это не любовь, но ты чувствуешь…
— Жалость. Вот что я к тебе чувствую. Потому что ты просто жертва. Ничего иного, как жертва, которой по нраву страдать. Если бы я даже и влюбился в тебя, ничего в тебе меня особо не привлекает. Ты как приведение, которого на самом деле здесь нет… почти как и я. И в нашем случае, два минуса не дадут один плюс.
Затем повернулся к ней спиной и вышел, оставив ее с ощущением боли и поражения, оставив обдумывать его извращенное видение своего прошлого, настоящего, будущего… оставив ее в полнейшем одиночестве, которое было совершенно иным, нежели просто остаться наедине с собой.
Дверь закрылась за ним без единого звука.
ГЛАВА 61
Переводчики: WithoutName, Stinky, Anjelika9, lorielle
Вычитка: guff, Светуська
Когда Тор вышел в коридор, он был обезумевшим, рассеянным и на грани нервного срыва. Господи… ему нужно отсюда уйти, уйти от нее. И подумать только, он назвал ее сумасшедшей?
В этот момент именно он был гребаным психом.
Когда Тор поднял взгляд, прямо перед ним стоял Лэсситер.
— Не сейчас…
Ангел дернул его обратно и с такой силой встряхнул, что тот мог увидеть не только звезды, но и чертовы галактики.
Как только он ударился о бетонную стену позади себя, Лэсситер схватил его за ворот футболки и снова шмякнул о стену, да так, что было слышно, как клацнули его зубы.
Когда зрение Тора, наконец, прояснилось, на мгновение пирсингованное лицо парня показалось ему демонической маской — черты лица исказились гневом, пришедшим на смену замогильному спокойствию.
— Засранец, — прорычал Лэсситер. — Ты ебучий засранец.
Тор оперся о стену и сплюнул кровь:
— Кто тебя научил разбираться в характерах — Мори или Эллен?
Длинный палец ткнули ему в лицо.
— Слушай меня сюда, я скажу это только один единственный раз.
— Может, лучше ударишь меня еще раз? Я знаю, что получу куда больше…
Лэсситер швырнул его в стену.
— Заткнись. И слушай меня. Ты победил.
— Прости?
— Ты получил то, что хотел. Велси обречена на вечность.
— Что за…
Третий удар оборвал его.
— Все кончено. Сворачиваемся. — Он указал на закрытую дверь комнаты Осени. — Ты только что прикончил свой последний шанс, разбив ей сердце.
Тор потерял свой шанс, его эмоции взорвались.
— Ты не знаешь о чем, мать твою, говоришь, ты не знаешь, дерьмо! Ты ни о чем и понятия не имеешь, ни я, ни она — не были твоей задачей! Что ты к чертям сделал за этот последний год? Ничего. Ты протирал задницу, смотря ток-шоу, пока моя Велси постепенно исчезала! Ты чертовски бесполезная трата времени!
— Правда что ли? Хорошо, ты — такой охуетительно замечательный, а как насчет этого? — Лэсситер отпустил его и отступил на шаг назад. — Я ухожу.
— Ты не можешь уйти…
Лэсситер показал средний палец:
— Я уже это сделал.
Ангел развернулся и зашагал по коридору.
— Ты гребаный уходилка! Здорово, просто охуенно! И все эти разговоры о том, чтобы оставаться верным самому себе, эгоистичный ты сукин сын!
Все что он получил в ответ, еще один «фак» через плечо.
С грязным проклятьем Тор поспешил за парнем, пытаясь идти после трепки, но остановился. Развернувшись, он со всей дури саданул кулаком по стене, пробивая бетон и почувствовал, как сломались костяшки его пальцев. И знаете, боль от раздробленных пальцев руки и близко не стояла с той агонией в его груди.
Он был абсолютно раздавлен, как внутри, так и снаружи.
Двинувшись в противоположную сторону от ангела, он обнаружил тяжелую стальную дверь, ведущую на парковку. Не имея понятия о том, что делает и куда идет, он распахнул дверь, заставляя ее повиснуть на петлях, и вышел на свежий воздух, затем свернул на право, направляясь вверх по склону, проходя мимо пустых разграниченных желтой краской участков для машин.
Пройдя весь путь к дальней стене, он плюхнулся задницей на холодный и жесткий асфальт, откинувшись спиной на влажный бетон.
Тяжело вздохнув, он почувствовал себя словно в тропиках… будто в его теле по-прежнему отдавались отголоски периода жажды. Хотя он уже слегка отошел от лекарств, все равно в нем их было достаточно, его яйца ныли, словно он зажал их в тиски, член по-прежнему стоял колом, суставы ныли, словно даже в морфиновой дымке он был напряжен.
Стиснув зубы, Тор сидел в одиночестве, смотря прямо перед собой, в темноту.
На данный момент это было единственное безопасное для него место.
Вероятно надолго.
***
Услышав крики, Лэйла выглянула из спортзала, чтобы посмотреть, кто кричал и тут же скрылась обратно. Ссора между Тором и Лэсситером совсем не то, во что бы ей хотелось вмешиваться.
Ей сейчас и собственных проблем хватало.
Несмотря на период жажды Осени, она осталась в клинике, на день, а так как она совсем недавно побывала в Святилище, оснований беспокоиться по поводу своего цикла не было. Однако, если говорить по существу, то ей некуда было идти. Куин и Джон без сомнений уже поговорили с Королем и Праймэлом в главном доме, и вот-вот должны были вызвать, чтобы определить ее дальнейшую судьбу.
Столкнувшись с возможностью изгнания или еще хуже — смерти за пособничество предателю, она час за часом расхаживала по краю, медового цвета пола тренировочного центра, проходя мимо трибун, скамеек, входа в туалет и двери в коридор, а затем возвращаясь к ним снова.
Ее тревога была столь велика, что напряжение походило на шерстенных клубок, скрученные нити которых доходили до горла, обхватывали его и вились вниз, скручиваясь в ее животе.
Она неустанно думала о Коре и его заместителе. Они оба использовали ее, особенно последний. Кор не хотел брать ее вену. Он сопротивлялся, и когда она убедила его, в его глазах читалось глубокое сожаление, потому что в точности знал в кое положение он ее ставит. Другого воина принуждать не пришлось.
На самом деле, она винила его, чтобы не свалилось на ее голову, это была его вина. Возможно, она перевоплотиться в призрака, и будет преследовать его всю его оставшуюся жизнь… конечно, при условии, если ее убьют. А если нет, то, что ей остается? Конечно, они лишат ее обязанностей и статуса Избранной. Куда она тогда пойдет? У нее не было ничего своего, ничего, что было бы предоставлено не по велению Короля или Праймэла.
Продолжая выписывать круги, она столкнулась лицом к лицу с бессмысленностью своего бытия и задавалась вопросом, для каких целей она будет служить в будущем…
На другом конце помещения открылась дверь, и она остановилась.
Прибыли все четверо, чтобы ее разыскать: Король, Праймэл, Куин и Джон Мэтью.
Выпрямив спину, она пересекла зал до середины, не отрывая от них взгляда. И оказавшись достаточно близко, опустилась на колени, не дожидаясь на то позволения. Соблюдение приличий было последней ее проблемой.
— Мой Господин. Я готова принять всю ответственность.
— Поднимись Избранная. — Его руки оказались напротив ее лица — Поднимись и прошу, успокойся.
Она охнула и подняла глаза, улыбка Короля была заботливой, и он не стал дожидаться ее ответа. Наклонившись к ней, он взял ее за руку и помог подняться с колен. Тогда она взглянула на Праймэла, его глаза, казались, необычайно добрыми.
Она покачала головой и обратилась к Рофу:
— Мой Господин, я кормила вашего врага…
— Ты тогда знала, кем он приходится?
— Нет, но…
— Ты верила, что помогала павшему воину?
— Что ж да, но…
— Ты искала его снова?
— Конечно же нет, но…
— Ты действительно сказала Джону и Куину, где он был, когда покинула город прошлой ночью?
— Да, но…
— Никаких но. — Король снова улыбнулся и положил руку ей на плечо, слегка погладив щеку, несмотря на свою слепоту. — У тебя доброе сердце и они знали об этом. Они воспользовались твоим доверием и тобой.
Фьюри кивнул:
— Мне с самого начала следовало тебе рассказать, кем он является, когда ты кормила его, но война — это грязное и мерзкое дело, и мне не хотелось тебя в это впутывать. Мне и в голову не пришло, что Тро разыщет тебя… но мне не стоило удивляться. Банда Ублюдков безжалостна в самой своей сути.
Она резко прижала свободную руку к губам, сдерживая рыдания.
— Мне так жаль… клянусь вам… я не знала.
Фьюри подошел и привлек ее к себе.
— Ничего. Все в порядке. Я не хочу, чтобы ты больше об этом думала.
Когда Лэйла повернула голову и прижалась к его грудной клетке, она знала, что это невозможно. Сама того не желая, она предала единственную семью, которая у нее была, и отмахнуться от этого Лэйла не могла… даже если ее глупость была простительна. И эти последние напряженные часы, пока гадала о своей дальнейшей судьбе, и одиночество показалось во всей своей красе, также не пройдут бесследно.
— Единственное, о чем я тебя попрошу, — произнес Роф, — на случай если он снова с тобой свяжется — любой из них — ты немедленно об этом сообщишь нам.
Она высвободилась из объятий Фьюри и смело потянулась к руке короля. Роф, словно зная, чего она хотела, с готовностью протянул ладонь. На пальце сверкнул большой черный бриллиант.
Склонив голову и прижавшись губами к символу монархии, Лэйла произнесла на Древнем Языке:
— Клянусь всем, что у меня есть, всем, чем я являюсь.
Когда она заключала соглашение с королем перед Праймэлом и свидетелями, в ее разуме проигрывался образ Кора. Она вспоминала каждую черточку лица и тела воина…
Неожиданно ее охватила волна жара.
Однако, это неважно. Даже если тело может быть предателем, ее сердце и душа — никогда.
Выпрямившись, она посмотрела на короля:
— Позвольте мне участвовать в его поисках, — услышала она собственный голос. — В его венах моя кровь.
— Нет, и точка. Ни в коем гребаном случае… — оборвал ее Куин.
Лэйла проигнорировала его слова.
— Позвольте доказать вам мою верность.
Роф покачал головой:
— Тебе не нужно этого делать. Ты достойная женщина и мы не поставим твою жизнь под угрозу.
— Согласен, — произнес Праймэл. — Мы сами разберемся с этими бойцами. Тебе не стоит о них волноваться…, я хочу, чтобы ты позаботилась о себе. Ты выглядишь уставшей и, наверное, голодна… иди поешь и отдохни в особняке.
Роф кивнул:
— Прошу прощения, что так долго добирались до тебя. Мы с Бэт были в Манхэттене, устроили себе небольшой отдых и восстановление сил, и прибыли в особняк лишь с наступлением темноты.
Лэйла кивнула и согласилась со всем, что было сказано, но лишь потому, что вдруг ощутила такую усталость, что с трудом могла уже стоять на ногах. К счастью, король и Праймэл вскоре ушли, а затем Куин и Джон взяли инициативу в свои руки и повели Лэйлу в особняк, прямиком на кухню, где, посадив ее за стойку, принялись раскрывать холодильник и дверцы шкафчиков.
Это было так мило с их стороны — прислуживать ей, особенно учитывая, что они ничего не умели, хотя бы сварить тоже яйцо. Однако, мысли о еде вызвали бунт в животе, и к горлу подступала тошнота.
— Нет, спасибо, — отказалась она от оставшейся Первой Трапезы. — Ох, Дражайшая Дева-Летописеца, я ничего не хочу.
Она старалась не смотреть и не чувствовать запаха, пока они накладывали себе на тарелки индейку, пюре и салат с брокколи.
— Что случилось? — обеспокоился Куин, устроившись на стуле рядом с ней.
— Не знаю. — Ей стоило бы радоваться, что Роф и Фьюри были столь снисходительны к ее преступлению. Вместо этого, она была более взволнована, чем когда-либо. — Мне не по себе… я хочу помочь. Хочу загладить свою вину. Я…
Стоя у микроволновой печи, Джон начал что-то показывать жестами, но что бы это ни было, Куин покачал головой и отказался переводить.
— Что он говорит? — потребовала она. Когда Куин не ответил, Лэйла положила на его руку ладонь. — Куин, что он сказал?
— Ничего. Джон вообще ничего не говорит.
Второй мужчина не стал возражать, а просто наполнил вторую тарелку, несомненно, предназначенную для его Хекс.
После того, как извинившись, Джон покинул их, торопясь накормить свою шеллан, молчание в кухне нарушал лишь звук столового серебра по тарелке Куина.
Вскоре после этого она была готова выпрыгнуть из собственной кожи, и чтобы не закричать во весь голос, начала мерить шагами помещение.
— Тебе нужно отдохнуть, — пробормотал Куин.
— Никак не могу успокоиться.
— Поешь чего-нибудь.
— Дражайшая Дева-Летописеца, нет. Мне нехорошо… и здесь так жарко.
Куин нахмурился:
— Здесь не жарко.
Лэйла все быстрее и быстрее продолжала расхаживать, решив, что так ей удастся выкинуть образы из своей головы: Образы Кора, смотрящего на нее, Кора, берущего ее вену. Громадное тело воина, распростертое перед ней и явно возбужденное от вкуса ее крови…
— О чем, черт возьми, ты думаешь? — мрачно спросил он.
Лэйла на краткое мгновение остановилась.
— Ни о чем. Совсем.
Куин поерзал на стуле, а затем резко отставил наполовину опустевшую тарелку.
— Пожалуй, я оставлю тебя, — объявила она.
— Не, все в норме. Похоже я сегодня тоже на взводе.
Когда он поднялся из-за стойки с тарелками в руках, Лэйла окинула взглядом его тело и ее глаза расширились. Куин был… возбужден.
Как и она.
Очевидно, остаточный результат жажды Осени…
Внезапно ее окатило такой волной жара, что она едва успела ухватиться за гранитную стойку, дабы устоять на ногах, так и не сумев ответить Куину, голос которого, выкрикивающий ее имя, она слышала словно под толщи воды.
Тело Лэйлы охватила нужда, сжимая ее утробу, заставляя согнуться под весом непреодолимой силы.
— Ох… дражайшая Дева-Летописеца. — Между ее ног стало влажно, и это не имело ничего общего ни с Кором, ни с Куном или с каким-либо внешним воздействием.
Возбуждение исходило изнутри.
У нее началась жажда…
Этого оказалось недостаточно. Посещения Святилища оказалось недостаточно для того, чтобы терзающая Осень жажда, не захватила и ее саму…
Очередной всплеск сильнейшей потребности заставил ее упасть на колени, но Куин уже был там, чтобы поймать ее, прежде чем она ударилась о жесткие плитки. Пока он тянул ее в свои объятия, она знала, что у нее не так много времени, чтобы оставаться в здравом уме. И знала, что решение, которое внезапно пришло ей в голову, с самого начала было совершенно несправедливо и абсолютно неоспоримо.
— Услужи мне, — попросила она, отметая все, что он ей говорил. — Я знаю, ты не любишь меня, и знаю, что нам потом не быть вместе, но услужи мне, чтобы я могла заиметь что-то принадлежащее мне. Чтобы ты тоже мог заиметь что-то свое.
Кровь отхлынула от его лица и его разноцветные глаза выкатились из орбит, а она говорила настойчиво, быстро и прерывисто.
— У нас нет настоящей семьи. Мы оба одиноки. Услужи мне… услужи мне и измени это все. Услужи мне так, чтобы мы потом могли думать, что у каждого из нас есть будущее, по крайней мере, хоть отчасти наше собственное… услужи мне, Куин… умоляю… услужи…
ГЛАВА 62
Переводчики: Stinky, Anjelika9, Lover_mine, black_girl, lorielle
Вычитка: Amelia, Светуська
Куин был абсолютно уверен, что находится в какой-то параллельной реальности, потому что в этой у Лэйлы не мог наступить период жажды и она обратится с этим к нему.
Не-а.
Это всего лишь какое-то зеркальное отражение реального мира — мира, где биологическая чистота была словно клеймо, мира полного стремления создавать поколения биологически безупречных и поэтому превосходных потомков.
— Услужи мне и дай нам шанс заиметь что-то свое… — Гормоны Лэйлы перешли на новый, более высокий уровень, заставив ее умолкнуть. Хотя, вскоре к ней вернулась способность говорить, и она повторила: — Услужи мне…
Когда Куин начал тяжело дышать, было неясно, случилось ли это из-за предвкушения секса, или из-за возникшего головокружения от неожиданно замаячивших над ним кандалов, которыми он себя скует.
Естественно, ответом на все было «нет». Нет, бескомпромиссное нет, никаких детей, тем более с тем, в кого он не влюблен, тем более, не с девственной Избранной.
Нет.
Нет…
Блядь, нет, дерьмо, нет, боже, нет, да катись все оно к черту, все равно нет.
— Куин… — простонала Лэйла. — Ты моя единственная надежда, а я твоя…
На самом деле, это было неправдой… по крайней мере, первая часть. Любой мужчина в доме — или на планете мог ей услужить, но, естественно, после этого ему пришлось бы отчитываться перед Праймэлом.
А на этот разговор он бы не вызвался добровольцем.
Вот только… во второй части Лэйла оказалась права. В своем бредовом состоянии и отчаянии, она озвучила то, о чем он размышлял на протяжении последних нескольких месяцев. Как и у Лэйлы, у Куина действительно не было ничего своего, никаких перспектив на обретение истинной любви, ни одной неизменной причины, чтобы просыпаться с каждым закатом, кроме войны.
«Отлично, — сказал он сам себе. — Беги, поджав хвост».
Ответ на все — не лгать Избранной.
— Куин… умоляю…
— Послушай, позволь мне отвести тебя к доку Джейн. Она позаботится о тебе должным образом…
Лэйла яростно затрясла головой:
— Нет. Мне нужен ты.
Из ниоткуда в голову Куина всплыла мысль о том, что ребенок — это и есть его будущее. Если хорошо его воспитать, он никогда не бросит тебя… и никто у тебя его не отнимет, если обеспечить ему безопасность.
Черт, если бы Лэйла забеременела, даже Праймэл ничего не смог бы поделать, потому что Куин стал бы… отцом. А в мире вампиров это всегда было высшим козырем даже для короля… и Роф никогда не полезет во что-то столь личное.
С другой стороны, если Лэйла не забеременеет, они отобьют Куину его горячо любимые яйца за осквернение священной женщины…
Подождите-ка, он, что серьезно размышляет об этом?
— Куин…
Куину представилось, как он мог бы полюбить малыша. Дать ему все, что у него есть сейчас, и все, что появится в будущем. Полюбить его так, как никого никогда не любил, даже Блэя.
Закрыв на мгновение глаза, он вернулся к той ночи, когда умер и оказался у врат Забвения. Куин подумал о той картинке, которую там увидел — о маленькой девочке…
О, Господи…
— Лейла, — жестко сказал он, поставив ее на ноги. — Лэйла, смотри на меня. Смотри на меня.
Когда Куин встряхнул ее, она, казалось, собиралась с силами, пытаясь сосредоточиться на его лице, вонзив ногти в его предплечья.
— Да…
— Ты уверена. Ты точно должна быть уверена…
Сквозь искаженные мукой, прекрасные черты лица Лэйлы, на краткое мгновение появилось совершенно осознанное, пропитанное годами выражение.
— Да, я уверена. Давай сделаем то, что должны. Ради будущего.
Куин внимательно всмотрелся в лицо Избранной, ища подтверждение ее слов. Фьюри придет в ярость, но все же, даже у Избранных есть право выбора — и прямо здесь и сейчас Лэйла выбрала его. И словно это увидев, Куин кивнул, поднял Лэйлу на руки и зашагал из кухни.
Единственное, о чем он мог думать, когда подошел к подножию парадной лестницы — это через что им придется пройти в ближайшее время, а затем через что придется пройти Лэйле и их ребенку: беременность, роды и те несколько критических часов после них.
Они с Лэйлой собирались подарить миру дочь.
Светловолосую девчушку с такими же, как у него глазами, которые сначала были цвета глаз Избранной… а затем стали, как у него — голубой и зеленый.
Куин собирался обзавестись семьей.
Обрести свое будущее.
Наконец-то.
***
Когда Хекс вышла из душа, она знала, что Джон уже вернулся, потому что уловила его запах, а также аромат чего-то чертовски вкусного. Нацепив на бедро шипы, которые она сняла перед тем, как залезть в душ, Хекс завернулась в полотенце и вышла в спальню.
— О, что б меня, индейка, — произнесла она, когда Джон поставил принесенный для нее поднос.
Оглянувшись, он посмотрел на нее так, словно хотел съесть, но затем просто улыбнулся и вернулся к подготовке предстоящего ужина, что принес на двоих.
— Очень кстати, — пробормотала она, устраиваясь на постели. — Я голодна, как волк.
После того, как Джон отсервировал принесенную добычу, начиная с салфетки и заканчивая столовыми приборами и бокалом, он снял крышку с тарелки, поднес к ней поднос и расположил его поверх ее бедер. А затем направился в противоположную часть комнаты, к кушетке, на которой стоял его поднос с едой.
Когда они в молчании принялись за еду, Хекс задумалась, а покормил бы он ее с рук. Вампирам-мужчинам нравились подобные штучки, но ей для такой процедуры никогда не хватало терпения. Еда была всего лишь источником энергии для тела, а не чем-то, что могло бы ознаменовать День Всех Влюбленных.
Было более, чем очевидно, что они оба друг от друга закрылись. И что-то произошло: окрас эмоциональной сетки Джона противоречил сам себе, доходя до точки, где его эмоции почти замирали.
— Я уйду, — печально произнесла Хекс. — Вот только проведаю мамэн и уйду…
«Тебе не нужно уходить», — показал жестами Джон. — «Я не хочу, чтобы ты уходила».
— Ты в этом уверен?
Когда он кивнул, она прониклась сомнением, учитывая, непостоянство его эмоциональной сетки.
Да ладно, парой часов в койке не сократить ту пропасть, что они возвели между собой…
Внезапно, Джон сделал глубокий вдох и перестал гонять еду по тарелке.
«Послушай, мне нужно тебе кое-что рассказать».
Хекс опустила вилку и задумалась, насколько плохи будут новости.
— Говори.
«Лейла кормила Кора».
— Какого хре… прости, я не ослышалась? — Когда Джон кивнул, Хекс подумала о том, что ощутила что-то тогда, в богемном районе, вот только и предположить не могла, что все настолько серьезно.
«Она не знала, кто он. Лэйлу обманул Тро, разыскав ее и приведя к Кору».
— Господи…
Как будто королю нужен был еще один повод, чтобы убить ублюдка?
«Но дело вот в чем. Лэйла изъявила желание помочь его разыскать, а с ее кровью, текущей в его жилах, она на это способна. Прошлой ночью, она знала, где он, ощущала его ясно, как день. Она могла бы тебе помочь».
Хекс забыла о еде. По ее венам разносился адреналин.
— Черт, если бы я могла взять ее на ранчо… давно она кормила Кора?
«Осенью».
— Черт. Столько упущенного времени. — Она вскочила и потянулась за кожаными штанами, сиротливо валявшимися на полу. Дерьмо, они же разорваны надвое…
«В шкафу по-прежнему висит твоя одежда».
— Спасибо. — Хекс подошла к шкафу и попыталась подавить грусть, когда увидела их одежду вместе. Боже… — А ты не знаешь где она сейчас?
«С Куином на кухне».
Эмоциональная сетка Джона изменилась, и Хекс прекратила одеваться. Оглянувшись через плечо, она прищурилась и сказала:
— Ты мне что-то не договариваешь.
«Роф и Фьюри не хотят ее в это вовлекать. Лэйла предложила свою помощь, но они отказались. Если ты воспользуешься ее услугой, они нечего не должны об этом знать... не знаю, как выразиться более ясно».
Хекс моргнула. Дыхание замерло в ее легких.
«Хекс, никто не должен об этом знать. Даже Куин. И не стоит говорить, что ты должна вернуть ее в целости и сохранности».
Когда мрачный взгляд Джона встретился с ее, Хекс уже не волновало все это дерьмо, она даже его не слушала.
Этим кусочком информации он только что поставил Хекс и ее поиски превыше короля и Праймэла своей расы. Более того, Джон, возможно, вручил ей ключ к проникновению в Банду Ублюдков…, направив ее прямиком в логово зверя.
Это был не просто треп — Джон на полном серьезе доказывал свои слова, подтверждал свои намерения.
Хекс забыла о своих кожаных шмотках, и подойдя к Джону, взяла его лицо в свои ладони.
— Зачем ты мне все это рассказал?
«Это поможет тебе добраться до них», — произнес Джон губами.
Она убрала волосы с его красивого, напряженного лица.
— Продолжишь в том же духе и…
«И что?»
— И я буду твоей должницей.
«Можно, я выберу, как ты мне вернешь долг?»
— Ага, выбирай.
«Тогда, мне бы хотелось, чтобы ты переехала обратно ко мне или позволила мне переехать к тебе. Я хочу, чтобы мы снова проживали совместно».
Моргнув, Хекс наклонилась и медленно и проникновенно поцеловала Джона. Слова не имели значения. Он оказался прав. Но этот мужчина, что еще весной ставил Хекс палки в колеса, в этот важный для нее момент расчистил ей путь.
— Спасибо тебе, — прошептала Хекс ему в губы, вложив все, что чувствовала в эти два простых слова.
Лицо Джона осветилось улыбкой, глядя на нее.
«Я тоже тебя люблю».
Поцеловав Джона еще раз, Хекс отошла к одежде, надела чистые штаны и схватила обтягивающую футболку. Натянув ее через голову, она…
Сначала Хекс подумала, что причиной внезапной вспышки накрывшего ее жара, был вентилятор на потолке, прямо под которым она стояла. Но когда она отошла в сторону, а жар так никуда и не делся, Хекс оглядела свое тело.
Хекс оглянулась на Джона и заметила, как он напряжен и смотрит на свои колени.
— Ебать, — выдохнула она. — И у кого на сей раз период жажды?
Джон глянул на свой телефон и пожал плечами.
— Вероятно, мне стоит убраться отсюда. — Симпаты, как правило, могли контролировать свою способность зачатия, и Хекс всегда удачно с этим справлялась. Однако, будучи полукровкой, она не была готова рискнуть, когда по-соседству кто-то переживал период жажды. — Ты уверен, что моя мать прошла через это, когда ты спускался повидаться с Лэйлой?… Черт держу пари, что это она. Готова поспорить, что это Избранная…
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 45 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Возрожденный любовник 32 страница | | | Возрожденный любовник 34 страница |