|
Читайте также: |
Тот факт, что она связала себя обязательством, оставляя им свободное пространство, вероятно, оказался наиважнейшим фактором в задержке обнаружения винтовки. Банда Ублюдков каждую ночь выходила из своего логова, но из-за стычек с Обществом Лессенинг, которые по большей части происходили в пустынных частях города, было трудно подобраться достаточно близко, держась на расстоянии от Джона и Братства.
Ага, она уловила несколько эмоциональных сеток, но трудно было выявить из них ту, что принадлежала Кору… и хотя все это было на теории, ей только и нужно было, чтобы кого-то из тех солдат совершил ошибку и получил ранение от чего его требовалось бы отвезли на машине, за которой она бы могла проследить, к месту их логова. Хекс хотела как можно ближе подобраться к своей цели.
Узнать его секреты изнутри.
То, что она до сих пор еще не добилась никаких результатов, сводило ее с ума. И либо Братья не парились по этому поводу, либо у них была другая причина: они просто хотели захватить тех бойцов, но Роф запретил это делать. В первую очередь им требовалась винтовка, поэтому король объявил эту банду изменников под запретом уничтожения, пока не получено нужное доказательство. Если размышлять логически, то заявление имело смысл — ничего хорошего бы не вышло, если бы они уничтожили их, а затем попытались успокоить глимеру хренью типа но-они-же-стреляли-в-короля. Что ночь за ночью тормозило продвижение в деле.
По крайней мере, в их пользу было следующее: маловероятно, что винтовку уничтожили.
Без сомнения, Банда Ублюдков захочет сохранить эту штуковину, как трофей.
Однако, пришло время со всем этим покончить. А может то не отпускающее предчувствие Хекс, и означало, что она, наконец, приблизилась к этому.
На этой ноте и в соответствии с теорией о том, что если снова и снова делать одно и то же, и при этом ожидать иного результата, то это и есть сумасшествие, Хекс решила прекратить поиски Кора.
Нет, сегодня ночью она собиралась отыскать Эссэйла… и что вы думаете, она уловила его след в богемном районе…, разумеется, в художественной галерее Бенлуиса.
Быстрый спуск на улицу и Хекс получила полный обзор происходящей в помещении коктейльной вечеринки.
Так как вычурные шмотки вполне могли включать в себя кожу, и, учитывая, что она считала свою одежду деловым костюмом, Хекс проскользнула внутрь…
Душно. Тесно. Отовсюду сыплются множество эгоцентричных речей.
Черт бы их всех побрал, в таком месте даже пол человека определялся с трудом — все жестикулировали руками с наманекюренными ноготками.
Не успела она и на пару шагов отойти от двери, как ей тут же предложили шампанское…, будто она одна из этих выпендрежников, поголовно возомнивших себя Уорхолонами[65] заправляясь «Вдовой Клико»[66]
— Спасибо, не надо.
Когда официант — красивый парень в черном костюме — кивнул ей и побрел прочь, Хекс едва не притянула его обратно, просто для компании.
Хм, вы только гляньте. В помещении было так много выгнутых бровей и вздернутых носов, без вопросов поведавших ей, что весь этот сброд оценивал лишь самих себя. А быстрый взгляд на «искусство» сказал Хекс, что ей стоит привезти сюда мамэн, чтобы Осень могла получить представление о том, насколько поистине отвратительными и чрезмерно себялюбивыми могли быть некоторые виды самовыражения.
Безмозглые людишки.
С мрачной решимостью она устремилась в толпу, прорубая себе путь плечами, пробираясь вперед и в то же время обходя других официантов. Не было необходимости прятать лицо. Рив проворачивал свои сделки самостоятельно или с Трезом и АйЭмом, поэтому никто здесь не мог узнать ее.
И довольно быстро Хекс определила путь к офису Бенлуиса. Очевиднее некуда. Два одетых, как официанты но без подносов головореза, стояли по обе стороны от почти беззазорного пространства стены.
Эссэйл находился на втором этаже. Она четко могла его ощущать…
Но добраться до него — то еще дельце. Проблематично пытаться дематериализоваться в незнакомом пространстве. Вероятно, по другую сторону охраняемой двери находилась лестница, и Хекс не горела желанием превратиться в швейцарский сыр, приняв форму в центре ступеней.
Кроме того, она всегда могла подловить парня на выходе. Шансы на то, что он выйдет через заднюю дверь, через которую и входил, были велики. Эссэйл осторожный тип, и его визит никак не был связан с гребаным искусством.
Настолько явно, насколько и трудно поддающиеся осмыслению ватные палочки, приклеенные к пластиковой посудине, установленной на крышке унитаза не иначе, как под мусор.
Двинувшись вглубь здания, Хекс проскользнула через дверь с табличкой «только для персонала» и оказалась в пространстве склада с бетонными стенами и полом, в котором пахло меловой пылью. На высоченном потолке располагались флуоресцентные лампы, а воздуховоды и электрические кабели тянулись сквозь балки, как кроты в лужайке. Столы были сдвинуты к задней части помещения, у стен располагались шкафы. Все центральное пространство было расчищенным, словно отсюда регулярно выкатывали через задние ворота в переулок огромные установки.
Двойные ворота впереди были из стали и находились под сигнализацией...
— Могу я вам чем-то помочь.
Не вопрос.
Она развернулась.
Один из вышибал последовал за ней внутрь и теперь стоял, разведя ноги и откинув полу пиджака, показывая, что там находился ствол.
Закатив глаза, Хекс махнула рукой и ввела парня во временный транс. Затем, заложив в его голову мысль о том, что здесь ничего необычного не происходит, отправила громилу обратно на свой пост, где он этот факт доложит своему толстозадому приятелю.
Хомо сапиенс — проблема совсем не сложная. Но безопасности ради, Хекс, направилась к задним воротам, и вывела из строя камеры видеонаблюдения. Дерьмо. Один взгляд на стальные панели с подведенными к ним проводами и Хекс решила не выбивать их, чтобы рисковать привлечением копов.
Если она хочет оказаться в переулке, ей придется над этим еще чуток потрудиться.
Выругавшись, она направилась обратно на вечеринку. Ей потребовалось десять минут, чтобы пробиться через присутствующих с сомнительным вкусом и неоспоримым эго, и, наконец, оказавшись на ночном воздухе, Хекс дематериализовалась на крышу и перешла на другую сторону.
Машина Эссейла была припаркована в переулке, в сторону выезда.
И не одна она искала ее…
Черт… дерьмо…
Стоя в тени, парня также поджидал Кор.
Должен был быть он, но кто бы это ни был, вся его внутренняя сущность находилась в такой изоляции, что ее с трудом можно было прочесть. Из-за привычки или по вине какой травмы, или по обеим этим причинам, три проекции сместились друг на друга, сформировав кривую, плотную массу так, что Хекс было невозможно уловить хоть какую-нибудь эмоцию.
Черт, время от времени она сталкивалась чем-то подобным. Обычно это означало настоящую проблему, так как такая личность была способна на все.
Например, нужно обладать подобными искривлениями в самой сущности, чтобы устроить нападение на короля.
Это была ее цель, и Хекс это знала.
И теперь, сосредоточившись на этой искаженной эмоциональной сетке, она отступила, дематериализуясь на крышу высотного здания. Хекс не хотела спугнуть сукиного сына, подобравшись слишком близко, и отсюда у нее был хороший обзор ягуара.
Дерьмо, если бы только ее радар имел дальнее действие. Своей симпатской сущностью она могла продвинуться где-то на милю. Ее инстинкты были сильны, вот только не действовали на большом расстоянии. Поэтому, если Кор дематериализуется куда-нибудь далеко? Она потеряет его…
Затаившись, она снова задалась вопросом о связи Кора и Эссэйла. К несчастью для этого аристократа, если он финансировал восстание, даже косвенно, то скоро мог оказаться под перекрестным огнем.
А это не лучшее место для нахождения.
Около получаса спустя с заднего хода галереи показался Эссэйл, оглядываясь по сторонам.
Он знал, что там находился другой парень… и адресовал своего рода сообщение туда, где стоял Кор.
Холодный ветер и окружающий городской шум заглушили звуковое сопровождение переговоров между этой парой, но Хекс не требовался дубляж, чтобы уловить суть. Эмоции Эссейла сменяли одна другую, пока не утвердили неприязнь и недоверие к тому, с кем бы он там ни разговаривал. От закрытого парня, естественно, ничего не поступило.
А затем Эссэйл растворился. Как и другая эмоциональная сетка.
Она последовала за последней.
***
Если задуматься, то, как и многие вещив ее жизни, то, что произошло с Осенью около одиннадцати вечера, имело логический смысл. Подсказки плавали на поверхности уже в течение нескольких месяцев, но, как зачастую случается, живя своей жизнью, вы неправильно выбираете ориентиры, неправильно истолковываете положение стрелки компаса, путаете одну вещь с другой.
Пока не пребываете в пункт назначения, который никогда бы не выбрали, но уже не можете оттуда уйти.
Осень находилась в тренировочном центре, доставая еще теплые простыни из сушилки, когда ощутила головокружение.
Позже, намного позже, целую жизнь спустя, она со всей четкостью будет вспоминать ощущение того тепла в ее теле, растекающегося по внутренностям жара, от которого на лбу выступили капельки пота.
Она навечно запомнит, как повернулась в сторону и положила воздушные, белые простыни на стойку.
Потому что, когда она сделала шаг назад, во второй раз в ее жизни у Осени наступил период жажды.
Сначала было ощущение, словно она все еще держит простыни, от которых исходит тепло, наряду с тяжестью в животе, словно еще держит какой-то груз.
Когда по щеке потек пот, она глянула на термостат на стене, подумав, что он неисправен или установлена слишком высокая температура. Но нет, было всего двадцать градусов.
Нахмурившись, она оглядела себя. Хотя на ней и были только футболка и штаны «для занятия йогой», как они их называли, ощущение было такое, словно она в парке, в которой выходит с Хекс на прогулку…
Нижнюю часть живота свело судорогой, сжимая ее утробу. Ноги затряслись, и у Осени не осталось выбора, кроме как опуститься на пол. Это принесло облегчение, по крайней мере, на время. Бетонный пол был прохладным и она растянулась на нем…, пока ее не охватил следующий спазм.
Прижав руки к тазу, Осень сжалась в комок и напряглась, запрокинув голову, пытаясь сбежать от охвативших ее тело судорог.
А затем началось.
Ее еще немного пульсирующее лоно после того, как была с Тором, занимаясь грубым, жарким сексом перед его уходом, сейчас как будто имело собственное сердцебиение и жаждало то единственное, что могло принести облегчение.
Мужчину…
Ее скрутила такая сексуальная жажда, что Осень не могла бы стоять, даже если бы ей пришлось, не могла осмысленно думать, если бы это потребовалось, не могла четко изъясняться, захоти она этого.
Сейчас было намного хуже, чем тогда, с симпатом.
И это все ее вина… это была ее вина…
Она должна была отправиться в Святилище. Должно быть… дражайшая Дева-Летописеца, прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она задерживалась на Другой Стороне для урегулирования цикла. Она не испытывала потребности в крови, потому что Тор кормил ее, и Осень не хотела упускать и минуты проведенной с ним.
Ей следовало знать, что это произойдет…
Стиснув зубы, она тяжело дышала, проходя через очередной приступ. Затем, когда он ослаб, и она уже собралась позвать на помощь, дверь широко распахнулась.
Доктор Манелло остановился. На его лице отразилось замешательство.
— Что…
Он привалился к дверному косяку и резко прикрыл руками переднюю часть бедер.
— Ты в порядке…
Когда ее снова скрутила жажда, она мельком уловила, что он покинул то место, где стоял, но затем ее веки опустились, челюсти сжались, и на мгновение она отключилась.
Словно издалека, она услышала, как он сказал:
— Позволь мне привести Джейн.
Ища более холодную поверхность пола, Осень перекатилась на спину, но так как колени она так и не выпустила, то не добилась достаточного контакта с поверхностью. Она перевернулась на бок, затем на живот, хотя и хотелось снова прижать ноги к груди.
Оттолкнувшись руками, Осень пыталась обуздать накрывшие ее ощущения, взять под контроль положение, стараясь найти другой изгиб или дыхание, или вытянуть руки или поменять положение бедер, что помогло бы принести облегчение.
Но ничего не помогло. Она оказалась в центре львиного логова, в нее вонзились огромные кинжалы зубов испепеляющей жажды, разрывая плоть, дробя кости и сухожилия. Наступила кульминация тех горячих вспышек, что она ошибочно принимала за порывы страсти, и всплесков озноба, которые списывала на счет дурных предчувствий, и приступы тошноты, в которых винила переедание. Из-за истощения. Аппетита. Вероятно, из-за страстного секса, который у нее был в последнее время с Торментом.
Застонав, она услышала, как произнесли ее имя и подумала, что кто-то с ней разговаривал. Но не была в этом уверена, пока спазмы не пошли на убыль, и она смогла открыть глаза и понять, что находится не одна.
Перед ней на коленях стояла Док Джейн.
— Осень, ты меня слышишь?
— Я…
Бледная рука целительницы откинула светлые пряди волос с ее лица.
— Осень, думаю, у тебя начался период жажды… верно?
Осень кивнула, пока нарастала следующая волна гормонов, забирая у нее все, кроме подавляющей жажды сексуального удовлетворения.
Которое, как знало тело Осени, она могла получить лишь от мужчины.
Ее мужчины. Единственного, кого она любила.
Тормента.
— Хорошо, о'кей, мы позвоним ему…
Осень резко схватила руку женщины. Заставив свои глаза сфокусироваться, она посмотрела на целительницу с жестким требованием:
— Не звони ему. Не ставь его в это положение.
Это убьет его. Услуживать ей в период жажды? Он бы никогда не пошел на такое… одно дело секс, но Тор и так уже потерял ребенка…
— Осень, дорогая… ты не думаешь, что выбор за ним?
— Не звони ему… не смей ему звонить…
ГЛАВА 56
Переводчики: Stinky, Светуська, WithoutName, Anjelika9, AlexandraRhage
Вычитка: lorielle, Светуська
Куин ненавидел ночи. Презирал их до глубины души.
Сидя на кровати и тупо пялясь в пустой экран телевизора, до него вдруг дошло, что он уже почти час так ничего и не смотрит. Но дотянуться до пульта и включить какой-то канал казалось непосильной задачей, от которой один хрен никакого толку.
Проклятье, сколько за это время можно было намотать миль в тренажерном зале, сколько веб-страниц перелопатить в инете, совершить несколько набегов на кухню и вернуться обратно…
Ага, последний пункт был особенно в тему, учитывая, что Сакстон до сих пор использовал библиотеку, как свой личный кабинет. Казалось, та «сверхсекретная фигня для короля» навечно похоронила его там под фолиантами.
Либо это, либо его слишком многое отвлекало. Например, вон тот рыженький…
Ладно, не будем об этом. Прекращаем.
Куин снова взглянул на часы. Одиннадцать.
— Черт.
Завтрашние 7.30 вечера, казалось, наступят не раньше, чем через вечность.
Стрельнув взглядом на противоположную стену, Куин готов был поспорить, что в соседней комнате Джон Мэтью точно так же тухнет от скуки. Может, им стоит куда прошвырнуться и выпить чего.
Опять же, идея так себе. Он что, серьезно собирался напрягаться тащиться одеваться, чтобы дернуть пивка среди кучки пьяных, похотливых людишек? Еще не так давно для него это означало возможность по-бырому перепихнуться. Сейчас же перспектива оказаться среди всей той жалкой, накачанной алкоголем толпы, вгоняла его в депресняк.
Ему осточертело торчать дома. И не хотелось никуда выходить.
Господи, если уж на то пошло, Куин не был даже уверен, хотел ли он драться. Сейчас война казалась немногим интереснее пустоты.
О, да ради всего святого, все его проблемы сводились к…
Пискнул рядом лежащий телефон и Куин без особого восторга поднял его. В пришедшем сообщении не было смысла: «Всем мужчинам оставаться в главном здании. В тренировочный центр не входить. Спасибо. Доктор Джейн».
«Чего?»
Куин поднялся, схватил халат и направился к Джону. Стук в дверь был встречен незамедлительным свистом.
Просунув голову в комнату, Куин обнаружил своего приятеля сидящим в той же позе, что и он сам чуть ранее, вот только плазменный телевизор был включен. «Тысяча способов умереть» на Спайк ТВ. Мило.
— Получил сообщение?
«Какое?»
— От дока Джейн. — Куин достал мобильник. — Есть идеи?
Джон прочитал и пожал плечами:
«Никаких. Но я уже позанимался в спортзале. А ты?»
— Тоже, — он прошел по комнате. — Чувак, время застряло или мне просто кажется?
Полученный им в ответ свист, означал большое и жирное «АГА».
— Пойдем, развеемся что ли? — спросил он с энтузиазмом человека, предлагающего сходить в салон красоты.
Движение в районе постели привлекло его внимание: Джон поднялся на ноги и направился к платяному шкафу.
На его спине, глубоко под кожей, на Древнем Языке было вырезано имя его шеллан.
Бедный ублюдок…
Когда парень надел рубашку на пуговицах и прикрыл голый зад кожаными штанами, Куин пожал плечами. «Видимо, все же поход дернуть пивка, состоится».
— Пойду, оденусь и тут же вернусь.
Выйдя в коридор, он нахмурился… и последовал на зов непреодолимого инстинкта, приведшего его в фойе.
Перегнувшись через декорированные золотыми листьями перила парадной лестницы, Куин окликнул:
— Лэйла?
Когда имя эхом разлетелось по помещению, женщина вышла из столовой.
— О, привет. — Ее улыбка была автоматической и лишенной всякого смысла, неким выразительным эквивалентом глухой стены. — Как поживаешь?
Он натянуто рассмеялся.
— Твоя жизнерадостная безмятежность меня просто убивает.
— Прости. — Она будто вынырнула из своих мыслей. — Не хотела показаться неучтивой.
— Не бери в голову. Что ты здесь делаешь? — Он мотнул головой. — То есть, тебя сюда вызвали?
«Неужели кто-то ранен? Например, Блэй…»
— Нет, ничего подобного. Я просто, как бы ты выразился, болтаюсь здесь.
Если подумать, она еще с осени частенько делала так, просто слонялась поблизости, будто чего-то ждала.
«Она изменилась», внезапно подумал Куин. Конечно, палец на отсечение он бы не дал, но она стала какой-то другой Печальной. Менее улыбчивой. Серьезной.
Проще говоря,сколько он ее знал, она всегда была молодой девушкой. Теперь же она скорее походила на женщину. Никаких больше широко распахнутых, восхищенных глаз на все происходящее на Этой Стороне, как было раньше. Никакого больше лучащегося энтузиазма. Никакого…
Дерьмо, ну прямо их копия с Джоном — потрепанная жизнью.
— Эй, не хочешь пойти с нам прогуляться? — предложил он.
— Прогуляться? Куда, например?
— Мы с Джоном как раз собирались пропустить по стаканчику. Может, по два. Ну, может, и больше. Думаю, тебе стоит пойти с нами. В конце концов, несчастье сближает.
Она скрестила руки на груди:
— Это что, так очевидно?
— Ты по-прежнему неотразима.
Лэйла рассмеялась:
— Пытаешься меня отвлечь.
— Когда леди в печали, есть только один способ это исправить. Пойдем, прошвырнемся с нами, убьем время.
Она осмотрелась. Затем положив руку на перила, поднялась по лестнице. Дойдя до верхней площадки, она посмотрела на него.
— Куин… могу я тебя кое о чем спросить?
— Если только это не касается таблицы умножения. Я профан в математике.
Она рассмеялась, но быстро вернулась к серьезности.
— Тебе никогда не казалось, что жизнь какая-то… пустая? Бывали ночи, когда я чувствовала, что задыхаюсь от этой пустоты.
«Господи, да, еще как казалось», подумал он.
— Иди сюда, — позвал он ее. Когда Лэйла подошла, он притянул ее в свои объятия, прижал к груди и опустил подбородок на ее макушку. — Ты такая хорошая женщина, знаешь?
— Ты снова пытаешься меня отвлечь.
— И ты все еще печальна.
Она расслабилась в его объятиях.
— Ты очень хороший.
— Как и ты.
— И знай, это не из-за тебя. Я больше не тоскую по тебе.
— Знаю. — Он по-братски погладил ее по спине. — Поэтому скажи, что идешь с нами…, но предупреждаю, возможно, мне придется выбить из тебя силой, по кому это ты тоскуешь.
То, как она от него отстранилась и потупила глаза, поведало Куину, что — ага, в этом замешан мужчина, и — не-а, добровольно она ничего не расскажет.
— Мне не в чем пойти.
— Давай посмотрим в гостевой комнате. Думаю, там сможем тебе что-нибудь подобрать. — Он приобнял ее за плечи и повел вниз по коридору. — И что касательно твоего таинственного бой-френда, то обещаю его не бить, если он не разобьет тебе сердце. В противном случае мне придется оказать этому ублюдку некие стоматологические услуги.
«Кто же, черт возьми, это мог быть?» ломал голову Куин. Из особняка можно было смело всех отметать.
Может, это кто-то из резиденции Фьюри на севере? Но кто туда пустит парня?
Может это кто-то из Теней? Хм… Ублюдки были достойными чуваками, безусловно, вытворяющими такие вещи, которые стопудово могли вскружить женщине голову.
Черт, для ее же блага, Куин надеялся, что это кто-то другой. Любовь — жестокая штука, даже если в нее вовлечены хорошие люди.
В гостевой он откопал для нее черные джинсы и черную шерстяную кофточку. Одна только мысль, что она могла нацепить на себя какую-нибудь стремную мини-юбчонку выводила из себя, задевая его ранимые тонкие чувства, и ему ну никак не катило, чтобы Праймэл занялся пластической хирургией его челюсти.
Когда они вышли, Джон уже ждал в холле, и если он и удивился присоединившейся к ним Избранной, то не подал виду. Вместо этого, он проявил обходительность к Лэйле, на пальцах заняв ее светской болтовней, пока Куин натягивал на себя куртку.
Где-то десять минут спустя, они втроем дематериализовались в центр города, а не зачуханой окраине с барами. Ни он, ни Джон не собирались вести Избранную в «Скримерс» или «Железную маску». Вместо этого, они оказались в театральном районе, возле работающей до часу ночи кондитерской, в которой подавался ликер вместе с шоколадными финтифлюшками, завернутые и украшенные чем-то там и покрытые… ага, и все в том же духе. Столы были маленькими, как и стулья. Они уселись напротив аварийного выхода и стали ждать, пока официантка закончит щебетать о нескончаемых акциях, ни одна из которых не привлекла их внимание.
Список наименований пива оказался коротким и существенным.
— Нам два резаных[67], — попросил он. — А для дамы?..
Когда он взглянул на Лэйлу, она покачала головой:
— Не могу определиться.
— Бери и то, и другое — все, что пожелаешь.
— Хорошо…, тогда я возьму крем-брюле и Мун-пай[68]. И капучино, пожалуйста.
Официантка улыбнулась, записывая все в блокнот:
— Мне нравится ваш акцент.
Лэйла смущенно опустила голову.
— Благодарю.
— Только не могу разобрать: французский это или немецкий? Или, может, венгерский?
— Пиво было бы сейчас весьма кстати, — холодно напомнил Куин. — Мы очень хотим пить.
Когда женщина удалилась, он принялся внимательно сканировать всех посетителей, отмечая и запоминая мимику их лиц, запахи, вслушиваясь в разговоры, выявляя, от кого может исходить угроза. Напротив Джон делал то же самое. «Ага, потому что как тут расслабишься, когда с тобой Избранная».
— Не очень-то мы приятная компания, — виновато сказал он Лэйле через некоторое время. — Прости.
— Как и я. — Она улыбнулась им с Джоном. — Но я наслаждаюсь тем, что оказалась вне дома.
Официантка вернулась с заказом и все сосредоточились на своем столе, пока на нем расставлялись бокалы, тарелки и чашки с блюдцами.
Куин взял свой высокий бокал, как только они остались одни.
— И так, расскажи нам о нем. Нам можно доверять.
Через стол, Джон выглядел так, будто его кто-то ущипнул за задницу, особенно, когда Лэйла покраснела.
— Да ладно. — Куин отхлебнул свое двойное. — У тебя на лбу написано, что все дело в мужчине, и Джон никому не проболтается.
Джон смотрел на нее, отвечая жестами, затем зыркнув на Куина, показал ему «фак».
— Он говорит, что он нем, как рыба, — перевел Куин. — И если ты не разобрала, что означает этот последний жест, я отказываюсь подписываться быть тем, кто тебе это разъяснит.
Лэйла засмеялась и, взяв вилку, проломила ею запеченную корочку крем-брюле.
— Ну, вообще-то, я ожидаю, чтобы снова увидеться с ним.
— Так чего же ты тут торчишь?
— Я кому-то мешаю?
— Боже, нет. Ты же знаешь, мы тебе всегда рады. Так кто же все-таки этот счастливчик?
«Или мертвец, в зависимости от…»
Собираясь с духом, Лэйла сделала глубокий, успокаивающий вдох, и усердно принялась жевать первый кусочек десерта, разделавшись с ним в два укуса, словно эта еда попала в мощный измельчитесь с насосом.
— Обещайте, что об этом не узнает ни одна живая душа?
— Вот тебе крест, что б мы сдохли, и вообще все, что захочешь.
— Он… один из ваших солдат.
Куин поставил стакан на стол.
— Прости?
Подняв чашку, она отхлебнула немного от края.
— Помните, по осени в учебный центр доставили одного воина, что сражался с вами против лессеров? Он тогда был тяжело ранен, и вы о нем позаботились?
От этих слов, Джон тревожно выпрямился, а Куин проглотив ругательства, постарался небрежно растянуть губы в улыбке.
— О, да, еще бы не помнить.
Тро. Заместитель в Банде Ублюдков.
Вот дерьмо, если она влюбилась в него, то у них серьезные проблемы.
— И-и-и-и, — подтолкнул он, заставляя свой голос оставаться ровным. Хорошо, что он отставил свой Гиннесс[69] а то давно бы уже раздавил бокал.
С другой стороны, все могло быть гораздо хуже. Тро нигде и ни за что до нее не добраться.
— Он вызывал меня к себе.
Хорошо, что в этот момент Лэйла сосредоточилась на «мун-пае»: они с Джоном оба обнажили клыки.
«Люди, — напомнил он себе. — Они же в общественном месте и сейчас не время сверкать клыками. Но бля-я-дь…»
— Как, — прошипел он, втягивая их обратно. — В смысле, у тебя же нет мобильника. Как он с тобой связался?
— Он призвал меня, — махнула она рукой, будто в этом не было ничего особенного, и ему пришлось приказать встроенному в него пещерному человеку заткнуться. С этим он разберется позже. — Я явилась на зов и там был какой-то раненный воин. Боже, как же сильно он был избит.
От самого затылка к груди, и дальше, по всей его кровеносной системе скользнули щупальца чистейшей паники. «Нет…, о черт, только не это…»
— Не понимаю, почему мужчины так упрямы. Я сказала им, чтобы везли его в клинику, на что они ответили, что ему просто нужно питание. Он с трудом дышал и… — Лэйла уставилась на «мун-пай», словно это был экран, и она выуживала из него воспоминания каждой детали происшедшего. — Я покормила его. Затем собралась ухаживать за ним и дальше, но другой солдат, казалось, спешил его куда-то забрать. Он был… силен, очень силен, даже, несмотря на то, что был сильно изранен. И то, как он посмотрел на меня…, это ощущалось так, словно он прикоснулся ко мне. Никогда ничего подобного прежде не ощущала.
Не поворачивая головы, Куин стрельнул взглядом на Джона.
— Как он выглядел?
Вдруг это не он. Вдруг это…
— Трудно сказать. Его лицо было очень обезображено… а эти лессеры очень жестокие. — Она поднесла руку ко рту. — У него были голубые глаза и темные волосы… а верхняя губа искажена…
Она продолжала говорить, но Куин уже ничего не слышал.
Потянувшись, он накрыл ее руку своей, оборвав Лэйлу посреди слова.
— Малышка, постой. Тот первый солдат, куда он тебя призвал?
— Это был луг. Поле за городом.
Когда из его крови, прояснив голову, выветрилась последняя дурь, Джон начал сыпать беззвучными проклятиями, и был чертовски прав. Мысль, что Лэйла ночью, совсем беззащитная, да еще и наедине не то что с Тро, а с самим зверем?..
К тому же… святое дерьмо, она кормила врага.
— Что случилось? — услышал он ее вопрос. — Куин…? Джон…? Что происходит?
ГЛАВА 57
Переводчики: Stinky, Anjelika9, _Irusik_, AlexandraRhage
Вычитка: lorielle, Светуська
На другом конце города, в районе мясокомбината, Тор обнажил оба черных кинжала, готовый немного размяться. Зи и Фьюри находились менее чем в квартале от него, но звать их не видел причин. Тор решил снова затеять «хожу по лезвию кинжала» игру.
Два лессера впереди страдали фантастическим случаем размягчения мозга: они просто прогуливались, потому что не нашли лучшего занятия, чем протирание подошв своих ботинок.
«Общество пополняется, — подумал Тор, — черпая своих новобранцев из отбросов с самого социального дна». И с момента инициации в Общество Лессенинг, сукины дети не получают ни достаточной тренировки, ни должной поддержки…
В боковом кармане Тора завибрировал мобильник, оповещая о новом сообщении, но проигнорировав его, он рванул с места. Снежный покров приглушал тяжелую поступь ботинок, а благодаря дующему в лицо морозному ветерку, Тор не мог выдать себя запахом — не то, чтобы эти придурки вообще его заметили бы.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 49 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Возрожденный любовник 29 страница | | | Возрожденный любовник 31 страница |