|
Читайте также: |
Он открыл ее шкаф и прикоснулся к блузкам, свитерам и платьям. Наклонившись, глубоко вдохнул. Ее аромат разжигал в груди пламя.
Эти гребаные ублюдки поплатятся. Он собирался разорвать их на куски голыми руками, пока черная кровь не хлынет на него водопадом.
Жажда мести кипела в его крови, и он подошел к кровати и опустился на нее. Двигаясь медленно, словно он мог сломать опоры, он откинулся и положил голову на ее подушку. Сверху на одеяле лежала тетрадь на спирали. Страницы были исписаны ее рукой.
Он был неграмотным, поэтому не смог разобрать ни слова. Ее аккуратный каллиграфический почерк сплетался на бумаге в красивый кружевной узор.
Но одной из страниц он увидел слово, которое мог прочитать.
Зейдист.
Она написала его имя. Он пролистал дневник, внимательно всматриваясь в содержимое. Совсем недавно она часто упоминала его. Он поежился, представляя, что именно она могла написать.
Закрыв тетрадь, он вернул ее точно на то место, где она находилась. Потом взглянул правее. На прикроватном столике лежала ленточка для волос, словно она сняла ее, прежде чем ложиться спать. Он взял ее и пропустил черный атлас между пальцами.
На верху лестниц показался Бутч.
Зед вскочил с кровати так быстро, словно он делал что-то нехорошее. Что было правдой. Ему не следовало находиться в личном пространстве Бэллы.
Но, по крайней мере, Бутч тоже не выглядел особо расслабленным с их последней встречи.
– Какого черта ты делаешь здесь, коп?
– Хотел еще раз взглянуть на место преступления. Но, смотрю, ты хорошо поработал бумажными полотенцами.
Зейдист бросил на него взгляд через комнату.
– Почему тебя этот так заботит? Что для тебя значит похищение какой-то там женщины?
– Это имеет значение.
– В нашем мире. Не в твоем.
Коп нахмурился.
– Извини, Зейдист, но учитывая твою репутацию, что тебе с этого?
– Просто делаю свою работу.
– Да, ну конечно. Тогда что ты делаешь у нее на кровати? Почему ты часами убираешься у нее в доме? И почему ты сжимаешь ленту так сильно, что у тебя побелели костяшки пальцев?
Зед взглянул вниз на руку и медленно ослабил захват. Потом он пристально посмотрел на человека.
– Не трахай мне мозги, коп. Тебе не понравится, если я отвечу тем же.
Бутч чертыхнулся.
– Послушай, я просто хочу помочь найти ее, Зед. Я должен… Это кое-что значит для меня, понятно? Я не люблю грубого отношения к женщинам. У меня есть своя история, завязанная на подобном дерьме.
Зейдист опустил атласную ленточку в карман и начал обходить Бутча, приближаясь к нему. Человек принял боевую стойку, готовясь к нападению.
Зед замер напротив мужчины.
– Вероятно, лессеры уже убили ее, так ведь?
– Возможно.
– Вероятно.
Зед подался вперед и глубоко вдохнул. Он не чувствовал страха, исходящего от человека, хотя его большое тело было напряжено и готово к бою. Хорошо. Копу понадобится мужество, чтобы играть в адской песочнице Братства.
– Скажи мне вот что, – пробормотал Зед. – Ты поможешь мне расправиться с лессерами, которые забрали ее? Не тонка ли у тебя кишка для этого, коп? Потому что… буду откровенным, я стану полным безумцем, когда дело дойдет до дела.
Ореховые глаза Бутча сузились.
– Они забирают у тебя – они забирают у меня.
– Я тебе никто.
– Ошибаешься. Братство хорошо отнеслось ко мне, а я прикипел к своим мальчикам, понимаешь?
Зед оценивающе взглянул на человека. Аура, исходившая от Бутча, была деловой. Он был настроен весьма решительно.
– Я не выражаю признательность, – сказал Зед.
– Я знаю.
Зед собрался с силами и протянул руку. Он чувствовал потребность подтвердить заключенную между ними сделку, хотя понимал, что прикосновение не понравится ему. К счастью, рукопожатие человека было легким. Будто он знал, как тяжело было Зеду выдержать телесный контакт.
– Мы достанем их вместе, – сказал коп, когда они разжали руки.
Зед кивнул. И они стали подниматься наверх.
Глава 51
Мэри помахала рукой, когда большой Мерседес притормозил около больницы. Она пронеслась с такой скоростью, что Фритц только успел открыть водительскую дверь, как она уже сидела в машине.
– Спасибо, Фритц! Послушай, я уже раз шесть звонила Рейджу, но он не берет мобильник. Все в порядке?
– Все хорошо. Я видел вашего сэра сегодня после полудня.
Она улыбнулась доджену.
– Хорошо. И еще только восемь часов – это слишком рано, чтобы отправляться на работу.
Фритц завел двигатель и плавно влился в дорожный поток.
– Если вам что-нибудь нужно…
Она потянулась через сиденье, обняла старичка и поцеловала его в щеку.
– Быстро отвези меня домой, Фритц. Быстрее, чем когда бы то ни было. Нарушай все правила дорожного движения.
– Мадам?
– Ты меня слышал. Так быстро, как сможешь.
Фритц, разнервничавшийся от переизбытка внимания к собственной персоне, быстро пришел в себя и нажал на газ.
Мэри пристегнула ремень безопасности и, опустив козырек, посмотрела на себя в маленькое подсвеченное зеркало. Ее руки дрожали, когда она прижимала их к щекам, из горла вырывалось хихиканье, особенно в те моменты, когда машина резко заворачивала и ее прижимало к двери.
Когда послышался громкий вой сирен, она засмеялась в полный голос.
– Прошу прощения, мадам. – Доджен взглянул на нее. – Но я должен уйти от полиции, так что трясти будет только сильнее.
– Сделай их, Фритц.
Доджен щелкнул чем-то, и все огни в машине и вне ее потухли. Потом Мерседес заревел, и это напомнило ей бешеную поездку через горы в спортивной машине Рейджа.
Правда, тогда у них горели фары.
Она схватилась за клипсу ремня безопасности и попыталась перекричать шум визжащих покрышек:
– Скажи мне, что у тебя идеальное ночное зрение!
Фритц спокойно улыбнулся, словно они просто мило болтали у нее на кухне.
– О, да, мадам. Идеальное.
Дернувшись влево, они объехали минивэн, и снова понеслись по переулку. Ударив по тормозам, чтобы не сбить пешехода, Фритц опять вдавил педаль акселератора в пол, когда впереди них открылось пустое пространство узкой улочки. Метнувшись в сторону, он подрезал такси, увернулся от автобуса. Даже заставил внедорожник размером с «QE II»[114] дважды подумать, прежде чем сунуться перед ним.
Старичок был настоящим богом за рулем.
Правда, его стиль вождения больше походил на картины Джексона Поллока,[115] но, в любом случае, был потрясающ.
А потом он метнулся на свободное парковочное место. Прямо на дороге.
Вой сирен стал таким громким, что ей пришлось орать изо всех сил:
– Фритц! Они ведь…
Две полицейские машины пронеслись мимо.
– Секунду, мадам.
Еще одна проехала следом.
Фритц снова выехал на улицу и помчался дальше.
– Отличный фокус, Фритц.
– Не обижайтесь, мадам, но человеческим разумом куда проще манипулировать.
Они ехали дальше. Она смеялась, нервничала, хваталась за подлокотник. Казалось, эта поездка будет длиться вечно.
Когда они миновали первую пару ворот, расположенных на пути к поместью, Мэри начало трясти: так сильно она была возбуждена. В ту же секунду, что они остановились перед домом, она выскочила из машины, не потрудившись даже закрыть дверь.
– Спасибо, Фритц! – Прокричала она через плечо.
– Пожалуйста, мадам! – Раздалось в ответ.
Она пронеслась через вестибюль и побежала по лестнице. Добравшись до второго этажа, снова ринулась по направлению к спальне, но зацепила раскачивающейся сумкой лампу. Пришлось возвращаться, что бы поймать светильник до того, как он разбился об пол.
Она громко смеялась, когда ворвалась в комнату…
И остановилась как вкопанная.
Посреди спальни она увидела обнаженного Рейджа, стоявшего в трансе на коленях на черной плите. На его шее и запястьях были белые повязки. На ковер капала кровь, но она не могла понять, откуда она течет.
Он выглядел так, словно постарел на несколько десятков лет с их последней встречи.
– Рейдж?
Его глаза медленно открылись. Они были тусклыми, пустыми. Он моргнул пару раз и нахмурился.
– Рейдж? Рейдж, что происходит?
Звук ее голоса, казалось, привел его в себя.
– Что ты… – Он замолчал. Потом потряс головой, словно пытаясь прояснить зрение. – Что ты здесь делаешь?
– Я исцелилась! Я чудо!
Она кинулась к нему, но он отпрыгнул в сторону, подняв руки и безумно оглядываясь по сторонам.
– Убирайся! Она убьет тебя! Она все заберет обратно! О, Боже, не приближайся ко мне!
Мэри в ужасе застыла.
– О чем ты говоришь?
– Ты приняла дар, так ведь?!
– Как ты узнал о том… о том странном сне?
– Ты приняла дар?!
Боже. Рейдж окончательно сошел с ума. Дрожащий, голый, белый как известняк. Его голени кровоточили.
– Успокойся, Рейдж. – Боже, она совсем не так представляла себе этот разговор. – Я ничего не знаю ни о каком даре. Но послушай! Я уснула во время очередного МРТ, и с аппаратом что-то случилось. Он взорвался или что-то типа того. Я так думаю. Они сказали, что видели вспышку белого света. В общем, они повели меня вниз и снова взяли кровь на анализ. И он идеальный. Идеальный! Совершенно чистый! Никто не знает, что случилось. Такое впечатление, что лейкемия просто исчезла, а печень сама восстановилась. Она назвали меня медицинским чудом!
Ее переполняло счастье. Но Рейдж схватил ее за руки и сжал запястья так сильно, что причинил ей боль.
– Тебе нужно уйти. Сейчас же. Ты не можешь меня знать. Ты должна уйти. Никогда больше сюда не возвращайся.
– Что?
Он стал выталкивать ее из комнаты, а потом просто потащил, когда она начала сопротивляться.
– Что ты делаешь? Рейдж, я не…
– Ты должна уйти!
– Воин, ты можешь прекратить.
Искаженный женский голос заставил их остановиться.
Мэри оглянулась. В углу спальни парила маленькая фигура в черном, потоки света вырывались из-под ее накидки.
– Мой сон, – прошептала Мэри. – Вы та женщина из моего сна.
Руки Рейджа обрушились на ее тело, обнимая, но сразу же отодвигая от его тела.
– Я не ходил за ней, Дева-Летописеца. Клянусь, я не…
– Успокойся, воин. Я знаю, что ты выполнял свою часть сделки. – Миниатюрная фигура подплыла ближе к ним, не шагая, просто перемещаясь по комнате. – И все правильно. Ты упустил из виду одну маленькую деталь, о которой я не знала, пока не приблизилась к ней.
– Что?
– Ты не сказал мне, что она не может выносить ребенка.
Рейдж взглянул на Мэри.
– Я не знал.
Мэри кивнула и обхватила себя руками.
– Это правда. Я бесплодна. Из-за лечения.
Черная накидка слегка подвинулась.
– Подойди, женщина. Я прикоснусь к тебе.
В изумлении Мэри шагнула вперед, когда из-под темного одеяния показалась светящаяся рука. Их ладони встретились, и женщина почувствовала слабый электрический разряд.
Звучащий голос был низким и сильным:
– Я сожалею, что тебя лишили способности дарить жизнь. Радость, охватывающая меня при виде моих детей, поддерживает во мне силы. Мне очень жаль, что ты никогда не сможешь взять на руки плоть от своей плоти, что ты никогда не увидишь собственные глаза, обращенные на тебя с чужого лица, что ты никогда не соединишь заложенную в тебе природу с мужчиной, которого любишь. То, что ты потеряла, – достаточная жертва. Забрать у тебя и война… Было бы слишком жестоко. Как я говорила, я дарую тебе вечную жизнь, которая будет длиться до тех пор, пока ты не решишь отправиться в Забвение. Думаю, этот выбор предстоит сделать, когда твой воин покинет землю.
Она отпустила руку Мэри. Счастье, в котором купалась женщина, мгновенно ушло. Ей хотелось плакать.
– О, черт, – сказала она. – Я все еще сплю, так? Все это просто сон. Нужно было догадаться…
Низкий женственный смех послышался из накидки.
– Иди к своему войну, женщина. Почувствуй тепло его тела и пойми, что все это реально.
Мэри повернулась. Рейдж уперся в фигуру взглядом, полным неверия.
Она шагнула к нему, обвив его талию руками, слушая, как бьется сердце в его груди.
Черная фигура исчезла, и Рейдж начал говорить на Древнем Языке: слова вырывались из его рта с такой скоростью, что она не смогла бы разобрать их, даже будь они на английском.
Молитвы, подумала она. Он молился.
Замолчав, он взглянул на нее.
– Позволь мне поцеловать тебя, Мэри.
– Подожди. Скажи мне, пожалуйста, что сейчас произошло? И кто она?
– Позже. Я не могу… Я сейчас не очень здраво мыслю. Вообще-то, мне лучше прилечь на минуту. У меня такое ощущение, что я сейчас упаду в обморок, а я бы не хотел свалиться на тебя.
Она положила его тяжелую руку себе на плечо и обняла за талию. Когда он оперся на нее, она сгорбилась под его весом.
Как только Рейдж лег на кровать, он снял с запястий и шеи белые ленты. Именно тогда она заметила что-то искрящееся, смешенное с кровью на его голенях. Она взглянула на черную плиту. На ней были какие-то осколки, словно стекло. Или бриллианты? Боже, он упирался коленями прямо в них. Не удивительно, что он серьезно порезался.
– Что ты делал? – Спросила она.
– Скорбел.
– Почему?
– Позже.
Он потянул ее вниз и, уложив на себя, взял за руку.
Чувствуя тепло его тела, она задумалась о происхождении чудес. Не тех чудес в стиле «мне сейчас реально повезло», но настоящих чудес: мистических, необъяснимых. Она вспомнила докторов, мельтешивших вокруг нее с картами и анализами. Снова почувствовала слабый электрический разряд, прошедший через ее руку в сердцевину груди, когда фигура в черной накидке прикоснулась к ней.
И подумала об отчаянных молитвах, которые обращала к небесам.
Да, решила Мэри. Чудеса действительно случаются.
Она смеялась сквозь слезы, жадно вслушиваясь в нежные успокоительные слова, которые шептал ей Рейдж.
Немного погодя она сказала:
– Только моя мать могла бы поверить в это.
– Поверить во что?
– Моя мать была ревностной католичкой. Она верила в Бога, спасение и вечную жизнь. – Она поцеловала его в шею. – Так что она мгновенно поверила бы во все это. И она была бы полностью убеждена, что под этими черными одеяниями скрывается Матерь Божья.
– На самом деле, это была Дева-Летописеца. Она много кто, но уже точно не мать Иисуса. Ну, по крайней мере, не в нашем понимании.
Она подняла голову.
– Знаешь, мать всегда говорила мне, что Бог спасет меня, буду я в него верить или нет. Она была уверена, что я не смогу избежать его благодати из-за своего имени. Она говорила, что каждый раз, как кто-то зовет меня по имени, или пишет его, или думает о нем, божественная сила защищает меня.
– Твое имя?
– Мэри. Она назвала меня в честь Девы Марии.[116]
Дыхание Рейджа прервалось. А потом он мягко рассмеялся.
– Что смешного?
Его глаза светились ярко-голубым.
– Просто Ви… ну, Вишес, никогда не ошибается. О, Мэри, моя прекрасная дева, позволишь ли ты мне любить тебя, пока я живу? А когда я отправлюсь в Забвение, пойдешь ли ты за мной?
– Да, – она погладила его по щеке. – Но разве тебя не волнует, что я не могу иметь детей?
– Не особенно. У меня есть ты, это все, что имеет значение.
– Знаешь, – прошептала она. – Существует же усыновление. Вампиры усыновляют детей?
– Спроси Тора и Велси. Могу точно сказать, они уже считают Джона своим. – Рейдж улыбнулся. – Хочешь ребенка, я тебе его достану. И знаешь, из меня получиться неплохой папа.
– Думаю, что куда больше, чем просто «неплохой».
Когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, он остановил ее.
– Э-э-э, но есть еще кое-что.
– Что?
– Ну, мы получили чудовище навсегда. Я… как бы… заключил сделку с Девой-Летописецей…
Мэри подалась назад.
– Ты заключил сделку?
– Я должен был что-то сделать, чтобы спасти тебя.
Ошарашенная, она уставилась на него, а потом закрыла глаза. Он начал все это. Он спас ее.
– Мэри, мне нужно было предложить ей что-то…
Она крепко поцеловала его.
– О, Боже, я люблю тебя, – выдохнула она.
– Даже если это значит, что тебе придется жить со зверем? Проклятье стало вечным. Это приговор. Навсегда.
– Я говорила, что не возражаю, – она улыбнулась. – В смысле, да ладно тебе. Он довольно милый, что-то типа Годзиллы. И это похоже на сделку «два по одной цене».
Глаза Рейджа сверкнули белым. Он перекатился, лег на нее сверху и прижался губами к ее шее.
– Я рад, что он тебе нравится, – прошептал он, пока его руки задирали ее рубашку. – Потому что мы оба принадлежим тебе. Насколько захочешь.
– Навечно, – сказала она, отвечая на его прикосновения.
Купаясь в его любви.
Приложения
Глоссарий терминов и имен собственных
Братство Черного Кинжала – профессиональные войны-вампиры, защищающие свой вид от Общества Лессинг. Рожденные путем тщательной селекции, братья обладают огромной физической и умственной силой, наравне со способностью к быстрому выздоровлению. Большинство членов братства не являются родственниками, попадая в него по рекомендации других членов. Агрессивные, самоуверенные и скрытные по натуре, они живут отдельно от гражданских вампиров, редко контактируя с представителями других классов, за исключением времени, когда вынуждены питаться. Они герои легенд, и пользуются большим уважением в своем мире. Братья могут погибнуть лишь от очень серьезных ран: например, от выстрела или удара ножом в сердце.
Раб крови – мужчина или женщина вампир, порабощенный для удовлетворения жажды другого вампира. Подобное рабство было практически повсеместно искоренено, хотя и не считалось противозаконным.
Избранные – женщины-вампиры, рожденные для услужения Деве-Летописеце. Они рассматриваются как часть аристократии, хотя сосредоточены в большей степени на духовной сфере, чем на светской жизни. Они практически не общаются с представителями противоположенного пола, и могут выходить замуж лишь за членов Братства, чтобы продлевать свой род. Обладают даром предвидения. В прошлом они использовались для удовлетворения нужд в крови неженатыми братьями, но позже эта традиция была забыта.
Доджен – член класса слуг в мире вампиров. Поведение доджена основывается на старинной консервативной традиции, описывающей службу своему хозяину, формальную одежду и правила поведения. Они могут выходить на дневной свет, но подвержены «преждевременному» старению. Продолжительность их жизни составляет примерно пятьсот лет.
Забвение – мир вне времени, в котором умершие встречаются со своими любимыми в вечности.
Хеллрен – женатый мужчина-вампир (у мужчины в качестве пары может выступать не одна женщина).
Общество Лессинг – орден убийц, собранных Омегой для уничтожения вампиров как вида.
Лессер – человек без души (мужчина), являющийся членом Общества Лессинг, избравший своей целью уничтожение вампиров. Лессеры живут вечно, их можно уничтожить лишь ударом ножом в грудь. Они не испытывают жажды или голода и являются импотентами. Со временем их кожа, волосы и радужки глаз теряют пигментацию. Они пахнут детской присыпкой. Всыпая в Общество под бдительным оком Омеги, они получают керамические сосуды, в которых хранятся их сердца, вырезанные во время обряда инициации.
Период жажды – репродуктивный отрезок жизни женщины-вампира, длящийся, как правило, два дня и сопровождающийся повышением сексуального желания. В первый раз наступает через пять лет после превращение, затем – каждое десятилетие. На «зов» реагируют все мужчины-вампиры, находящиеся рядом с женщиной. Это время может стать очень опасным из-за конфликтов соревнующихся мужчин, особенно в том случае, если женщина не замужем.
Омега – злорадная, мистическая личность, избравшая своей целью уничтожение вампиров из-за разногласий с Девой-Летописецей. Обитает в неком вневременном пространстве. Обладает огромной силой, не связанной, впрочем, с силой творения.
Рит – ритуал искупления вины, предлагаемый лицом, которое нанесло оскорбление. Если предложение принимается оскобленной стороной, оскорбивший подвергается наказанию оружием, выбранным оскорбленным, и не имеет права защищать себя.
Дева-Летописеца – мистическая сила, являющаяся советником короля вампиров, хранителем архивов и распределителем привилегий. Обитает в неком вневременном пространстве и обладает огромной силой. Способная на единственное творение, она создала расу вампиров.
Шеллан – замужняя женщина-вампир (как правило, имеет лишь одного мужа из-за собственнической натуры мужчин-вампиров).
Гробница – священное хранилище Братства. Используется в качестве места для проведения ритуалов (вступление в братство, похороны, дисциплинарные меры). Там же хранятся сосуды лессеров. Входить туда могут лишь братья, Дева-Летописеца и кандидаты на вступление.
Превращение – критический момент в жизни вампира, когда он или она превращается во взрослого. После этого они должны пить кровь от представителей противоположенного пола и не могут переносить дневной свет. Происходит примерно в двадцать пять лет. Некоторые не переживают превращение, в большинстве случаев, – мужчины. До перехода в зрелость, вампиры физически слабы, сексуально неактивны, невосприимчивы и неспособны дематериализоваться.
Вампир – член вида, отделившегося от Homo sapiens. Чтобы выжить, вампиры должны пить кровь от противоположного пола. Человеческая кровь поддерживает их, однако, сила, полученная из нее, не сохраняется надолго. После превращения, происходящего в возрасте двадцати пяти лет, они неспособны выйти на солнечный свет и должны регулярно питаться от вены. Человек не может превратиться в вампира посредством укуса или через переливание крови. В редких случаях, вампиры зачинают детей с представителями других видов. Вампиры могут дематериализоваться по своему желанию, хотя для этого требуется успокоиться и сконцентрироваться, а также не нести с собой ничего тяжелого. Они могут лишить людей воспоминаний, при условии, что данные воспоминания краткосрочны. Некоторые вампиры читают мысли. Продолжительность их жизни составляет более тысячи лет.
Прошедший – умерший, но вернувшийся из Забвения живым. Пользуется всеобщим уважением и почтением.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глоссарий терминов и имен собственных 24 страница | | | Тема. Визначення висоти доступної споруди |