Исторические примечания 8 страница

– Что именно ты хочешь о них знать? – спросил Ахиллес после некоторого колебания.

– Просто опиши их. Закрой глаза и вообрази, что ты привел меня туда.

Он смотрел на нее долго, очень долго, а потом – к удивлению Катрины – действительно закрыл глаза.

– Есть тайная бухта на побережье Фтии.

Он умолк и открыл глаза.

– Фтия – это место, где я родился.

Катрина кивнула, продолжая растирать его руку.

– Продолжай, – подтолкнула его она, – Расскажи, как выглядит эта бухта.

– Вода в ней спокойная и прозрачная, – тихо произнес Ахиллес.

– Закрой глаза и отведи меня туда.

Ахиллес опять нахмурился, но глаза все-таки закрыл.

– Песок на берегу совсем белый. Скалы, торчащие из него, – темные. А вода ярко-голубая...

«Наверное, как твои глаза», – подумала Кэт, но оставила эту мысль при себе.

– Это очень мелкая бухта, а в центре высится коралловый риф, по форме похожий на отпечаток копыта.

Сначала Ахиллес говорил немного застенчиво, короткими, отрывистыми фразами, но вскоре как будто забыл что Кэт рядом, и принялся описывать любимое место пока Катрина растирала сначала одну его руку, потом другую, следя, как постепенно расслабляются широкие плечи, а дыхание становится ровнее и глубже.

– Моя мать, морская богиня Фетида, часто приходит туда. Там под кораллами живут устрицы, в которых растут черные жемчужины, и я достаю их для нее. Рыбы там жирные и ленивые, и птицы, что гнездятся в черных скалах, тоже такие...

Ахиллес умолк, и Катрина заговорила ровным, спокойным голосом, как всегда, когда подвергала пациентов гипнотическому воздействию.

– Представь, что ты сейчас там, Ахиллес. Позволь моему голосу вернуть тебя в ту бухту. Ты лежишь на берегу... песок согревает твое тело... мягкие волны набегают на сушу... ритмично... Слушай меня... позволь моему голосу вернуть тебя туда. Ты совершенно спокоен... абсолютно расслаблен. Твои ноги расслаблены, согреты мягким песком. В твоей бухте нет гнева... нет войны... Она теплая, она защищает тебя. Твои ноги совершенно расслаблены...

Кэт продолжала, методично проводя Ахиллеса через упражнение по расслаблению, и вскоре отпустила его руку, внимательно наблюдая, как тело воина наконец-то по-настоящему расслабилось, а дыхание стало ровным и глубоким.

Не меняя тона, Кэт спросила:

– Ты там, Ахиллес?

Он ответил не сразу.

– Да.

Низкий голос прозвучал слегка неуверенно.

– Хорошо. Я хочу, чтобы ты знал: никакой гнев не доберется до твоей бухты или до тебя, пока ты там. Твой ум совершенно спокоен. Твое тело расслаблено. Ты меня понимаешь?

– Да.

– Хорошо. Этим вечером ты находишься в своей бухте, а это значит, что ты заснешь глубоким сном. Я буду считать, и я хочу, чтобы при этом ты все более и более расслаблялся. Твое тело потяжелело... десять... оно нуждается в отдыхе... девять... песок теплый... восемь... он радуется твоему весу... семь... тебе ничто не грозит... шесть... ты полностью расслаблен... свободен от гнева... пять... он не может настичь тебя там... четыре... сегодня ты будешь спать в своей бухте... три... и не проснешься до позднего утра... два... до тех пор, пока твое тело не отдохнет как следует... один... в безопасности...

Кэт умолкла. Если она могла об этом судить, – а она могла, – Ахиллес чрезвычайно легко поддавался гипнозу. И это имеет особый смысл, решила Катрина. Этот фокус с берсеркером, овладевавшим им, должен был отпечататься в его сознании, и после того, как это случилось однажды, подсознание Ахиллеса осталось открытым перед такой возможностью. Катрина улыбнулась, довольная собой. Ахиллес поддался гипнозу, а это на самом деле означало, что он мог впадать в состояние транса. Он избавится от этого состояния, предположительно после рассвета, и, как ожидала Кэт, будет чувствовать себя полностью обновленным.

Лицо воина выглядело совсем по-другому в состоянии покоя. Обычно Ахиллес держался напряженно, а это говорило, по крайней мере Катрине, о том, что он постоянно тревожился из-за того, что может произойти, если он хоть чуть-чуть ослабит контроль. И вряд ли Катрина могла винить его за это после того, как увидела первый проблеск ярости берсеркера, которая постоянно была наготове, чтобы овладеть им. Но сейчас Ахиллес был уверен, что находится на берегу своей бухты, в тепле и безопасности, и он расслабился по-настоящему. Его лицо утратило жесткость. Губы смягчились и даже чуть-чуть приоткрылись, напомнив Катрине, как она ощутила их на своих губах. И пусть даже Ахиллесу не хватало опыта в поцелуях, он с избытком компенсировал это энтузиазмом и силой.

Взгляд Катрины скользнул по обнаженному телу Ахиллеса. Обычно она не одуревала при виде здоровенных мышц, но тело Ахиллеса ничуть не походило на глупые, накачанные стероидами тела так называемых «воинов», изготовленные в гимнастических залах. Его тело было его инструментом. Он отлично его использовал, ничуть не щадя. И носил следы такого использования.

Ее рука почти неосознанно скользнула к его предплечью, к старому рваному шраму на бицепсе. Катрина легонько провела по шраму кончиками пальцев, чувствуя неровные выпуклости. А потом ее рука остановилась на другом шраме, который когда-то был ужасной рубленой раной на плече. Но этот шрам был плоским, тонким. «Должно быть, его залечили лучше, чем другие», – подумала Кэт.

Еще несколько шрамов было у Ахиллеса на груди. Самый ужасный и не слишком старый выглядел как неровная розовая линия. Он начинался над левым соском и спускался вниз, пересекая ребра и исчезая под легкой простыней, которой Ахиллес небрежно накрылся до пояса. Пальцы Кэт пробежались вдоль этого шрама, скользнув по груди, по ребрам... Ее рука продолжала двигаться когда Ахиллес застонал.

Катрина нахмурилась. Глаза Ахиллеса были закрыты и он еще не вышел из-под воздействия гипноза.

– Ты совершенно расслаблен. Ты по-прежнему в своей бухте.

Тут Кэт прикусила губу. Наверное, ей не следует спрашивать... наверняка не следует. «Ну а почему бы и нет, черт побери? Он ведь не мой женатый пациент. Видит бог, это может быть только к лучшему для него...»

Кэт едва слышно откашлялась и тихо спросила, продолжая касаться шрама кончиками пальцев:

– Что ты сейчас чувствуешь, Ахиллес?

– Твое прикосновение, – тут же ответил он.

– Тебе это нравится?

– Да.

– Это твоя бухта, Ахиллес. Твое особенное место.

Сердце Катрины билось все быстрее, но голос оставался таким же тихим и спокойным:

– В своей бухте ты можешь получить все, чего только пожелаешь. Скажи мне, Ахиллес, чего тебе хочется?

– Я хочу, чтобы ты продолжала касаться меня.

Глава 12

Слова Ахиллеса породили в теле Катрины такой жар, словно она только что основательно хлебнула двадцатилетнего чистого солодового виски. Она почувствовала, как повлажнело между ногами, и усилием воли заставила себя крепко сдвинуть бедра в поисках облегчения. Впрочем, толку в этом не было никакого, она ведь нуждалась в совсем другом облегчении. Взгляд Кэт скользнул вдоль тела Ахиллеса, к выпуклости, которая все отчетливее и отчетливее проступала под простыней.

Может ли она это сделать? Может ли она заняться с ним любовью, продолжая держать Ахиллеса в состоянии гипнотического сна?

«Это неэтичный поступок!» – прикрикнул на Кэт внутренний контролер. К счастью, Кэт прекрасно умела затыкать ему рот. К тому же по-настоящему она должна была задать себе совсем другой вопрос: сумеет ли она удержать Ахиллеса под гипнозом, в достаточно спокойном состоянии, чтобы им не завладел берсеркер? А Кэт совсем не была уверена, что сможет поддерживать в Ахиллесе спокойствие – и при этом заниматься с ним безумной, жаркой любовью...

Ну... может быть, это не будет такая уж безумная и жаркая любовь. В конце концов, между полным воздержанием и безумной страстью существует весьма много разных уровней... например, уровень нежной любви. И возможно, Кэт удастся найти что-то подходящее...

Она снова протянула к нему руку. На этот раз ее пальцы ласково скользнули по груди Ахиллеса, по твердому животу... И забрались под простыню. Катрина не прикоснулась к его мужской плоти, однако Ахиллес задрожал и резко, судорожно вздохнул, почти застонал.

– Ты все еще в своей бухте... расслаблен... тебе тепло... спокойно... – тихо заговорила Кэт все тем же гипнотическим тоном, хотя ей и было чертовски трудно его поддерживать, потому что она сама уже дышала чересчур неровно. – Что еще ты видишь, кроме моря, кораллов, песка?

– Тебя, – ответил он.

К счастью, его низкий голос прозвучал все так же расслабленно, сонно... и невероятно сексуально.

– Да, – быстро сказала Кэт прежде чем успела передумать и вернуться к скучному профессионализму, быть может пожалев, что ее профессия – не древнейшая, – Да я здесь. Что я делаю?

– Лежишь рядом со мной, – сказал Ахиллес.

И прежде чем она успела задать ему следующий вопрос, добавил:

– В тебе нет страха, и ты прикасаешься ко мне.

– Ахиллес, там, где ты находишься, вообще нет страха... нет гнева... нет боли.

Внезапно Катрине захотелось расплакаться. Сколько времени прошло с тех пор, когда к нему в последний раз прикасались без страха? Поддавшись порыву, она легла на кровать лицом к Ахиллесу. Ее голова опустилась на его плечо, а рука – на его грудь.

– Мои руки – твое спасение, – чуть слышно произнесла она, – Ими руководит твое желание. Чего ты же лаешь, Ахиллес?

– Тебя.

Вот оно. Это единственное слово подстегнуло ее, освободило.

– Значит, ты будешь обладать мной, – сказала она.

Медленно, медленно она продвигала руку, пока не коснулась его твердого копья. Ахиллес застонал, когда она погладила его длинную, толстую плоть.

– Помни, это лишь сон... всего лишь сон...

Он снова застонал, его бедра приподнялись в ответ на поглаживание. Ноги Кэт скользнули под простыню, она придвинулась ближе к Ахиллесу и с наслаждением осознала, что он полностью обнажен. Льняная повязка, которой он прикрывал чресла, соскользнула, и их не разделяло ничто, кроме тонкого шелка ее нижней туники.

«А, пошло оно все к чертям!» – подумала Кэт, дергая скользкий шелк, обнажаясь до пояса и прижимаясь бедрами к Ахиллесу.

– О боги! – вскрикнул он, когда ее влажный жар коснулся его кожи одновременно с поглаживающей рукой.

– Тебе хорошо? – шепотом спросила Катрина, и ей отчаянно захотелось, чтобы он прижался губами к ее ноющим соскам.

– Да... – выдохнул Ахиллес, – Еще... я хочу большего...

Он лениво, сонно повернулся на бок, лицом к ней, двигаясь так, словно преодолевал сопротивление воды. Его руки потянулись к ее ягодицам, и он настойчиво прижал к ней свое твердое мужское естество.

– Да, большего...

Вагина Кэт распухла от желания и была такой влажной, что без труда заскользила вверх и вниз вдоль пылающего копья. Ахиллес не вошел в нее, и Кэт шептала успокаивающие слова, продолжая ритмичное движение, и вздувшийся конец его копья пульсировал у ее клитора, пока Катрина не взорвалась в мгновенном, оглушительном оргазме.

– Следуй за мной, Ахиллес...

Она снова прижалась к его копью своей жаркой влагой. И Ахиллес с гортанным криком испустил наружу семя.

– Царевна...

Кэт довела его до финала, а потом без сил опустила голову на его плечо.

– Ты... ты совершенно расслаблен, – с трудом выговорила она.

Да, черт побери, он действительно был полностью расслаблен. Катрина всмотрелась в его лицо. Они оба добрались до финала, и при этом Ахиллес оставался под воздействием гипноза. «Вот дерьмо! Это самый гадкий поступок в моей жизни!» Кэт была уверена, что обязательно бы покраснела, если бы ее щеки уже не пылали огнем после безумного оргазма. «Ну и что мне теперь делать?» Она откашлялась, изгоняя соблазнительницу и возвращая на место мозгоправа.

– Ахиллес, ты будешь спать всю ночь, а после рассвета проснешься абсолютно свежим и бодрым.

«И это самое малое, что можно сказать», – мысленно добавила она.

– Ты меня понимаешь?

– Да... – сонно пробормотал он, и Катрина заметила на его губах легкую улыбку.

Кэт медленно, осторожно отодвинулась от Ахиллеса и выскользнула из его постели. Его дыхание было глубоким и ровным. Тело лежало свободно, воин раскинул ноги поперек кровати, но даже сейчас от него исходило ощущение энергии и силы. Кэт внезапно поняла, что если бы в Ахиллеса и не вселялся берсеркер, он все равно оставался бы великим воином и вождем.

Прикусив губы, Кэт запоздало подумала, что бы почувствовал этот яростный воин, узнай он, как она обошлась с ним этой ночью. Она, конечно, могла загипнотизировать его и заставить забыть о том, что произошло между ними. Катрина вздохнула. Нет, такой гадости она не сделает. К тому же, хотя Джаскелина и назвала бы ее поступок «уж слишком нахальным», Катрина не собиралась обманывать себя; она знала, что на самом деле хочет, чтобы Ахиллес все помнил, – хочет, чтобы он знал – они доставили друг другу наслаждение, а берсеркер не пробудился. Но с другой стороны, что, если такое воспоминание его рассердит? Если верить богине, Ахиллес не занимался сексом уже много лет. Может, он предпочел бы действовать в полном сознании...

Ну да, конечно. Тогда берсеркер вырвался бы наружу, и это уж определенно было бы не к добру.

– Вот дерьмо! – негромко пробормотала Кэт.

И тут ее осенила идея, и она повысила голос, заговорив профессиональным тоном:

– Ахиллес, когда ты проснешься, ты будешь помнить все, но только как то, чего тебе очень хотелось. А теперь спи, и пусть тебе снятся хорошие сны.

Поздравив себя, Катрина выпила еще вина и умылась водой из стоявшего неподалеку таза. Покончив с этим, она оглянулась на Ахиллеса, лежавшего за прозрачной занавеской. Воин мирно спал. Катрине, конечно, хотелось бы пристроиться рядышком с ним, прижаться к его невероятно крепкому телу, но что в таком случае будет утром, когда он проснется? Увидит ли Кэт всего лишь удивленного Ахиллеса – или на нее набросится берсеркер, жаждущий крови? Не желая испытывать судьбу, Катрина отправилась на свой мягкий матрас и заснула почти мгновенно.

В конце концов ей приснилось, что в шатер ворвался какой-то ли юноша, то ли мужчина огромных размеров, итальянец, и принялся с отчаянным визгом трясти ее за плечи. Катрина проснулась и села, и как раз в этот момент в шатер влетела Джаскелина. Невысокая очаровательная блондинка резко остановилась у постели Кэт. Одной рукой она уперлась в очень стройное бедро. А другой показала на низ собственного живота.

– Моя красотка покрыта светлыми волосами! – возмущенно воскликнула Джаки, – Черт побери, ты можешь в это поверить? Я в жизни ничего подобного не видела!

Катрина глянула на скрытую за прозрачными занавесками кровать в дальней части шатра и с облегчением, но в то же время и с легким разочарованием обнаружила, что та уже опустела. Кэт потерла глаза и пригладила волосы, убрав их с лица.

– Ну? – спросила Джаки, нетерпеливо топнув ногой по толстому ковру.

– Что «ну», Джаки? Ты же натуральная блондинка! Так чего ты ожидала?

Джаскелина с размаху шлепнулась на край тюфяка.

– Не знаю. Я хочу сказать, я ведь не смотрела на нее прошлой ночью. Да и в любом случае было слишком темно. А утром, когда я стала мыться, я это увидела! Знаешь, должна тебе сказать, это было настоящим потрясением!

Кэт с наслаждением потянулась.

– Я тебя очень люблю, Джаки, но ты иногда бываешь настоящей идиоткой!

Джаскелина прищурила глаза, совершенно незнакомые Катрине по цвету, но абсолютно прежние по выражению.

– Я не идиотка. Я просто белая. Хотя, конечно, кое-кто сказал бы, что это одно и то же.

Катрина, ничуть не обеспокоившись, усмехнулась и снова потянулась всем телом.

– Знаешь, тебе надо расслабиться и принять все как есть. Мы ведь не задержимся здесь надолго, так что…

– Нежный младенец Иисус, да ты занималась сексом! Катрина нахмурилась, уставившись на лучшую подругу.

– С чего ты взяла? Ну, на самом деле секса у меня не было. По крайней мере, в строго техническом смысле.

– Эй, расслабься! Во-первых, ты вся такая растрепанная и светящаяся! И я тебя не видела такой расслабленной...

Джаскелина помолчала, производя мысленные подсчеты.

– Около трех с половиной лет. То есть ровно столько времени, сколько у тебя не было секса. А во-вторых, что ты хочешь этим сказать – «в строго техническом смысле»? И припомни, пожалуйста, что мы уже давным-давно решили: оральный секс определенно является настоящим сексом!

Катрина беспокойно поерзала на месте.

– Ну, это было не три с половиной года назад. Это было три года и четыре месяца назад.

Джаки фыркнула.

– И у меня не было орального секса.

– Но... – подбодрила подругу Джаскелина.

– Но секс был... то есть нечто в этом роде.

– Объясни наконец, Катрина-Мария!

Кэт глубоко вздохнула и стремительно произнесла:

– Я-загипиотизировала-Ахиллеса-и-пока-он-был-под-гипнозом-я-проделала-с-ним-кое-что-и-мы-оба-достигли-оргазма!

– Ну, чтоб тебе пусто было... Ты изнасиловала Ахиллеса!

– Я не насиловала! Он сказал «да»!

– Так, давай-ка начни все сначала. Только на этот раз не ври.

– Ты стала ужасно раздражительной, превратившись в белую! – заявила Кэт.

– Я всегда была раздражительной, и ты это прекрасно знаешь. Хватит увиливать, Катрина!

Кэт вздохнула.

– Ладно, хорошо, он вроде как сказал «да».

– Знаешь, даже ни в одном фильме я в жизни не видела, чтобы парня насиловали, пока он без сознания!

– Джаскелина, я не насиловала Ахиллеса!

– Катрина! Он полностью все осознавал?

Кэт усмехнулась – неторопливо, довольно.

– Судя по всему, да.

– Очень мило! Но я же не об этом! Я хочу знать, находился ли он в полном сознании, или он был под твоим дьявольским воздействием, когда ты его трахала?

Катрина в сомнении прикусила губу, но наконец сдалась. Она ведь всегда рассказывала Джаскелине обо всем – так что вполне могла рассказать и о прошлой ночи.

– Ну, слушай... Вчера вечером я встретилась с ним на пляже, после той дерьмовой встречи с Агамемноном. Ну, мы с ним вместе ходили в шатер царя, хотя я бы предпочла этого не делать. Боже, он действительно такая дрянь, как описывала Гера. Ну, что бы я там ни сказала, это ни в какое сравнение не идет с заявлением Ахиллеса о том, что он и все его люди, которые пожелают за ним последовать, прекращают воевать с Троей.

– Могу поспорить, это подействовало на Агамемнона, как красная тряпка на быка.

– Да, но Ахиллес остался при своем мнении, и мы едва вырвались оттуда. И кстати, могу заодно упомянуть, что эта Брисеида показалась мне не слишком приятной особой.

– Ты с ней познакомилась?

– Нет вообще-то. Она просто млела у царственных ног Агамемнона и смотрела на меня с мерзким выражением.

– А с каким выражением она смотрела на Ахиллеса? – тут же спросила Джаскелина.

– Она вообще на него не смотрела. Эта сучка только раз глянула на него. Непохоже, чтобы она горела желанием к нему, но при этом ей не хотелось, чтобы я им завладела. Я на нее не обращала внимания, просто стояла там под руку с Ахиллесом. Но это, похоже, ее взбесило.

– Ее взбесило то, что ты стояла под руку с ним? Она что, какая-нибудь ненормальная девственница?

– Нет, по-моему, она всего лишь типичная представительница своего времени. Они тут все сходят с ума, если кто-нибудь намеренно прикасается к Ахиллесу.

– Но почему? – спросила Джаскелина, – Это что, как-то связано с его берсеркерством? Ха! Вспомни-ка мой короткий неудачный роман с Рашидом Как Его Там! Он ведь был жуткой посредственностью, но как он себя подавал все время, пока я с ним встречалась! Да, а когда наши встречи прекратились, он забыл о здравом смысле! И нечаянно убил своего соседа, Шона Джонсона.

– Джаки, твой Рашид взял пистолет калибра девять миллиметров и прямо среди ясного дня застрелил Джонсона и его собаку, насмерть застрелил! И если я не ошибаюсь, он стрелял пять раз. Не думаю, что это можно назвать нечаянным убийством.

– Рашид хотел слегка подстрелить горластую собаку Джонсона. А Джонсон совсем одурел и бросился прямо на пистолет, закрывая свою собаку! Что, по моему профессиональному медицинскому мнению, было не слишком умно.

– Да с чего ты вдруг вспомнила о Рашиде? – спросила Кэт ничего не понимая.

– Я хочу сказать, что, если эта малышка Брисеида и ее местные застенчивые белые куклы так уж боятся твоего парня, им, мне думается, было бы полезно совершить маленькое путешествие на северную окраину Талсы и поболтать кое с кем из черных братьев, чтобы те наставили их на ум. Нет, правда, Кэт, Ахиллес действительно может здорово напугать, а?

– Это не Ахиллес, – медленно произнесла Катрина, – В Ахиллесе нет ничего страшного. Он сексуален, и добр, и печален, и одинок. Они боятся берсеркера, и это совершенно правильно. Я видела, как он начал проявляться, Джаки... Он даже еще не полностью овладел Ахиллесом, но это уже было чудовищно.

– Катрина-Мария, он тебя как-то обидел? – Джаскелина мгновенно превратилась в особу, которую Катрине нравилось называть «супермедсестра».

– Нет. Я... э-э... сбежала.

Светлые брови Джаскелины взлетели почти до самой линии пышных волос.

– Ты сбежала? То есть удрала от него, через пляж, и твои титьки при этом тряслись и подпрыгивали?

Катрина взглянула на свою юную грудь.

– Ну, не думаю, чтобы они уж очень тряслись и подпрыгивали. Они просто неестественно крепкие. Но... да, сбежала.

– Значит, ты его изнасиловала из некоего извращенного чувства мести? Знаешь, это, конечно, блестяще, но все равно мерзко с твоей стороны.

– Послушай... Я его не насиловала. Все это было на самом деле просто случайностью.

– А, ну да, как история с Рашидом. Случайное убийство по неосторожности.

– Нет, совсем не так. Я старалась помочь ему расслабиться. Видишь ли, Ахиллес не может спать, по крайней мере столько, сколько необходимо.

– Значит, ты провела с ним сеанс расслабления, потом устроила ему минет... Ты куда более отчаянная особа, чем мне казалось!

– И снова не то! Я не делала ему минета, и я вовсе не отчаянная. Я его загипнотизировала.

– А потом принялась за минет?

– Нет! Я этого вообще не делала! Я с ним поиграла руками. Но сначала сама получила удовольствие, – пояснила Катрина с довольной улыбкой.

– Ты уселась ему на лицо, когда он был под гипнозом? А что, парни могут делать такое, когда находятся в гипнотическом сне?

– Я не садилась ему на лицо! Боже, да что ты за бестолочь такая!

– Ох, умоляю! Я совсем не бестолочь, я медицинская сестра. И для меня все это выглядит как клинический случай. Представь, что ты находишься в кабинете у врача, и рассказывай. Итак, что произошло?

– Я... э-э... я терлась об его... ну, об его писю... – пробормотала Катрина, чувствуя, как начинают пылать щеки.

Джаки откинулась на подушки и разразилась отчаянным хохотом.

– Ох, боже, боже... Ты сказала «пися»!

– Да прекрати ты, наконец! – Кэт толкнула подругу в плечо, – Послушай, я совершенно не собиралась делать ничего такого, но он лежал передо мной совершенно обнаженный, и такой мускулистый, и такой беспокойный, встревоженный... а потом я потрогала его шрамы, а потом его... пенис, – Катрина тщательно выговорила это слово, глядя на Джаскелину, безуспешно пытавшуюся подавить смех, – вдруг поднялся и стал таким твердым, и Ахиллес сказал, что ему хочется, чтобы я продолжала касаться его, вот я и продолжила... И я вовсе не трахала его, потому что боялась, что в нем проснется берсеркер. К тому же, если уж тебя интересуют подробности, он ведь не был на все сто процентов самим собой.

– И не находился в полном сознании?

– Ну, это уж... В общем, это все, что было. Конец истории. А теперь нельзя ли сменить тему?

– А знаешь, вообще-то эта штука с гипнозом и так далее мне лично кажется блестящей идеей. А ты не можешь меня научить, как это делается?

– Черт побери, это совершенно невозможно!

– Ну, тут кто-то поговаривает, что мы в аду, так что, может быть, поищешь другой ответ? Без чертей?

– Нет. И теперь я уже всерьез спрашиваю тебя – как вы с Патроклом провели прошедшую ночь?

– Лично я, в отличие от некоторых, просто спала. А мой белый малыш очень мил, спасибо. По крайней мере, мне так кажется. Когда я утром проснулась, он уже куда-то ушел. Наверное, мне надо бы найти его и проверить, не загрязнились ли у него швы, и сменить повязку.

– Другими словами, Патрокл ночью к тебе не приставал.

– Абсолютно нет.

– Но в твоем «абсолютно нет» звучит некоторая грусть.

– Кэт, ты приписываешь мне собственные желания. Меня совершенно не интересуют такие вот белые мальчики.

– Ох, разумеется. Но он весь такой высокий, и молоди, и мускулистый, и красивый! И сентиментальный Немножко. Кто бы таким не заинтересовался?

– Он белый! А белые парни считают, что у меня слишком большая задница и слишком высокое самомнение.

– Эй, Джаки, но ты-то сама сейчас стала временно тощей белой девчонкой, забыла? Так что остался лишь избыток самомнения.

– Ох, умоляю! Я это категорически отрицаю. Что скажешь, если мы раздобудем какой-нибудь еды, а потом я займусь профессиональными обязанностями?

– Хорошая идея. Я умираю от голода.

– Это все из-за необузданного поведения.

– Знаешь, Джаскелина, твои светлые длинные волосы сегодня утром выглядят довольно растрепанными. Если не возражаешь, я тебе объясню, как с ними обращаться.

– Слишком все это непривычно, – пробормотала Джаскелина, пока Кэт одевалась, – Черт знает как непривычно...

Глава 13

Кэт и Джаки старательно жевали сыр, оливки и что-то вроде жареной свинины и спорили об этической стороне гипноза. Этния пробегала мимо и остановилась, увидев Кэт.

– Что там случилось, Этния? – спросила Кэт, – Куда это все?

– Все мужчины собираются потренироваться на берегу, царевна. Я... я уверена, Ахиллес хотел бы, чтобы и ты туда пришла.

И девушка умчалась прочь.

– Да, прошлым вечером мне тоже показалось, что ему бы этого хотелось, – с самодовольным видом сказала Катрина.

– В самом деле? Ты что имеешь в виду – то время, когда он был без сознания, или уже после?

– И то и другое, – соврала Катрина.

– Ну, тогда идем и проверим, так ли это. Если, конечно, ты не побоишься предстать перед ним, когда он ходит и разговаривает.

Джаки стремительно вскочила на ноги и припустила вслед за служанкой.

– Он и вчера вечером разговаривал, – пробормотала Катрина и скорчила рожицу вслед подруге, но тем не менее отправилась за ней.

– Ну, я хотела сказать, мне было бы интересно посмотреть, по-прежнему ли он под действием твоих дьявольских чар.

Женщины, шедшие в том же направлении, что и подруги, испуганно посмотрели на Катрину и принялись перешептываться, услышав слова Джаскелины.

– Не было никаких чар, балда несчастная! – заявила Катрина достаточно громко, чтобы ее могли услышать сбившиеся в кучку женщины.

А потом понизила голос, обращаясь уже к одной только Джаки.

– Гипнотическое воздействие закончилось, когда он проснулся утром – отдохнувший и, надеюсь, вообще как новенький.

– А что именно он должен помнить о прошедшей ночи?

Катрина усмехнулась.

– Только то, что ему захочется помнить.

– Ох, вот это и есть настоящая чертовщина! – решила Джаки.

– Нет, это просто профессиональное мастерство, – возразила Кэт.

Джаки с сомнением посмотрела на нее, но тут им стало не до перебранки, потому что пришлось карабкаться через дюны. А потом эти песчаные, поросшие травой холмики закончились, и подруги вышли на широкий гладкий пляж, полный...

– Да они почти голые! – восхитилась Джаскелина.

– И с мечами, – промурлыкала Кэт, – Нет, мы точно в каком-то рыцарском романе!

– Эй, а вон там и твой парень.

Джаскелина ткнула пальцем в сторону самой большой группы мужчин. В центре группы стоял Ахиллес, обнаженный до пояса. Четверо мужчин, окружавших его, были в полном вооружении, хотя сам Ахиллес в руках держал только щит и короткий меч весьма странного вида.

– Черт, да у него просто мышца на мышце! – воскликнула Джаскелина. – Но я не представляю, как он мог выжить после стольких ранений. Неудивительно, что его считают бессмертным.

– А что, о нем так говорят? – спросила Катрина шепотом, потому что они уже подошли к другим женщинам, усевшимся на принесенных морем обломках дерева.

Джаки пожала плечами.

– Ну да, я слышала кое-что такое прошлым вечером. Мирмидоняне говорят о нем так, словно он какой-то бог.

– Он не бог. Он обычный человек, – твердо заявила Катрина, стараясь не слишком ужасаться, когда двое из четверых воинов ринулись на Ахиллеса.

Но ей незачем было тревожиться за него. Его реакция была настолько стремительной, будто он хотел опровергнуть слова Катрины. Он отпрыгнул в сторону, развернулся и ловко шлепнул обоих мужчин по задницам мечом, повернув его плашмя. Наблюдавшие за схваткой мирмидоняне разразились оглушительным грубым хохотом и весьма едкими комментариями. Ахиллес в ответ весело усмехнулся и жестом предложил соперникам продолжать. Они опять бросились к нему. Ахиллес снова ушел в сторону, с легкостью отразив удары их мечей Щитом с изображением орла. Воины отступили, и Катрина только теперь поняла, почему меч Ахиллеса показался ей странным: он был из дерева!

Дата добавления: 2015-11-03