И да разыдутся враги ваши!

И да будет так, пока солнце светит! [3]

Рассмотренный комплект предполагал длительное воздействие, благодаря включению в него элементов мироздания (небосвод). Но обычно обереги состояли из отдельных предметов, не выражали развернутых представлений о мире и служили для предохранения от конкретного зла именно в данный момент.

В целом, у славян-язычников имелась довольно развитая, хорошо продуманная система постоянной защиты от повсеместно разлитого в природе злого начала.

ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ЯЗЫЧЕСТВА У СЛАВЯН

В развитии язычества славян можно выделить несколько этапов, накладывавшихся один на другой. Для первого этапа характерно одухотворение и обожествление природы и вера в добрых и злых духов – берегинь и упырей. Особо почитались три великие стихии: огонь, вода и земля.

Священным небесным огнем признавалась молния, а поражение ею – наказанием свыше. Великую очистительную силу имел вытертый из дерева «живой огонь», который использовали в борьбе с массовыми болезнями людей и домашних животных, а также для разжигания ритуальных костров во время общинных празднеств.

Водную стихию обоготворяли как порождающее начало жизни, оплодотворяющее землю. Родники – «прощи» - почитались как хранители и раздаватели таинственных целебных сил, дающие прощение и отпущение болезней.

Земля почиталась как всеобщий источник жизни, называлась почтительно «мать – сыра земля» и являлась воплощением святой чистоты. Земле приносили жертвы, ею клялись, перед ней каялись в грехах. Она кормила, хранила от бед и напастей живых и принимала в свое материнское лоно мертвых, за исключением нечистых покойников, кости которых или гробы выбрасывала вон. Обладавшие чарами земля, вода и огонь играли существенную роль в гаданиях.

Славяне также чтили освященные пущи и рощи (жилища богов), старые большие деревья и деревья с дуплами и со стволами причудливой формы, огромные камни и горы, камни с отпечатками человеческой ступни и т.п. Им поклонялись и приносили жертвы.

Наряду с этим, вся природа, по представлениям древних славян, была населена духами. По принципу отношения к человеку они делились на добрых и злых: берегинь и упырей. Это древние, архаичные наименования олицетворений двух противоположных начал – доброго и злого, оберегающего человека и враждебного человеку. Злых упырей нужно было отгонять и задабривать жертвами, добрым берегиням тоже нужно «класть требы», и не только в качестве благодарности, но и для того, чтобы они проявили активно свою доброжелательность к человеку. Неслучайно наименование добрых и злых духов имеет множественное число. Дело в том, что и те, и дpyгие первоначально не были пеpсонифициpованы.

Давно замечена связь слова «беpегиня» с двyмя pазличными понятиями: беpегом водного пpостpанства и с глаголом обеpегать. Для пеpвобытного pыболова эпохи мезолита и неолита было совеpшенно естественно соединить понятие о беpеге, о твеpдой надежной земле с понятием обеpегания, охpаны от нежелательного. В совpеменных pyсских диалектах слово «беpегиня» yцелело только на Севеpе, где дольше всего сохpанялся аpхаичный охотничье-pыболовческий быт. В какой-то связи с беpегинями, веpоятно, стоит и «беpеза» – священное деpево славян, обязательная пpинадлежность летних молений о дожде (в языческие вpемена - 4 июня, а в хpистианские - семик и Тpоицын день).

Со временем представления о духах были конкретизированы. Так, добрые духи леса: леший, лешук, пущевик, бесы, черти, лихо одноглазое, чудо-юдо, Морозко – олицетворяли опасность заблудиться, страх перед дремучим лесом, у которого люди отвоевывали землю под пашню; духи водной стихии: водяной, русалки, моряны – олицетворяли угрозу утонуть; полевые духи – полудница (олицетворение опасности солнечного удара), полевик, межевчик, луговик, крылатая собака Семаргл (олицетворение опасности гибели или порчи урожая). Все эти духи были добрыми хранителями человека, благополучия разных мест и видов природы. Берегини заботились о человеке и дома: домовой, кутный бог, дрема (дух сна), баюнок (сказочник), лень, банник (дух бани), кикимора (дух неспокойных снов) и другие. Позднее одни из них приобрели собственные имена (Дид, Баба - как прародители, пращуры), а другие - нарицательные (русалки, лешие и др.). К добрым духам относились вышеупомянутые Чур или Щур (божество границ, защитник права собственности) и Чурка. Древнейшими видами берегинь были химеры (мифические полуживотные-полулюди): Полкан – полуконь, Конек-горбунок, Сивка-бурка; птицы с женским лицом: сладкозвучная Сирин, возрождающаяся из пепла птица Феникс, мать всем птицам Стратим, Жар-птица, девушки-лебедушки и т.д. Берегинями признавались и души добрых людей, которые, по представлениям славян, переносились тихими и теплыми ветрами. Поэтому считалось, что южный ветер приносит здоровье.

В дальнейшем большинство берегинь утратило свое первоначальное значение. Это было связано с принятием христианства и борьбой с языческим прошлым. Так, например, древнейшая берегиня Баба Яга (ящур – пращур – Яшка – Яга) изначально была заботливой хранительницей рода, традиций и дома, а потом превратилась в страшного, злобного демона.

Упыpиили вампиpы, исчадия и олицетвоpения зла. Вампиpы – исходная фоpма Япиpь – сосyщие человеческyю кpовь, поедающие меpтвецов, довольно хоpошо пpедставлены в славянском фольклоpе[4]. Слово «вампиp» известно во многих индоевpопейских языках. Hеpедко ставится знак pавенства междy вампиpами и волкодлаками (вypдалаками), т. е. обоpотнями, пpинимающими облик волков. Едва ли можно отождествлять полностью эти pазpяды славянских демонов. С волкодлаками связано пpедставление о сyществах, пожиpающих солнце и лyнy: «егда yбо погибнеть лyна или слнце - глаголють: влъкодлаци лyнy изедоша или слнце». Слово «влъкодлак» в пеpвой своей части – «волк», а втоpая часть слова объясняется как звеpиная шкypа (ц.-сл. «длака»).

К злым духам также относились навьи – неприкаянные души умерших на чужбине, не погребенных по обычаям предков, нечистых покойников. Нечистыми называли души умерших неестественной смертью: убитых, самоубийц, утопленников, опойцев (умерших от пьянства), ведьм и колдунов.

«Трясца», «огнея», «ламея», «желтея», «хрипуша» и другие злые духи вызывали болезни, действуя через воздух. Особенно опасным признавалось сильное движение воздуха – буйные и холодные ветры – это души злых и грешных людей, которые могут нанести живым порчу.

Упырей боялись, старались обезвредить их с помощью заклинаний и амулетов-оберегов, умилостивить жертвоприношениями. Так, чтобы не дать мертвецу встать из могилы и вредить живым, труп пробивали осиновым колом, вбивали зуб от бороны позади ушей. А для предотвращения засухи, которую насылали нечистые покойники, заливали могилу водой или выкапывали из нее труп и бросали его в болото.

Второй этап в развитии славянского язычества характеризуется появлением персонифицированных богов, наделённых определёнными функциями, как правило, связанными с плодородием, воспроизводством в природе. Важнейшее значение на этом этапе имело поклонению Роду и рожаницам, а также формирование семейно-родового культа предков и общинных аграрных культов.

Первыми божествами предков славян в эпоху мезолита и неолита были, видимо, матриархальные божества охотничьего общества – две Рожаницы, две хозяйки мира, которых сначала представляли в виде двух лосих, а позднее отождествляли с созвездиями Большой и Малой Медведицы. Охотничьи богини, рождавшие на небе «оленьцов малых», трансформировались у индоевропейцев в эпоху энеолита в земледельческих рожаниц-женщин, помогавших рождению урожая хлеба, управлявших небесными силами, дождем. Позднее, в середине II тыс. до н.э., сложился культ Великой Матери как главной земледельческой богини, а затем богини всей природы, всего живого.

Праславянских рожаниц звали Лада и Леля (Лёля, Ляля). Лада – великая богиня весенне-летнего плодородия и покровительница свадеб, брачной жизни. Леля – ее дочь, богиня весны, расцветающей обновленной природы. В честь Лады пели песни под Новый год и весною на зеленые святки с 9 марта по 29 июня.

Очень древним земледельческим божеством, восходящим к энеолиту, а может быть, и к неолиту, следует считать Макошь (Мокошь) – Мать Урожая, Мать Судьбы, богиню жизненных благ и изобилия, олицетворение всей земной природы. Она же Мать-сыра-земля, в честь которой приносили в жертву иногда даже младенцев. Атрибутом ее был рог изобилия. Часто на изображениях ее сопровождали русалки. Макошь считалась также покровительницей женских работ.

В поздней русской ритуальной вышивке богиня земли изображалась как центральная фигура композиции: на полотенцах для весенних обрядов – с воздетыми к небу руками, как бы молящая верховное небесное божество о солнце и дожде для засеянного поля; к дням летнего солнцестояния («Купала») – в окружении солнечных дисков и с руками, опущенными к земле, уже произрастившей растения. Образ Макоши сопровождают две рожаницы – Лада и Леля, стоящие по сторонам богини-матери. Причем, сюжет с женской фигурой, воздевшей к небу руки, и с птицами по сторонам известен у праславян уже в VII в. до н.э.

На смену архаичным представлениям о Небесных Владычицах-рожаницах пришло патриархальное мужское божество Род («Рождающий») – величественный бог неба и вселенной, повелитель мира. Восточнославянский всеобъемлющий и вездесущий бог Род находился на небе и «вдувал жизнь» во все живое посредством дождевых капель, поэтому его идол имел фаллическую форму. Верховное божество называли и другими именами: Сварог («Небесный»), Святовит («Священный Свет»), Стрибог («Отец-бог»).

Род и рожаницы стали дополнять друг друга. Создавалось новое распределение функций: небом и миром управляло мужское божество, а землей, природой, плодородием – женские.

Отражением могущественной силы Верховного божества являлись различные боги и божки, наделенные также большой силой и властью, но олицетворявшие только отдельные силы природы или стороны человеческой жизнедеятельности.

В протославянские неолитическо-охотнические времена зародился культ Велеса (Волоса). Предполагают, что Велес потеснил культ лосих-рожаниц и стал хозяином леса, божеством охотничьей добычи, выступавшим в обличье медведя. При переходе к скотоводству повелитель лесного зверья мог быть переосмыслен в покровителя одомашненного зверья, стал «скотьим богом» и получил обличье быка-тура. С возрастанием земледелия архаичная связь Велеса с убитым зверем стала осмысливаться шире – как с миром мертвых вообще. Интересно, что в XIX веке у русских крестьян был обычай жертвовать «Волосу на бородку» последнюю горсть колосьев, оставшуюся на сжатой ниве, чтобы задобрить предков, покоившихся в земле и помогавших ее плодородию. Здесь Велес предстает как божество, связанное с плодородием почвы. В средневековье Велес представлялся бородатым мужчиной с огромным турьим рогом, рогом изобилия, в руке и почитался как бог богатства, покровитель земледельческо-скотоводческого хозяйства. Моления этому божеству устраивались в «велесовы дни» 2 или 6 января, на масленицу, в первый выгон скота на пастбище, в последний день жатвы.

Группу божеств, связанных с плодородием, вместе с Родом и Велесом составил Ярило-Яровит – умирающий и воскрешающий бог плодородия, весенней «ярой» плодоносящей силы. Весной ему поклонялись, а 4 июня, в «Ярилин день», хоронили его чучело, когда хлеб начинал колоситься и божья «ярость» была уже не нужна. Вероятное время появления культа Ярилы - первая половина I тыс. н.э.

Древнейшим является культ Перуна. Как бог грозы, молнии и грома он почитался у многих индоевропейских племен. В протославянскую эпоху возник культ Перуна-Громовержца, грозного божества первых племенных дружин, конных пастухов-воителей. Перуну посвящался один день недели - четверг. Славяне верили, что делу, начатому в четверг, сулит удача. В Перунов день 20 июля богу приносили в жертву быка или петуха.

В скифский период (середина Iтыс. до н.э.) у праславян-сколотов появилось несколько богов с иранскими именами: Стрибог, Дажьбог, Хорс и Семаргл. Стрибог – бог-отец, бог неба, дед ветров, одно из имен-эпитетов главного всеобъемлющего божества.

Дажьбог (Солнце, сын Сварогов) – древнее божество природы, солнечности, «белого света», податель благ, связан с сезонным солнечным теплом, временем вызревания урожая. Автор «Слова о полку Игореве» называет русский народ «Дажьбоговыми внуками», поскольку наши предки думали, что их родословная происходит от богов.

Хорс – бог солнца-светила, вероятно, дополняющий образ Дажьбога-Солнца (солнце – признак Белого Света).

Семаргл – священный крылатый пес, охраняющий семена и посевы, посредник между верховным божеством неба и землей, могучий защитник добра.

На третьем этапе развития русской языческой религии наметилась тенденция к единобожию (монотеизму). В условиях военных походов на Балканы в VI в. и в процессе создания Киевского государства IX – X вв. Перун выдвигается на первое место. Перун-Громовержец стал богом княжеско-дружинных социальных верхов, покровителем воинов, оружия, войн. В договорах Х в. с греками русские князья клялись двумя богами: Перуном и «скотьим богом» Велесом, ставшим богом богатства и торговли.

В целях религиозно-идеологического подкрепления государственности и власти киевских князей юный Владимир провёл около 980 г. языческую реформу. Это была попытка создания общегосударственного пантеона и государственного культа. По словам летописца, Владимир собрал на холме у княжеского двора кумиров шести богов и велел молиться им и приносить жертвы. Во главе пантеона стоял Перун – начальнейший и первостатейный бог, понимаемый, видимо, не просто как первый из богов, но как заместитель всех богов. Стан его был вырезан из дерева, голову имел серебряную, усы и уши золотые, ноги железные, в руках держал камень, украшенный рубинами и карбункулом. Под ним постоянно горел огонь. В Киеве и Новгороде были его храмы. В жертву Перуну приносили волов и пленников.

В пантеон вошли также древние божества неба, земли и «белого света» – Стрибог, Макошь и Дажьбог, и божества дополнительного характера: Хорс, дополняющий Дажьбога, и Семаргл, дополняющий Макошь. В литературе существуют различные толкования по поводу подбора богов. Можно согласиться с академиком Б.Рыбаковым, который видит здесь обдуманную теологическую систему жречества, противопоставленную христианству: Бог-отец – Стрибог, Бог-сын – Дажьбог (с прибогом Хорсом) и Матерь Божья – Макошь. Крылатый Семаргл может быть сопоставим с ангелами. В пантеон не вошли широко почитаемые на Руси, но недостаточно благопристойные боги: Род, изображавшийся в виде фаллоса, и Велес, связанный с разгульными карнавалами звериных масок в дни зимних святок. В целом, княжеский пантеон вполне мог способствовать ведению богословских споров волхвов с христианами.

С возникновением государства языческий культ приобрёл новую, политическую функцию. Он стал средством политического воздействия на народ. Но в этой роли язычество явно уступало любой монотеистической религии. Кроме того, внешнеполитические амбиции и торговые интересы не способствовали дальнейшему развитию язычества.

ЛЕЧЕБНАЯ МАГИЯ

Важное место в языческой культуре славян занимали накопленные в течение многих веков эмпирические знания и практические навыки оказания помощи больным и раненым людям. Относительно высокой ступени развития народная медицина достигла приблизительно во II-III вв.

На заре истории врачевание было коллективным занятием всех общинников. Этот опыт народной медицины умножался и передавался из поколения в поколение. Позднее, в период разложения первобытного общества, появились профессиональные служители религиозного культа, в сферу деятельности которых входило и врачевание. К этому времени можно отнести начало формирования лечебной магии. Для выполнения всё усложнявшихся таинственных обрядов нужны были посвящённые люди. Ими стали знахари, пользовавшиеся всеобщим уважением за умение лечить болезни людей и животных, и одновременно подозреваемых в общении с нечистой силой. Свой опыт они хранили в секрете и передавали от родителя детям. В практике знахаря были как рациональные знания и приёмы (лечебные средства растительного, животного и минерального происхождения, психологическое воздействие, рукодействие, гигиенические навыки), так и иррациональные, отражавшие языческое мировоззрение общества.

В фольклоре и древнерусской литературе отразились народные взгляды на причины различных заболеваний. Считалось, что болезни на человека насылали злые духи, боги, колдуны, люди с дурным глазом. Видимо, в средние века сложились представления об особых демонах болезней, которых представляли по-разному: в облике женщины в белом, красном или чёрном одеянии; красивой девушки с длинными волосами; уродливой бабы с костлявыми длинными руками, оскаленными зубами и огненными глазами. Например, оспа – это безобразная женщина с пузырями вместо глаз и ядом на языке: кого она оближет, тот сразу же заболеет. Иногда болезни представлялись в виде животных: лягушки (оспа), ежа (корь), бабочки или мухи (лихорадка) и т.д.

Из восточных сказаний в народную культуру проникла полуязыческая легенда о двенадцати лихорадках (иногда их 7, 9, 77) – дщерях царя Ирода, проклятых Богом за смерть Иоанна Крестителя и заживо провалившихся под землю. С тех пор они служат дьяволу, который посылает их на землю помучить людей: «тело жечь и знобить, белы кости крушить». Каждая из сестёр имеет своё имя: Ломиха (ломея), Глохня (глухея), Огниха (огнея, огненная), Трясуха (трясучка, трясавица, трясца, трясея); Желтуха (желтея, желтуница); Грудица (грынуша, грудея); Гнетуха (гнетея, гнетучка, гнетница); Пухнея (пухлея, пухлая); Ледея (ледиха), Коркуша (корчея), Глядея, Огнеястра или Невея. В виде косматых, распоясанных старух или вовсе нагие лихорадки ходят по ночам, стучат в окна клюкой или кличут людей по имени – кто отзовётся, к тому они и пристанут. Если лихорадка пролётом коснётся губ, то они обмечутся, а если она коснётся всего человека, то нападёт трясавица. Как нашествие невидимых навий (злых душ мёртвых) на конях (видны были только конские копыта), которые рыскали по городу и «уязвляли» осмелившихся выйти из дому, описал летописец эпидемию 1092 г. в Полоцке.

Душевные болезни воспринимались как проявление божьей воли или гнева, о чём говорят названия недугов («божья немочь») и больных («божевольные», «божегневные»). Заболеть можно было и от порчи, т.е. злого насыла, наговора «недобрых людей». Порча могла выражаться в разных формах: кликушества (женских припадков с криками), падучей, беснования, колотья в груди, болей в животе и других недугов, вплоть до смерти. Способов навести порчу также множество: сглазом («озевать» дурным глазом), по следу (вынуть земли из-под ступни прохожего и бросить её на дерево – хворь не пройдёт, пока дерево не засохнет), от изурочья (заочная посылка порчи в пище, по воде, по ветру), от удара или щипка тела, от заговора, относом (вещи с заразного больного отнести на дорогу – кто их поднимет, тот и захворает) и т.д.

Вера человека в способность таинственных сил природы предрекать судьбу использовалась для того, чтобы узнать о своём здоровье, долгой жизни или скорой смерти. Например, на «зелёные святки» гадали на венках: чей венок не засох, тому долго жить; чей же засох, тому жить недолго. А если засохший венок ещё и утонул в воде – смерть жди в этом году. На зимние святки гадали по ложкам, оставленным на ночь в скрытном месте: перевёрнутая ложка означала смерть, повернувшаяся на бок – болезнь, в обыкновенном положении – долгую жизнь. Зажигали, кроме того, берёзовую лучину, смоченную водой: если горит с искрами – к болезни, горит ясно – к долгой жизни.

Зная причины болезней и их проявления, а также предсказания судьбы, можно было принять меры защиты от напасти, одни из которых являлись своеобразной профилактикой, а другие – средством избавления от недуга. Чтобы уберечь себя от болезни, нечисть старались обмануть: намажешь своё лицо сажей – лихорадка испугается; переоденешься в вывороченное или чужое платье – не узнает; переедешь тихомолком из дома в дом – не найдёт; напишешь на двери и окнах: «Такого-то нет дома» – обойдёт стороной. Чтобы предохраниться от лихорадки, носили на шее змеиную кожу или ожерелье из змеиных головок. От эпидемий защищало опахивание селения, которое совершали ночью вдовы и юные девушки, впряженные в соху. При этом производили много шума, били в печные заслонки и вёдра, чтобы испугать болезнь. Было принято также приносить жертвенные дары (например, кур) божествам и духам. Особо старались задобрить божество смерти и зла Мару (Морену).

Всякая болезнь воспринималась как живое существо, с которым можно разговаривать, обращаться к ней с просьбами или приказаниями. Когда она приставала к человеку, её сначала старались задобрить, чтобы не слишком мучила больного. Например, при заболевании оспой пекли ржаные лепёшки, прикладывали их к больным местам и просили Оспицу-матушку помиловать человека. Если же болезнь не уходила добром, её пытались изгнать с помощью различных магических действий и заговоров.

Древнейшие магические действия – это манипуляции с водой, землёй, огнём, деревьями, камнями и другими природными явлениями. На убеждении в том, что вода мстит за нанесённые ей оскорбления, был основан обычай, когда больной просил «прощения у воды»: на воду опускали кусочек хлеба с низким поклоном и, отступая по одному шагу назад, трижды с поклоном просили прощения у матушки-воды. Целебную силу приписывали купанию на заре праздника Купалы. В это утро принято было также умывать росой лицо и руки, чтобы прогнать всякую болезнь, чтобы не было угрей и прыщей. Непременным атрибутом праздника было мытьё и паренье в бане свежезаготовленными вениками. Паровая баня получила повсеместное распространение не позднее I-III вв. При глазной боли славяне умывались водой целебных источников и бросали в них серебряные монеты. Чтобы облегчить роды, распускали писанную молитву в воде и давали её пить роженице. Умывались дождевой водой во время первой грозы, чтобы целый год не хворать.

Языческое почитание целебных свойств воды сохранялось и в христианской Руси. Накануне Богоявления в иорданской проруби купались и здоровые, и тяжело больные, а также пили освящённую воду и сохраняли её дома целый год, считая, что она поможет от многих недугов. Окунались в реке на ранней заре чистого четверга накануне Пасхи – это сулило здоровье в продолжение всего года. На Юрьев день (23 апреля/6 мая) катались по росе, чтобы получить здоровье.

Велика была вера и в силу родной земли. Её брали с собой как защиту от болезней, отправляясь в дальний путь. У неё просили прощения, стоя на том месте, где случился болезненный припадок от неведомой причины (принимали как наказание за какую-либо вину).

Благоговейным почитанием пользовались камни со следом человеческой стопы (стопы божества). Дождевая вода, скапливавшаяся в углублении, считалась целебной, особенно от глазных болезней.

Священными признавались избранные дуплистые сосны или деревья с раздвоившимся стволом, через отверстия которых протаскивали несколько раз больных детей и даже взрослых, чтобы получить исцеление. Страдавшие зубной болью должны были обгладывать кору с лечебной сосны. Из коры и мочек корней делали настои и талисманы. В знак благодарности целительные деревья украшали ленточками и лоскутками.

Важными предохраняющими от всяких бед и недугов средствами были огонь и солнце. В обрядах солнце предстаёт в образе коня. Так, конский череп клали под изголовье страдавшего лихорадкой. Во время эпидемий разводили «живой огонь» на концах деревни, прогоняли людей через небольшие костры. Известен обряд «перепекания ребёнка», когда недоношенного младенца (недопёкся в утробе матери) или больного рахитом, атрофией (собачьей старостью или сухотами) на хлебной лопате трижды помещали в тёплую печь с целью сжигания болезни. Смысл действия был в возвращении дитя в материнское чрево (печь), чтобы он заново родился, но уже здоровым. Особо поклонялись купальскому огню, прыгали через костры, сжигали в них одежду больных или порченых чарами.

Славяне также обращались за помощью к своим богам. Рожаницы, ведавшие плодовитостью природы, облегчали роды роженицам и помогали бесплодным женщинам. Макошь со своими русалками, имея связь с водой, покровительствовала целебным источникам. Змеи из Перуновой свиты были хранителями целебных трав, живой и мёртвой воды. Поляне почитали Живота как жизнедателя и сохранителя жизни.

Важнейшим средством знахарской практики являлись заговоры – в них вся сила врачевания. Текст заговора был магическим орудием перехода с чьей-либо помощью (божества, знахаря) от исходного состояния к желаемому, т.е. от болезни – к здоровью. Тексты, как правило, состояли из нескольких частей: зачин – описание пути через границы «своего» и «чужого» миров к центру мира магических сил; основная часть – встреча с волшебным помощником или противником; закрепка – заключительная формула-печать. Хотя были и короткие заговоры, имевшие вид просьбы, требования или заклинания. Например, заговор от лихорадки:

«На море на Океане, на острове на Буяне, лежит камень Алатырь, на том камне сидят три старца с железными прутьями; идут к ним навстречу 12 сестёр-лихорадок. – Вы куда идёте грешные, окаянные, проклятые? – Идём в мир, у людей кости ломать, да силу вынимать. – Воротитесь грешные, проклятые, окаянные. – Мы тогда воротимся, когда эти слова будут все знать да по три раза читать».

Заговор от зубной боли:

Месяц ты, месяц серебряны рожки, златые твои ножки. Сойди ты, месяц, сними мою зубную скорбь, унеси боль под облака, моя скорбь не мала, не тяжка, а твоя сила могуча. Мне скорби не перенесть. Вот зубы, вот два, вот три; все твои; возьми мою скорбь. Месяц, ты месяц, сокрой от меня свою скорбь».

Заговор от недуга:

Белая баба топила баню белыми дощечками, из липовых листьев веник вязала, тёрла свежим молоком. Прочь всякий недуг от (имярек); недуг отстаёт, добро, здоровье пристаёт. Злой дух отстаёт, святой дух пристаёт…»[5].

Заговоры произносились полушёпотом над больным или снадобьем, и сопровождались различными движениями рук и губ, чтобы удержать силу слов («запечатать замок»). После магических действий знахари применяли лечебные приёмы (вправление грыжи, кровопускание и т.п.) или различные наружные средства: растирание тела животным жиром, смазывание язв медовой мазью или животным жиром, прикладывание к нарывам и ранам лекарственных растений, полоскания отваром ротовой полости.

Согласно народному поверью все чудодейственные и целебные травы распускались в ночь на Купалу, когда их и собирали, соблюдая необходимые ритуалы, исполняя особые песни. Наибольшим вниманием пользовались травы: чертогон (от нечистой силы), чернобыль-трава (для заклинания здоровья), зяблица (от ребячьего крика и бессонницы), расперстьице (от нарывов, опухоли, порезов), дивий сил (от тоски) и др.

В народном врачевании славян сложилось два направления:знахарство – которое основывалось на применении природных лекарственных средств и народных приёмов лечения; шаманство или волхование, основанное на языческой медицинской демонологии, на вере в силу заклинаний, заговоров и амулетов. Для сравнения приведём два примера. Так, в обряде, применявшемся при тяжёлых родах, соседствовали магические и вполне реальные способы:

«Все присутствующие, не исключая самой роженицы, снимают пояса, расстёгивают воротники, развязывают все узлы, расплетают косы, открывают печные заслонки, так же как и все замки, двери и сундуки…

Роженицу заставляют ходить; прежде всего её трижды обводят вокруг стола в избе, затем велят перешагнуть через метлу, коромысло, дугу, через мужа роженицы, лежащего вниз лицом на пороге, и через его штаны. В самых тяжёлых случаях её подвешивают за ноги. Роженице суют также в рот кончик косы, дают есть вшей и прибегают к различным другим способам, чтобы вызвать рвоту и испуг; её заставляют также напрячь мускулы, дуя в пустую бутылку, велят повиснуть на руках, ухватившись за привязанную к балке верёвку и т.п»[6]. После разрешения дают родильнице и ребёнку есть воробьиное семя и некоторые нашёптанные травы.

А вот как описаны действия сибирского шамана, которые мало чем отличались от практики славян:

«Камлание всегда производилось ночью, при свете костра и длилось до рассвета. Кульминацией мистерии являлась игра самого шамана, который должен был связаться с духами. Изображая изгнание демона болезни, шаман покалывал больного ножом, прижигал трутом, высасывал мнимого червя, зализывал язвы, обливал водой и обвёртывал его шкурой только что убитого животного и т.д. Иногда шаман в порыве экстаза хватался за раскалённые угли, колол своё тело ножом, изгоняя злого демона из себя. В заключение камлания приносилась жертва. Шаман использовал также и рациональные методы лечения»[7].

Таким образом, в языческий период зародилась народная медицина, основанная, с одной стороны, на магических действиях (обрядах, заговорах, молитвах), связанных с поклонением богам, духам и силам природы, а с другой – на использовании реальных гигиенических и целительных средств и приёмов. И хотя на самом деле конкретную пользу приносили последние, всё же магии в сознании людей отводилась первая роль. Большое значение лечебной магии сохранялось и в средние века, и в более позднее время. Вспомните, как описывал Л. Толстой в «Войне и мире» роды маленькой княгини. Или можно привести отрывок из поэмы Н. Некрасова «Мороз, Красный нос», где автор рисует картину фактически языческого лечения крестьянина Прокла, промёрзшего в зимней дороге:

«Старуха его окатила

Водой с девяти веретён

И в жаркую баню сводила,

Да нет – не поправился он!

Тогда ворожеек созвали –

И поят, и шепчут, и трут –

Всё худо! Его продевали

Три раза сквозь потный хомут,

Спускали родимого в прорубь,

Под куричий клали насест…

Всему покорялся, как голубь,

А плохо – не пьёт и не ест!»

ЖАНРЫ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО ИСКУССТВА

Как уже отмечалось, у славян было принято украшать одежду, хозяйственные и бытовые предметы магическими знаками, защищавшими людей от зла. Однако эта традиция представляет не только культовое, но и художественное значение и свидетельствует о развитии в народной среде разных видов творчества. В многообразном дохристианском искусстве восточных славян специалисты смогли выделить несколько функционально-тематических областей, которые можно отождествлять с жанрами, хотя вопрос этот окончательно не разработан. Под жанрами понимаются исторически сложившиеся изобразительные структуры, наделённые определённым смыслом.

š Календарно-космогонический (аграрно-обрядовый) жанр представлен элементами языческой догматики – бинарными композициями типа двух коней с деревом или женской фигурой посередине. Богатый этнографический материал этого вида относится к X - XI вв., однако изображение женской фигуры с воздетыми к небу руками и с птицами по сторонам известно у праславян уже в VII в. до н.э. Композиции отличаются обобщённостью и схематичностью, полностью статичны. Главным жанрообразующим признаком их является принцип симметрии, который в народном искусстве отражал, очевидно, древнюю мировоззренческую систему противопоставлений, чувство извечного порядка мироздания, постоянства. Другой признак жанра – передача подразумеваемого пространства: линия основания (земля), пара коней «слева-справа», солярные знаки на фигурах коней и возношение рук богини к небу («верх-низ», «небо-земля»). Выразительность бинарных композиций заключается в их абстрактной схеме, но не в передаче конкретного образа.

š Жанр зооморфных амулетов – оберегов – это образы, замкнутые в себе, бессюжетное искусство, представленное вне пространства и выражающее не идеи вечности, а настоящее время, поскольку функция произведений заключается в непосредственной сиюминутной защите от зла через конкретный изобразительный символ доброй силы. Поэтому зооморфные обереги отличаются «мирным» характером, совершенностью силуэтных форм, предельно лаконичной и вместе с тем жизненной выразительностью. Хотя фигурки коней, птиц внешне схематичны и статичны (чаще всего они стоят, гордо выпятив мощную грудь), но в них хорошо выражена «внутренняя динамика». Она состоит в особом построении силуэта, когда плавный контур вдруг образует сильную выпуклость в главном «защитительном» месте (груди).

š Повествовательный (сказочно-былинный) жанр отражает переосмысление народом мифологии. Мифологическое прошлое олицетворяется в образах различных чудовищ, изображаемых на дружинном снаряжении, в предметах городского быта. В зависимости от конкретной ситуации, развивающейся во времени, образ чудовища может также означать и зло, с которым борется герой, и быть символом самого геройства. Художественные композиции отличаются динамикой, отсутствием симметрии. Примером жанра служит знаменитый Турий рог из княжеского кургана Чёрная могила под Черниговым (сер.X в), на котором изображена сцена борьбы людей с волшебной силой, олицетворённой в образе птицы. Композиция, выполненная по былинно-сказочным мотивам, отличается соединением старого и нового в искусстве. Элементом старого является своеобразный мифологический фон, где во вне композиционной связи дан набор образов чудовищ, расположенных по правилам традиционной центричности. Новое представлено в двух сюжетах. В первом изображён волк (символ зла), обращённый к человеческим фигурам, и петух (хранитель от злых сил), преграждающий ему путь. Главная сюжетная линия представлена человеческими фигурами с птицею, в которую выпущены три стрелы. Впервые в восточнославянском искусстве показано течение действия во времени. Для этого использованы два способа: динамика (различное положение летящих стрел) и контрастное противопоставление (динамичная сцена с лучниками и неподвижная группа чудовищ – настоящее и прошлое, показывающее на испытания, через которые прошли участники). К сожалению, в последующий период феодального средневековья развитие повествовательности в изобразительном искусстве не получило поддержки.

š Особый жанр языческого искусства представляют идолы, известные с первых веков нашей эры. Это произведения общественного и даже государственного значения, которые вобрали в себя отдельные черты и амулетов, и обрядового, и эпического искусства. Все идолы антропоморфны (человекообразны). По их содержанию выделяют несколько категорий: а) изображение мужчины с рогом изобилия в руках; б) фаллические; в) без особых признаков; г) многоярусные; д) четырёхликие. Сущность идолов связана с идеями рождения, жизни, урожая, защиты, благополучия.

Исключительное место в этом виде искусства занимает Збручский идол Рода – Святовита (IX в). Он четырёхгранный, верхняя часть оформлена в виде округлой шапки с меховой опушкой, под которой – четыре человеческих лица. Общий облик его – фаллический. Идол высотой 2,67 м разделён на три горизонтальных яруса. В верхнем ярусе помещены божества, живущие на небе: Макошь, Лада, Перун и Дажьбог. Средний ярус – земной, с человеческими фигурками. Нижний – мир предков и земных глубин, на нём изображён Велес, стоящий на коленях и держащий на своих плечах всю землю. Таким образом, древний мастер в идоле-комплексе представил одновременно и целый пантеон славянских божеств IX в., и картину Вселенной (макрокосм), и место в ней человека (микрокосм), и связь времён прошлого (мир предков в нижнем ярусе) с настоящим (средний ярус), и усиление монотеистической тенденции в языческой религии (верховенство Рода, символ которого – фалл). Всё это определяет дидактический поучительный характер жанра. Ярусная система оказалась подходящей для воплощения религиозных догматов, требовавших абстракции и статики, которые подчёркивали их вечность.

Произведения типа Збручского идола свидетельствуют и о развитии пространственных представлений. Кроме горизонтального деления на три мира появляются четыре стороны света, на которые ориентирована вся система. А в центре пространства находится князь – бог. Микрокосм неотделим от макрокосма.

Мы познакомились лишь с некоторыми жанрами. На самом деле славянское искусство было гораздо богаче и широко отражало представления язычников. Однако с началом христианизации обнаружилось, что ни один из существовавших жанров не был способен выразить новое религиозное мировоззрение и идеи феодальной власти.

Как известно, попытка князя Владимира создать единую религиозную систему, сохранив старые языческие верования, не увенчалась успехом. Русь, став государством, нуждалась в другой религии, и она ее получила в 988 г. После официального принятия христианства язычество продолжало существовать во всех слоях русского общества, особенно проявив себя во второй половине ХП-ХШ вв. в связи с выделением княжеств. Главным предметом почитания стал солнечный бог света Дажьбог. Появилась новая небесная символика в виде композиции «вознесение Александра Македонского на небо», отражавшая культ Дажьбога. Сохранившиеся языческие обряды семейных и родовых праздников, причудливо переплетаясь с новыми христианскими культами. В обновлении язычества и увлечении стариной современные ученые усматривают стремление народа освободиться от греческой догматики и найти свои национальные религиозные воззрения и обряды. На Руси создалось своеобразное двоеверие, при котором два мировосприятия и мироощущения переплетались, взаимно дополняя друг друга.

За многие века славянское и русское язычество прошло сложный путь, создав самобытную народную культуру, в которой еще многое не понято, но изучение ее продолжается. И, если видный исследователь древности Е.В.Аничков в начале нашего столетия писал об убожестве язычества на Руси и ее богов, грубости его культа и нравов, то через 70 лет известный историк академик Б.А.Рыбаков дал достаточно высокую оценку русской языческой культуры как значительно развитой, со своей мифологией, пантеоном главных божеств, жрецами и со своим языческим летописанием 912-980 гг.

[1] _{От греческого слова Theos – Бог.}

[2]_{Цит. по:Берёзовая Л.Г., Берлякова Н.П. История русской культуры:Учеб. для студ. высш. учеб. заведений. М.,2002. С.46.}

[3] См.Рыбаков Б.А. Указ.соч.- С. 540-547.

[4] _{Гальковский H. М. Боpьба хpистианства с остатками язычества в дpевней Рyси. Т. I. Хаpьков, 1916. С. 68 - 71.}

[5] См.: Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М. Забылиным.- М., 1992.- С. 353-371.

[6] Цит. по: Юдин А.В. Указ.соч. С.165.

[7] Федотов Н.П., Мендрина Г.И. Очерки по истории медицины и здравоохранения Сибири. Томск, 1975. С.69.

Дата добавления: 2015-11-03