Торговцы воздухом

В начале XX века произошли величайшие открытия в области физики, химии, электроники и, конечно же, математики. Ученые выявили законы больших чисел. Но плодами их интеллектуального труда сразу же воспользовались аферисты. Денежные отношения и так-то являются абстракцией и их понимание и так далеко не для среднего ума, а тут еще голландские банкиры, изучив последние достижения из области высшей математики, пришли к гениальному открытию, что деньги можно делать прямо из воздуха. Для этого нужно совсем немного -развернуть широкую рекламную кампанию, мол начинается серьезное дело, для которого выпускаются акции, которые дадут гигантские дивиденды. Так средний банк выпускал ценные бумаги под 15-20 процентов годовых. Крупные торговые фирмы и промышленные предприятия обещали процентов 10-12 в месяц, чем повергли в панику весь финансовый мир Европы. На биржах ценных бумяг выстаивались многотысячные очереди. Мгновенно раскупались акции таких банков, как "Алгемине Волкбанк" и "Фолькс граунд Кредитбанк", и других. Распродав акции на многие миллионы гульденов, голландские банкиры начали вторжение во всю Европу. И снова выстраиваются тысячные очереди в Берлине, Лондоне, Париже, Риме. И только царское правительство поручило лучшим экспертам провести анализ такого феноменального явления, ведь дивиденды счастливых вкладчиков доходили до тысячи процентов в месяц, что считалось тогда фантастикой. Это все осуществлялось в условиях отсутствия реальной инфляции. В России многие хотели тоже приобрести такие акции и мгновенно стать богатыми людьми. Однако Министерство финансов сделало неутешительные выводы, доказав что прибыль возникает за счет увеличения числа вкладчиков. Такая операция получила название "промис", или по просторечному "Амстердам".

Предвидя последствия этого бума, правительство разослало по всем внутренним губерниям специальные циркуляры, которыми обязывало полицию, жандармерию также губернаторов пресекать любые торги, связанные с амстердамскими акциями. Более того, газетам запрещалось печатать рекламу о продаже акций, связанных с промисом. К нарушителям предполагалось применять самые строгие меры, вплоть до конфискации тиража и привлечения сотрудников к уголовной ответственности за аферизм.

Такой циркуляр получил и самарский губернатор 5 мая 1914 года. В документе отмечалось, что реклама недобросовестных акций может распечатываться через польские газеты, на которые не распространяется российское законодательство о прессе и об ответственности за публикацию рекламы. Таким образом, подданные Николая II как во всей России, так и в Самарской губернии, благодаря решительным действиям правительства и, впервую очередь. Министерства финансов, возглавляемого С. Ю. Витте, были спасены от финансовых пирамид, возведенных хитрыми голландскими банкирами. По всей Европе начался крах банков, торговавших воздухом. Миллионы людей оказались за гранью нищеты, так как ради фальшивых акций закладывали землю, продавали дома и фамильные драгоценности. Все это вело к тяжелым социально - экономическим последствиям.

Нам остается лишь удивляться, почему через почти 90 лет российские аферисты законно и открыто, при полной поддержке государства и средств массовой информации, спокойно возвели финансовые пирамиды, обокрали сограждан и не понесли за это никакой ответственности. Что наше правительство не знает истории с "Амстердамом" в начале века, или наши экономисты по своему интеллекту не могут просчитать простейших математических формул. А может нынешнему правительству просто глубоко наплевать на страну и его народ.

Самарские "Кресты"

Если читатель думает, что речь пойдет о Георгиевских кавалерах или ритуальных услугах, то ошибется. Мы хотим рассказать о губернской тюрьме "Кресты". В конце XIX века Самара удивляла мир своими техническими новшествами, такими как Жигулевский пивоваренный завод, макаронная фабрика Кеницера, мукомольный концерн Башкирова, мост через Волгу под Сызранью. Потрясает, что и самарская тюрьма также являлась одной из самых современных в мире. Еще в 1888 году Инспектор Главного Тюремного Управления Д. С. Бахтеяров, прибыв из Санкт-Петербурга, сделал подробный анализ тюремной системы Самары и нашел ее неудовлетворительной.

В главном тюремном замке угол Алексеевской и Ильинской арестантов содержалось в два раза больше, чем положено по циркуляру, вместо 978 узников - 2000, да и сами условия заключения оставляли желать лучшего: темные сырые камеры с грибком на стенах, недостаток питания, отсутствие дезинфекции, полуграмотный обслуживающий персонал.

Император Александр III, прочитав отчет, потребовал построить в волжском городе современную тюрьму, которая бы обеспечивала "посадочными местами" и близлежащие регионы, с которыми Самара была связана железнодорожным сообщением. Место под образцовую тюрьму городские чиновники выбирали с энтузиазмом. Остановились на землях Чижева, мерою 633 кв. саженей, располагавшихся на Ильинской между Оренбургской и Полевой. Земли были выкуплены в 1892 году Главным Тюремным Управлением с согласия Действительного Тайного Советника Галкина - Враского за 15 тысяч рублей. Всю проектную документацию 10 января 1895 года представил бывший архитектор Главного Тюремного Управления профессор Томишко. Напомним, что в 1893 году в столице начала действовать знаменитая тюрьма "Кресты", аналогом которой должна была стать самарская темница. Разработку смет поручили губернскому архитектору, гражданскому инженеру Тадеушу Севериновичу Хилинскому, который и руководил строительством. Подрядчиком выступил Виленский I гильдии купец Моисей Тимофеевич Пимонов.

Первый камень заложили 29 июня 1896 года. Для оказания поддержки такому стратегическому проекту в Самаре возник временный строительный комитет под Председательством вице - губернатора Кондоиди. Отчеты о строительстве регулярно посылал в Санкт - Петербург самарский губернатор Гофмейстер Двора Его Величества Брянчанинов.

Уж что, что, а тюрьмы у нас на Руси строить умеют. Рьяно за дело берутся, споро, не жалея сил. И вот уже к 1 декабря 1898 года шедевр тюремного зодчества оказался завершенным и заполненным первыми арестантами. Чиновники ходили туда посмотреть, как в музей. Увиденное потрясало. Не темница, а настоящий рекламный проспект для фирм - производителей. Устройство парового отопления с вентиляцией осуществила компания "Братья Кертинг"; котлы и машины предоставило общество Бромлей; освещение провело предприятие "Сименс и Гальске". Каждая одиночка имела лампочку 8 свечей, общая камера - 10 свечей, коридоры обеспечивались 16 свечами, снаружи стояли 8 дуговых фонарей по 900 свечей каждый. Фирма "Сангали" оборудовала при тюремной прачечной специальный паровой дезинфекционный блок для обработки арестантской одежды от микробов, бактерий, вшей и гнид. Кожаная обувь и одежда обрабатывалась формалином. В одиночках на узника полагалось 25 куб. метров воздуха, в общих камерах по 15 куб. метров на каждого. Температура одиночки в любое время года составляла не ниже 15 градусов, в общей камере - не ниже 17, 5 градусов. Подвальный карцер предполагал - не менее 12 градусов по Цельсию. Еженедельно арестанты получали свежее белье. Питание было трехразовым, полагалось не менее 1 килограмма хлеба на человека в день, на обед первое и второе с мясом или рыбой под соусом. Система медных трубок подводила кипяток на все четыре этажа, и узники могли два раза в день дополнительно пить чай. Самарские предприниматели в праздничные дни присылали арестантам булки, пирожки, крендели, пряники, конфеты, фрукты, а также деньги на содержание обслуживающего персонала.

Два раза в неделю разрешалось свидание с родственниками и знакомыми, а также получение передач. В обязанность арестанта входило: соблюдать порядок, убирать мусор, подметать асфальтовый пол в камере, раз в день выносить ведро с отходами, которое называлось парашей и отделялось от камеры тонкой деревянной перегородкой. Каждый имел железную кровать, которая на день складывалась и пристегивалась к стене. Ежедневно назначались дежурные по учреждению, в обязанность последних входила уборка тюремного двора, а также мытье деревянных полов в административной части здания. Чугунные лестницы и асфальтовые коридоры подметались. Арестанты из благородных сословий освобождались от общественных работ, им разрешалось носить домашнюю одежду и индивидуально питаться на собственные средства. В камерах разрешалось читать книги из тюремной библиотеки, заниматься ремеслами, писать письма. В подвале имелись мастерские, оборудованные специальными слесарными и токарными станками, где заключенные за определенную плату выполняли различные заказы городских властей. Смотрителей набирали из отставных армейских и полицейских чинов, обладавших грамотностью и выдержкой, не склонных к взяточничеству и употреблению спиртных напитков. Охранникам запрещалось пользоваться какими - либо услугами со стороны осужденных, брать у них подарки и, не дай бог, деньги. В то же время арестантам не разрешалось нарушать тюремный распорядок, пить вино, играть в азартные игры, кричать, дебоширить. Нарушителей спокойствия на сутки отправляли в подвальный карцер, лишали встреч с родственниками и ежедневных прогулок, которые полагались с 9 до 12 и с 13 до 16 часов. Стоимость всего этого тюремного оазиса составляла около 900000 рублей. Напомним, что мост через Волгу под Сызранью стоил 7 миллионов, самарская ликерка не превышала 200000 рублей, а зарплата мастера цеха на заводе фон Вакано была около 60 рублей. Так что считайте сами, сколько стоила тюрьма на Ильинской. Говорят, что выходя из "Крестов" после первого осмотра, губернский тюремный инспектор коллежский советник Фрейганг воскликнул,: - "Да я бы сам здесь посидел!" А в российском уголовном мире про тех, кто попадал в самарскую тюрьму, стали говорить, что поехал к теще на блины, или он на даче отдыхает. Да и, действительно, в какой еще тюрьме можно было найти собственную хлебопекарню, больницу, аптеку, добротную баню с березовыми вениками, электростанцию и кузницу.

В Самару направляли наиболее опасных преступников со всего Поволжья, с Кавказа и из Туркестанского края. Регулярно горожане могли видеть, как на железнодорожном вокзале останавливался специально прицепленный к основному составу арестантский вагон, и солдаты конвойного полка, расквартированного на Набережной Волги под Александровским спуском, выводили очередных узников "Крестов". Их строили в колонну и под штыками трехлинеек заставляли идти по Ильинской улице к месту заключения. В "Крестах" сидели уголовники и политические. Особо опасные "медвежатники", "карманники", авторитетные воры на долгие годы занимали одиночки без права общения с другими узниками, чтобы не передать опасные для государства знания и опыт. Говорят, здесь сидели, наводившие ужас на все Поволжье, мокрушники из села Батраки. Сейчас бы их назвали киллерами. В этом селе с незапамятных времен от отца к сыну передавали виртуозное умение убивать шилом в сердце или в шею, поражая солнечную артерию или дробя основания черепа. Такие мастера - убийцы за небольшую плату могли отправить к праотцам любого, несмотря на сословие и знатность, силу и ловкость. Они шутили, мол перед Богом все равны. В их устах фраза поменять шило на мыло звучало особенно зловеще. Село Батраки располагалось на переправе и добычей жителей становились купцы, коммивояжеры, а порой и простые смертные с целковым за душой. Молодых принимали в мокрушники старики, заставляя при всем честном народе убить, на кого покажут, порой первого встречного. Убийство происходило так: к жертве подходил молодой человек и спрашивал закурить, а затем, поблагодарив, отходил в сторону, даже не взяв табаку. Жертва, постояв несколько минут, падала ничком на землю. Сотни людей вокруг, скажем на базарной площади, ничего не могли понять, ведь все происходило прямо на глазах. Полицейский врач фиксировал смерть, а на рубашке несчастного, там, где сердце, из маленькой дырочки выступала капелька крови. Убийца наносил удар настолько быстро, что этого никто не замечал, точность попадания удивляла и бывалых хирургов. Жертва с проколотым сердцем застывала парализованной, не имея возможности сделать вдох или выдох. А старики заявляли молодому: "Учись еще, пацан, чтобы и капельки крови не появлялось". Вот таких "орлов" и сажали в самарские "Кресты". Не случайно охрана тщательно обыскивала посетителей на предмет шила или заточки. Однако начальники тюрьмы все равно боялись за свою жизнь, так как смертоносное оружие профессионалы могли пронести даже в заднем проходе.

Дадим слово самим заключенным "Крестов". В Самарском госархиве имеются воспоминания социал - демократа Ивана Федоровича Демидова, попавшего в сие заведение в 1904 году за распространение антиправительственных листовок: "Не прошло и десяти минут, как начал раздаваться сбоку стук. Стук был настойчивым. Я начал искать везде по сторонам, нет ли где азбуки. Наконец, азбуку я нашел на одной из стенок полки, начал по ней соображать, о чем стучат. Наконец, сообразил: меня спрашивали: "Кто ты?" - Я ответил. Так через несколько часов я узнал все. Соседи по несчастью сообщили о методах работы полиции, могут подослать провокатора или наседку, могут подсунуть запрещенные предметы, а потом посадить в карцер, где избить и потребовать стать стукачом, угрожая увеличить срок. Надзиратели постоянно подсматривают в камеру через специальный глазок, называемый "иудой", о чем надо помнить. Могут перевести в общую камеру с матерыми уголовниками, так называемую пресхату, где делают инвалидами, а то просто убивают. Тюремщики боятся гласности, а поэтому нужно постоянно пользоваться "тюремным телефоном" и передавать при свиданиях на волю все свои опасения для оставшихся на свободе социал - демократов. Последние подключают в случае необходимости либеральную прессу." И. Ф. Демидов написал в воспоминаниях, что стены камеры хранили не только азбуку Морзе, но и различные послания предшественников к будущим сидельцам, такие как: "Тюрьма не х..- садись не бойся" или "Не тот в дерьме, кто на тюрьме", "Без баб - и парашка баба", "Начальник тюрьмы -петух" и многое другое. "Крестообразное построение тюрьмы, - писал Иван Федорович - фактически исключало возможность побега, так как зарешеченные окна камер в основном смотрели на тюремный двор. Кроме того, у охранников было все, как на ладони, к тому же, они имели право стрелять из мощных трехлинеек с утяжеленными пулями без предупреждения. Некоторые узники поплатились, когда пытались высунуться в окошко и что-либо бросить на улицу товарищам. Убитых свозили в покойницкую, и дело закрывали как несчастный случай. Узники чувствовали себя зверями в зоопарке, опутанными со всех сторон сетками, не дававшими возможность прыгнуть с галереи или в лестничный проем.

Латиняне говорили: "Да будет выслушана и другая сторона". Сегодня мы имеем уникальную возможность узнать мнение о "Крестах" не только со стороны осужденных, но и с позиции государственного чиновника. Вице - губернатор Иван Францевич Кошко писал следующее: "Тюремным инспектором состоял пожилой человек, по профессии бывший земский врач. Это был очень нерешительный господин и страшно боялся революции, а потому тюремные порядки при нем были никуда не годны... Камеры политических арестантов оставались все время открытыми, а потому они находились как между собой так и с другими заключенными в свободном общении. Если не было массовых побегов из этой тюрьмы, то это благодаря тому, что тюремное здание было новое и к нему применены все указанные опытом меры предосторожности." И все-таки один такой громкий побег И. Ф. Кошко описывает. События относятся к лету 1906 года:" В день свиданий к одному из серьезных политических арестантов явилась какая-то дама, приехавшая к тюрьме в своей парной коляске. Свидания оказывается производились не из - за решетки, отделяющей заключенных от посетителей, а в общей комнате, якобы, под наблюдением стоящих у дверей надзирателей и одного из помощников начальника тюрьмы. Одновременно в комнату свиданий было допущено столько народу, что там стояла чуть ли не сплошная толпа, никакого учета впущенных и выпущенных из комнаты арестантов и посетителей не производилось. При такой обстановке нисколько не удивительно, что приехавшая дама, оказалась переодетым мужчиной. Она сняла с себя женский костюм и переодела в него арестанта, который совершенно беспрепятственно прошел через всю стражу и вышел из тюрьмы, сел в коляску и бесследно скрылся. Бывшая дама, теперь уже мужчина, тоже ушел, не обратив на себя внимания. Только через два часа стражники спохватились..." Лишь при вмешательстве Столыпина порядок в тюрьме восстановили. Снова даем слово И. Ф. Кошко: "Когда тюремный режим становился строгим, таким, каким он должен быть по существующим инструкциям, арестанты пытались, и часто не без успеха, протестовать путем объявления голодовки...Мало того, голодовки эти часто бывали лишь показными, т.е. арестанты не ели казенной пищи, но зато потихоньку подкармливались товарищами за счет приобретения съестных припасов с разрешением тюремной администрации за собственные деньги..."

Всего при страшном и жестком режиме Николая Кровавого в самарской тюрьме содержалось 368 арестантов в одиночных камерах и 530 - в общих. Ужасный министр внутренних дел Петр Аркадьевич Столыпин лично следил, чтобы количество заключенных соответствовало нормативам, видимо за это в народной памяти о нем сохранились такие понятия, как столыпинские вагоны и столыпинские галстуки. При великом освободителе всех угнетенных самарские "Кресты" оказались буквально забиты "чуждыми элементами", как то купцами, мещанами, дворянами, крестьянами, чиновниками.

Весной 1918 года сатирический журнал "Харакири" еще шутил следующим образом:"Номера Торгового Дома "Куйбышев, Дерябина и К" (Солдатская слободка, здание тюрьмы). Свободных мест нет. Все помещения заняты крупными коммерсантами и общественными деятелями". Увлажнители воздуха и вентиляторы не работали, отопление отсутствовало, заключенные спали на нарах по очереди из-за нехватки мест. Кормили их за счет передач с воли, со многими происходили голодные обмороки. В подвалах чекисты сапогами вышибали любые показания. Десятки людей ежедневно вывозили куда-то за город, и на их место поступали новые несчастные, не понимавшие, в чем их собственно вина, ведь сопротивление коммунистам началось гораздо позже, с приходом в город чехословацкого корпуса во главе с полковником Чечеком. Когда чехи открыли двери куйбышевских "Крестов", они увидели тени вместо людей.

7 октября 1918 года большевики вернулись в город и превратили "Кресты" в следственный изолятор особого назначения (СИОН). В конце 20-х - годов его перестроили под гражданское общежитие. Может возникнуть вопрос, почему суперсовременная, прекрасно технически оснащенная тюрьма не понадобилась советской власти? Ответ прост - большевики хотели выковать новый тип советского человека не в условиях гуманитарной пеницитарной системы, а в жестоком кошмаре ГУЛАГА. Тюрьма на Ильинской не соответствовала чекистским запросам, слишком высокие потолки, тепло даже при сломанном паровом отоплении, слишком светло в камерах днем. Условия жизни в царской тюрьме более приемлемы для студентов медицинского института. Как тут не вспомнить крылатые слова социал-демократа И. Ф. Демидова: "Самарские "Кресты" - это мои университеты".

Послесловие

Вот и закончилась наша историческая экскурсия по улицам Самары. Вы познакомились с городом дворян, купцов, разночинцев, ремесленников. Собирая материал о прошлом, мы опирались на фонды Государственного архива Самарской области, а также использовали дореволюционную периодическую печать, реликтовые издания из отдела редких книг областной библиотеки им. Алабина. К нашей работе привлечены также личные архивы, воспоминания старожилов и потомков знаменитых династий. К сожалению, за бортом нашей прогулки оказались многие другие улицы города, на которых также происходили интереснейшие события, проживали замечательные люди. Своим рассказом мы охватили, в первую очередь, центральную часть Самары, ту самую, которая определяла основные направления городской жизни как в культуре, так и в экономике. Уникальны, конечно, и Мещанский поселок, и Новый Оренбург, Афоны, Запанской, Солдатская слобода. Надеемся, что они дождутся своих экскурсоводов.

Рассказывая о домах, мы часто упоминали их стоимость на начало XX века. Делали мы это, конечно, не из любви к голым цифрам, а для того, чтобы читатель более живо мог представить объекты рассказа. Для понимания цен на недвижимость хочется напомнить, что маленький одноэтажный домишко с двориком и колодцем стоил 100 рублей, двухэтажный деревянный - от 300 рублей, каменный - от 800 рублей. Цена на дома увеличивалась по мере приближения к центру города. Двухэтажный каменный особняк на Панской стоил уже около 4 тысяч рублей, и чтобы содержать его, оплачивая высокие налоги, хозяину приходилось сдавать часть помещений в аренду, а также открывать на первом этаже магазин, а в подвале склад. Надо отметить, что проблемы с жильем в те времена не существовало. А как соотносилась заработная плата со стоимостью жилья? Квалифицированный рабочий получал от 20 до 50 рублей, неквалифицированный от 15 до 20 рублей, а мальчик-официант от 6 рублей в месяц, при этом грузчик на пристани во время урожая зарабатывал до 4 рублей в день. Полицейский имел жалование 50-70 рублей, столько же, примерно, давало государство поручику самарского гарнизона. Губернатору начисляли жалование в пределах 500 рублей в месяц, что считалось потолком заработной платы. Как видим, минимальная и максимальная заработные платы отличались друг от друга не более чем в 20 раз, что соответствовало мировым стандартам и являлось ярким проявлением социальной справедливости. А сегодня руководитель не стыдится начислять себе в тысячу раз больше, чем своим подчиненным. Напомним, кстати, что Николаевский рубль приравнивался к 1 грамму золота. На конец XIX века американский рабочий зарабатывал всего лишь 50-60 копеек в месяц. Вы спросите, да как же они концы с концами сводили? А как россияне сейчас сводят, получая 10 долларов на семью? Вот уж поменялись местами с Америкой, так поменялись. Но об этом надо делать другую экскурсию, в страну дураков. Здесь так и напрашивается исторический анекдот. 1916 год. Жандарм гонится за революционером. 1920 год. Революционер гонится за жандармом. 1937 год. Жандарм и революционер сидят в одной камере в подвале НКВД. 1991 год. Скрюченный беззубый революционер торгует на углу пирожками. К нему подъезжает на инвалидной коляске бывший жандарм и спрашивает: "Тебе что Николай II мешал торговать пирожками, гнида ты недоделанная?" Бывший революционер шамкает в ответ: "Зато как повеселились!"

Дата добавления: 2015-11-03