В паутине бюрократии

Многие десятилетия советской власти историки очерняли царский режим, рисуя кошмарные кровавые картины жизни россиян в николаевскую эпоху. С падением коммунистических догм маятник общественного сознания шарахнулся в противоположную сторону, и теперь нам преподносят лучезарное прошлое, чуть ли не райское общественное устройство во времена самодержавия. Да, действительно, Россия занимала 4 место в мире по экономическому развитию. Да, действительно, западные европейцы предпочитали хранить капиталы в русских рублях, как мы сегодня в долларах. Да, действительно, полиция сбивалась с ног, выискивая и выдворяя тысячами незаконных эмигрантов из Китая, Кореи, Сербии, Венгрии, Греции, Италии, точно так же, как сейчас делают США. Однако экономическому развитию страны чудовищно вредила устаревшая полуфеодальная политическая система, потому-то интеллигенция и требовала политических реформ, демократизации, конституцию.

Человек чувствует себя полноценным гражданином державы, если он может свободно передвигаться в рамках собственного отечества. Вот это право полностью отсутствовало. Особенно тяжело было крестьянам, хотя они и составляли основную часть населения. Чтобы выехать за пределы хотя бы уезда, они должны были собрать кучу бумаг. Во-первых, документ, согласно которому вся крестьянская община поручается за своего члена, что у него нет недоимок, долгов и что он благонравный и истинно православный. Кроме того, крестьянин должен был написать заявление уряднику, в котором сообщал причину, по которой он должен выехать за пределы уезда, а тем более губернии. Крестьяне, в основном, были неграмотными, и за такое заявление приходилось хорошо заплатить писарю. После этого урядник либо давал разрешение, либо отказывал. За положительный ответ часто приходилось угостить чиновника, чем Бог послал: яйцами, курами, гусем, мешком муки... В случае согласия крестьянин платил налог от 20 копеек серебром и выше, в зависимости от длительности поездки. В конечном итоге замученный крестьянин все же получал гербовую бумагу, на которой сообщалось причина его поездки, внешнее описание владельца бумаги, а также срок действия данной бумаги. Если крестьянин по какой-либо причине задерживался, полиция имела право арестовать бедолагу за бродяжничество и посадить в тюрьму. И такое происходило всего - то 90 лет назад. Не намного лучше было положение у мещан, ремесленников и купцов. За них ручались мещанская, ремесленная управы и купеческое собрание. Представьте себе, что самарскому купцу надо срочно съездить в Москву за товаром или оплатить долг, продлить договор, а он должен дождаться заседания купеческого собрания, что происходило не чаще 1 раза в месяц, потом выстоять очередь в полицейском участке, положить на лапу чиновнику, а уж тогда... А за это время и сделка провалится, и товар уйдет в другую сторону.

Привилегированным сословием было только дворянство, но и оно страдало от бюрократизма. Читаем самарский архив:

"Граф Николай Александрович Толстой, потомственный дворянин. Бессрочная паспортная книжка белого цвета". Такие же документы получили А. А. Чемодуров, губернский предводитель дворянства, О. В. Воронцова, потомственная дворянка, В. В. Благодатова... Белый паспорт давал право свободно перемещаться по империи на любом виде транспорта, а также выезжать за границу. А вот прапорщик запаса армейской пехоты К. Н. Муханов имел бессрочный синий паспорт. Он мог свободно перемещаться по России, но для выезда за границу требовалось особое разрешение. Отслуживший на гражданской должности потомственный дворянин П. А. Шевцов имел бессрочный желтый паспорт, по которому также не имел права свободно выехать за границу. А вот розовые паспорта выдавались на довольно короткий срок и не давали свободного проезда по всей Империи. Такие документы с поражением в правах имели потомственные дворяне Н. Г. Елшин, А. Р. Эртимович, В. А. Хардин. Еще меньшими правами пользовались владельцы красного временного паспорта, такие как дворянин Е. А. Михайлов.

Такое ограничение в правах связано вовсе не с политической неблагонадежностью, а зависит лишь от родовитости и занимаемого общественного положения. Вот потому - то каждый интеллигентный мыслящий человек чувствовал себя ущербным, приниженным в этих дебрях бюрократической кастовости, в этой иерархии табелей о рангах. Вот тогда-то и возникла эта всероссийская поговорка "Я начальник - ты дурак, ты начальник - я дурак", или "Без бумажки - ты букашка". Конечно, такое положение граждан было несовместимо с высоким экономическим развитием страны, со столыпинскими реформами, с вхож-дением в НТР.

Кирпичики

Становление рыночных отношений в Самаре всегда связано со строительством, ведь если у человека нет своего дома, то он уже не может чувствовать себя свободным. После отмены крепостного права развернулось мощное строительство, а для него всегда нужен кирпич. Так что первые крупные промышленники сложились вокруг кирпичного производства. В 70-80 годах XIX века самый популярный кирпич производил Иван Петрович Летягин, даже придирчивый домовладелец Дмитрий Ермилович Челышев предпочитал иметь дело с этим господином, говоря: "Летягин -это фирма". Его кирпич можно и в окно бросить на тротуар, он не расколется, и в воде держать - веса не наберет. Классная работа. Именно из этого кирпича Челышев построил свой первый доходный дом на Саратовской (Фрунзе). А Иван Петрович Летягин только наращивал производство, имея три современных кирпичных завода в Запанском районе. Кроме того, предприниматель построил лесопилку на Лесной улице (в районе Осипенко), а также собственный дом на улице Саратовской по четной стороне, угол Заводской (Венцека), который оценивался в начале века 7 тысяч рублей. Напомним, что рубль тогда приравнивался к грамму чистого золота. После смерти хозяина, как снег на голову, бедной вдове Марии Ильиничне Летягиной упал долг в размере 18 тысяч рублей. Тут все и началось. Откуда долг, никто не понимал, но кредиторы показали бумаги. Они согласились поначалу получать лишь проценты. Вдова попыталась разрешить финансовые трудности, открыв в собственном доме гостиницу "Северную". По ночам там начинался настоящий вертеп. Под скрипку и цыганское пение, богатенькие господа спускали свои денежки, хихикали размалеванные девицы и ворье из самарских горчишников поджидало на улице подвыпивших клиентов, чтобы вырвать кошелек или снять шубу. За такой бизнес суровая городская дума повесила налог в размере 1700 рублей в год. Денег становилось все меньше. Подросли сыновья Василий и Николай Ивановичи. Им пришлось всерьез бороться за доброе имя Летягиных. В это время все кирпичные короли, такие как Сапунков, Маштаков, Александров, Ильин, провели модернизацию, установили Гофманские печи. У Летягиных не было денег. Они бились из последних сил. В Городскую думу направлялось письмо за письмом с просьбой отсрочки платежей за аренду земельных участков под заводы. Законы Российской Империи были жестоки: за несовременное производство платилась аренда гораздо большая, чем за модернизированное, скидки не делались никому. В 1908 году городской голова Дмитрий Кузьмич Мясников пытался поддержать семейство Летягиновых, обращался к чиновникам с заявлением, что Летягины всегда были хорошими налогоплательщиками и за десятки лет существования их кирпичные заводы принесли казне немалый доход. Однако властные структуры не приняли во внимание их былые заслуги и включили механизм банкротства. С молотка ушли заводы, дом, лесопилка. Вдова Ивана Петровича была допущена жить в каморке при бывшей собственной лесопилке. Сыновья пошли служить в армию. Последние сведения о них связаны со штабом Комуча, где они служили офицерами контрразведки. В память о Летягиных по всей старой Самаре на домах из красного кирпича стоят клейма: "Заводы И. П. Летягина". Этот голос из прошлого мы, современники, можем услышать на Соборной близ "Сюрприза", на Польском костеле, на Жигулевском пивзаводе фон Вакано... Судьба Летягиных поучительна:

нельзя тратить больше, чем зарабатываешь, иначе наступает крах, от которого нет спасения.

Дата добавления: 2015-11-03