Воин сновидений 2 страница

На вахте редакции сидел дед Илья и, недовольно хмурясь, изучал партитуру оперы " Половодье". Вид вахтера, читающего оперную партитуру, никого не удивлял: дед Илья был старейшим городским бардом, почетным членом музыкального общества и лауреатом множества фестивалей.

- На рецензию прислали? - понимающе спросила Сати, кивнув на пачку нотных листов. - Понятно... письма мне есть?

Знаменитый бард отложил партитуру, расправил окладистую белую бороду и пододвинул коробку с почтой.

- Погляди сама. Было вроде...из городской тюрьмы пресс-релиз да из художественного музея приглашение. Небось, опять музейщики на банкет зовут? Пойдешь?

- В музей? Ни за какие коврижки, - категорически отказалась она, перебирая конверты.- Уж лучше в тюрьму. Там как-то спокойнее...

Дед Илья сдвинул на затылок шляпу, настоящий "стетсон" - предмет жгучей зависти всех неформалов города - и потянулся за гитарой.

- А вы к фестивалю авторской песни готовитесь? Меньше месяца осталось... Вы готовьтесь, а опера-то и подождать может. А то, знаете, разведка донесла, что приморцы на конкурс нового барда выставить хотят. Никому не известного! Голос, говорят, как у этого... как его? Паваротти, во! Они в секрете это держат, конечно, поразить всех хотят, интриганы несчастные! Ну, да ведь вы его победите, правда же? - с беспокойством спросила Сати. - Победите?

Главный приз фестиваля на протяжении последних десяти лет неизменно присуждали деду Илье, однако в этом году горожане прослышали о том, что соседний приморский город-конкурент делает ставку на никому неизвестного исполнителя и разволновались не на шутку.

- Поглядим, - солидно произнес дед Илья. - Какой-такой у приморцев Паваротти объявился...

- Точно! - поддакнула Сати. - Ихнему Паваротти до вас далеко!

Сотрудники газеты черезвычайно гордились тем, что такая известная личность, как дед Илья, трудится не где-нибудь, а именно в их конторе. Прославленного исполнителя неоднократно пытались переманить в другие редакции, суля золотые горы, однако, он уже много лет оставался верен "Вечернему проспекту".

Сати засунула в карман письма, покосилась на бочку с краской, что стояла посреди коридора и недовольно проворчала:

- Надоел этот ремонт... Как работать в таких условиях? Вся редакция заставлена корытами с известкой да ведрами с краской... Еще хуже, чем в прошлом году, когда рекламщики захламление устраивали к приезду столичного начальства, помните? Не контора, а проходной двор. Везде рабочие толкутся, маляры да штукатуры, никакой жизни от них нет!

- Шеф вчера с бригадиром разговаривал, - сообщил дед Илья. - И бригадир этот клялся-божился, что через месяц ремонт они закончит.

- Закончит они, как же! Не-ет, чувствую, эти оккупанты надолго у нас окопались!

Она хотела сказать еще что-то, но умолкла: в коридоре показался один из "оккупантов" - женщина в комбинезоне, заляпанном краской.

- Где отдел рекламы? - она покосилась на знаменитого барда, одетого весьма живописно: в синюю просторную рубаху, кожаную жилетку и ковбойские сапоги.

Сати молча кивнула головой на дверь.

- А начальник там? Когда ж он решит в какой цвет стены красить? Ведь каждый день передумывает: сегодня одно, завтра - другое!

- Он человек творческий, - сдержанно пояснила Сати. - Натура тонкая, артистическая. Да вы зайдите к нему, сами и спросите. Его стол - первый направо.

Женщина скрылась за дверью, а Сати и дед Илья многозначительно переглянулись. Знаменитый бард поправил шляпу.

- Не уходи, посмотрим, что дальше будет.

- Посмотрю, если недолго ждать. А то мне еще спортивную колонку писать, - прислушиваясь к происходящему в отделе, сообщила Сати. - Комментатор-то наш, тот, что в дружественной редакции работает и нам материалы присылает, вчера так победу хоккейной команды отметил, что сегодня на работу не вышел. Теперь мне придется чемпионат какой-то освещать... соревнования по борьбе!

- Что за чемпионат?

- Толком не помню, я в спорте как-то не очень... ну, да ничего, в Интернете посмотрю. Знаю только, что чемпионат этот дурацкий в Японии проходил.

- А, - догадался дед Илья. - Борцы сумо?

- Борцы с умом, во-во...

В отделе раздался визг, грохот, и "оккупант" вылетел в коридор, как ошпаренный.

Дед Илья поспешно уткнулся в партитуру.

- Увертюра слабовата, - поспешно сказал он, как бы продолжая начатый разговор. - Как на твой взгляд?

- Слабовата, точно, - со знанием дела подтвердила Сати, имевшая об увертюрах самое отдаленное представление. - Никуда не годится!

Она подождала, пока женщина скроется за поворотом, и направилась в рекламный отдел.

Там было весело и шумно.

- Что, рекламщики? - Сати с порога окинула взглядом просторный кабинет. - Маляров пугаете? Нашли развлечение... не стыдно?

- Не только маляров, - довольным голосом отозвалась Светлана, менеджер по объявлениям, пышная кудрявая блондинка, постоянно ведущая борьбу с лишним весом. - Вчера курьерша наша зашла, тоже впечатлилась!

- И что? Сильно напугалась?

- Еще бы! Сперва пообещала в суд на нас подать, потом просто милицию вызвать, - Светлана протянула Сати коробку с печеньем. - Мы ей валерьянки накапали, она выпила, успокоилась, вроде. Раздумала милицию звать. Сказала, что вместо этого докладную шефу на весь отдел напишет. Порфирий Петрович наш ей не понравился, видите ли!

Светлана кивнула в сторону окна. Там, за столом начальника рекламного отдела, развалившись в кресле, в дорогом замшевом пиджаке, в шляпе, позаимствованной у кого-то из типографии, сидел Порфирий Петрович, человеческий скелет и скалился зловещей улыбкой.

Подошел начальник отдела со стаканом чая в руке.

- Порфирий - мой заместитель. Прекрасной души человек, большой профессионал рекламного бизнеса, - Он поправил на "заместителе" свой собственный пиджак и осторожно похлопал Порфирия по плечу. - Ценный сотрудник! Но некоторые этого не понимают.

- Точно, точно, - кивнула Сати, набив рот печеньем. - Мне уборщица вчера говорила, что ни за какие коврижки пол у вас в отделе мыть не станет, пока вы Порфирия не уберете. Боится!

Начальник довольно ухмыльнулся.

"Ценный сотрудник" Порфирий Петрович появился в редакции совсем недавно. Как-то, ранней весной Сати довелось писать рекламу небольшому магазину учебных пособий. Несколько платежей магазин внес исправно, затем дела его пошли все хуже и хуже, и, в конце концов, он разорился. Узнав о банкротстве рекламодателя, начальник пришел в крайнее раздражение, покатил разбираться с прогоревшим директором лично и обратно вернулся с трофеем: искусно выполненным из пластика человеческим скелетом. Скелет предназначался для продажи в местное медучилище, однако начальник отдела, увидев такой замечательный экспонат, пришел в восторг и потребовал немедленно отдать его в качестве уплаты долга.

Привезенный в контору скелет вызвал фурор: все тут же поняли, что как раз его-то и не хватало. Закипели оживленные дебаты, посвященные выбору имени для нового сотрудника. Вариантов было много, но начальник рекламного отдела, как всегда, взял дело в свои руки: будучи большим поклонником творчества Достоевского, назвал "трофей" Порфирием Петровичем и назначил собственным заместителем.

С появлением в редакции Порфирия жизнь стала гораздо интереснее. Сотрудники долго развлекались с "заместителем", подсовывая его в разные отделы - покладистый Порфирий Петрович никогда не спорил. В один день он сидел на вахте в обнимку с гитарой деда Ильи, в другой - облаченный в комбинезон печатника стоял возле станка в типографии, в третий - задумчиво смотрел в окно редакции, вызывая невиданный переполох в Управлении железной дороги, которое находилось в доме напротив. Иногда Порфирий менял костюм на мини-юбку, цеплял парик, принесенный из дому главным бухгалтером и, ухмыляясь, встречал посетителей в приемной шефа.

Несколько раз "заместитель" даже выходил на улицу и усаживался на лавочку подышать свежим воздухом, но после того, как несознательные граждане, напуганные появлением на бульваре скелета, дважды вызвали милицию, прогулки пришлось прекратить.

С началом ремонта, выдохшаяся было фантазия, забила ключом, и Порфирий Петрович снова зачастил в гости, нанося визиты то малярам, то штукатурам.

- Слушай, Сати, - сказал начальник отдела, поправляя на Порфирии шляпу.- Ты написала рекламу для магазина "Сафари"? Они звонили уже, спрашивали.

- Написала, написала, - проворчала та. - Фотографии только нужны. Где б их взять? Это вам рекламодатели печенье привезли? Вкусное... Я с собой заберу, можно?

- Фотографии найдем, - пообещал начальник. Он заметил на подоконнике бутерброд с колбасой, неосторожно оставленный кем-то из подчиненных, схватил и без зазрения совести откусил половину. - А в ресторан "Таежный" когда едешь? Сегодня? А напишешь когда? Они побыстрей просили. Уже и деньги собираются прислать.

- Перечислили уже, - робко сообщил один из менеджеров, с тоской глядя на свой собственный бутерброд в руке начальника отдела. - Такие доверчивые люди... еще рекламу не видели, а уж деньги отдали.

Сати помрачнела.

- Написать-то я напишу, только насчет рекламных снимков ничего обещать не могу. С Аверченко ехать придется... а уж он так сфотографирует, что посетителей в эту ресторацию потом и калачом не заманишь! Сам понимаешь, фотограф он начинающий...

- Понимаю, - отозвался начальник, пристраивая недоеденный бутерброд в руку скелета. - Кушай, Порфирий. Кушай, не стесняйся. Да, жаль, кроме Аверченко никто у нас в конторе толком фотографировать не умеет! А магазину "Рыбный рынок" готова реклама?

- Магазину не готова.

- А почему? Обещала быстренько!

Сати рассердилась.

- Ремонт! Сосредоточиться невозможно! Вчера только писать приготовилась, только задумалась... текст сложный, реклама обувной фабрики. Они там такие чудо-сапоги изготовляют... ты сам-то ихнюю обувь видел? - поинтересовалась она у начальника. - Не видел?! Не вздумай покупать. И жене своей накажи, чтоб ни-ни! Это же пыточные инструменты! "Испанский сапожок" и прочие ужасы средневековой инквизиции, - она покосилась на буклеты обувной фабрики, разбросанные по столу начальника. - А ведь мне надо покупателя убедить, что эти галоши - именно то, что ему нужно! Только задумалась, только текст пошел, как приходит маляр...кстати, где шеф нашел этих восточных красавцев? Это же "Тысяча и одна ночь", а не ремонтная бригада... приходит, щурит глазки и говорит сладким голосом: "О, услада наших очей! Жемчужина снов! Хотим здесь побелить потолок, не могла бы ты, рахат-лукум моего сердца, свалить в соседний кабинет! И пиши там свои бриллиантовые тексты, драгоценнейшая ты наша!",- она сердито уставилась на начальника. - Как работать, скажи?

Тот почесал в затылке

- Ну... к ответственному секретарю иди, - предложил он. - Его кабинет уже отремонтировали.

- Там принтер не работает, - напомнила Сати. - И компьютер не в сети. А чинить-то некому!

- Это да, - помрачнел начальник и покосился на принтер. - Наш тоже барахлит...

- Во-во, - сердито сказала Сати и поднялась. - Ладно, пойду я. Планерка скоро.

Она вышла в коридор, окинула взглядом лестницу, заставленную ведрами и заляпанную известкой, и поморщилась. По всему было видно: "оккупанты" обосновались в конторе надолго и в ближайшие несколько лет покидать ее не собирались. Они сновали по кабинетам, двигали столы, роняли шкафы, брызгали на мониторы известкой и норовили выдернуть из розеток все провода. Старейший журналист города Люся, ведущая в газете рубрику "Советы потомственной целительницы Прасковьи", пригрозила вчера собственноручно расправиться с любым, кто осмелится помешать ей вовремя сдать материал в номер. Перечить разъяренной "целительнице" ремонтная бригада не отважилась, так что можно было надеяться, что сегодня на четвертом этаже царит тишина.

Сати поднялась по лестнице, на ходу распечатывая письмо.

- Гм... приглашение. А куда? "Городская тюрьма проводит день открытых дверей и приглашает всех желающих...что?

Она остановилась и перечитала текст еще раз.

- "День открытых дверей", ага... это же отличное мероприятие! Надо сходить, отчего ж с приятными людьми не повидаться? А когда? В пятницу?

Она задумалась. Посетить интересное мероприятие хотелось не просто так, а в подходящей компании, поэтому Сати тряхнула головой и решительно повернула к компьютерному отделу. Ремонтная лихорадка обошла дизайнеров стороной: каким-то образом им удалось остановить "оккупантов" на подступах и доходчиво объяснить, что ремонт в отделе не нужен.

Возле большого стола, нависая над главным художником, стоял ответственный секретарь газеты, облаченный в черный пиджак и черный же галстук и оттого очень похожий на владельца похоронного бюро. Глядя на художника поверх очков, он выговаривал:

- Коллажики рисуешь? Читателя веселишь? А знаешь ли ты, что не за горами глобальная экологическая катастрофа? Догадываешься, что будет? Миллионы людей лишатся крова и превратятся в беженцев! Будут затоплены огромные территории, а количество ураганов, разрушительных торнадо, пожаров и прочих стихийных бедствий значительно вырастет! Об этом ты подумал?

- Да погоди ты с экологией, - отмахнулся художник, жуя булку и разглядывая забракованный коллаж. - Ты по делу говори. Что не нравится?

Секретарь с готовностью принялся черкать синим карандашом на листе с коллажем. Художник посмотрел, вздохнул и отложил булку.

Сати поискала взглядом сисадмина:

- Никита, в пятницу в городской тюрьме...

Она умолкла. На месте приятеля сидел темноволосый парень в синей футболке и лениво перебирал макеты полос.

- Что там, в тюрьме?

- День открытых дверей, - буркнула Сати. Настроение у нее мгновенно испортилось. - Не хочешь сходить? Могу устроить.

Она окинула взглядом стол приятеля, заваленный чужими папками, дисками и бумагами и поджала губы.

- Заждались тебя там. Уж и камеру повышенной комфортности выделили и баланды наварили, и форму новую надзирателям пошили, а тебя все нет и нет.

Она заметила, что застекленная рамка с фотографией кота по кличке Яндекс, любимца Никиты, сдвинута на самый край стола, бесцеремонно отпихнула кучу журналов и поставила портрет на подоконник.

- В рекламном отделе сетка не работает, знаешь? А в кабинете секретаря - принтер. Чинить собираешься?

Парень посуровел.

- Собираюсь. Сегодня, после обеда... или завтра. Или послезавтра с утра. Дел много. А почему принтер не работает?

- Откуда же я знаю? - нелюбезно отозвалась Сати. Она подумала, прихватила фотографию кота и направилась к двери. - Ты у нас сисадмин, вот и разберись.

- Вас много, а сисадмин один, - назидательно сказал вслед парень.

.Сати хотела было ответить достойно, но сдержалась. Бормоча проклятия, она поднялась на четвертый этаж и прислушалась. В редакции царила тишина. На двери красовался прилепленный жвачкой листок. На нем крупным старомодным почерком Люси было выведено: "В день сдачи газеты посторонним вход запрещен!". Рядом виднелась приписка, сделанная рукой криминального корреспондента Игоря Хамера: "И во все остальные дни тоже". Еще ниже кто-то нацарапал оранжевым фломастером: "Мы у вас тут ничего красить не будем, пока скелет не уберете, так и знайте!" Наискосок через весь лист тянулась строчка, написанная мелким почерком шефа: "Перестаньте пугать маляров Порфирием!".

" Протестую. Порфирий - наш сотрудник", - встрял ответственный секретарь. Сати своими глазами видела, как вчера он приписывал эту строчку, а буквально час спустя на листке появилась грозная надпись: "Всех уволю!".

На это переписка как-то сама собой заглохла, но поздно вечером криминальный корреспондент все же не удержался и тайком приписал внизу печатными буквами: "Требуем повышения зарплаты!".

Отреагировать на этот выпад шеф еще не успел.

Сати вошла в комнату. Криминальный корреспондент Игорь Хамер, как всегда подтянутый и собранный, сидел за столом и внимательно изучал сводку УВД.

- Привет, Сати, - весело сказал он. - Печенье? Откуда? Из рекламного отдела? Это хорошо. Жаль, чайник у нас не работает, а то бы чайку сейчас...Новый сисадмин чинить не хочет, слышала?

- Слышала, как же, - отозвалась она.- Я уж просила его вчера, а он сказал, что не барское это дело - чайники ремонтировать. Ладно, всухомятку съедим... А ты куда собрался?

Сати подошла к своему столу и осторожно сняла с компьютера газетные листы, засыпанные побелкой

- На выезд. Сообщили только что, - Хамер принялся рассовывать по карманам блокнот, ручку и диктофон. - Оч-чень интересное ограбление ночью произошло. Зоомагазин ограбили, слышала?

- Зоомагазин? - озадаченно переспросила Сати. - И что сперли? Белых мышей?

- Пока не знаю. Надеюсь, стоящее что-нибудь, - Хамер с треском распечатал коробку с печеньем. - Какая неделя спокойная выдалась, - с отвращением сказал он. - Ни тебе убийств, ни разбойных нападений... о чем писать?! Ну, да еще выходные впереди, все может случиться, - криминальный корреспондент повеселел. - Вот зоомагазин ограбили, хоть что-то... Начальник рекламы в магазин стройматериалов сейчас поедет, краску для ремонта по бартеру закупает... ну, и меня заодно захватит, - он захрустел печеньем.

- Рекламщики машину редакционную окончательно к рукам прибрали, - недовольно проворчала Сати. - Но я на них управу найду! Пусть или график соблюдают или шеф пусть еще одного водителя на работу берет! А то экономит все... Мне через час с фотокорреспондентом в ресторан "Таежный" ехать и на чем я туда добираться должна? На метле?

- Гм... а раньше-то как?

- Раньше меня Никита возил. А теперь? Придется на троллейбусе... хорошо, хоть недалеко.

Хамер кивнул и, прихватив пригоршню печенья, направился к двери. Сати посмотрела ему вслед и вдруг стукнула кулаком по столу.

- Стой!

Криминальный корреспондент испуганно замер.

- Что у тебя в левом кармане куртки? - зловещим тоном спросила Сати. - Показывай!

Коллега поспешно отвел глаза.

- Ничего! Диктофон, печенье и...э... все.

- Все? - она выскочила из-за стола, обошла криминального корреспондента кругом, подозрительно оглядывая с головы до пят. - Ты кого обмануть хочешь? Выворачивай карманы!

Хамер недовольно заворчал, но подчинился. На свет появился брелок с двумя ключами, записная книжка и мятая пачка сигарет.

- Так я и знала! Дай сюда... давай, давай, - Сати выхватила пачку. - Ты же пообещал недавно... на общей планерке слово дал, что бросишь курить! Поклялся преступностью нашего города, что больше - никогда! А мы пообещали тебе в этом помогать. А ты нас обманул?

- Да я...

- Не отпирайся, обманул, вот улика! Вещественное доказательство, - Сати повертела у него под носом пачку. - Все, конфискую в пользу Люси, понял? То-то же. А теперь катись на свой репортаж!

- Да я и купил-то случайно, - заныл Хамер, провожая тоскливым взглядом изъятую "улику". - По привычке...

- По привычке, конечно! Шел вот так себе, шел, да и купил. Запомни, Игорь: коллектив решил бороться с твоими пагубными привычками не на жизнь, а на смерть! И от своего не отступит.

Она пошарила в кармане пиджака и протянула небольшую яркую коробочку.

- Это еще что? - обреченно спросил криминальный корреспондент.

- Жвачка анитиникотиновая. По дороге на работу вспомнила про тебя и купила. Жуй. Говорят, помогает.

Хамер вздохнул, сунул коробочку в карман и исчез за дверью.

Сати уселась за стол и открыла файл.

- Обувная фабрика, - пробормотала она и задумчиво уставилась в окно.- Что бы этакого написать? Начать, конечно, нужно как-то торжественно.... - она потянулась за коробкой с печеньем. - Но как? А в конце обязательно, что "обувная фабрика уверенно смотрит в будущее". Так... в будущее...

Забренчал старый телефон внутренней связи. Сати, не отводя глаз от монитора, нашарила черную трубку, обмотанную изолентой.

- Але...

- Привет, Сати! - заорал прямо в ухо жизнерадостный голос фотокорреспондента Аверченко. - Ты помнишь, что нам на выезд скоро?

- Помню, помню, - недовольно проворчала Сати: ездить на репортажи с Аверченко она очень не любила. - Съездим, не переживай. Готовься пока морально.

- Мы ведь, кажется, в ресторан едем? Это хорошо! Люблю я на такие съемки ездить. Само собой, прежде чем о ресторане писать, надо же все попробовать, так ведь?

В груди Сати ворохнулись неприятные предчувствия. Фотокорреспондент, несмотря на щуплое телосложение, отличался поистине богатырским аппетитом. Когда рекламная съемка происходила в продуктовых магазинах, кафе или ресторанах, он решительно настаивал на дегустации, а, дорвавшись, дегустировал обстоятельно, неторопливо, вдумчиво и увести его от стола было не так-то просто.

- Аверченко, - зловещим голосом прошипела Сати в трубку. - Предупреждаю сразу: попробуй только в этом ресторане хоть что-то сожрать! Только попробуй! Я тебя тогда своими руками... - она умолкла, лихорадочно соображая, чем бы пострашней припугнуть прожорливого коллегу, но в голову, как назло, ничего не приходило. Пришлось обходиться банальными угрозами. - Пеняй на себя, в общем, ясно?!

- Конечно, конечно, - поспешно согласился тот - Я и есть-то не хочу. Так разве, попробовать немножко. Ну, мы едем? Я уж собрался, на вахте тебя жду.

- Едем, едем, - недовольно буркнула она и брякнула трубку на рычаг. Потом отодвинула в сторону рекламные буклеты обувной фабрики, забросила в рюкзак диктофон и сбежала вниз по лестнице.

Аверченко поджидал Сати, сидя на ступеньках крыльца. Зажав в зубах сигарету, он внимательнейшим образом изучал свежий номер "Интим-газеты".

- Машины сегодня нет, так что пойдем на остановку. А по дороге я расскажу, как себя в ресторане вести нужно. Проинструктирую, в общем. Ясно?

Он с готовностью кивнул и Сати приступила к инструктажу:

- Значит так. Если они скажут: "Не хотите ли у нас отобедать за счет заведения?", ты тут же говоришь: "Нет, спасибо, я уже обедал". И стоишь на своем насмерть! Обедал - и точка. Если они будут предлагать попробовать какое-то блюдо, ты...

Когда они поднялись на "красную линию", главную улицу города, и подошли к остановке, подробный инструктаж был, наконец, закончен. Сати подозрительно посматривала на фотокора: слишком уж покладисто тот соглашался со всем, что она говорила!

- Ты все понял? - уточнила она еще раз. Коллега поспешно кивнул.

Подкатил новенький синий троллейбус, Сати устроилась на мягком сиденье и, рассеянно поглядывая в окно, на время забыла и о ресторане и об Аверченко.

Проплыл мимо старинный серый особняк, где было раньше Дворянское собрание, а ныне находился театр юного зрителя, блеснули на солнце зеркальные витрины кофейни, промелькнул офис крупной торговой кампании - красивый дом с лепниной, дубовыми дверьми и высокими фонарями у входа. Возле булочной "Колосок" толпился народ: здесь выпекались самые вкусные в городе плюшки и покупатели норовили прийти пораньше, чтобы купить сдобу еще теплой. Рецепт изготовления знаменитых плюшек директор булочной хранил в строжайшем секрете, опасаясь происков конкурентов.

Возле нарядной главной площади с яркими клумбами и фонтанами троллейбус остановился. На площади уже с утра было оживленно: к местному "Белому дому" подкатывали машины, возле фонтанов, поджидая гостей города, слонялись фотографы, гуляли мамаши с колясками.

Троллейбус мягко тронулся и покатил дальше.

За ажурной решеткой потянулся парк, открылся вид на маленькую площадь перед театром музыкальной комедии. За театром виднелся крошечный скверик. Сати скользнула взглядом по площади, по зеркальным стеклам, за которыми виднелся пустой холл, по зелени сквера и отвернулась.

... За все это время она видела великого мага всего один раз, поздней осенью, когда, перелистывала газетную подшивку и случайно наткнулась на собственную статью о печальной судьбе матери, искавшей без вести пропавшего сына. Сати припомнила историю, вспомнила приятеля Тильвуса Серегу, который вызвался тогда отвезти женщине котенка - конечно, надо было позвонить и узнать, что к чему, но, Сати, в текучке повседневных дел просто-напросто забыла об этом. Теперь же, рассеянно пробегая глазами газетные строчки, она решила пусть и с опозданием, но все же выяснить, как прошла встреча, потянулась за телефоном, а уже через минуту, вне себя от бешенства вылетела из редакции, по пути чуть не сбив с ног Никиту. Сисадмин в дребезжащей старой машине нагнал ее уже на "красной линии" и вскоре Сати оказалась в сквере возле театра музыкальной комедии, где и застала компанию в полном составе. От внезапного появления разъяренной гостьи приятели опешили и ей удалось пару раз основательно заехать бывшему художнику по морде, прежде чем опомнившиеся Никита и Тильвус оттащили ее в сторону. Поняв, что добраться до Сереги уже не получится, она, кипя от злости, принялась рассказывать, что произошло. В коротком телефонном разговоре выяснилось, что Серега отвез котенка, был приглашен в гости и пару раз навещал женщину, терпеливо выслушивая рассказы о погибшем сыне, а потом, в один прекрасный день, откушав чаю, покинул гостеприимный дом, прихватив с собой все скудные сбережения пенсионерки. Вот это Сати и изложила всей компании, попутно коротко и выразительно охарактеризовав Серегу несколькими словами, услыхав которые Никита недовольно кашлянул: он очень не любил, когда девушки употребляли такие выражения. Но Сати до этого и дела было мало: она наградила Серегу еще парочкой крепких словечек, плюхнулась в машину и хлопнула дверцей так, что старая японка испуганно крякнула.

С тех пор, если путь Сати пролегал мимо театрального сквера, она специально делала крюк, обходя театр по соседней улице: ей больше не хотелось видеть ни великого мага, ни его друзей.

Наконец, водитель троллейбуса объявил нужную остановку и фотокорреспондент Аверченко торопливо вскочил с места.

- Приехали, - радостно сказал он. Выезды на съемки в кафе, рестораны и прочие заведения общепита всегда приводили его в замечательное расположение духа. - Эх, поедим сейчас! То есть, я хотел сказать, поработаем, - тут поправился он, заметив пристальный взгляд Сати.

- Про инструктаж помнишь?- сердито спросила она. - Как только я скажу - "до свидания", мы поднимается и уходим. Даже если в ресторане осталось что-то тобой несъеденное. И чтоб никаких заявлений: "Мне необходимо сфотографировать вот эти салаты, отдел деликатесов и ведро черной икры". Ясно?

- Конечно, - фальшивым голосом успокоил ее фотокор и облизнулся. - Я все понял!

- Ну, смотри мне! - пригрозила Сати. Что-то подсказывало ей, что про инструктаж фотокор забудет сразу же, как только переступит порог ресторана. - Иначе я с тобой потом разберусь!

Разобраться с прожорливым фотокорреспондентом по горячим следам не удалось: сразу после окончания съемок он исчез с такой скоростью, что Сати и глазом не успела моргнуть.

- Ну, погоди же у меня, - бормотала она сквозь зубы, поднимаясь на четвертый этаж. - Явишься ты завтра на работу...я тебе устрою сцену у фонтана! Ты у меня забудешь, как рекламодателей объедать и редакцию позорить!

В редакции никого, кроме Хамера не было. Криминальный корреспондент по своему обыкновению, делал несколько дел сразу: жевал антиникотиновую жвачку, с удивительной скоростью набирал на компьютере текст и разговаривал с кем-то по телефону.

- Ну, как зоомагазин? - поинтересовалась Сати, дождавшись пока он закончит разговор. - Удачно съездил? - и, не дожидаясь ответа, начала: - Представляешь, приезжаем мы с Аверченко в ресторан, а он, гад, и говорит...

- Нормально, - коротко ответил Хамер, с размаху шмякнув трубку на рычаг.

Сати прекратила описывать злодеяния фотокора и пригляделась к коллеге.

- Что, в магазине никого не убили? - спросила она с сочувствием. - Да, неприятно...но ты не переживай, город большой, к выпуску газеты еще успеют.

- А ну, как не успеют? - мрачно спросил Хамер, продолжая барабанить по клавиатуре. - О чем писать?!

Сати вынула из рюкзака сверток.

- Бутербродик хочешь? С малосольным лососем, с лимончиком? В ресторане угостили, - она принялась разворачивать бумагу. - Кстати, не тебе успела тебе сказать, я как раз Аверченко убить собираюсь. Хочешь об этом написать?

Хамер прекратил печатать.

- А точно убьешь? - подозрительно спросил он. - Не передумаешь?

- Точно. После сегодняшнего визита в ресторан жить ему совершенно незачем. Представляешь, я его еле оттуда увела! Ест и ест! Ест и ест! Директор уж заволновался, что посетителям ничего не останется...

Криминальный корреспондент повеселел и потянулся за угощением.

- Хорошо бы.... Я бы тогда большую заметку написал, - размечтался он, откусывая половину бутерброда. - С фотографиями! И заголовок придумал бы какой-нибудь этакий... чтоб звучало зловеще. "Смерть фотокорреспондента", например. А? Как тебе?

Сати отрицательно мотнула головой.

- Такой заголовок ответственный секретарь не пропустит. Скажет: "Банально" и ведь прав будет. Получше придумай.

Дата добавления: 2015-10-28