Воин сновидений 1 страница

Глава-1

Палач с досадой оглядел толпу и вздохнул: народу у виселицы собралось совсем немного. От этого он чувствовал себя примерно так, как избалованный вниманием публики популярный комедиант, выпорхнувший на сцену и обнаруживший, что зрительный зал почти пуст.

И не то, чтобы ремесло заплечных дел мастера пришло в упадок, наоборот! Просто время наступило смутное, и казни перестали быть редкостью. Казнили за конокрадство, за дезертирство, за грабеж на торговых трактах и за многое другое - понятное дело, народ пресытился зрелищами! Конечно, за каждую казнь исправно платили городские власти, но палач втайне считал себя натурой артистической и очень ценил внешнюю сторону своего дела. Работать почти при полном отсутствии благодарных зрителей было очень неприятно.

Палач снова вздохнул. Даже в таком небольшом городишке как этот, городские площади украшали целых три виселицы! На двух из них свежий морской ветер лениво покачивал трупы. По распоряжению городских властей, тела должны висеть еще четыре дня, "для вразумления и устрашения", как назидательно выражался смотритель площадей.

Итак, две виселицы уже были заняты, третья же пока что пустовала. До сегодняшнего дня.

Палач хмуро взглянул на молодого темноволосого парня: тот балансировал на шатком березовом чурбаке, на шее его уже была надета толстая веревочная петля и подручный палача ожидал только команды, чтобы выбить чурбак у него из-под ног. Палач поморщился.

Да, уровень клиентов в последние годы сильно понизился! Давным-давно не приходилось, к примеру, отрубать головы благородным людям, потому-то маска и кожаный фартук валялись в сундуке, а палаческий меч ржавел без дела. Простонародье вполне удовлетворялось обычной пеньковой веревкой. Но, несмотря на это, палач делал свое дело добросовестно и вел казнь, как положено. А положено было три раза спросить, не пожелает ли кто-нибудь выкупить жизнь преступника, приговоренного к повешению. Палач потянулся за ножом и принялся вычищать грязь из-под ногтей.

- Ну, не желает ли кто-нибудь из горожан выкупить этого бандита? - скучным голосом поинтересовался он, не глядя на притихшую толпу.

По давней договоренности, палачи получали половину серебряной монеты за каждого казненного. Когда-то эти были неплохие деньги, но в последнее время марки обесценивались с такой скоростью, что только искренняя любовь к своему ремеслу удерживала палача от того, чтобы не плюнуть на все и не заняться другим, более прибыльным делом. К тому же, если сейчас найдется какой-нибудь сердобольный глупец и выкупит парня, то уплывет и половина марки: деньги полагалось полностью сдавать в городскую кассу.

На предложение о выкупе никто не отозвался. Настроение палача немного повысилось.

- Я говорю, нет ли желающих, заплатить за жизнь этого убийцы несколько монет? Парень, глядите-ка, молодой, крепкий, здоровый, сгодится в хозяйстве. Возможно, отработает деньги, что вы за него заплатите, если конечно, раньше не прирежет вас. Сами знаете, при каких обстоятельствах он попал на виселицу...

Негустая толпа собравшегося народа молчала.

Осужденный на казнь неловко переступил ногами на чурбаке. Руки у несчастного были связаны и удерживать равновесие было нелегко.

- Нет желающих? - палач поднялся и расправил плечи. - Ну, как хотите. Спрошу еще раз. Не желает ли кто-нибудь внести выкуп за этого человека? Гляньте-ка на него повнимательней. Это ничего, что он зарезал двух стражников... сдается мне, что он - добрейшей души человек и хороший работника. Следите только, чтоб у него не оказалось ножа под рукой - и все будет в порядке!

Послышалось цоканье копыт, из бокового переулка выехал всадник на вороном коне. Заметив толпу, всадник остановился, затем тронул коня и подъехал ближе. Палач насупился: с казнью нужно было торопиться, не то, чего доброго этот человек захочет выкупить осужденного! Палач глянул искоса: мужчина средних лет, в черных волосах, стянутых в хвост, поблескивает кое-где седина, на плечи наброшен черный дорожный плащ, руки затянуты в перчатки. Похоже, не из бедных! Такому вполне может прийти в голову блажь швырнуть деньги на ветер!

Палач заторопился.

- Спрашиваю в последний раз, никто не...

- Что стоит выкуп? - выкрикнула рыжеволосая девушка, стоявшая в первых рядах зевак. Всадник скользнул темными глазами по ее взволнованному лицу и чуть заметно усмехнулся. Осужденный впился в девушку взглядом, полным надежды.

- Пять серебряных монеты, Селия, дочь рыбака, - нехотя отозвался палач. Та помрачнела.

- Почему так дорого? - с досадой спросила Селия.

- Он зарезал двоих, - пояснил палач. - Назначено по две монеты за жизнь каждого. И еще одна - в уплату за мой труд. Я тоже должен что-то заработать? Или ты думаешь, палач может работать бесплатно, из любви к искусству? Кроме того, из своего заработка я же еще должен заплатить помощникам, - палач кивнул в сторону двоих подручных, лениво подпиравших столб виселицы.

Селия расстроенно промолчала, пересчитывая деньги в маленьком потертом мешочке.

- Может, возьмешь пока одну, а остальные я принесу тебе...

- Ох, Селия, - палач сделал знак одному из помощников и тот подошел к осужденному поближе. - Я бы рад уступить такой красавице, как ты, да порядок есть порядок! Выкуп должен быть внесен тут же, пока человек стоит под виселицей!

Парень бросил быстрый взгляд на всадника, лицо того по-прежнему оставалось невозмутимым.

- То есть, желающих выкупить эту никчемную жизнь нет? Что ж, правильно!

Палач махнул рукой подручному, стоявшему за спиной осужденного, тот ловко выбил из-под ног жертвы березовый пенек и тело несчастного закачалось на веревке.

Толпа, негромко переговариваясь, разошлась. Покинула площадь и рыжеволосая Селия, вытирая слезы сомнительной чистоты фартуком. Всадник проводил ее задумчивым взглядом, тронул жеребца и, не оглядываясь, поехал прочь.

Возле виселицы ненадолго задержались лишь помощники палача: по обычаю они бросали кости, кому достанутся сапоги и одежда мертвеца. Вскоре ушли и они.

На город медленно опустился темный и сырой осенний вечер. Шаркая башмаками, притащился старик-фонарщик, зажег на площади чадящие фонари и побрел дальше. Издалека доносились пьяные голоса и женский визг. Внезапно послышался цокот копыт по булыжнику, к виселице приближался человек на вороном коне. Остановив жеребца, он внимательно огляделся: вокруг не было ни души. Всадник тронул коня рысью, на ходу вытаскивая меч. Одним взмахом он перерубил веревку и тело с глухим стуком, обрушилось на землю. Человек остановил коня и вложил меч в ножны.

От увиденного сделалось бы не по себе даже видавшему виды палачу: тело казненного пошевелилось. Затем повешенный сел, ослабил узел веревки, стащил петлю с шеи и отбросил в сторону.

- Фу, наконец-то... Ты не слишком торопился, - проговорил он с упреком. - Кстати, я видел тебя в толпе зевак! Ты мог бы мне и помочь, а? Слышал же: меня можно было выкупить. И всего за каких-то пять серебряных монет! Проклятье! - с досадой воскликнул казненный. - Что за унижение: мою жизнь оценили так дешево: пять серебряных монет! Неужели я не стою большего?!

Он поглядел на всадника снизу вверх.

- Почему ты не заплатил, Хокум?

- Хотел поглядеть, как ты выкрутишься, - хладнокровно ответил тот. - А вместо этого ты дал себя повесить. Бездарное зрелище! Тильвус, ты теряешь квалификацию.

- Бездарное?! Ничего подобного, - парень легко вскочил с земли. - Я целых пять минут дрыгал ногами! Дольше просто не стоило: палач бы удивился этакой живучести. Ну и тип... знал бы ты, о чем он думал, пока проводил казнь! Да и помощники его ничуть не лучше. Подлые негодяи: украли мои сапоги! Я, честно говоря, опасался, что они и штаны стянут... нет ничего хуже, чем болтаться на веревке в подштанниках!

- Могли и на них позариться. Я слышал, что подручные палача ничем не брезгуют.

- Проклятые извращенцы, чего от них ждать, - недовольно проворчал Тильвус. - По счастью, они ограничились лишь сапогами. И на том спасибо...

Он отряхнул штаны и одернул рубаху.

- А при чем тут моя квалификация?! Ты видел: вокруг было полно народу. Вздумай я исчезнуть, сколько шуму бы было! И опять поползли бы самые нелепые слухи о чародеях! Я и подумал: если уж им так хочется меня повесить, пусть повесят и успокоятся.

Всадник спрыгнул с коня, пошарил в сумке и бросил на землю сапоги.

- Держи. Так что там болтал палач? - поинтересовался он, продолжая рыться в сумке, в то время, как Тильвус, прыгая на одной ноге, натягивал сапог. - Ты и вправду зарезал двоих? Зачем?

Он вытащил скомканную суконную куртку и протянул парню.

- Даже и не думал, - махнул рукой Тильвус. - Видел ту, рыженькую, что хотела меня выкупить? Вот из-за нее некоторым образом, я и угодил на виселицу.

- Я так и знал, - со вздохом проговорил Хокум.

Тильвус натянул куртку и принялся зашнуровывать рукава.

- Что ты так и знал?

- Что без женщины тут не обошлось.

- Глупости, - отмахнулся Тильвус. - Я всего-навсего шел мимо... и вдруг у городских ворот натыкаюсь на эту красотку. Два стражника хотели с ней позабавиться... гм... и кто меня дернул вступиться? Сто раз давал себе слово не ввязываться в подобные истории.

- Не пробовал хоть раз его сдержать?

- Я внушил им, что швырнул на землю кошель с деньгами... видел бы ты, как они кинулись драться из-за пригоршни золотых монет! Слово за слово - молодцы схватились за ножи, я и оглянуться не успел, как они прирезали друг друга. Признаться, не ожидал от них такого...

- А дальше?

- Дальше девица собиралась вознаградить меня за отвагу немедленно, прямо... э... ну... под городской стеной... и...

- Понятно, - процедил Хокум.

- Проклятье, на самом интересном месте явился городской патруль и что он увидели?

- Гм...

- Два трупа! Конечно, если б я заметил солдат раньше, я бы смылся. Ну, а раз не успел, пришлось топать на виселицу. Но ты видел - она пыталась выкупить меня! Я ей понравился.

Хокум хмыкнул.

- Да ладно, старина, - беззаботным тоном сказал Тильвус. - Все это сущие пустяки, даже говорить не стоит.

Он одернул куртку.

- А где бы нам перекусить? Повешение отнимает столько сил!

- Тут рядом, на соседней улице, есть чудесный кабачок, называется "Под виселицей", - не без ехидства подсказал Хокум. - Не хочешь зайти? По слухам, там отлично жарят мясо.

- Мясо? Это бы хорошо... да я слышал, туда частенько заглядывают стражники. Вдруг нагрянут те, что притащили меня на виселицу? Еще узнают меня, чего доброго? Удивятся, пожалуй, если увидят за столом того, кого они только что повесили, а?

- Да уж... - проворчал Хокум. - Тогда придется прогуляться подальше.

Он двинулся прочь от виселицы, ведя коня в поводу.

- Пройдемся немного: возле площади Гончаров знаю приличный трактир "Оборотень и серебряная стрела".

- Приятное название, - не остался в долгу Тильвус. - Небось, любишь туда заглядывать?

- Да брось, - хмыкнул его спутник. - Здешние чародеи так прижимисты, что экономят на всем: они давным-давно делают наконечники стрел не из чистого серебра, а из сплава. Половину серебра прикарманивают, ну, что делать! Всем жить надо. Понятное дело, такие серебряные стрелы никакого вреда мне принести не могут...

Они отходили от площади все дальше. Окраина почти тонула во мгле, и приходилось довольствоваться только светом из окон трактиров и настежь открытых дверей. Некоторые же проулки, где проживали добропорядочные граждане, уже перегородили на ночь цепями.

Вскоре Хокум и Тильвус свернули на одну из улиц, тянувшихся вдоль морского берега, где было множество небогатых харчевен. У коновязи, где в ожидании хозяев фыркало несколько лошадей, Хокум тоже привязал своего коня и вслед за Тильвусом вошел в трактир.

В большом зале с низким потолком, в дальнем углу которого рдел углями огромный очаг, было многолюдно. Помощник повара, утираясь не самым свежим полотенцем, поворачивал тушу кабана, следя за тем, чтобы мясо подрумянивалось со всех сторон. Вдоль стены стояли громадные пивные бочки и расторопная прислуга, наполнив глиняные кружки, относила к столам. Сидевший возле двери широкоплечий вышибала, быстро и внимательно оглядел вошедших. Драки в трактирах происходили частенько и приносили хозяевам изрядный ущерб: изволь после каждой потасовки чинить стулья, столы да покупать новую посуду. А посетители, как справедливо считал хозяин трактира. должны не драться, а есть и пить, да побольше, а денежки - ручейком перетекать из их собственных карманов в его, хозяйский, карман. Драки же этому препятствовали, так что, рано или поздно каждый трактирщик раскошеливался на крепкого и сильного помощника: дешевле платить жалованье вышибале, чем постоянно оплачивать ремонт.

Вышибала отвел взгляд от Хокума и Тильвуса и сосредоточил внимание на дальнем угловом столе: сидевшие за ним выпили уже немало и, судя по всему, начали выяснять отношения. Разговор уже шел на повышенных тонах и вышибала на всякий случай нащупал дубинку, стоявшую возле стены.

Тильвус и Хокум устроились за столом неподалеку от очага. Вскоре подбежавший хозяин брякнул на стол пару деревянных тарелок и блюдо с крупно нарезанными ломтями хлеба. Хокум заказал пива и, прихватив свою тарелку, вслед за Тильвусом направился к очагу. Помощник повара, мастерски орудуя длинным острым ножом, срезал с туши несколько ломтей горячего запеченного мяса. С полными тарелками, они вернулись за стол и принялись за еду.

- Ну, говори, - с полным ртом проговорил Тильвус. - Ты ведь не зря здесь появился? Что, очередное задание? Опять кого-то нужно отыскать?

- Посланцы Ордена Квенти никогда не появляются просто так, - назидательно сказал Хокум, разрывая горячее мясо крепкими белыми зубами. - Наш бог - покровитель дорог и странствий. А наше дело - служить ему, разыскивая тех, кто пропал, спасая тех, кто в беде, укрывая бегущих, помогая всем потерявшимся и ищущим.

Тильвус закатил глаза.

- Знаю, знаю, слышал сто раз, когда обучался магии в школе нашего монастыря... так что можешь сразу переходить к делу.

- Ничего, кое-кому не помешает послушать еще разок, - проворчал Хокум. - Не припомню что-то, что ты особым прилежанием не отличался. Получить за один год восемнадцать предупреждений - это надо умудриться! Откровенно говоря, я, как куратор Ордена, частенько подумывал, не выгнать ли такого ученика в шею.

- Нашел, что вспоминать, - отмахнулся Тильвус. - Скажи лучше, новичков все еще пугают жуткими историями про оборотней? Помнится, когда я попал в школу, мне первым делом сообщили, что куратор Ордена - оборотень и в полнолуние ему на глаза лучше не попадаться.

Хокум усмехнулся.

- Пугают. Видел бы ты, с какой скоростью они удирают от меня по коридору! Будто за ними гонится голодный гоблин! Ладно, давай о деле.

Он отодвинул тарелку.

- Сам знаешь, иной раз магам нашего Ордена приходится заниматься еще кое-чем... например, расхлебывать последствия неудачного применения магии.

- Опять? - недовольно проворчал Тильвус, не отрываясь от еды. - Сколько уже можно? И кто вляпался на этот раз?

Хокум подозрительно оглянулся по сторонам.

- Король Наргалии, - сказал он, понизив голос. - Правящий монарх соседнего государства.

Тильвус перестал жевать

- Ого, - сказал он, подумав. - Ничего себе...

- Он, между нами говоря, человек недалекий, - продолжал Хокум вполголоса. - Знаешь сам, одни люди рождаются с магическими способностями, с задатками и склонностью к чарам, у других же этого нет и в помине. Возможно, человек больше всего на свете хочет быть чародеем, но если у него в крови нет магии - что можно поделать?! Только смириться и жить, как живут тысячи обычных людей. Однако, наргалийский правитель вбил себе в голову, что раз он король, то может все! В том числе и стать магом. Великим.

- Магом? - понимающе переспросил Тильвус, набивая рот хлебом. - Великим?

- Его подданным не до смеха. Наргалийские чародеи в панике! Ты знаешь: большинство из них - заурядные маги, звезд с неба не хватают, делают честно свою работу: обеспечивают дождь на урожай, врачуют, немного приторговывают амулетами и зельями от зубной боли, исправно платят налоги в государственную казну и прочее. Добропорядочные граждане, мирные обыватели...

Тильвус презрительно хмыкнул.

- Представь, как они изумились, когда король внезапно вспомнил об их существовании! Вспомнил, вызвал во дворец и заявил, что желает изучать магию! Что им оставалось делать? - Хокум пожал плечами. - С королем не поспоришь.

- Чему ж они его научили? - жуя, поинтересовался Тильвус.

- Чему можно научить человека, неспособного к магии? Так, разным фокусам, вроде неожиданного исчезновения одежды на придворных дамах...

Тильвус захохотал.

- Да, я помню, ты развлекался точно так же, когда только-только поступил в школу Ордена и освоил парочку заклинаний, - неодобрительно проговорил Хокум. - Это был первый год обучения?

- Второй, - поправил Тильвус, вытирая слезы. - Ну, а что ты хочешь? Мне было тогда семнадцать... самый подходящий возраст для изучения этой части магии. Ну, ты же сам требовал: вызубрил заклинание, учись его применять! А что же король?

Хокум вздохнул.

- Дальше - хуже: он освоил заклинание перемещения.

Тильвус вытаращил глаза.

- Что?! Как это?

- Так написано в письме, которое мне вчера доставили. Дардрос привез, один из старейших чародеев Наргалии. Милейший старичок, из тех, что мухи не обидит. Когда я стал допытываться, каким образом король узнал о подобном заклинаний, бедняга так разволновался, что на него смотреть жалко было. Видно, его величество от скуки рылся в магических книгах и наткнулся кое на что. Прочитал, пришел в восторг, вызвал главу чародейского Ордена, Текуса...

- Бедняги...

- Вот именно. Сиятельный самодур уже почти решил отрубить ему голову! Старый чародей покряхтел, помялся - да и рассказал суть заклинания. Говорит, был уверен, что у того все равно ничего не выйдет, но...

- А дальше? - Тильвус еле сдерживал смех. - Хочешь, скажу, что дальше было?

Хокум покачал головой.

- Не угадаешь. Совершенно случайно рядом оказалась одна из придворных дам. Фаворитка короля.

Тильвус снова захохотал.

- Это еще лучше, чем я думал!

- Ну да, - Хокум покрутил в руке кружку.- Странно, но заклинание сработало. Король стал очаровательной розовощекой пухленькой блондиночкой. А юная Лусия - так, кажется, ее зовут - превратилась в бородатого мужчину сорока с лишним лет.

Он покосился на Тильвуса, который покатывался со смеху.

- Они пытались... - с трудом выдавил он. - Пытались вернуться в свои тела?

- Пытаться-то пытались, но... король... то есть, Лусия, немедленно вызвала во дворец всех чародеев, те принялись за дело, да безуспешно. Его величество, видно, брякнул что-то не то, когда произносил заклинание: может, произнес с другой интонацией, может, поменял местами пару букв. Контр-заклинание не сработало!

Тильвус в изнеможении опустил голову на руки.

- Представляю, что творится сейчас во дворце! - выговорил он сквозь смех.

- Ну, все держится в строжайшем секрете, само собой. Знают только несколько приближенных к корою, да чародеи. Они, понятное дело, в отчаянии. Могу их понять: король безостановочно рыдает, а Лусия в бешенстве мечется по дворцу, рычит и обещает четвертовать, повесить и посадить на кол всех магов одновременно, если они не исправят ситуацию!

Он покачал головой.

- Наргалийские маги просят помощи нашего Ордена.

Тильвус подпер щеку ладонью и улыбнулся.

- А я бы оставил все, как есть, - мечтательно проговорил он. - Так интереснее.

- Отнесись-ка к делу посерьезнее! - нахмурил брови Хокум. Парень тут же присмирел.

- Наши жрецы посоветовались с Квенти. Он решил, что этот человек заслуживает помощи.

- Ну, если так повелел Квенти, - несколько разочарованно пробормотал Тильвус. - Спорить не приходится.

- Вот именно. Сам король Наргалии - фигура незначительная. Но его сыну, который родится через три года, предстоит сыграть важную роль в объединении разбитых королевств.

Тильвус вздохнул.

- Ладно...

- На сей раз нам придется заниматься этим делом вместе, - деловито сказал Хокум. - Все-таки, король. Но я отправлюсь в Наргалию тайком, так что об этом никто не узнает. Имей в виду, если что - буду рядом. Возможно, все пойдет гладко, ты сможешь снять с короля заклинание. Надеюсь, у его величества после всего этого надолго пропадет охота баловаться с магией... - с досадой пробормотал он. - Если же обратное заклинание грозит королю малейшей опасностью, придется нам доставить горе-чародея сюда. Наргалийцы обеспечат охрану. Привезем в Доршату и снимем заклинание здесь.

- Повезем их обоих? - уточнил Тильвус.

- Нет, только Лусию...тьфу ты, короля! А сама она в образе монарха, останется во дворце. Его величество не хочет, чтобы придворные что-то заподозрили. Понятное дело, кому ж охота выставлять себя круглым дураком... а отъезд фаворитки подозрений не вызовет. Король объявит, что лишает ее своей благосклонности, удаляет от двора и она, расстроенная этим, едет развеяться в Доршату.

- Понял, - без особой радости проговорил Тильвус. - Хорошо, хоть разыскивать никого не нужно. А то в прошлый раз, - он хмыкнул. - Я отыскивал одного человека... купца. Мне пришлось порядком порыскать по всем Пяти Княжествам Дакена!

Хокум пожал плечами.

- Ну, ты же его отыскал. Квенти решил, что купец достоин жизни, потому что невольно окажет влияние на кое-какие события в будущем - вот ты и отправился на поиски.

- Да уж... - проворчал Тильвус. - Все прошло прекрасно, если не считать того, что сначала меня чуть не прикончили дакенцы, а потом и сам купчишка. Кинулся на меня с оружием: вообразил, что покушаюсь на его драгоценную персону! Пришлось отобрать меч, пока он не порезался и дать пару раз по шее... то есть, я хотел сказать, сунуть ему под нос браслет Кверти и объяснить, что отныне его никчемная жизнь вне опасности, - поправился Тильвус. - После этого он кинулся на меня еще раз: обнимать. Чуть не задушил от счастья...

Тильвус покачал головой и взглянул на браслет, обхватывающий запястье: узкий кожаный ремешок с серебряными накладками. Такие браслеты носили все, кто был причислен к Ордену Квенти. Был такой и у Хокума, только знак Квенти был золотым: куратор Ордена предпочитал не иметь дела с серебром.

Ну, что? Если берешься за дело, говори.

- Обязательно каждый раз задавать этот вопрос? - вздохнул Тильвус. - Как будто я могу отказаться...

- Вопрос - часть ритуала, - пожал плечами Хокум. - Имей в виду, ты должен выехать сегодняшней ночью. А я поеду завтра утром - нужно закончить кое-какие дела.

- Что за спешка?! - недовольно протянул Тильвус, украдкой поглядывая в сторону: наступал час, когда подвыпившие мужчины искали развлечений и за соседним столом уже появились две девицы, наметанным глазом осматривая посетителей и безошибочно оценивая их платежеспособность.

- Времени в обрез. Я пообещал, что ты будешь в Наргалии через два дня, так что...

Одна из девиц бросила заинтересованный взгляд в сторону Тильвуса, тот готовностью улыбнулся в ответ.

- Выметывайся отсюда и побыстрее: дело не терпит отлагательств! - зарычал Хокум. - Лошадь и деньги получишь на постоялом дворе "Бродяга" - как обычно. Имей в виду - задержишься в Доршате больше чем на час - и я лично прослежу, чтоб ты еще пару лет побегал рядовой ищейкой!

- Ладно, ладно, - пробурчал Тильвус, снова украдкой глянув на веселых девиц. - Но хоть час-то у меня есть?!

...Летнее солнышко выкатилось из-за синих сопок, что стояли за рекой, на самом краю света и принялось карабкаться по небосклону, поднимаясь выше крон тополей и крыш многоэтажных домов. Туман, укрывавший реку, рассеялся и стал виден большой, шумный город, раскинувшийся на берегу реки. Зазвенели трамваи, зашумели машины, и над рекой поплыл низкий звучный гудок: к пристани медленно подходил большой белый теплоход "Даурия". С палубы открывался прекрасный вид на старый парк с ротондой, нарядную набережную с цветниками и разноцветными тентами, в зелени деревьев виднелся красивый белоснежный дом, принадлежавший раньше последнему генерал-губернатору. Губернаторами, в разное время правившими краем, жители города гордились и с большой охотой рассказывали гостям их биографии, подробно объясняя, кто чем был славен. Из рассказов горожан следовало, что решительно все губернаторы были людьми достойными, мудрыми, дальновидными, немало сделавшими для процветания далекого края.

Теплоход прошел мимо парка, мимо длинной галечной отмели, где возле огромного ствола, вынесенного на берег половодьем, устроилась на ночлег парочка бездомных бродяг, и повернул к дебаркадеру.

... От теплоходного гудка великий маг пробудился и спросонья невольно потянулся к запястью левой руки, чтобы нащупать браслет Квенти - полоску коричневой кожи с серебряными накладками, но тут же вспомнил, что и встреча с Хокумом, и рассказ про короля Наргалии - все это происходило давным-давно, а сейчас просто приснилось ему. Это был приятный сон, но Тильвус помнил точно, что сегодняшней ночью ему снилось еще кое-что, но об этом, другом сне он вспоминать не хотел. Это было в прошлом, вот пусть там и остается.

Великий маг сел, протер глаза и, щурясь на солнце, стал разглядывать настоящее: галечную косу, широкую реку, зеленый остров посередине. Возле дебаркадера швартовался огромный теплоход "Даурия" и гремел бравурный марш.

- Сидор, - бодро сказал маг, подробно оглядев пейзаж, и оставшись вполне доволен увиденным. - Вставай! Утро уже.

- Безобразие, это самое, - заворчал приятель. - Поспать, значить, людям не дают! То пароходы дудят, то музыка играет!

- Точно, - поддержал Тильвус. - Жалобу вот на них напишем. А чего? Напишем и губернатору подадим!

Сидор сел, расправил длинные висячие усы, которые придавали ему необыкновенное сходство с Тарасом Бульбой.

- Жалобу - это бы хорошо. Да только не будет, значить, губернатор нашего брата бомжа слушать...

- Как это не будет? Еще как будет, - не согласился великий маг и побрел к реке умываться.

Ночевать возле воды было еще прохладно, но деваться было некуда. Вообще-то, имелось у друзей постоянное место обитания: скверик возле театра музыкальной комедии. Там уютно и спокойно, совсем по-домашнему и если бы не субботник, который недавно затеяли работники театра, Тильвус с Сидором и сейчас ночевали бы в любимом скверике. Но ничего не попишешь: придется ждать, пока постригут кустарник, побелят деревья да приведут в порядок цветники.

Великий маг закатал штаны и побрел по воде. Возле берега шныряли стайки крошечных серебристых рыбок.

- Чего вам? - поинтересовался у них Тильвус. - А, спасибо... вам тоже доброе утро. Чем займусь? Да ничем особенным... по "красной линии" сейчас пройду, бутылки пустые соберу - вот и все мои занятия. "Красная линия"? Улица такая. Главная улица города. Город-то? Как бы вам объяснить...

Он задумчиво поскреб в бороде.

- Ну, как я вам его покажу, скажете тоже... мало ли, что вам любопытно! Любопытные какие... что? Я-то? Да так, никто. Бродяга я. Бомж, ясно? Ну, человек, у которого нету ничего, ни кола, ни двора... чего захихикали? Что смешного? Чего вы знаете? Ишь, догадливые какие...

Он поплескал в лицо холодной водой и вернулся к месту ночевки. Сидор уже поднялся и готовился к завтраку. Приятель был человеком по-деревенски основательным, степенным и спешки не любил: аккуратно расстелил на земле старую газету, выложил немудреные припасы и жестом пригласил Тильвуса приступить к трапезе.

- Работы у нас сегодня, это самое, невпроворот, - солидно говорил Сидор, прожевывая кусок холодного черствого беляша. - К цирку, значить, наведаться бы не мешало. Там, возле цирка-то ярмарка вчера какая-то была, так бутылок, наверное, видимо-невидимо. Только пешком идти-то придется, потому что на трамвай, это самое, денег-то нету.

- Обанкротились мы, - подтвердил великий маг. - Ну, да ладно, заработаем сейчас.

- Заработаем, это самое, если рассиживаться долго не будем да чаи с кофеями распивать, - кивнул Сидор.

И, наскоро перекусив, приятели побрели к набережной.

....Переполненный желтый "Икарус" неторопливо подкатил к остановке "Речной вокзал". Энергичные, успевшие загореть на майском солнышке пенсионеры-дачники, подхватили корзины с рассадой, лопаты, тяпки и бодро устремились к кассам на дебаркадере.

.Сати бросила вслед веселым дачникам завистливый взгляд. Хорошо бы сейчас прогуляться по набережной, полюбоваться прекрасным видом широкой реки с зеленым островом посередине, белоснежными речными трамвайчиками, яркими цветниками и старым парком, спускающимся к самой воде, побродить по дебаркадеру, возле которого стоял теплоход "Даурия". Но круглые старомодные часы на башенке речного вокзала показывали ровно десять утра, в редакции вот-вот должна была начаться планерка и опаздывать не годилось: шеф всерьез грозился штрафовать нерадивых подчиненных. Она вздохнула - прогулку приходилось откладывать до вечера - пересекла бульвар и направилась к серому четырехэтажному зданию с табличкой "Редакция газеты "Вечерний проспект".

Дата добавления: 2015-10-28