наступлению Цюй И не давал, приказав лучникам укрыться от стрел за щитами. 98 страница

Он был многомудрым правителем, как Сяо Хэ, Цао Цань.

Военному делу он отдал и тело и сильную волю,

Но не суждено ему было вернуть благоденствие Хань.

Когда Хоу-чжу вернулся в Чэнду, приближенный сановник доложил:

-- С границы сообщают, что, по приказу правителя Восточного У, военачальник

Цюань Цзун неизвестно с какой целью расположился с большим войском на

границе Бацю.

-- Что же делать? -- встревожился Хоу-чжу. -- Только похоронили чэн-сяна,

а Сунь Цюань уже нарушил союз и собирается вторгнуться в наши владения!

-- Я могу поручиться, -- сказал Цзян Вань, -- что если Ван Пин и Чжан Ни

с войском будут стоять в Юнане, а вы отправите к Сунь Цюаню посла с

извещением о смерти чэн-сяна, они к нам не вторгнутся. К тому же посол

разузнает, что делается в Восточном У.

-- Надо выбрать гонца красноречивого, -- сказал Хоу-чжу.

В ответ на его слова вперед вышел один из присутствующих и произнес:

-- Разрешите мне поехать в Восточный У!

Это был Цзун Юй, родом из Аньчжуна. Он занимал должность военного советника

и носил звание чжун-лан-цзяна правой руки.

Хоу-чжу назначил его послом, и Цзун Юй отправился в Цзиньлин. Явившись во

дворец Сунь Цюаня, Цзун Юй заметил, что все одеты в траурные белые одежды.

Сунь Цюань, притворяясь глубоко печальным, обратился к Цзун Юю:

-- Царства У и Шу стали как бы одной семьей. Но скажите, почему ваш

государь усиливает оборону Байдичэна?

-- Мне кажется, что этого требует обстановка, -- отвечал посол. -- Вы

усиливаете охрану границ Бацю на востоке, мы усиливаем оборону Байдичэна

на западе. Об этом излишне спрашивать!

-- Вы не уступаете вашему знаменитому послу Дэн Чжи! -- улыбнулся Сунь

Цюань и добавил: -- Мы уже знаем о смерти Чжугэ Ляна и, оплакивая его

кончину, повелели чиновникам носить траур. Однако, опасаясь, как бы вэйский

повелитель не вздумал в дни скорби вашего народа напасть на царство Шу, мы

усилили охрану Бацю. Наша единственная цель -- помочь вам, если будет

необходимо.

Цзун Юй почтительно поклонился. А Сунь Цюань продолжал:

-- Ведь мы заключили с вами союз! Как же можно его нарушить?

-- Сын неба послал меня сообщить вам о кончине чэн-сяна, -- промолвил

Цзун Юй.

Тогда Сунь Цюань взял стрелу с золотым наконечником, сломал ее и произнес

клятву:

-- Если мы нарушим союз, пусть погибнут наши сыновья и внуки!

Сунь Цюань назначил посла в царство Шу, повелев доставить Хоу-чжу дары,

благовония и все необходимое для свершения жертвоприношений.

Цзун Юй вместе с послом царства У вернулся в Чэнду. Представ перед Хоу-чжу,

он доложил:

-- Сунь Цюань проливает слезы по чэн-сяну и повелел своим чиновникам надеть

траур. Он поставил на охрану границы в Бацю еще несколько десятков тысяч

воинов только для того, чтобы вэйцы не посмели напасть на нас в дни нашего

горя. Других намерений у него нет. Он даже поклялся на сломанной стреле, что

не изменит союзу.

Хоу-чжу на радостях щедро наградил Цзун Юя и любезно принял посла.

Выполняя завещание Чжугэ Ляна, Хоу-чжу пожаловал Цзян Ваню звания чэн-сяна и

полководца; Фэй Вэю -- должность шан-шу-лина и право вершить делами

государства вместе с чэн-сяном; У И получил звание начальника конницы и

колесниц; Цзян Вэй также был повышен в должности; его и У И послали в

Ханьчжун охранять город от возможного нападения вэйских войск.

Ян И остался недоволен тем, что по занимаемому положению оказался ниже Цзян

Ваня. Он считал, что получил слишком ничтожную награду за свои большие

заслуги, и осмелился выразить недовольство Фэй Вэю:

-- Стоило мне после смерти чэн-сяна с войсками перейти в царство Вэй, и мне

не пришлось бы терпеть такую обиду!

Фэй Вэй передал его слова Хоу-чжу. Государь сильно разгневался и приказал

бросить Ян И в тюрьму и казнить.

-- Предавать казни Ян И не следует, -- вступился Цзян Вань. -- Правда, его

вина велика, но ведь он много лет провел с чэн-сяном и совершил немало

подвигов. Лучше лишить его чинов и званий.

Хоу-чжу послушался и, оказав Ян И милость, заменил казнь ссылкой в

отдаленный край Цзяцзюнь, где он должен был стать простым жителем.

Ян И не вынес такого унижения и покончил с собой.

В тринадцатом году периода Цзянь-син [235 г.] по летоисчислению династии

Шу-Хань, что соответствует третьему году периода Цин-лун правления

императора Цао Жуя, или в четвертом году периода Цзя-хэ правления императора

Сунь Цюаня, между тремя царствами Шу, Вэй и У войн не было. Можно лишь

отметить, что вэйский правитель Цао Жуй пожаловал своему полководцу Сыма И

звание тай-вэя и доверил ему власть над всеми войсками царства. Сыма И навел

порядок на границах и вернулся в Лоян.

Цао Жуй повелел возводить в Сюйчане храмы и дворцы. В Лояне он построил

дворец Чжаоян -- Солнечное сияние, храм Тайцзи -- Великий предел, и палаты

высотою в десять чжанов. Он воздвиг также храм Почитания цветов -- Чунхуа,

башню Голубого небосвода -- Цинсяо, а также башню Четы фениксов и пруд

Девяти драконов. Строительством ведал ученый Ма Цзюнь.

Строения эти отличались изумительной красотой. Повсюду были резные балки,

роскошные узорчатые колонны; блеск глазированной черепицы и золоченых

изразцов ослеплял глаза.

Со всей Поднебесной было собрано более тридцати тысяч искусных резчиков и

более трехсот тысяч мастеров. Работы шли днем и ночью. Силы народа

истощались, и ропот не прекращался.

А Цао Жуй повелел взять на работу еще и землекопов для садов Фанлинь, а

самих чиновников заставлял таскать бревна и землю. Сы-ту Дун Сюнь представил

Цао Жую доклад, пытаясь образумить его:

"Начиная с периода Цзянь-ань в стране идут непрерывные войны, люди гибнут в

битвах, дома пустеют. В живых остались только сироты, старцы и калеки. Если

вы хотите расширять свои тесные дворцы и палаты, это следует делать

постепенно, не нанося ущерба земледелию. То, что у нас сейчас строится, не

приносит никакой пользы.

Государь, вы должны уважать своих сановников. Ведь они отличаются от

простолюдинов тем, что носят чиновничьи шапки, одеваются в расшитые одежды и

ездят в расписных колясках. Ныне же вы послали их в грязь и воду из-за

деяний, бесполезных для чести государства! Не нахожу слов, какими можно было

бы это выразить!

Конфуций сказал: "Государь должен в обращении с подданными соблюдать этикет,

а подданный -- платить государю преданностью. Если не существует ни этикета,

ни преданности, на чем держится государство?"

За дерзость моих слов мне грозит смерть. Но я ничтожен, как одна шерстинка

из шкуры коровы, и если я родился и не принес пользы государству, то я умру

без ущерба для него. С кистью в руке и со слезами на глазах я прощаюсь с

миром.

У меня восемь сыновей, государь, и после моей смерти судьба их будет в ваших

руках. В страхе и трепете жду ваших повелений".

Прочитав доклад, Цао Жуй гневно закричал:

-- Дун Сюнь смерти запросил!

Приближенные уговаривали государя казнить виновного, но Цао Жуй отвечал:

-- Он честен и предан нам. Мы разжалуем его, лишим всех чинов и званий, но

если еще кто-нибудь посмеет вести столь безумные речи -- не пощажу!

В то же время один из приближенных наследника престола, по имени Чжан Мао,

также подал Цао Жую доклад в надежде удержать его от неразумных поступков.

Вечером Цао Жуй вызвал Ма Цзюня и сказал ему:

-- Мы воздвигаем высокие башни и храмы, и нам хотелось бы узнать у

бессмертных духов тайну долголетия и сохранения молодости.

-- Ханьская династия насчитывает двадцать четыре императора, -- отвечал

Ма Цзюнь, -- но один только У-ди много лет правил государством и дожил до

глубокой старости. Так было потому, что он вдыхал силу небесных излучений

восходящего солнца и лунного эфира. Он построил в Чанане башню с

кипарисовыми стропилами, на башне этой стоит бронзовый человек, который

держит в руках чашу, называющуюся "Чаша для приема росы". В эту чашу

собирается влага от ночных испарений, посылаемых на землю Северным ковшом

во время третьей стражи. Испарения эти называются "Небесным настоем", или

"Сладкой росой". У-ди подмешивал в эту воду лучшую яшму, истолченную в

порошок, и ежедневно пил. От этого он, будучи старцем, казался отроком.

-- Немедленно отправляйся в Чанань, вывези оттуда башню с бронзовым

человеком и установи в садах Фанлинь! -- радостно воскликнул Цао Жуй.

Получив такое повеление, Ма Цзюнь с десятью тысячами мастеров поехал в

Чанань. Вокруг башни Кипарисовых стропил были воздвигнуты леса, и наверх

поднялось пять тысяч человек с веревками.

Башня была высотою в двадцать чжанов, а бронзовые опоры -- в обхвате десять

вэй. Ма Цзюнь приказал раньше снять статую бронзового человека. Рабочие

стащили ее вниз и тут увидели, что из глаз бронзового человека градом

катятся слезы. Все перепугались.

Вдруг возле башни пронесся яростный порыв ветра, взметнулся песок, полетели

камни, раздался такой грохот, что казалось, раскололось небо и разверзлась

земля. Башня накренилась, колонны ее рухнули, задавив более тысячи человек.

Ма Цзюнь доставил бронзового человека и золотую чашу в Лоян, к вэйскому

государю.

-- А где бронзовые колонны? -- спросил Цао Жуй.

-- Они весят миллион цзиней, и привезти их невозможно, -- отвечал Ма Цзюнь.

Тогда Цао Жуй приказал распилить колонны на части, привезти их в Лоян и

отлить из них два бронзовых изваяния. Эти статуи были названы Вэнь-чжун и

поставлены за воротами Сымамынь. Кроме того, были отлиты фигуры дракона

высотой в четыре чжана и феникса высотой в три чжана и установлены перед

храмом.

В саду Шанлинь были высажены необыкновенные цветы и удивительные деревья.

Там же были поселены диковинные звери и редчайшие птицы.

По этому поводу шао-фу Ян Фу представил Цао Жую доклад:

"Как известно, император Яо предпочитал хижины дворцам, и государство при

нем жило в покое. Император Юй презирал дворцы, и Поднебесная при нем

процветала. До времен династии Инь и Чжоу длина залов не превышала девяти

бамбуковых цыновок, а высота была не более трех чи. Мудрые государи и князья

древности не истощали сил народа ради того, чтобы строить себе высокие и

красивые дворцы и палаты. Цзе-гуй построил Яшмовую палату и галерею Слонов,

иньский Чжоу-синь -- загон для оленей, по богатству превосходивший дворцы, и

династии их погибли. Чуский Лин-ван построил башню Чжан-хуа, и сам за это

попал в беду. Цинь Ши-хуан возвел дворец Афан, но тем самым погубил своих

детей -- Поднебесная отвернулась от него, и сын его Эр Ши-хуан погиб.

Ведь те правители, которые ради удовлетворения своих прихотей не считаются с

народом, всегда гибнут!

Вам, государь, следовало бы брать пример с Яо, Шуня, Юя, Чэн Тана, Вэнь-вана

и У-вана, и воздерживаться от подражания Цзе-гую, иньскому Чжоу-синю,

чускому и циньскому правителям, которые предавались праздности и разгулу.

Дворцы и палаты -- это затеи, которые чреваты опасностями и гибелью.

Государь -- голова, а сановники -- его руки и ноги. Если гибнет одна часть

тела, вместе с ней гибнут и другие.

Я трепещу от страха, но не могу забыть долга подданного -- говорить правду

своему государю! Убедительно ли я пишу, чтобы взволновать вас?

Я уже приготовил гроб, совершил омовение и жду суровой кары".

Цао Жуй не обратил внимания на доклад Ян Фу и стал торопить Ма Цзюня с

возведением высокой башни, на которой предполагалось установить бронзового

человека с чашей для приема росы. Он приказал разыскать самых красивых

девушек Поднебесной и доставить их в сады Фанлинь.

Сановники один за другим писали Цао Жую доклады, пытаясь остановить его, но

он их не слушал.

Жена Цао Жуя, госпожа Мао, была родом из Хэнэя. В те годы, когда Цао Жуй был

еще Пинъюаньским ваном, он очень ее любил и сделал императрицей, как только

вступил на трон. Но впоследствии императрица Мао лишилась его

благосклонности, так как Цао Жуй полюбил госпожу Го.

Госпожа Го была красива и умна. Цао Жуй предавался с нею наслаждениям и

более месяца не выходил за ворота дворца.

Стояла весна, цветы в саду Фанлинь распускались, соперничая в красоте друг с

другом. Однажды Цао Жуй с госпожой Го пришел в сад развлекаться и пить вино.

-- Почему вы не взяли с собой императрицу? -- спросила госпожа Го.

-- Ее присутствие меня стесняет, -- ответил Цао Жуй и приказал дворцовым

служанкам ничего не говорить императрице.

А императрица Мао, скучая оттого, что Цао Жуй уже больше месяца не заходил в

ее дворец, в этот день со своими приближенными решила скоротать время в

башне Изумрудных цветов. Услышав смех в саду, она спросила:

-- Кто это веселится?

И тогда один из дворцовых сановников посвятил ее в тайну:

-- Это государь и госпожа Го в саду любуются цветами и пьют вино.

Императрица очень опечалилась и удалилась в свои покои. На следующий день

она в коляске выехала из дворца на прогулку и, встретив Цао Жуя,

улыбнувшись, спросила:

-- Наверно, вчерашняя прогулка в саду доставила вам немало удовольствий?

Цао Жуй разгневался и приказал привести к нему всех слуг, прислуживавших ему

накануне.

-- Мы запретили говорить императрице Мао о вчерашней прогулке в саду, --

закричал он. -- Как вы смели проболтаться?

И он приказал казнить всех слуг. Перепуганная императрица притаилась в своем

дворце, но Цао Жуй предал ее смерти и провозгласил императрицей госпожу Го.

В это время цы-ши округа Ючжоу по имени Гуаньцю Цзянь прислал доклад о том,

что ляодунский Гунсунь Юань самовольно объявил себя Яньским ваном, назвал

первый период своего правления Шао-хань, построил императорский дворец,

назначил чиновников и ныне со своими войсками наводит страх на северные

земли.

Встревоженный этим известием, Цао Жуй созвал на совет гражданских и военных

чиновников.

Поистине:

Он строил дворцы и палаты, народ и казну истощая,

А тут за пределами царства возникла опасность большая.

О том, как Цао Жуй оборонялся от Гунсунь Юаня, расскажет следующая глава.

¶ГЛАВА СТО ШЕСТАЯ§

в которой повествуется о том, как Гунсунь Юань погиб в Сянпине,

и о том,

как Сыма И, притворившись больным, обманул Цао Шуана

Ляодунский правитель Гунсунь Юань был сыном Гунсунь Кана и внуком Гунсунь

Ду. В двенадцатом году периода Цзянь-ань [207 г.], когда Цао Цао, преследуя

Юань Шана, дошел до Ляодуна, Гунсунь Кан отрубил голову Юань Шану и поднес

ее Цао Цао. За это Цао Цао пожаловал Гунсунь Кану титул Сянпинского хоу.

Во втором году периода Тай-хэ [228 г.] Гунсунь Юань стал совершеннолетним и

проявил большие способности в делах гражданских и военных. Характером он был

тверд и неуживчив. Сместив своего дядю Гунсунь Гуна, он занял его должность,

а вэйский государь Цао Жуй пожаловал ему звание полководца Доблестного и

назначил правителем округа Ляодун.

Позже к Гунсунь Юаню прибыли советники Сунь Цюаня, Чжан Ми и Сюй Янь и

привезли дары: золото, жемчуга, яшму, драгоценные камни, и объявили Гунсунь

Юаню, что Сунь Цюань жалует его титулом Яньского вана. Но Гунсунь Юань из

страха перед Цао Жуем отрубил головы Чжан Ми и Сюй Яню и отослал их Цао Жую,

за что получил от него звание да-сы-ма и титул Иоланского гуна.

Но Гунсунь Юаню все было мало. Посоветовавшись со своими помощниками, он

решил объявить себя Яньским ваном и назвал первый период своего правления

Шао-хань.

Цзя Фань уговаривал его не делать этого:

-- Ведь государь царства Вэй оказывает вам большие милости и жалует титулы,

а вы хотите порвать с ним добрые отношения. Это было бы очень

неблагоразумно, к тому же не забывайте, что Сыма И искуснейший полководец,

которого не мог победить сам Чжугэ Лян! Лучше уж вам с ним не тягаться!

Гунсунь Юань в гневе приказал связать дерзкого и обезглавить. Но за него

вступился военный советник Лунь Чжи.

-- Цзя Фань прав, -- промолвил он. -- Мудрец сказал: "Если государство на

краю гибели, должны быть зловещие признаки". А у нас таких признаков хоть

отбавляй: недавно видели собаку в платке и в красной одежде, расхаживающую,

как человек. В какой-то деревне к югу от города жители готовили еду, но

вдруг неизвестно откуда в котел попал младенец и сварился; в северной части

Сянпина земля расселась, и из трещины с грохотом вылетел большой кусок мяса.

На нем можно было различить лицо, глаза, уши, рот, нос -- не было только рук

да ног. Ни мечи, ни стрелы не брали это мясо, и никто не мог понять, что это

такое. Пригласили гадателя, и он сказал: "Форма не оформилась, рот без

голоса -- признак того, что погибнет государство". Все эти предзнаменования

не к добру. Пользуйтесь своим счастьем и держитесь подальше от зла!

Гунсунь Юань опять впал в бешенство. Он приказал страже связать Лунь Чжи и

вместе с Цзя Фанем казнить на базарной площади. Затем он назначил

военачальника Би Яня главным полководцем, а военачальника Ян Цзу начальником

передового отряда, и повел все войско Ляодуна, сто пятьдесят тысяч, в поход

против царства Срединной равнины.

О выступлении войска Гунсунь Юаня вэйская пограничная стража и донесла Цао

Жую. Крайне встревоженный, государь призвал во дворец Сыма И.

-- У меня есть сорок тысяч конных и пеших воинов, -- сказал Сыма И. --

Этого вполне достаточно, чтобы разгромить разбойников,

-- Все-таки наша армия малочисленна, -- заметил Цао Жуй, -- а путь в Ляодун

далек и вернуться оттуда будет нелегко.

-- Полководец воюет не числом, а умением, -- возразил Сыма И. -- Полагаясь

на вашу счастливую судьбу, государь, я захвачу Гунсунь Юаня в плен и

доставлю его вам.

-- Как вы думаете, что предпримет Гунсунь Юань? -- спросил Цао Жуй.

-- У него есть три возможности: лучше всего для него покинуть город и

бежать; хуже, если он вздумает обороняться от наших войск в Ляодуне, и еще

хуже, если он засядет в Сянпине. Там я его схвачу непременно.

-- Сколько времени у вас займет поход?

-- Пройти четыре тысячи ли туда -- сто дней, воевать -- сто дней, на

обратный путь -- сто дней, на отдых -- шестьдесят дней: итого год.

-- А как быть, если нападут царства У или Шу?

-- Можете не беспокоиться, государь! Я уже составил план обороны, --

заверил Сыма И.

Цао Жуй был очень доволен ответами Сыма И и приказал ему выступить в поход

против Гунсунь Юаня. Сыма И назначил Ху Цзуня начальником передового отряда,

и вскоре войско двинулось на Ляодун. Всего через сорок дней оно было на

месте и расположилось лагерем.

Дозоры доложили Гунсунь Юаню о приближении вэйцев. Гунсунь Юань приказал

своим военачальникам Би Яню и Ян Цзу с восьмидесятитысячным войском

укрепиться в Ляосуе, окружив место расположения глубоким рвом и "оленьими

рогами".

О всех приготовлениях Гунсунь Юаня военачальник Ху Цзунь доложил Сыма И.

Тот улыбнулся:

-- Разбойники не желают воевать с нами в открытую, они хотят взять нас

измором. Видимо, более половины их войск находится здесь, а главное логово

пусто. Мы не будем здесь задерживаться и пойдем прямо на Сянпин. Злодеи

бросятся на помощь Сянпину, и мы разгромим их на дороге.

Вэйское войско по малой дороге выступило на Сянпин.

Би Янь и Ян Цзу держали совет, как отразить Сыма И. Би Янь предлагал:

-- Если вэйцы нападут, мы не будем вступать в бой. Подождем, пока у них

истощатся запасы провианта. Долго продержаться они не смогут -- трудно

подвозить провиант за четыре тысячи ли. А как только они начнут отступать,

мы ударим на них и захватим в плен Сыма И. Во время войны против царства Шу

Сыма И сидел в обороне на южном берегу реки Вэйшуй до тех пор, пока не умер

Чжугэ Лян; нынешняя обстановка сходна с той.

В это время дозорные донесли, что вэйские войска уходят на юг.

-- Сыма И разведал, что в Сянпине мало войск, и пошел туда! --

переполошился Би Янь. -- Если он захватит Сянпин, нам нет смысла обороняться

здесь!

Быстро снявшись с лагерей, они выступили в поход. Разведчики тотчас же

сообщили об этом Сыма И.

-- Попались-таки на мою хитрость! -- торжествующе воскликнул Сыма И и

приказал Сяхоу Ба и Сяхоу Вэю с двумя отрядами устроить засаду на берегу

реки Цзишуй и напасть на противника, как только тот подойдет.

Едва лишь заметив приближающееся войско Би Яня и Ян Цзу, Сяхоу Ба и Сяхоу

Вэй по сигналу хлопушками напали на них с двух сторон. Би Янь и Ян Цзу, не

желая ввязываться в бой, обратились в бегство. Возле гор они соединились с

войском самого Гунсунь Юаня и вместе напали на вэйцев.

-- Злодеи! Коварством действуете! -- закричал Би Янь, гарцуя на коне

впереди своего войска. -- Посмеете ли вы сразиться с нами в открытом бою!

Сяхоу Ба, размахивая мечом, поскакал ему навстречу и после нескольких

схваток сильным ударом сбил Би Яня с коня.

Вэйские воины налетели на противника. Ляодунское войско смешалось и

обратилось в бегство. Гунсунь Юань укрылся в Сянпине и решил в бой не

выходить.

Сыма И осадил Сянпин. Стояла осень, уже месяц непрерывно шли дожди, на

равнине глубина воды достигала трех чи. Суда могли подходить из устья реки

Ляохэ прямо к стенам Сянпина.

Вэйский лагерь был залит водой, и воинам приходилось терпеть большие

лишения. Наконец ду-ду левой руки Пэй Цзин вошел в шатер Сыма И и сказал:

-- Дождь не прекращается, наш лагерь превратился в настоящее болото. Войско

стоять здесь больше не может. Разрешите перейти в горы?

-- Лагерь не переносить! Разгром Гунсунь Юаня -- дело одного дня! -- гневно

оборвал его Сыма И. Впредь за такие разговоры буду казнить!

Пэй Цзин, почтительно поддакивая, удалился. Но вскоре в шатер Сыма И явился

ду-ду правой руки Чоу Лянь и сказал;

-- Воины наши очень страдают в грязи и воде и просят вас, господин тай-вэй,

перенести лагерь.

-- Как ты смеешь нарушать мой приказ? -- обрушился на него Сыма И. -- Эй,

стража! Отрубить ему голову и выставить у ворот лагеря на устрашение другим!

После такой расправы никто больше не смел заговаривать о переносе лагеря в

горы.

Между тем Сыма И приказал двум отрядам временно отойти от города на тридцать

ли, чтобы дать возможность горожанам проходить в одни ворота и запастись

топливом и кормом для быков и коней.

-- Господин тай-вэй, -- обратился к Сыма И военачальник Чэнь Цюнь, не

понимавший смысла такого отхода, -- когда вы брали Шанъюн, вы разделили

войско на восемь отрядов и сразу подступили к стенам города. Тогда вы

изловили Мын Да и совершили немалый подвиг. Ныне, после долгого похода, вы

даже не собираетесь штурмовать город. Ваши воины сидят в грязи, а разбойники

запасаются топливом и пасут скот! Право, я не понимаю вашего замысла!

-- Разве вы не читали "Законы войны"? -- улыбаясь, спросил Сыма И. -- Дело

в том, что у Мын Да было много провианта, а у нас мало. Мы должны были

действовать быстро и неожиданно для противника. Только поэтому мне удалось

тогда одержать победу. Сейчас положение обратное: у ляодунцев войск много,

у нас мало, зато они голодают, а мы сыты. Зачем расходовать силы на штурм?

Пусть они бегут из города -- мы нападем на них и разобьем. Для этой цели я

открыл им дорогу и разрешил собирать топливо и пасти скот.

Чэнь Цюнь почтительно поклонился.

Затем Сыма И послал гонца в Лоян с просьбой ускорить присылку провианта.

Цао Жуй созвал совет.

-- Там уже месяц идут непрерывные осенние дожди, -- говорили чиновники. --

Войско измучилось, и было бы разумнее на время отозвать Сыма И в столицу.

-- Тай-вэй Сыма И -- прекрасный полководец и в момент опасности всегда

найдет выход, -- возразил Цао Жуй. -- Что вас тревожит? Подождем, пока он

захватит Гунсунь Юаня.

Не послушавшись совета сановников, Цао Жуй велел послать провиант армии

Сыма И.

Через несколько дней дожди прекратились, небо прояснилось. Ночью Сыма И

вышел из шатра понаблюдать небесные знамения. И вдруг он увидел большую

звезду; разливая яркий свет, она упала к юго-востоку от горы Шоушань,

напугав воинов в лагерях юго-восточнее Сянпина. Сыма И, обратившись к своим

военачальникам, радостно сказал:

-- Через пять дней Гунсунь Юань погибнет в том месте, где упала звезда!

Завтра мы будем штурмовать город!

С рассветом военачальники подвели свои войска к городским стенам, насыпали

высокие земляные холмы, приготовили штурмовые лестницы. Был дан сигнал

хлопушками, и начался штурм. В город дождем посыпались стрелы.

В это время Гунсунь Юань остался без провианта. И быки и кони были уже

съедены. В войске роптали, даже были разговоры о том, чтобы отрубить Гунсунь

Юаню голову и сдаться Сыма И.

Гунсунь Юань знал об этом, и его не оставляла тревога. Наконец он приказал

двум своим чиновникам, Ван Цзюню и Лю Фу, ехать в вэйский лагерь и объявить

Сыма И, что он готов принести ему покорность.

-- Какое непочтение! -- разгневался Сыма И. -- Ко мне должен был явиться

сам Гунсунь Юань!

Сыма И приказал обезглавить послов, а головы отдать сопровождающим. Те

вернулись в город и доложили о случившемся Гунсунь Юаню. Он испугался и

тут же послал в вэйский лагерь своего ши-чжуна Вэй Яня.

Сыма И восседал в шатре; справа и слева от него выстроились военачальники.

Вэй Янь на коленях подполз к шатру и сказал:

-- Господин тай-вэй, смените гнев на милость! Мы пришлем вам в заложники

Дата добавления: 2015-10-28