Глава пятьдесят восьмая

из которой можно узнать о том, как Ма Чао в гневе поднял войска, чтобы отомстить за отца, и о том, как Цао Цао отрезал себе бороду и бросил халат

Эти слова принадлежали ши‑юй‑ши Чэнь Цюню.

— Что вы предлагаете, Чэнь Цюнь? — спросил Цао Цао.

— Поскольку сейчас Лю Бэй тесно, как губы с зубами, связан с Сунь Цюанем, вы, господин чэн‑сян, спокойно можете посылать войско в Хэфэй, чтобы оттуда напасть на Наньцзюнь, — ответил Чэнь Цюнь. — Сунь Цюань, когда ему будет трудно, обратится за помощью к Лю Бэю, а тот, помышляя лишь о захвате Сычуани, и не подумает помогать ему. У одного же Сунь Цюаня не хватит сил бороться с вами, армия его развалится, и вы сможете захватить Цзяндун, а потом и Цзинчжоу… После этого можно будет подумать и о Сычуани. Так вы покорите всю Поднебесную.

— Ваш план совпадает с моим, — обрадовался Цао Цао.

Триста тысяч воинов двинулись через Хэфэй к Наньцзюню. Хэфэйский правитель Чжан Ляо получил приказ поставлять для армии Цао Цао провиант.

Лазутчики донесли об этом Сунь Цюаню. Тот собрал на совет своих военачальников.

— Пошлите гонца к Лу Су и напишите ему, чтобы он попросил помощи у Лю Бэя, — посоветовал Чжан Чжао. — Однажды Лу Су оказал услугу Лю Бэю, и тот сочтет своим долгом выполнить его просьбу. К тому же Лю Бэй ваш зять, и, как человек справедливый, он поможет вам. Тогда Цзяннани не будет угрожать опасность!

Сунь Цюань отправил гонца к Лу Су. Повинуясь приказу, Лу Су написал письмо Лю Бэю. Тот, получив письмо, велел гонцу отдыхать, а сам вызвал на совет Чжугэ Ляна.

— Вам незачем посылать свои войска, — сказал Чжугэ Лян, — пусть воюет один Сунь Цюань. Этим вы добьетесь того, что Цао Цао даже не осмелится смотреть на юго‑восток.

Чжугэ Лян сам написал Лу Су и просил его ни о чем не беспокоиться; если Цао Цао нападет, то у Лю Бэя на этот случай есть свой план действий.

— Но ведь Цао Цао уже послал огромное войско и соединился с хэфэйцами! — возразил Лю Бэй, после того как уехал гонец. — Как же приостановить нападение?

— Цао Цао всю жизнь боялся силянских войск, — ответил Чжугэ Лян. — Теперь, когда он погубил Ма Тэна и двух его сыновей, в Силяне Ма Чао, старший сын Ма Тэна, от ярости скрежещет зубами и жаждет мести. Стоит только написать Ма Чао письмо о том, что вы поддержите его, как он сейчас же выступит против Цао Цао. Подумайте сами, будет ли тогда у Цао Цао возможность пойти на Цзяннань?

Лю Бэй обрадовался этому совету и с гонцом отправил письмо Ма Чао.

В то время когда Ма Тэн отправился в столицу, Ма Чао приснилось, будто он лежит в снегу, а целая стая тигров терзает его. Ма Чао в страхе проснулся и никак не мог успокоиться. Он собрал военачальников и рассказал им о том, что видел во сне.

— Это несчастливое предзнаменование! — промолвил один из военачальников.

Все оглянулись на говорившего — это был сяо‑вэй Пан Дэ. Ма Чао попросил Пан Дэ растолковать ему сон.

Пан Дэ сказал, что увидеть во сне просто тигра на снегу — и то уже плохой знак.

— Должно быть, с нашим старым полководцем случилась беда в Сюйчане!

В эту минуту вбежал человек и пал ниц перед Ма Чао.

— Мой дядя и младшие братья погибли!..

Испуганный Ма Чао узнал своего двоюродного брата Ма Дая.

— Как это произошло? Кто их убил? — вскричал Ма Чао.

— Мой дядя и Хуан Куй договорились убить Цао Цао, но Цао Цао каким‑то образом проведал об этом, и они были казнены на базарной площади. Братья ваши тоже погибли, и только мне одному удалось убежать, переодевшись торговцем…

Ма Чао с воплем рухнул на пол. Военачальники подняли его; в ярости он скрипел зубами.

Тут Ма Чао доложили, что примчался гонец с письмом от Лю Бэя. Ма Чао взял письмо и прочитал:

«Вы знаете, что на Ханьский правящий дом пало великое несчастье. Злодей Цао Цао, присвоив власть, обманывает знатных и разоряет простой народ. Когда‑то мы вместе с вашим батюшкой получили тайное повеление Сына неба и дали клятву расправиться с этим злодеем. Кровь вашего погибшего отца вопиет об отмщении! Немыслимо, чтобы вы и Цао Цао жили на одной земле, под одним небом! Потерпите ли вы, чтобы одно солнце и одна луна светили вам и убийце вашего отца! Подымайте силянские войска и нападайте на Цао Цао! Я помогу вам. Мы покараем злодея, вернем власть ханьскому императору и отомстим за вашего батюшку! На этом я кончаю — всего, что думаешь, в письме не скажешь. Жду вашего ответа».

Ма Чао вытер слезы, написал ответ на письмо Лю Бэя и отправил его с тем же гонцом. Не откладывая, он стал готовиться к походу.

В это время силянский правитель Хань Суй пригласил Ма Чао к себе домой. Когда Ма Чао пришел, Хань Суй показал ему письмо Цао Цао, в котором говорилось, что если он, Хань Суй, захватит Ма Чао и отправит его в Сюйчан, то получит за это титул Силянского хоу.

— Ну, что ж, дядюшка, вяжите меня и отправляйте в Сюйчан! — воскликнул Ма Чао, падая ниц.

— Как тебе не стыдно! — возмутился Хань Суй. — Я побратался с твоим отцом, а ты думаешь, что я способен погубить тебя? Веди войска против Цао Цао, и я тебе помогу!

Ма Чао горячо благодарил его. Хань Суй приказал обезглавить гонца Цао Цао и вместе с Ма Чао выступил в поход. Армия, насчитывающая двести тысяч человек, устремилась на Чанань.

Чжун Яо, начальник области Чанань, послал донесение Цао Цао о надвигающейся опасности, и сам во главе отряда вышел навстречу врагу.

Вскоре войско, возглавляемое Ма Даем, столкнулось с противником. Чжун Яо выехал вперед и вступил в поединок с Ма Даем, но после первой схватки обратился в бегство. Ма Дай со своим войском преследовал его отряд. Подоспевшие в это время Ма Чао и Хань Суй окружили Чанань. Чжун Яо стойко оборонялся.

Чанань был столицей династии Западная Хань. Толстые стены и глубокие рвы, окружавшие город, не давали возможности взять Чанань штурмом. Осаждавшие десять дней стояли у его стен, но так и не могли прорваться в город. Тогда Пан Дэ предложил новый план.

— В Чанане земля неплодородная, — сказал он, — и вода горькая, а запасов провианта нет. Уже и сейчас там народ голодает. Давайте‑ка сейчас отведем войска, а потом видно будет, что дальше делать. Думаю, что скоро мы возьмем Чанань без особых усилий.

— Что ж, придумано недурно! — согласился Ма Чао и приказал своим войскам отойти от города.

На следующий день Чжун Яо, поднявшись на городскую стену, увидел, что противник ушел. Опасаясь хитрости врага, Чжун Яо послал воинов на разведку, и ему донесли, что вражеские войска действительно ушли. Тогда Чжун Яо успокоился и разрешил воинам выйти из города, чтобы нарубить дров и набрать воды. Ворота стояли широко раскрытыми, жители свободно входили и выходили из города.

Вдруг на пятый день разведчики донесли, что армия Ма Чао вернулась. Воины и жители бросились обратно в город. Чжун Яо приказал запереть ворота, и оборона возобновилась.

Как‑то ночью брат Чжун Яо, по имени Чжун Цзинь, охранявший западные ворота, у самого входа заметил горящий факел. Когда Чжун Цзинь подоспел туда, на него налетел всадник с громким криком:

— Эй, вы! Пан Дэ здесь!

Не успел Чжун Цзинь опомниться, как Пан Дэ зарубил его. Затем Пан Дэ перебил всю стражу, открыл ворота и впустил в город войска Ма Чао и Хань Суя.

Чжун Яо отступил за Тунгуаньский перевал и оттуда послал гонца к Цао Цао. Узнав о потере Чананя, Цао Цао не смел больше думать о походе на юг. Он отправил Цао Хуна и Сюй Хуана с отрядом воинов к Чжун Яо, чтобы помочь ему оборонять Тунгуань.

— Запомните, — напутствовал их Цао Цао, — если только вы в течение десяти дней не удержите перевал, я всех вас казню! А через десять дней я сам подоспею с большим войском.

Цао Хун и Сюй Хуан выступили в поход.

— Вы случайно не забыли, что у Цао Хуна характер очень горячий? — сказал Цао Жэнь. — Как бы он не наделал там ошибок!

— Хорошо, я это учту, — ответил Цао Цао. — На тебя я возлагаю обязанность подвозить мне провиант, а если понадобится, то и помочь в боях.

Цао Хун и Сюй Хуан, добравшись до Тунгуаня, сменили Чжун Яо. Они продолжали обороняться и в открытый бой не вступали. Ма Чао ежедневно подходил к перевалу и выкрикивал грубую брань, поминая три поколения рода Цао Цао. В яростном гневе Цао Хун готов был ринуться в бой, и Сюй Хуан с трудом удерживал его.

— Ты разве не понимаешь, чего добивается Ма Чао? Ему только и надо втянуть нас в битву. Но не забывай, что, пока не подойдет армия чэн‑сяна, нам сражаться нельзя! У Цао Цао есть свой план. Мы должны удержать перевал!

На девятый день с перевала увидели, что воины противника пустили коней пастись на лугу, а сами улеглись отдыхать. Тут Цао Хун не вытерпел и с тремя тысячами всадников помчался с перевала на врага. Силянские воины побросали копья и обратились в бегство. Цао Хун погнался за ними.

В это время Сюй Хуан проверял запасы провианта. И когда ему сообщили о вылазке Цао Хуна, он бросился вдогонку, пытаясь его остановить. Но тут с тыла на них неожиданно напал Ма Дай. Цао Хун и Сюй Хуан обратились в бегство. Тогда справа и слева наперерез им ударили Пан Дэ и Ма Чао.

Разгорелась жестокая схватка. Цао Хун, потеряв половину своих людей, бросился обратно на перевал, но там ему не удалось удержаться, и силянские войска заняли Тунгуань. Цао Хун и Сюй Хуан с остатками своих отрядов бежали к Цао Цао.

— Как ты смел на девятый день оставить перевал? — грозно закричал Цао Цао на Цао Хуна. — Ведь я дал тебе десять дней сроку!

— Ма Чао всячески позорил нас, — оправдывался Цао Хун. — И когда я увидел, что силянские войска беспечно отдыхают, я не выдержал и напал на них… В голову не пришло, что это коварство!

— Ну, ты еще молод и горяч, а Сюй Хуан о чем думал? — продолжал кричать Цао Цао.

— Я все время его удерживал, да он не хотел меня слушать! — воскликнул Сюй Хуан. — Я как раз проверял запасы провианта, когда мне доложили, что Цао Хун бросился на врага. Я хотел его вернуть, но мы попали в ловушку.

Разгневанный Цао Цао велел обезглавить Цао Хуна, но чиновники упросили его отменить приказ. Цао Хун горячо каялся в совершенной ошибке. Тогда Цао Цао сам возглавил войско и двинулся к Тунгуаню.

— Раньше надо расположиться лагерем у подножья перевала, — посоветовал ему Цао Жэнь, — а потом начинать сражение.

Цао Цао велел рубить деревья и ставить частокол для трех лагерей. Слева стояли воины Цао Жэня, справа — Сяхоу Юаня, а в центре — Цао Цао.

На следующий день началось наступление на перевал. Силянские воины встретили врага в полной готовности. Все они были как на подбор сильные и рослые. Впереди войска в серебряном шлеме, с длинным копьем в руке восседал на коне Ма Чао, а рядом с ним стояли Пан Дэ и Ма Дай. Цао Цао про себя восхищался богатырским ростом и могучей силой Ма Чао.

— Чем ты недоволен? — крикнул он Ма Чао. — Ведь ты потомок знаменитых ханьских полководцев!

— И ты еще смеешь спрашивать, чем я недоволен? Кто убил моего отца и братьев? — заскрежетал зубами Ма Чао. — О, как я ненавижу тебя! Сожрал бы тебя живьем!

С копьем наперевес Ма Чао бросился в бой. Из‑за спины Цао Цао навстречу ему выехал Юй Цзинь. Но после десяти схваток Юй Цзинь обратился в бегство. Тогда в поединок вступил Чжан Го и после двадцати схваток тоже бежал. На смену ему вышел Ли Тун. Ма Чао быстро сбил его с коня и копьем сделал знак своим воинам вступить в бой. Сам Ма Чао, а за ним Пан Дэ и Ма Дай ворвались в строй противника, намереваясь схватить Цао Цао.

— Ловите Цао Цао, он в красном халате! — донеслись до Цао Цао крики силянских воинов.

Цао Цао мгновенно сбросил с себя красный халат. Но тут же послышались возгласы:

— У Цао Цао длинная борода!

Не медля ни минуты, Цао Цао мечом отрезал себе бороду. Это заметил силянский воин и предупредил Ма Чао. Тот приказал переловить всех врагов с короткой бородой. Тогда Цао Цао оторвал кусок знамени, обернул им голову и во весь дух погнал своего коня.

Потомки сложили об этом такие стихи:

Как ветер летел он, разгромленный у Тунгуаня.

В великом смятенье он бросил парчовый халат

И бороду срезал, испуганный страшною карой,

А слава Ма Чао умножилась тысячекрат.

Цао Цао чувствовал, что за ним кто‑то гонится по пятам. Обернувшись, он узнал Ма Чао.

— Стой, злодей! — громовым голосом кричал Ма Чао.

Но Цао Цао мчался вперед, лишь изредка оглядываясь на своего преследователя. Ма Чао настигал его. Цао Цао повернул коня за дерево. Ма Чао метнул копье, но оно вонзилось в ствол дерева. Пока Ма Чао вытаскивал копье, Цао Цао уже был далеко. Но Ма Чао продолжал его преследовать. Когда он обогнул склон горы, до него донесся чей‑то крик:

— Не тронь моего господина! Цао Хун здесь!

Наперерез ему мчался Цао Хун. Он яростно набросился на Ма Чао и остановил его. Это спасло Цао Цао. Долго бились противники, и постепенно Ма Чао стал слабеть. В это время на подмогу Цао Хуну подоспел Сяхоу Юань с несколькими десятками всадников. Ма Чао был один и, чтобы не попасть в окружение, повернул обратно. Сяхоу Юань дал ему уйти.

Тем временем Цао Цао вернулся в лагерь, который Цао Жэню удалось удержать, несмотря на большие потери в войске.

— Если бы я тогда казнил Цао Хуна, то сегодня сам бы погиб от руки Ма Чао! — со вздохом сказал Цао Цао, входя к себе в шатер.

Он вызвал к себе Цао Хуна и щедро наградил его. Потом Цао Цао собрал остатки своих разбитых войск и занял оборону. Ма Чао, как и прежде, каждый день появлялся у лагеря и бранью пытался вызвать противника на бой. Но Цао Цао строжайше запретил своим войскам выходить из лагеря, приказом объявив, что будет рубить головы ослушникам.

— Силянские воины вооружены длинными копьями, — сказали военачальники, — и лучше всего нам отбиваться стрелами…

— Как мы будем сражаться — зависит только от меня, а не от врага, — отрезал Цао Цао. — Хорошо, пусть у них длинные копья, но что они могут сделать, если мы сидим в лагерях? Враг сам отступит.

— Почему чэн‑сян ведет себя так странно? — недоумевали военачальники. — Неужели его ничему не научило поражение?

Прошло еще несколько дней. Лазутчики донесли, что в помощь к Ма Чао на перевал идет двадцать тысяч тангутских воинов. Это известие обрадовало Цао Цао.

— Чему вы радуетесь? — спросили у Цао Цао военачальники. — Ведь противнику подошло подкрепление!

— Потерпите, — отвечал им Цао Цао, — когда я одержу победу, все вам расскажу…

Через три дня разведчики опять донесли, что на перевал пришло новое войско. Цао Цао на радостях даже пир устроил, а военачальники лишь усмехались. Цао Цао заметил это.

— Кажется, вы думаете, что у меня не хватит ума разбить Ма Чао? — спросил он. — В таком случае, может быть, вы скажете, как это сделать?

— Здесь, внизу, стоят наши лучшие войска, господин чэн‑сян, — промолвил Сюй Хуан. — А у врага все войско собралось на перевале. С западной стороны Ма Чао не ожидает нападения. Если отряд наших войск переправится на западный берег реки и зайдет врагу в тыл, отрезав ему путь к отступлению на запад, а вы нанесете удар с севера, то Ма Чао не будет знать, в какую сторону кинуться, и попадет в безвыходное положение.

— Вы угадали мой план! — воскликнул Цао Цао.

Он приказал Сюй Хуану и Чжу Лину переправиться на западный берег реки Вэйшуй с четырьмя тысячами воинов и там в горном ущелье устроить засаду, но не нападать на врага до тех пор, пока сам он, Цао Цао, не ударит с севера.

Цао Хуну было приказано подготовить плоты и лодки для переправы. Цао Жэнь оставался охранять лагерь.

Когда разведчики сообщили об этом Ма Чао, он сказал Хань Сую:

— Цао Цао, вместо того чтобы идти сюда, на перевал, готовит плоты и лодки для переправы на северный берег. Он собирается напасть на вас с тыла. Но мы не дадим ему переправиться… А дней через двадцать у Цао Цао выйдет весь провиант, и в войске его начнется брожение. Вот тогда мы разобьем его и возьмем Цао Цао в плен!

— А по‑моему, действовать надо иначе, — возразил Хань Суй. — Разве вы забыли, что сказано в «Законах войны»? «Нападай, когда половина войск врага переправится через реку». Вот если мы тогда нападем на Цао Цао, враг погибнет в реке…

— Согласен с вами, — ответил Ма Чао.

И он приказал разведчикам узнать, когда Цао Цао будет переправляться через реку.

Войско Цао Цао подошло к реке Вэйшуй на рассвете. Прежде всего на северный берег переправили самых опытных воинов, которые тотчас же начали строить там лагерь. А сам Цао Цао с южного берега наблюдал, как переправляется отряд войск во главе с военачальником, одетым в белый халат. Воины, узнавшие Ма Чао, бросились к лодкам. Но Цао Цао продолжал сидеть совершенно спокойно и приказал прекратить шум. Когда Ма Чао был уже близко, из лодки выскочил военачальник Сюй Чу и закричал:

— Господин чэн‑сян, скорее садитесь в лодку! Ма Чао подходит…

— Ну и пусть подходит, что за беда? — беспечно проронил Цао Цао, обернувшись к Сюй Чу.

Ма Чао был в ста шагах, когда Сюй Чу, взвалив себе на спину Цао Цао, потащил его в лодку. Но лодка уже отчалила, и Сюй Чу пришлось добираться вплавь. Вслед за ними бросились и другие военачальники. Но суденышко не могло вместить всех оставшихся, и воины цеплялись за борта. Тогда Сюй Чу выхватил меч и стал рубить руки. Люди с воплями падали в воду. Лодка понеслась вниз по течению. Сюй Чу, стоя на корме, ловко работал шестом. Цао Цао лежал на дне лодки.

Ма Чао с отрядом выскочили к месту переправы, но беглецы были уже на середине реки. Ма Чао выхватил лук и выстрелил. Его воины осыпали удаляющуюся лодку тучами стрел. Сюй Чу прикрыл Цао Цао седлом, и ни одна стрела в него не попала. Но почти все гребцы были ранены или убиты. Лодка потеряла управление и завертелась в стремительном течении. Сюй Чу ногами сжимал руль, одной рукой работал шестом, а другой держал седло, прикрывая Цао Цао.

В это время Дин Фэй, начальник уезда Вэйнань, находился на южной горе и увидел, как Ма Чао обстреливает Цао Цао. Дин Фэй тут же приказал выпустить всех коней и коров, которые были у него в лагере. Силянские воины, прирожденные скотоводы, не могли выдержать этого искушения и кинулись ловить лошадей и коров. Обстрел прекратился, и так был спасен Цао Цао.

Но лодка вблизи северного берега затонула. Военачальники бросились на помощь чэн‑сяну, но Сюй Чу уже вынес его. Латы Сюй Чу были утыканы стрелами. Цао Цао отвели в лагерь. Приближенные приходили в шатер справляться о здоровье чэн‑сяна.

— Чуть‑чуть не попал я в руки этого разбойника, — улыбаясь, говорил Цао Цао.

— Да! — подтвердил Сюй Чу. — И если бы кто‑то не выпустил коней и коров, враги переправились бы через реку.

— Кто же их отвлек? — спросил Цао Цао.

— Дин Фэй, начальник уезда Вэйнань, — сказал кто‑то.

Вскоре явился и сам Дин Фэй. Цао Цао обратился к нему со словами:

— Благодарю вас. Если бы не ваша уловка, сегодня эти разбойники схватили бы меня.

И он пожаловал Дин Фэю звание цзюнь‑сяо‑вэй.

— Ма Чао пришлось уйти, но завтра он снова придет, — предупредил Дин Фэй. — Надо придумать, как отразить его нападение.

— Я уже все обдумал, — спокойно сказал Цао Цао.

Он вызвал к себе военачальников и приказал окружить высоким валом место, где будет построен лагерь. Когда появится противник, войску укрыться за насыпью, а внутри вала оставить знамена, чтобы ввести врага в заблуждение. Вдоль берега вырыть широкий ров и покрыть его легким настилом, вражеский отряд завлечь в эту ловушку и там разбить.

Ма Чао возвратился к Хань Сую и рассказал, как он едва не схватил Цао Цао, но того спас какой‑то храбрый воин, который на себе унес его в лодку.

— Я знаю, что у Цао Цао есть отряд телохранителей, называют его отрядом Тигров, — ответил Хань Суй. — Прежде ими командовали военачальники Дянь Вэй и Сюй Чу. Но Дянь Вэй погиб и, должно быть, Сюй Чу спас Цао Цао. Да, этот человек обладает необычайной силой! Если тебе придется встретиться с ним, смотри не вступай в поединок! Ведь недаром прозвали его Ху‑чи — Бешеный тигр.

— Я давно о нем слышал, — промолвил Ма Чао.

— Цао Цао решил переправиться через реку, чтобы ударить нам в тыл, — сказал Хань Суй. — Надо поскорей напасть на него, чтобы не дать ему возможности построить укрепленный лагерь.

— А мне кажется, что лучше всего разбить его на северном берегу и помешать ему переправиться, — возразил Ма Чао.

— В таком случае, дорогой племянник, — согласился Хань Суй, — ты охраняй лагерь, а я нападу на Цао Цао.

— Согласен, — ответил Ма Чао. — Только пусть Пан Дэ идет во главе передового отряда.

Хань Суй и Пан Дэ с отрядом в пятьдесят тысяч воинов подошли к берегу реки Вэйшуй. Цао Цао велел своим воинам из‑за вала завлечь противника в ров. Пан Дэ с тысячей закованных в броню воинов бросился вперед, и многие из них провалились в ямы. Пан Дэ одним прыжком выскочил из ямы и, отбивая удары врага, вырвался из окружения.

Хань Суй попал в кольцо врагов. Пан Дэ бросился ему на помощь, но путь ему преградил Цао Юн. Пан Дэ одним ударом меча сразил Цао Юна, пробился к Хань Сую, вырвал его из кольца, и они бежали в юго‑восточном направлении. Воины Цао Цао погнались за ними, но тут на помощь беглецам подоспел Ма Чао.

Битва продолжалась до заката солнца, и лишь тогда обе стороны отвели свои войска, чтобы подсчитать потери. У Ма Чао погибли военачальники Чэн Инь и Чжан Хэн и сотни две воинов, провалившихся в ров.

Ма Чао сказал Хань Сую:

— Надо сегодня же ночью захватить временный лагерь противника.

— Разделим наше войско на две части, чтобы можно было прийти на помощь друг другу, если понадобится, — предложил Хань Суй.

Ма Чао так и сделал. Сам он возглавил передовой отряд и выступил ночью против врага; Пан Дэ и Ма Дай остались в тылу.

Цао Цао созвал военачальников и сказал:

— Ма Чао думает воспользоваться тем, что у нас еще нет укрепленного лагеря. Но ему не удастся захватить нас во временном лагере — мы будем в засаде. Как только я дам сигнал, выскакивайте и бейте разбойников!

Военачальники увели войско в засаду.

Тем временем Ма Чао послал военачальника Чэн И с тридцатью воинами в разведку. Нигде не обнаруживая врага, разведчики проникли в расположение войск Цао Цао. В этот момент раздался треск хлопушек, отряды выскочили из засады и окружили разведчиков. Чэн И был убит Сяхоу Юанем. Но тут Ма Чао и Ма Дай ударили на врага с тыла.

Поистине:

Врага поджидая, войска можно в засаде иметь,

Но трудно в открытом бою храбрых бойцов одолеть.

О том, кто одержал победу, а кто потерпел поражение, вы узнаете в следующей главе.

Дата добавления: 2015-10-28