Глава сорок девятая

из которой читатель узнает о том, как на алтаре Семизвездия Чжугэ Лян приносил жертвы ветру, и о том, как Чжоу Юй сжег флот врага у Саньцзянкоу

Приближенные подхватили Чжоу Юя и унесли его в шатер. Встревоженные военачальники приходили справляться о его здоровье. Они переглядывались друг с другом и говорили:

— Почему с господином ду‑ду должно было случиться такое несчастье? И в такой момент! Ведь враг, как тигр, приготовившийся к прыжку, готов ринуться на нас! Что будет, если войско Цао Цао выступит сейчас?

К Сунь Цюаню послали гонца с донесением о случившемся, и к Чжоу Юю пригласили лекаря.

Опечаленный болезнью Чжоу Юя, Лу Су пришел посоветоваться с Чжугэ Ляном.

— Что вы думаете об этом? — спросил Чжугэ Лян, когда Лу Су окончил свой рассказ.

— Я думаю, что для Цао Цао это счастье, а для Цзяндуна — бедствие! — ответил Лу Су.

— А если я вылечу Чжоу Юя? — улыбнулся Чжугэ Лян.

— О, если бы вы это сделали, вы осчастливили бы наше княжество!

Лу Су предложил Чжугэ Ляну вместе с ним пойти к Чжоу Юю. Чжоу Юй лежал на своем ложе, с головой укрытый одеялом.

— Как вы себя чувствуете, господин ду‑ду? — спросил Лу Су, первый входя в шатер.

— Внутри все болит, — слабым голосом ответил Чжоу Юй. — Все время чувствую головокружение…

— А какие вы принимали лекарства? — осведомился Лу Су.

— Никакие лекарства в горло не идут, — сказал Чжоу Юй. — Тошно мне от них…

— Я только что заходил к Чжугэ Ляну, и он сказал, что может вас вылечить. Не позвать ли его? Он здесь возле шатра, ждет ваших приказаний.

Чжоу Юй велел просить Чжугэ Ляна и с помощью слуг сел на своем ложе. Вошел Чжугэ Лян.

— Простите, господин ду‑ду, я давно не видел вас. Долго ли вы болеете? — спросил он.

— Жизнь человека зависит от судьбы, — отвечал Чжоу Юй. — Кто из нас может за себя поручиться?

— И неудивительно! Если само небо подчас не может распорядиться облаками и тучами, то что же может поделать человек?

От этих слов Чжоу Юй изменился в лице и застонал.

— У вас на душе, должно быть, лежит какая‑то забота? — продолжал Чжугэ Лян.

— Да…

— Значит, вам нужно принять жаропонижающее лекарство и постараться рассеяться.

— Я уже принимал лекарство, но оно не помогает.

— Сначала надо поднять жизненные силы, — сказал Чжугэ Лян. — Когда в порядке жизненные силы, человек в одно мгновенье может выздороветь.

Чжоу Юй понял, что Чжугэ Лян все знает, и, чтобы вызвать его на откровенность, сказал:

— Я желал бы, чтоб все было так, как вы говорите, но какое для этого надо лекарство?

— Я вам скажу, господин ду‑ду, — ответил Чжугэ Лян.

— Будьте так добры, — попросил Чжоу Юй.

— Дайте мне кисть и бумагу, — произнес Чжугэ Лян. Отпустив слуг, он написал что‑то на листке и протянул его Чжоу Юю со словами:

— Вот причина вашей болезни!..

На бумаге было написано всего шестнадцать слов:

«Чтобы разбить Цао Цао, нужно при нападении применить огонь. Все уже готово, не хватает лишь восточного ветра».

«Настоящий ясновидец! — подумал изумленный Чжоу Юй. — Он разгадал мой сокровенный замысел! Что ж, придется рассказать ему об истинном положении вещей».

И, улыбнувшись, он промолвил:

— Раз уж вы знаете причину моей болезни, то должны знать и как ее исцелить. Положение у нас действительно серьезное, и, я надеюсь, вы не откажетесь дать совет?

— Сам я не обладаю талантами, но мне доводилось встречаться с людьми необычайными, которые научили меня разбираться в магических книгах, — сказал Чжугэ Лян. — Если вам нужен юго‑восточный ветер, я могу его вызвать. Для этого в горах Наньбин надо соорудить алтарь Семизвездия, на нем я сотворю заклинание и вызову юго‑восточный ветер на три дня и три ночи. Он поможет вам выиграть битву. Удовлетворяет ли это вас?

— Что и говорить о трех ночах! — воскликнул Чжоу Юй. — Был бы такой ветер хоть одну ночь — и победа нам обеспечена! Медлить с этим нельзя!

— Я принесу жертвы ветрам в двадцатый день одиннадцатого месяца, а прекратится ветер на двадцать второй день перед рассветом. Хорошо? — спросил Чжугэ Лян.

Обрадованный Чжоу Юй быстро встал со своего ложа и приказал послать пятьсот лучших воинов на гору Наньбин, чтобы соорудить алтарь, и двести воинов для его охраны.

Распрощавшись с Чжоу Юем, Чжугэ Лян в сопровождении Лу Су вышел из шатра и отправился на гору Наньбин. Здесь он отмерил землю и велел воинам из красной глины, которую брали на юго‑восточном склоне горы, строить трехъярусный алтарь. Каждый ярус был высотой в три чи. По форме алтарь напоминал правильный четырехугольник. На нижнем ярусе с каждой стороны прикрепили по семь знамен синего, черного, белого и красного цветов. Знамена располагались в форме созвездий, находящихся в восточной, северной, западной и южной сторонах неба. На втором ярусе высилось шестьдесят четыре желтых флага, соответственно шестидесяти четырем триграммам гадательной книги «Ицзин». На верхнем ярусе встали четыре человека, волосы их были причесаны, как у даосов, одеты они были в черные шелковые халаты, расшитые фигурами фениксов и подпоясанные широкими кушаками. Кроме того, на них были четырехугольные передники и унизанные жемчугом башмаки.

Впереди слева стоял человек с пучком фазаньих перьев, укрепленным на конце длинной бамбуковой палки. Он должен был привлекать ветер.

Впереди справа тоже стоял человек, он держал флаг с изображением семи звезд, который должен был показывать направление и силу ветра.

Позади слева стоял человек с драгоценным мечом в руке, а справа — человек с курильницей.

Внизу, кольцом окружая алтарь, стояли двадцать четыре человека с флагами и зонтами, с копьями и алебардами, с бунчуками и секирами, с красными и черными знаменами.

Настал двадцатый день одиннадцатого месяца. Выбрав наиболее благоприятный час, Чжугэ Лян совершил омовение и, не вкушая пищи, облаченный в даосское одеяние, босой, с распущенными волосами направился к алтарю.

— А вы, — сказал он Лу Су, — отправляйтесь в лагерь и помогите Чжоу Юю готовиться к битве. Не обессудьте, если то, о чем я молюсь, не сбудется!

Лу Су удалился. Чжугэ Лян приказал воинам, охраняющим алтарь, ни в коем случае самовольно не покидать свои места, не оглядываться, не разговаривать и не удивляться тому, что происходит, а нарушителей этого приказа казнить.

Воины повиновались.

Чжугэ Лян медленными шагами поднялся на алтарь, обратился лицом на юго— восток, воскурил благовония и вознес молитву. Затем он спустился с алтаря, немного отдохнул и разрешил воинам поесть, поочередно заменяя друг друга.

Так Чжугэ Лян три раза поднимался на алтарь и три раза спускался, но ничто не предвещало юго‑восточного ветра.

В шатре Чжоу Юя дежурили Чэн Пу, Лу Су и другие военачальники. Они ждали благоприятного ветра, чтобы выступить в поход. К Сунь Цюаню был послан гонец за подмогой.

Хуан Гай подготовил двадцать судов, нагруженных горючим. На носу этих судов густо торчали длинные шипы, чтобы при столкновении с кораблями врага они крепко сцепились с ними. А в трюмах этих судов лежали груды сухой соломы и хвороста, обильно политые рыбьим жиром. Поверх была насыпана селитра, сера и прочие легко воспламеняющиеся вещества. Суда обтянули черной материей, пропитанной маслом, а в носовой части поставили знамена Черного дракона. За каждым судном шла на привязи небольшая лодка.

В речном лагере Гань Нин и Кань Цзэ тщательно стерегли Цай Хэ и Цай Чжуна. Каждый день их поили вином, но ни разу не позволили сойти на берег. Все ожидали приказа Чжоу Юя.

А Чжоу Юй тем временем сидел в своем шатре и размышлял. Разведчики сообщили ему, что суда Сунь Цюаня пришли и стали на якорь в восьмидесяти ли от лагерей и ждут добрых вестей от него, Чжоу Юя.

Чжоу Юй повелел Лу Су передать военачальникам, чтобы они были в полной готовности.

— Скажите, что с теми, кто опоздает, я буду поступать по военным законам! — предупредил Чжоу Юй.

Получив приказ полководца, воины загорелись желанием поскорее вступить в бой с врагом.

Между тем день клонился к вечеру. Небо было чистое, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка.

— Наверно, Чжугэ Лян солгал! — воскликнул Чжоу Юй. — Может ли в самый разгар зимы быть юго‑восточный ветер?

— Чжугэ Лян лгать не станет! — уверенно сказал Лу Су.

Вдруг во время третьей стражи воины заметили, как легкий ветер зашевелил полотнища знамен. Когда Чжоу Юй вышел из шатра, знамена уже развевались по ветру, вытянувшись в северо‑западном направлении. Дул сильный юго‑восточный ветер.

— Да! Даже демонам и духам не сравниться в своем искусстве с Чжугэ Ляном! — задумчиво сказал Чжоу Юй. — Нет, в живых оставить его нельзя! Это будет бедствием для Цзяндуна! Чем скорее я убью его, тем лучше!..

И он тут же приказал своим военачальникам Дин Фыну и Сюй Шэну, каждому с сотней воинов, пойти к алтарю Семизвездия и схватить Чжугэ Ляна. Дин Фын отправился туда по берегу, а Сюй Шэн — по реке.

— Рубите ему голову без всяких разговоров, — напутствовал их Чжоу Юй.

Свежий юго‑восточный ветер дул им навстречу.

Потомки сложили об этом такие стихи:

В ту ночь на алтарь Семизвездья вступил Чжугэ Лян, и подул

Вдруг ветер юго‑восточный, уснувшую реку волнуя.

Но если бы план свой прекрасный не выполнил Спящий дракон,

То были бы ни к чему способности все Чжоу Юя.

Дин Фын первым добрался до горы Наньбин. Увидев воинов, которые с флагами в руках стояли, наклонившись в сторону ветра, он сошел с коня и с обнаженным мечом направился к алтарю. Чжугэ Ляна там не было. Дин Фын стал расспрашивать воинов, в какую сторону он ушел.

— Он только что спустился с алтаря! — сказали ему.

Дин Фын бросился на поиски. В это время подошло судно Сюй Шэна. Они встретились на берегу.

— Вчера вечером пришла какая‑то быстроходная лодка и стала возле отмели, — сказали им воины.

Взгляды Дин Фына и Сюй Шэна обратились к реке, и они заметили лодку, которая только что отчалила от берега и понеслась вверх по реке.

Дин Фын и Сюй Шэн по берегу и по воде бросились вдогонку за ней. Сюй Шэн, пользуясь благоприятным ветром, приказал поставить все паруса. Впереди неслась лодка, увозившая Чжугэ Ляна.

— О учитель! Не уезжайте! Вас хочет видеть господин ду‑ду! — кричал ему Сюй Шэн.

Чжугэ Лян, стоявший на корме, громко смеялся.

— Передайте ду‑ду, чтобы он получше командовал войсками! Скажите, что Чжугэ Лян решил на время вернуться в Сякоу и приедет к нему в другое время!

— Остановитесь хоть на минуту! — просил Сюй Шэн. — У меня к вам важное дело!

— Я знаю, что Чжоу Юй давно хочет меня убить! — крикнул в ответ Чжугэ Лян. — Не старайтесь меня догнать! Я все предусмотрел и велел Чжао Юню приехать за мной!

Сюй Шэну показалось, что на лодке Чжугэ Ляна нет парусов, и он решил, что ее можно легко догнать. Расстояние между лодками постепенно сокращалось. Сюй Шэн узнал Чжао Юня, который стоял на корме и держал лук наизготовку.

— Эй, ты! Я — Чжао Юнь из Чаншаня! Чего ты хочешь? Я мог бы убить тебя, но не хочу, чтобы два могущественных рода из‑за этого враждовали. Вот я покажу тебе свое умение, смотри!

Чжао Юнь выстрелил из лука. Стрела просвистела в воздухе и перебила канат, придерживающий парус на судне Сюй Шэна. Парус упал в воду, судно повернулось поперек течения. А Чжао Юнь приказал своим воинам поднять парус на лодке, и она умчалась, как птица. Никто, казалось, не мог бы ее догнать! Дин Фын окликнул Сюй Шэна. Тот пристал к берегу.

— Что ж поделаешь! — сказал Дин Фын. — Придется нам вернуться ни с чем. Чжугэ Ляна все равно не перехитрить! А тут еще и Чжао Юнь подоспел. Он так храбр, что десять тысяч доблестных мужей против него не устоят!.. Вы знаете, что он сделал на Данъянском склоне?

Дин Фын и Сюй Шэн вернулись к Чжоу Юю и рассказали, что Чжугэ Ляна увез Чжао Юнь, с которым он заранее условился.

— Ну и хитер же этот Чжугэ Лян! — воскликнул Чжоу Юй. — Ни днем, ни ночью не дает он мне покоя!

— А вы сейчас не беспокойтесь, господин ду‑ду, — сказал Лу Су. — Вот разобьем Цао Цао, тогда и подумаем, как разделаться с Чжугэ Ляном.

Чжоу Юй согласился с ним и, не теряя времени, созвал своих военачальников.

— Гань Нину взять с собой Цай Чжуна и его воинов, сдавшихся в плен, проникнуть в расположение врага, дойти до самого Улиня, где находятся склады Цао Цао, и там зажечь огонь, который послужит для меня сигналом. Цай Хэ останется здесь, он мне понадобится…

Затем Чжоу Юй обратился к Тайши Цы:

— А вы с тремя тысячами воинов вторгнетесь в хуанчжоуские земли и отрежете дорогу вспомогательным войскам Цао Цао, которые могут прийти из Хэфэя. По вашему сигналу огнем я пойму, что вы сошлись с противником. Если вы увидите красное знамя на нашей стороне, знайте: это подошел Сунь Цюань…

Этим двум отрядам предстоял самый далекий путь, и они должны были выступить раньше других. Гань Нин и Тайши Цы удалились.

Люй Мын получил приказ с тремя тысячами воинов также идти в Улинь и помочь Гань Нину сжечь лагерь Цао Цао. Лин Туну было приказано отправляться к границам Илина и быть готовым оказать помощь Гань Нину, как только в Улине вспыхнет огонь.

Дун Си с отрядом в три тысячи воинов должен был захватить Ханьян. А Пань Чжану было велено вести отряд с развернутыми белыми знаменами к Ханьяну и помочь Дун Си.

Хуан Гай получил приказ привести в готовность свои суда с горючим. Четыре корабля должны были идти за судами Хуан Гая, чтобы оказать им помощь, если потребуется.

Чжоу Юй вместе с Чэн Пу отправлялись на самом быстроходном корабле, откуда было удобнее командовать боем. Суда Дин Фына и Сюй Шэна должны были охранять его справа и слева. К Цао Цао послали гонца с требованием, чтобы он немедленно сдавался.

Лу Су и Кань Цзэ с другими советниками остались охранять лагерь.

Чжоу Юй командовал войсками по всем правилам военного искусства, и Чэн Пу, который видел все это, постепенно проникся к нему глубоким уважением.

Гонец привез грамоту от Сунь Цюаня, в которой тот сообщал, что назначил Лу Суня начальником передового отряда и приказал ему вторгнуться в цихуанские земли и что сам он возглавил остальную часть войска и готов оказать помощь, где будет необходимо.

Чжоу Юй сделал последние приготовления и ждал вечера, чтобы начать действовать.

В Сякоу Лю Бэй ждал возвращения Чжугэ Ляна. К нему приехал Лю Ци разузнать новости. Лю Бэй попросил его подняться на сторожевую башню и сказал, что послал Чжао Юня за Чжугэ Ляном, но они все еще не возвращаются, хотя уже давно дует юго‑восточный ветер. Лю Бэй был очень встревожен.

Наконец на широком речном просторе показался одинокий парус приближающейся лодки. Это возвращался Чжугэ Лян.

Лю Бэй и Лю Ци спустились с башни встретить его. Лодка уже пристала к берегу, и из нее выходили Чжугэ Лян и Чжао Юнь.

Лю Бэй был вне себя от радости. Он бросился к Чжугэ Ляну и стал расспрашивать его о здоровье, но тот торопливо прервал:

— Сейчас не до этого. Прежде всего скажите, готовы ли суда и воины, о которых я вам говорил?

— Все готово, — засуетился Лю Бэй. — Ожидают, когда вы поведете их в дело!

Сопровождаемый Лю Бэем и Лю Ци, Чжугэ Лян вошел в шатер, сел и сказал Чжао Юню:

— Вот что, Чжао Юнь, не теряйте времени: берите три тысячи воинов, переправляйтесь через реку и идите к Улиню по малой дороге. Выберите там заросли кустарника и деревьев погуще и устройте засаду — сегодня ночью Цао Цао будет отступать по этой дороге. Когда мимо вас пройдет половина его войск, поджигайте вокруг лес. Всех врагов мы, правда, не уничтожим, но половину перебьем!

— От Улиня идут две дороги: одна в Наньцзюнь, другая — в Цзинчжоу. По какой же пойдет Цао Цао? — спросил Чжао Юнь.

— Дорога в Наньцзюнь опасна и Цао Цао туда пойти не осмелится, — сказал Чжугэ Лян. — Он пойдет в Цзинчжоу, а оттуда со всем своим войском уйдет в Сюйчан.

Чжао Юнь удалился, а Чжугэ Лян вызвал Чжан Фэя и сказал:

— Вы, Чжан Фэй, с трехтысячным отрядом переправитесь через реку, пойдете к Илину и сядете в засаду у входа в долину Хулу. Цао Цао пойдет по дороге, ведущей севернее Илина, пойти южной стороной он побоится. Завтра будет дождь, а после дождя усталые воины Цао Цао остановятся готовить себе пищу. Так вот, как только вы увидите дым костров, поджигайте заросли по склонам холмов. Цао Цао вы в плен не возьмете, но подвиг совершите немалый!

Получив указания, Чжан Фэй удалился. Тогда Чжугэ Лян, вызвав к себе Ми Чжу, Ми Фана и Лю Фына, приказал им на судах продвигаться вдоль берега реки и захватывать в плен воинов разбитой армии Цао Цао и отбирать у них оружие. Ми Чжу, Ми Фан и Лю Фын отправились исполнять приказание.

— А вам, господин Лю Ци, — сказал Чжугэ Лян, вставая, — надо возвращаться с войском в Учан. Место это очень важное, и охранять его надо тщательно. Когда войско Цао Цао потерпит поражение и обратится в бегство, вы возьмете его в плен. Но, смотрите, не выходите из города необдуманно!

— Ну, а вам, господин мой, — сказал Чжугэ Лян, обращаясь к Лю Бэю, когда Лю Ци распрощался с ними, — можно расположиться с войсками в Фанькоу и наблюдать с высокой горы, как сегодня ночью Чжоу Юй совершит великий подвиг.

Все это время Гуань Юй стоял рядом, но Чжугэ Лян делал вид, что не замечает его. Наконец Гуань Юй не вытерпел и спросил:

— Что это значит, учитель? Уже много лет я следую за своим старшим братом в битвах и походах, а сейчас вдруг, когда перед нами сильнейший враг, вы не находите для меня никакого дела?

— Напрасно вы удивляетесь, — улыбнулся Чжугэ Лян. — Правда, я хотел поручить вам охранять один из важнейших горных проходов, но… по некоторым соображениям решил отказаться от своего намерения.

— Что же вас заставило? Объясните мне!

— Неужели вы не догадываетесь? Ведь когда‑то Цао Цао очень милостиво обошелся с вами, и вы еще должны отблагодарить его. Цао Цао после разгрома побежит по дороге через долину Хуаюн, и если вас туда послать, вы его отпустите.

— Вы слишком подозрительны! — запротестовал Гуань Юй. — Цао Цао действительно с уважением отнесся ко мне, но ведь я отблагодарил его тем, что обезглавил Янь Ляна и Вэнь Чоу и снял осаду с Байма! Что же дает вам повод думать, что теперь я его не смогу удержать?

— Ну, а если он все‑таки уйдет от вас? — спросил Чжугэ Лян.

— Покарайте меня по военным законам!

— Хорошо! Пишите обязательство, — сказал Чжугэ Лян и велел подать Гуань Юю бумагу и тушь.

— А если Цао Цао не пойдет по этой дороге? — спросил Гуань Юй, передавая бумагу Чжугэ Ляну.

— Пойдет! Могу дать вам письменное поручительство! — уверенно заявил Чжугэ Лян. — Вы его сами туда привлечете. Когда будете в долине Хуаюн, зажгите на дороге кучу хвороста и соломы и ждите Цао Цао.

— Да разве Цао Цао посмеет туда пойти? — недоверчиво спросил Гуань Юй. — Увидав издали дым, он решит, что там засада.

— Вам известно рассуждение о применении хитрости в военном деле? — улыбаясь, спросил Чжугэ Лян. — Правда, Цао Цао тоже обладает талантами полководца, но все же это введет его в заблуждение! Он подумает, что дым — уловка, придуманная для того, чтобы помешать ему пойти по хуаюнской дороге, — и пойдет. Смотрите, не поддавайтесь своим чувствам!

Получив приказ, Гуань Юй, сопровождаемый Гуань Пином и Чжоу Цаном, с отрядом из пятисот воинов, вооруженных мечами, выступил в поход и на дороге, ведущей в долину Хуаюн, устроил засаду.

— У моего брата слишком глубоко сознание долга. Боюсь, как бы он и впрямь не упустил Цао Цао, если тот пойдет по дороге в Хуаюн! — выразил свое опасение Лю Бэй, оставшись наедине с Чжугэ Ляном.

— Так это и будет, — сказал ему Чжугэ Лян. — Сегодня ночью я наблюдал небесные знамения и пришел к выводу, что Цао Цао пока еще не погибнет. Я послал туда Гуань Юя просто чтобы его не обидеть.

— Как вы все мудро рассчитали! — выразил свое восхищение Лю Бэй. — Едва ли в Поднебесной кто‑нибудь может с вами сравниться!

Затем Лю Бэй и Чжугэ Лян отправились в Фанькоу, чтобы наблюдать, как будет действовать Чжоу Юй. Сунь Цяня и Цзянь Юна они оставили охранять город.

В большом лагере Цао Цао держал совет с военачальниками. Он с нетерпением ждал вестей от Хуан Гая.

— Сегодня ветер подул с юго‑востока, — заметил советник Чэн Юй, — не мешало бы принять меры…

— Что же в этом удивительного? — насмешливо спросил Цао Цао. — В период зимнего солнцестояния перемена ветра дело обычное.

Воины доложили Цао Цао, что с южного берега прибыл какой‑то человек. Цао Цао велел его позвать, и тот передал ему письмо от Хуан Гая.

В письме сообщалось, что Чжоу Юй неусыпно следит за Хуан Гаем и что сейчас убежать нет никакой возможности. Однако, говорилось далее, скоро такой случай представится: не сегодня‑завтра с озера Поянху должен прибыть провиант, и Чжоу Юй пошлет его, Хуан Гая, встречать караван.

«Улучив момент, — писал в заключение Хуан Гай, — я убью одного из известных цзяндунских военачальников и перейду к вам, господин чэн‑сян. Может быть, сегодня во время второй стражи у вашего лагеря появятся суда со знаменами Черного дракона; знайте, что это я везу провиант».

Обрадованный Цао Цао отправился в речной лагерь, чтобы с большого корабля наблюдать за прибытием судов Хуан Гая.

Когда стемнело, Чжоу Юй вызвал к себе Цай Хэ и велел воинам связать его.

— За что? Я ни в чем не повинен! — вопил Цай Хэ.

— Как ты смел обманывать меня? — крикнул Чжоу Юй. — Притворился, что покоряешься мне, а сам шпионишь! Мне нужно принести жертвоприношение знамени, и я возьму для этого твою голову!

Цай Хэ не мог опровергнуть обвинение и только в отчаянии выкрикивал:

— Я не виноват! Я не виноват! Не я один — ваши приближенные Кань Цзэ и Гань Нин тоже участвуют в заговоре!

— По моему поручению, — спокойно ответил Чжоу Юй.

Цай Хэ раскаивался, умолял, но все было напрасно: Чжоу Юй велел отвести его на берег, где стояло черное войсковое знамя. Здесь, после возлияния вина и сожжения жертвенной бумаги, ударом меча отрубили голову Цай Хэ и принесли в жертву знамени его кровь.

Вслед за этим был отдан приказ выступать.

Хуан Гай, в латах, с мечом в руке, стоял на третьем судне, нагруженном горючим. Над его головой развевалось знамя, на котором была надпись: «Начальник передового отряда Хуан Гай».

Пользуясь благоприятным ветром, отряд судов Хуан Гая на всех парусах шел по направлению к Красной скале. Дул сильный восточный ветер. На реке бушевали волны. Цао Цао со своего корабля наблюдал за рекой. При свете луны вода искрилась и блестела. Река напоминала огромную золотую змею.

Обратившись лицом к ветру, Цао Цао рассмеялся. Он считал, что наконец‑то достиг желаемого!

Вдруг один из воинов, вытянув руку в направлении южного берега, сказал, что там показались паруса.

Цао Цао поднялся на вышку. Ему донесли, что на судах виднеются знамена Черного дракона и на самом большом знамени можно различить надпись: «Начальник передового отряда Хуан Гай».

— Небо помогает мне! — воскликнул Цао Цао. — Это Хуан Гай едет сдаваться!

— А мне кажется, что эти суда идут с вероломной целью! — вдруг произнес Чэн Юй, который стоял рядом и молча следил за приближающимися судами. — Не разрешайте им приближаться к нашему лагерю, господин чэн‑сян!

— Из чего вы это заключили? — спросил Цао Цао.

— Тяжело нагруженные суда сидят глубоко, а эти так и прыгают по волнам, — сказал Чэн Юй. — Не забывайте, господин чэн‑сян, что дует юго‑восточный ветер, и если у них действительно дурные намерения, как мы от них увернемся?

— Кто остановит суда? — обратился Цао Цао к военачальникам, убедившись, что опасения Чэн Юя не лишены оснований.

— Разрешите мне! — вызвался Вэнь Пин. Он спрыгнул в лодку и понесся навстречу приближающимся судам Хуан Гая, сделав знак своим сторожевым судам следовать за ним.

— Эй, вы! — крикнул Вэнь Пин. — Чэн‑сян запрещает вам подходить к лагерю и приказывает остановиться на середине реки!

— Спускайте паруса! — кричали воины Вэнь Пина.

В ответ зазвенела тетива, и в левое плечо Вэнь Пина вонзилась стрела. Он упал на дно лодки. Среди его воинов возникло замешательство. Они стали поворачивать свои суда и уходить обратно.

Когда Хуан Гай был всего в двух ли от лагеря Цао Цао, он приказал на своих передовых судах зажечь огонь. Ветер раздувал пламя. Словно огненные стрелы, горящие суда ворвались в расположение флота противника.

Скованные цепями, корабли Цао Цао не могли разойтись, и вскоре на них перебросился огонь. Пламя охватило корабли. Великая река окрасилась в багровый цвет, по небу разлилось зарево.

Цао Цао оглянулся на свой лагерь на берегу — там тоже в нескольких местах подымался густой дым.

Хуан Гай на небольшой лодке носился вдоль горящих кораблей врага в поисках Цао Цао. А тот, понимая опасность своего положения, решил спасаться на берег. К счастью, тут подоспел Чжан Ляо и помог Цао Цао перебраться в лодку. Большой корабль тоже загорелся. Чжан Ляо велел грести к берегу.

Хуан Гай заметил, что Цао Цао в красном шелковом халате спустился в лодку, и бросился в погоню.

— Стой, злодей Цао Цао! Хуан Гай здесь!

Крик отчаянья вырвался из груди Цао Цао. Но Чжан Ляо схватил лук, наложил стрелу и, подпустив Хуан Гая поближе, в упор выстрелил в него. Хуан Гай не слышал, как прозвенела тетива. Да и мог ли он услышать это среди шума ветра и треска пламени! Стрела попала ему в плечо, и он упал в воду.

Вот уж поистине:

Одни от огня терпели, а он от воды страдал.

Не зажили язвы от палок, а его уж изранил металл.

О дальнейшей судьбе Хуан Гая повествуется в следующей главе.

Дата добавления: 2015-10-28