Глава 6. Плитка 3 страница

Она повернулась к нему лицом, скрестив руки на груди.

– Я согласна.

– Что?

– Я согласна, – повторила Гермиона и залилась неуверенным румянцем, поймав его пристальный взгляд. – Конец был слишком скорым. Собираешься прочитать что-нибудь еще?

Драко был на середине другой ее маггловской книги. Он решил на время отойти от Шек-как-его-там, твердо уверенный в том, что найдет определенный уровень безграмотности среди предложенных ей маггловских текстов. Его выбор пал на жуткого вида обложку с именем Уилки Коллинз, и, к его собственному отвращению, уже с первой главы чтение полностью поглотило его.

– «Женшину в белом»[3], – выдал он на одном дыхании, отметив, что ее улыбка стала шире.

– Одна из моих любимых, – сказала Гермиона. – И как...

– Оставь свои чертовы восторги при себе, – предупредил Драко низким голосом. – Уровень письма значительно ниже, чем у писателей-волшебников.

Улыбка спала и она отвернулась от него, чтобы завершить подготовку продуктов для тушеного мяса.

– Малфой, ты действительно веришь, что чистокровные выше магглорожденных?

Услышав это, он приподнял бровь. Его каменный взгляд обвел ее плечи и спину, пытаясь найти любые подсказки о том, почему она задала такой тупой вопрос.

– Ты же знаешь, что верю, Грейнджер, – гордо ответил он, но почувствовал, как от собственных слов странно защемило в груди. – Не стоит задавать такие пидарастические вопросы, если у тебя имеется хоть сколько-нибудь извилин.

Она вздохнула, почти разочаровано.

– Тогда могу я кое-что предложить, пожалуйста? – тихо пробормотала Гермиона, теребя подол своего слишком большого красного свитера.

И снова ее чертово «пожалуйста»; еще одно нежеланное напоминание о том, какой трогательной и чистой она была. Где-то на задворках подсознания таилась память, что он должен спорить с ней, и вот он, снова; разговаривает с ней так, что тошно становится. Но, по крайней мере, Малфой почувствовал себя немного более нормальным. Ощущал себя человеком. Словно после ее вздохов в душе, этих... почти вежливых моментов, которые, казалось бы, способны унять его пульсирующие головные боли.

– Можешь предлагать, что угодно, – он равнодушно пожал плечами, хмуро глядя на ее спину, – но вполне очевидно, вероятность того, что я соглашусь хоть с одним из них, равна нулю.

Она развернулась к нему, и, хоть лицо Гермионы выглядело спокойным и невозмутимым, он мог рассмотреть шквал мыслей, кружащихся в ее глазах. В подобные моменты за ней было так интересно наблюдать; словно за загадочной головоломкой без очевидного поощрения при разгадке. Все, что волновало ее сердце, столь охотно отражалось в глазах оттенка осени, что просто не могло не привлечь его внимания. С ее стороны наиболее мудрым решением было бы скрыть столько, сколько возможно; в особенности от того, кого она презирала. Кого-то вроде него.

– После того, как закончишь эту книгу, – медленно проговорила Грейнджер, – Мне бы хотелось, чтобы ты прочитал автобиографию Мартина Лютера Кинга[4].

Его брови настороженно сошлись на переносице.

– С чего бы это?

– Думаю, тебя заинтересуют некоторые из его идей, – предположила Гермиона, осматривая Малфоя с головы до ног. – Это просто предложение.

Затем она исчезла из его поля зрения и скрылась в своей комнате, оставив Драко неохотно заинтригованным ее случайным предложением. Он не стал бы читать эту книгу, только если назло ей.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

У Гермионы не было времени, чтобы обдумать их с Малфоем разговор, поскольку она увидела знакомую сову, настойчиво стучащуюся в окно. На дрожащих ногах она бросилась распахнуть его, и впустила прекрасную птицу.

– Хедвиг, – с любовью пропела она и погладила питомца Гарри, когда та бросила письмо в ее руки. – Передай ребятам, что я люблю их.

Полярная сова никогда не ждала ответа, ведь было слишком рискованно тратить драгоценное время, но Гермиона всегда чувствовала уныние, когда та поспешно взмывала в небо. Она все бы отдала, чтобы иметь возможность написать ответ, но было решено, что в обмене письмами будет намного больше опасности, чем пользы. Если она обнаружит что-либо, что может пригодиться парням, то передаст информацию МакГонагалл, а та уже найдет способ донести все Гарри и Рону. Эти правила были строгими, и, естественно, Грейнджер им следовала; желала она этого, или нет.

Мерлин, как же она скучала по ним...

Письмо жгло ей ладонь, но как бы ни хотелось вскрыть его, она не могла. Еще в начале учебного года она пообещала Джинни, что все письма они будут читать вместе. И если есть один человек, который справляется с происходящим чуть хуже, чем сама Гермиона, – это младшая Уизли. В конце концов, это были ее парень и брат, и у девушки были все права чувствовать себя потерянной.

Гермиона накинула на плечи мантию и аккуратно спрятала в карман письмо и палочку, а затем покинула комнату. Быстрый осмотр кухни и гостиной дал знать, что Драко удалился в свою спальню на оставшуюся часть вечера, так что она быстро вышла из дортуара и направилась к башне Гриффиндора.

Уже через десять минут они с рыжеволосой девушкой сидели на ее кровати; та нервно перебирала свои огненные кудри. Единственная соседка по комнате, Парвати Патил, очень кстати отсутствовала. Возможно, она решила провести эту ночь с Дином Томасом после предпринятой недавно попытки сблизиться. Подобное уединение было только на руку девушкам, ведь, как правило, прочтению писем сопутствовали своеобразные эмоциональные реакции; но лишь немногие знали, что друзья поддерживали связь.

– Готова? – Гермиона вздохнула и, не дожидаясь ответа, разорвала конверт и достала пергамент; взгляд прошелся по короткому сообщению.

«Девочки,

Все в порядке. Особо рассказывать не о чем.

Работаем над кое-чем, но это может оказаться тупиком.

Как обычно, не волнуйтесь.

Скучаем и любим вас.

ГиР»

Как и всегда, письмо было коротким и по существу, не содержащим ни одной детали, которая могла бы навредить в случае перехвата. В этот раз слова были выведены рукой Гарри; Гермиона наблюдала, как Джинни водит пальцами по коротким предложениям с глазами, полными слез. Она почувствовала, как и ее глаза стало щипать от неотвратимой тоски; и дело было вовсе не в том, что написано в письме. Все дело в том, чего в нем не было.

Ребята никогда не писали ничего подобного, отсутствие чего-то личного за словами – вот, чего ей не хватало больше всего. Было бы потрясающе прочитать одну из дурацких шуток Рона или утешительные слова Гарри. Черт, да она бы закричала от радости, если бы они написали даже о квиддиче. Она просто хотела, чтобы ее мальчики вернулись...

– Ты не могла бы остаться здесь? – выпалила Джинни сквозь рыдания. – П-Парвати ушла, а я не хочу быть одна.

Гермиона грустно кивнула и крепко обняла подругу.

– Конечно, я останусь.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

Бля, да где она?

Как не единожды отмечал Драко, Гермиона была человеком привычки; придерживалась строго заведенного распорядка – и никаких отклонений. Он слышал, как она ушла вскоре после их разговора на кухне, как и в любой другой день, предоставив его на вечер самому себе. Он еще немного почитал маггловский роман, принял душ, а затем переоделся ко сну и стал ожидать возвращения Грейнджер.

Но произошел какой-то сбой.

Находясь в постоянной изоляции, он узнал, что щебетание птиц начинается в пять утра, а она обычно возвращается домой уже к трем. Он в замешательстве посмотрел в окно, встал с кровати и направился в гостиную, чтобы проверить время – было ровно десять минут шестого, и Грейнджер определенно не возвращалась домой.

Домой?..

Он может подумать об этом позже. На данный момент все, что он чувствовал, было тяжестью, пульсирующей в груди, которая выместила оттуда остальные чувства. Она была подобна панике... Да, это определенно была паника. Вопросы непрерывным потоком заполняли его сознание, болезненно стуча в висках.

Где она?

Если с ней что-либо случилось, застрянет ли он здесь?

Позабытый?

Совсем один?

Что это сотворит с его рассудком?

Что ему делать без ее запаха или утренних вздохов в душе?..

Он должен выбраться.

Черта с два он останется здесь; покинутый гнить заживо, словно какой-то недостойный простолюдин. Драко быстрым шагом прошел ко входной двери, не обращая внимания на знакомое, раздражающее покалывание в ладони, предупреждающее держаться подальше от ручки. Но он все-таки схватился за нее.

Пальцы сомкнулись вокруг прохладной латуни, и он мгновенно ощутил боль. Она жгла его кисть и растекалась по всей руке, опаляя плоть изнутри, плавя кости. Инстинкты кричали, чтобы он отступил, но его тревога была слишком сильна. Малфой заскрежетал зубами, стараясь не обращать внимания на боль, и попытался опустить ручку, но затем огонь разгорелся в позвоночнике, обжигая и царапая. Спина выгнулась, и Драко заорал в агонии; но все еще отказывался разжимать пальцы.

Он мог чувствовать, как слабеет; неистовое пламя сжигало его силы и сотрясало мышцы. Он понимал, что его трясет от неконтролируемых конвульсий; очередной крик вырвался из его горла. В последнюю слабую попытку к бегству Малфой вложил все оставшиеся силы и снова попробовал открыть входную дверь.

Жар пробежал вдоль позвоночника и ударил в голову, разгораясь и вспыхивая у основания черепа, а затем все онемело. Драко даже не почувствовал, как свалился на пол, дико дрожа и корчась, когда очередной припадок сотрясал каждый дюйм его тела в ужасных конвульсиях. А затем он впал в беспамятство.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

[1] «Она идет во всей красе» (She Walks in Beauty), перевод стихотворения: http://www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=8074

[2] «Печальнейшая римская трагедия о Тите Андронике» (Titus Andronicus) – является самой ранней трагедией Шекспира. Заглавный герой — вымышленный римский военачальник, одержимый местью царице готов Таморе, которая также мстит ему. Это самая «кровавая» из пьес Шекспира. http://ru.wikipedia.org/wiki/Тит_Андроник

[3] «Женшина в белом» (The Woman in White) – эпистолярный роман, написанный английским писателем Уильямом Уилки Коллинзом в 1860-ом году: http://ru.wikipedia.org/wiki/Коллинз,_Уилки

Мартин Лютер Кинг (Martin Luther King) – самый известный афроамериканский баптистский проповедник, яркий оратор, лидер Движения за гражданские права чернокожих в США: http://ru.wikipedia.org/wiki/Кинг,_Мартин_Лютер

Глава 8. Прикосновение

Арт: http://cs319126.userapi.com/v319126919/4769/wZW-o_X13HQ.jpg

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

Гермионе так и не удалось заснуть.

Довольно скоро Джинни начала безутешно плакать, и Грейнджер оставалось только обнять ее и начать раскачиваться вперед-назад, гладить по волосам, пока Уизли окончательно не выбьется из сил и не уснет. Она знала, что Молли так же утешала дочь; Гермиона провела большую часть ночи, думая о своих родителях и о том, как сильно она тоскует по ним. Естественно, что уставшее сознание перенесло ее к мыслям о Гарри и Роне, а затем и о Малфое.

В свою защиту она решила, что было невозможно не задуматься о грубом соседе, поскольку он всегда находился рядом; правда, в последнее время с ним было не так много проблем. Несмотря на все высокомерие Драко, предрассудки и прочее обилие недостатков, сейчас Малфой определенно стал более сносным. Гермиона даже обнаружила — случайно, конечно же, — что стала позже уходить из библиотеки, и таким образом получать возможность проводить в его компании больше времени. Разумеется, все это она делала исключительно по настоянию МакГонагалл, ведь та попросила присматривать за Драко, и Гермиона нашла интересным наблюдать за всеми незначительными изменениями, происходящими в нем.

Вдобавок, было приятно снова ощутить мужское присутствие, даже если оно оказалось принудительным, да и сам парень являлся редкостным кретином.

Тем не менее, наблюдать, как Малфой адаптируется к новому окружению и к ней, было настолько интригующим, что Грейнджер поставила перед собой задачу: она, как сможет, будет влиять на него наилучшим образом. Гермиона была практически уверена, что, если (и это было очень большое «если») сможет разрушить его стереотипы, то жить бок о бок с ним будет не так уж и плохо.

А возможно, это не так. Временами гриффиндорский оптимизм может быть той еще назойливой мухой; но она в любом случае постарается. Лишь бы получилось стереть слово «грязнокровка» из его лексикона.

Недосып стал начал отражаться на ясности мыслей. Быстрый взгляд на часы дал знать, что уже половина шестого утра. Грейнджер убедилась, что Джинни крепко спала, осторожно повернула ее на бок и краем рукава смахнула слезы с ее лица. Гермиона бесшумно подошла к письменному столу и черканула записку, в которой извинилась за свой уход, объяснив, что нуждается в отдыхе.

Бросив печальный прощальный взгляд на Джинни Уизли, Грейнджер тихо вышла из общежития Гриффиндора и побрела одинокими коридорами к своему дортуару. Он располагался совсем близко, но ее шаги были медлительными и вдумчивыми; Гермиона заметила, каким пустынным казался Хогвартс. Да, залы по-прежнему были наполнены холодом и безразличием зимнего утра, и еще слишком рано, чтобы кто-нибудь бодрствовал в выходной, но она всегда обожала Школу за то ощущение тепла и жизни, что она давала. Теперь же, каждый кирпич в стене казался мрачнее, каждый класс — холоднее, да и весь замок словно проникся кладбищенской атмосферой.

Это сравнение преследовало ее... Оно постоянно напоминало о том, насколько угнетающим было все вокруг. В понедельник будет первое ноября — еще один месяц со смерти Дамблдора. Уже прошло полгода, но сердце до сих пор сжимается от боли.

Тяжело вздохнув, она пробормотала пароль группе львов на гобелене; дверь открылась, но не полностью. Грейнджер нахмурилась и толкнула ее посильнее, почувствовав сопротивление с другой стороны. Она проскользнула внутрь и сразу же на что-то наткнулась; на что-то мягкое. Споткнувшись, Гермиона полетела на пол. Сконфуженно вздохнув, она отбросила волосы с лица и оглянулась через плечо; Грейнджер в шоке распахнула глаза, когда увидела что, или точнее сказать кто, стал причиной ее падения.

— О, господи, — прошептала она, садясь на колени и склоняясь над ним. — Малфой? Драко!

Он выглядел мертвым. Это было яснее ясного.

Его кожа стала пепельно-серой, губы посинели, тело похолодело. Глаза — плотно закрыты, а на лице таится умиротворение; Гермиона почувствовала, как жгучая тревога и страх сковывает горло. Нервными движениями непослушных рук она постаралась взять Малфоя за запястье и поморщилась, когда заметила выжженную плоть воспаленных ладоней.

Ее сердце застучало в бешеном ритме, когда Грейнджер нащупала его тихий пульс. Она вздохнула, наслаждаясь ощущением сердцебиения Драко, позволяя ужасу отступить. Потребовался лишь один быстрый взгляд на израненную руку Малфоя и его позу возле входной двери, чтобы понять, что здесь произошло.

Он пытался сбежать.

Малфой, чертов идиот...

Стоя рядом с ним на коленях, она заставила себя собраться с мыслями; Гермиона с удивлением обнаружила, что ее щеки стали влажными от слез. Она плакала? Что ж,… паника и не такое вытворяла с людьми; но об этом она подумает позже, после того, как вставит ему на место мозги за то, что он оказался так глуп.

— Вингардиум Левиоса [1], — тихо произнесла Гермиона, поднимаясь с пола, и отлевитировала Драко на один из диванов.

Она присела рядом с ним и направила палочку на грудь Малфоя, готовая пробудить его, но что-то ее остановило.

Грейнджер всматривалась в его лицо, когда поняла, что ей еще никогда не предоставлялась возможность увидеть его таким. Так близко. Он выглядел настолько нормальным, что казался просто спящим. На его чертах не отражалось никаких следов гнева или волнения, которые никогда не покидали лица Малфоя; ни одного намека на его сломленную жизнь. Драко выглядел расслабленным, и она оказалась полностью завороженной им. Грейнджер протянула руку и провела по светлым волосам, пальцы словно двигались по собственному желанию. Скользили по его лбу и скулам, едва прикасаясь к нему.

Что-то сжалось у неё в груди, и Гермиона поймала себя на мысли, что сожалеет: Малфой был красив и умен, но воспитание погубило его, и это было так грустно... Какая потеря...

От ее прикосновений кровь прилила к его щекам; она не устояла и провела большим пальцем по нижней губе Малфоя. Он оказался... теплее, чем она ожидала...

Грейнджер одернула руку и с ужасом посмотрела на Драко. Во всем виновата бессонница; она играла с сознанием и подталкивала на опрометчивые поступки. Тряхнув головой и мысленно отругав себя, Гермиона снова направила волшебную палочку на грудь Малфоя и подготовилась к неизбежной взрывной реакции Драко, когда тот придет в себя и обнаружит ее, сидящую рядом.

— Энервейт [2]!

С громким вздохом Драко вскочил с дивана, его глаза широко раскрылись, а грудь вздымалась от непрерывного прерывистого дыхания. Он даже не заметил Грейнджер, сидящую рядом; просто дико щурился и смотрел вперед, пытаясь вернуть самообладание.

— Малфой! — прокричала Гермиона и взяла его за руку. — Драко, успокойся, все в порядке.

Его безумный взгляд обратился на Грейнджер, и она облегченно выдохнула, когда заметила, как он расслабился, а его дыхание начало замедляться. Она только собралась вновь заговорить, когда Драко резко вскинул израненную руку, и Гермионе с большим усилием удалось устоять перед желанием вздрогнуть от удивления. Все случилось слишком быстро, чтобы что-то понять: его липкая ладонь вдруг оказались на ее щеке, размазывая по коже кровь. Грейнджер в шоке раскрыла рот, пытаясь осознать происходящее; Малфой так сильно дрожал, что она лицом ощущала его вибрации.

А затем его рука упала, словно ничего и не было, и он просто смотрел на нее с озадаченным выражением на лице. Выходя из очередного транса, Гермиона с волнением окинула взглядом его сотрясающееся тело, прислушалась к стуку зубов и заметила, что дрожь только усилилась.

— Малфой, — сказала она как можно тише. — Твоему телу необходимо восстановиться, ладно?

Он даже не пытался побороть ритмичные удары зубами, чтобы ответить Грейнджер; просто продолжал смотреть на нее пустым взглядом.

— Я принесу тебе Зелье Сна-без-сновидений, хорошо? Я вернусь через секунду.

Она бросилась в свою спальню, не дожидаясь ответа; распахнула сундук у кровати и начала рыться в вещах, пытаясь как можно скорее отыскать флакон с фиолетовой жидкостью. Найдя зелье, она схватила с постели одеяло и побежала назад в гостиную; дрожь Малфоя усилилась. Она бросила одеяло и ступила в его направлении, отчаянно выдергивая пробку из пузырька и поднося к его губам.

— Драко, — пробормотала Гермиона, стараясь побороть беспокойство. — Ты не мог бы немного успокоиться. Чтобы я смогла дать тебе зелье?

Никакого ответа. Он лишь начал еще сильнее дрожать...

Остановившись на миг, Грейнджер протянула руку к его лицу и приложила ладонь к щеке, большим пальцем пытаясь раскрыть рот Малфоя.

— Все в порядке, — пробормотала она, не замечая, какой нежной была с ним. Гермиона, не обращая внимания на боль, просунула палец между его стучащих зубов, чтобы хоть как-то влить в него зелье.

Когда маленький флакон опустел, она бросила его через плечо и ладонью прикрыла Малфою рот, рассеянно водя пальцами по его лицу, ожидая, когда Драко проглотит снотворное. Не менее чем через двадцать секунд, он обмяк, хоть его и продолжала бить легкая дрожь. Гермиона натянула на него одеяло и удостоверилась, что он был полностью накрыт, а затем откинулась на колени и облегченно вздохнула.

Мерлин милостивый, она словно одеревенела из-за него... Но она сделала все, что было в ее силах.

Убедившись, что Малфой крепко спит, Гермиона поднялась на шатких ногах и буквально почувствовала, как мертвецкая усталость накрывает ее с головой. Потащив протестующее тело в сторону ванной, она склонилась над раковиной и попыталась собраться с мыслями, но один быстрый взгляд на свое отражение заставил ее захлебнуться вздохом.

Вот он. Его кровавый отпечаток руки; дерзкий и по-своему красивый, он был подобен отметке, которая отдавалась блаженным теплом на ее щеке. Она смотрела на него целую минуту, затем включила воду и со странным трепетом в груди смыла с лица кровь Драко. Бросив последний взгляд на свое отражение, Грейнджер поплелась в свою комнату, где начала сбрасывать с себя одежду. Она торопливо переоделась в футболку и пижамные штаны, спрятала палочку в карман.

От вида уютной кровати можно было заплакать. И лишь одному Годрику известно, почему она решила прихватить еще одно одеяло и вернуться в гостиную.

Усаживаясь на диван и укрываясь, она не сводила сосредоточенного взгляда с Малфоя, лежащего на диване напротив. Его вид еще не был привычным для нее, но у Гермионы возникло ощущение, что на этот раз он не имел ничего общего с безмятежным выражением лица.

Теперь все может измениться, правда, она еще не знала, насколько.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

Грейнджер проснулась от звуков шагов студентов, бродящих мимо дортуара.

Часы показывали почти полдень, значит, каким-то чудом ей удалось уснуть почти на пять часов; давно она так долго не спала. Еще это значило, что Малфой вскоре проснется, если она верно отмерила зелье. Гермиона посмотрела на него сонным взглядом.

Сейчас все произошедшее казалось отдаленным шепотом непостоянной памяти, застрявшим где-то между реальностью и позабытым сном. Она смотрела на Драко; прошли минуты, а может, и часы, когда признаки жизни начали медленно проявляться в нем: легкое движение руки, вздох пробуждения, и вот он открыл глаза и быстро заморгал.

Она почти желала, чтобы он не заметил ее, поскольку сложившаяся ситуация готова была стать самой неловкой в ее жизни. Как только Грейнджер подумала о том, чтобы закрыть глаза и притвориться спящей, Малфой приподнял голову, и они встретились взглядами.

Она ожидала увидеть гнев и смущение, но заметила лишь раздражение и лёгкий намек на стыд, что таились в его серых глазах. Они не разорвали зрительного контакта, и тишина, казалось, наполнилась искрами; Гермиона услышала свой голос прежде, чем успела заставить себя замолчать.

— Как ты себя чувствуешь?

Драко отвел взгляд; Гермиона никак не ожидала от него ответа.

— Дерьмово, — пробормотал он охрипшим голосом.

Грейнджер пристально наблюдала, как он с трудом приподнялся и сел на диване, недовольно скривившись; раненая рука оставалась под одеялом. Малфой поджал колени, сильно зажмурился и, склонив голову, начал массировать висок тонкими пальцами. Гермиона закусила нижнюю губу и, молча отругав себя, встала с дивана, накинула на плечи одеяло и приблизилась к Драко.

Черт, что ты творишь?..

Она могла бы сесть на пол возле Малфоя. Это определенно было более разумной идеей, нежели нервно усаживаться на диван у его ног. Накричи он на нее, Гермиона не стала бы его винить, потому что сама не могла найти оправдание собственным действиям. Но Драко не шевельнулся. Это была одна из самых странных ситуаций, что она вообще могла припомнить за последние шесть лет ее жизни; а это о многом говорило.

— О чем ты вообще думал? — так и не сумев сдержаться, выпалила Грейнджер и нахмурилась, когда Малфой никак не прореагировал на ее слова. — Ты имеешь хоть малейшее представление о том, насколько опасны эти охранные чары? Малфой, ты мог погибнуть…

— Ты не вернулась, — прервал он низким бормотанием.

Что за…

— Что? — выдохнула Гермиона, пытаясь не упустить ни одной эмоции на его лице, которая могла бы дать ей хоть какую-либо подсказку. — О чем ты…

— Ты не вернулась, — повторил Драко и, наконец, посмотрел на нее из-под ресниц. — Прошлой ночью.

— Я… Я не понимаю…

— Больше никто не знает, что я здесь, — он оборвал ее на полуслове тихим напряженным голосом. — Если с тобой что-нибудь случится, я окажусь в полной заднице…

— Но МакГонагалл знает о тебе, — заметила Гермиона мягким тоном, полным терпения; она словно утешала Малфоя, а он был слишком смущен, чтобы выказывать свое отвращение. Несмотря на все попытки игнорировать близость Грейнджер, в ней было нечто, что успокаивало остатки его метающейся души, и на какой-то миг он пожелал, чтобы она не покидала его. Не сейчас.

Как он мог позабыть о МакГонагалл? Ведь именно по вине этой старой коровы он был заключен здесь.

— А если бы с ней что-то случилось? — резко спросил он. — Я просто гнил бы здесь заживо, пока какой-нибудь херов третьекурсник не учуял запах?

— Драко, — выдохнула Гермиона, вздрогнув от его горьких слов. — Если с МакГонагалл что-то случится, чары спадут, и ты сможешь уйти.

Он моргнул.

Черт, об этом он и не подумал, и теперь, вспоминая свою жалкую попытку побега, чувствовал себя круглым дураком. Малфой отвел от нее взгляд, презирая себя за то, что угодил в такую ситуацию. Если он считал, что прошлогодняя встреча с Поттером в ванной старост была самым унизительным моментом в его жизни, то он ошибался.

Но...

Но она — не Поттер. Этот бессмертный задрот постоянно что-то вынюхивал, совал нос в чужие дела, в то время как Грейнджер выглядела действительно озабоченной его состоянием. Сама эта мысль должна была разбить его; руки так и чесались, чтобы оттолкнуть ее настолько далеко, как только возможно, но он ничего не сделал. Вместо этого он изучающим взглядом обвел ее, пытаясь обнаружить какие-либо признаки обмана, но Гермиона практически светилась искренностью.

— Почему ты мне помогаешь? — спросил Драко, подозрительно сужая глаза.

— Потому что тебе это нужно, — Гермиона пожала плечами, словно это было чем-то обыденным. — Эти чары весьма сильные и опасные, ты мог…

— Ты ненавидишь меня, — прошипел он; скорее себе, чем ей. — Мы не выносим друг друга, Грейнджер. Так какого хера ты…

— Я не… Я не думаю, что по-настоящему… ненавижу тебя, — робко проговорила она, и Драко поджал губы, — Ненависть — сильное слово. А я никогда не желала тебе ничего смертельного...

— Неужели? — цинично прорычал Малфой.

— Да, я бы не стала, — подтвердила она с такой знакомой уверенностью в голосе. — И смею надеяться, что и ты не желал мне ничего подобного.

Драко фыркнул, однако, она должна была бы оглохнуть, чтобы не заметить, как неубедительно это прозвучало. Воспоминания о Кубке мира по квиддичу вторглись в его мысли, и он напомнил себе, как предупредил Поттера, чтобы тот увел Грейнджер от надвигающегося хаоса. Это было импульсивное решение, которое он ставил под сомнение на протяжении не одной недели спустя; но не было никакой возможности избежать мыслей о том, что его беспокоила ее безопасность, хоть он и понятия не имел, почему.

— Дай мне осмотреть твою руку, — голос Грейнджер вернул его из воспоминаний к угнетающей действительности. — Утром она выглядела крайне скверно…

— Рука в порядке…

— Это не так, — прервала она с суровым взглядом, протягивая ему ладонь. — Слушай, я просто брошу в тебя Петрификус [3], если продолжишь все усложнять. Разве ты не хочешь поскорее с этим покончить?

Драко нахмурился и прищелкнул языком.

— Ты не расскажешь об этом ни единой живой душе, Грейнджер.

Дата добавления: 2015-10-28