|
Читайте также: |
берега были усеяны мелкой галькой. Вокруг множество колесных и конских следов.
"Разве человек, который скрывается, изберет этот проезжий путь?" - усомнился
Ерстэм.
Он перебрался через речку и, следуя по дороге, через некоторое время
подъехал еще к одной речке, тоже небольшой, но бурной. По всей видимости, во
время половодий она изрядно бушевала - русло было заполнено большими,
обкатанными каменными глыбами, а ее рокот оглашал окрестности. Вытекала речка из
узкого ущелья, образованного двумя голыми отвесными скалами. Берега, пробитые в
скальном камне, так круты, что двигаться по этому ущелью было совершенно
немыслимо.
"Скрывающийся человек вероятнее всего изберет это дикое ущелье, - подумал
Ерстэм. - Может быть, здесь есть какой-нибудь проход?" Он тщательно осмотрел
местность. Оба склона ущелья и берега реки были крутыми и отвесными, никакого
прохода в скалах он не увидел Арбяная дорога, перебравшись через реку,
сворачивала налево и вдоль противоположного крутого берега направлялась к Заяко.
Эти места были Ерстэму незнакомы. Он сюда никогда не сворачивал. Не довелось ему
побывать и в маленьком махошевском ауле Заяко.
"Да, здесь, что говорится, не проедешь, не пройдешь... - с грустью, криво
усмехнулся Ерстэм. - Ничего не скажешь, Одинокий всадник умеет замести следы,
хитрее лисы..."
Ерстэм решил больше ничего не искать. Посидит на поляне до вечера,
посмотрит вокруг. Спешить сегодня некуда. Может, юноша появится неожиданно, как
всегда. Он вернулся на знакомую тропу и поднялся на высокий горный отрог.
Небольшая поляна с трех сторон окружена стеной густого леса. А с одной,
открытой, стороны, по кромке почти отвесного склона, сбегающего на дно глубокого
ущелья, одиноко стоял могучий дуб.
Ерстэм стреножил коня, ослабил подпруги, пустил пастись. А сам присел под
дубом. Отсюда хорошо было видно далеко по ущелью. Со стороны Абадзехии вдоль
горного склона открывались взору отрезки извилистой тропы, напротив в
голубоватом тумане маячил аул Заяко.
Только сейчас Ерстэм вспомнил о еде, достал немного вяленого мяса и
пшеничную лепешку, закусил все это халвой из грушевой муки. Захотелось пить. Он
взял судук - кожаное ведро - и, спустившись к источнику, принес воды.
Наконец уже без всякого дела уселся под деревом. На душе было неспокойно.
Досадливое чувство неудачи не покидало его. Одинокий всадник нужен ему именно
теперь! На него вся надежда. Может, он знает о судьбе Суанд?
Занятый своими невеселыми думами, Ерстэм поглядывал вниз на тропу. Ему
показалось, будто в прогалинах между деревьями мелькнул силуэт всадника. Прошло
некоторое время, и он снова, теперь уже ясно, увидел его. Всадник надолго
скрылся за деревьями. И вдруг появился на поляне, где сидел Ерстэм.
По одежде всадник похож был на фокотля. На голове у него низкая серая
шапочка, обшитая узкой меховой каймой. Темно-серая черкеска домотканого сукна,
газыри, колчан, ножны кинжала и шашки, из телячьей кожи, темные. На уздечке и
сбруе ни одной серебряной бляхи, все из черной кости. Па черные ноговицы надеты
простые постолы. Слоном, всадник суровым фокотлевским мужем-воином.
Ерстэм, заинтересованный, неотрывно глядел на него. А тот, с беспечным
видом, совершенно спокойно подъезжал к нему, нимало не заботясь о том, чтобы
издали распознать, что это за человек, которого он так неожиданно встретил в
здешней глухомани. Ерстэм со смешанным чувством тревоги и любопытства продолжал
наблюдать за ним, и лишь когда тот подъехал поближе, внезапно узнал его и
непроизвольно вскочил. Это был Одинокий всадник. Юноша спрыгнул с коня и, ведя
его па поводу, подошел к Ерстэму. От неожиданности тот смешался и не находил
слов, словно не верил своим глазам.
"Копь его выучен хорошо, - пронеслось в голове Ерстэма, - покорно идет следом,
не натягивает поводья. Но почему
юноша так безразличен к нашей неожиданной встрече? Рад он ей или нет? И почему
он отводит взгляд?" Это его свойство Ерстэм заметил еще впервые встретившись с
ним. "От юной ли застенчивости или от скрытого коварства?"
-Добрый день, Ерстэм! - юноша скользнул по нему взглядом и, опустив
глаза, остановился, учтиво вытянувшись.
- Спасибо за приветствие! - Ерстэм протянул руку и с укором
воскликнул: - Куда же ты исчез? Вот уже сколько времени я разыскиваю тебя!
- Я не исчезал, я стою перед тобой, как видишь...- уклончиво ответил
юноша, словно не принимая упрек Ерстэма.
- Как не исчезал! В тот день, надеясь, что ты снова подъедешь ко мне,
я долго ждал тебя. Но напрасно! Когда ты так и не вернулся, я решил, что с тобою
случилось что-то неладное, и очень встревожился. Обыскал весь лес, но даже следа
твоего не нашел. Юноша опустил голову и тихо, виновато произнес:
- Не осуждай меня. Я подумал, что если вернусь и снова столкнусь с
орками, тебе придется вмешаться и я могу доставить тебе много неприятностей.
Поэтому я решил не возвращаться.
- Бросил меня, а сам скрылся в лесу, разве это по-мужски? - пошутил
Ерстэм.
- Ты прав, нехорошо получилось, по не осуждай меня. Я понимал, что
тебе не грозит опасность. 3анятые трупом своего господина, орки не заметят
тебя и уберутся восвояси. Иначе, заподозри я для тебя опасность, конечно бы,
вернулся.
- Я тучу, тебе никак нельзя было возвращаться! Я надеялся лишь на то,
что ты к вечеру подъедешь ко мне и поделаешь о своих делах. Но, как бы то ни
было, я рад, что твое счастье победило. В тот день ты вел себя мужественно.
- Мужественно или нет, не знаю... - застенчиво произнес юноша. - Во
всяком случае, я был вынужден так поступить.
- Но теперь-то уж не поступай так! - усмехнулся Ерстэм. - Я рад, что
в тот день твой опрометчивый поступок еошел благополучно. А если бы спутники
Альджеруко Кушука, не пытаясь захватить тебя живым, достали пистолеты и
выстрелили? Тогда, верно, нам не довелось бы увидеться...
- Знаю, знаю. Но я рассчитал, что орки захотят поймать меня для
продажи. Мое яркое одеяние, мои по явления на Тамбыр-кургане и то, как я
притворялся наивным малым, которым ничего не стоит овладеть, - все это делалось
в расчете соблазнить орков. Нет, не орков я хотел соблазнить, а приманить
Альджеруковых. Встретиться с Альджеруковыми на кургане мне казалось лучше, чем
ехать в Темиргой, ввязываться там в бои с орками и зазря погибнуть, не достигнув
цели.
- Все верно. Я это тоже понял в тот день. Но один раз такое удалось, а
теперь они уже разгадали твою уловку.- Ерстэм, вдруг опомнившись,
воскликнул: - Почему мы стоим? Садись, я тоже сяду, трава чистая... -
Ерстэм уселся на свое место и продолжал: - Привяжи коня в тени и садись рядом!
- Ничего, я постою, - ответил юноша, исполнял долг младшего.
- Зачем тебе стоять, это ж не кунацкая, где нужно придерживаться
строгостей адата, садись! - приказал Ерстэм.
Юноша не стал возражать старшему. Он привязал коня к дереву возле кромки
леса, снял шашку и колчан, положив их рядом с собой, и присел на траву
неподалеку от Ерстэма. Ерстэм обратил внимание, что садится он, неумело скрестив
ноги, будто ему это было непривычно и трудно. "Неужто он в детстве не сидел на
земле, не играл. ни нелепой траве со сверстниками и не ездил с товарищами в
ночное? Или мать под него всегда на скамейку кошму подстилала?"
- Так вот, я продолжаю свое слово, - заговорил. Ерстэм. - Не
сомневайся, теперь, после того, как ты убил Альджеруко Кушука, его старший брат
и орки будут преследовать тебя со всем коварством, на которое они только
способны. Чтобы отомстить и убить тебя, они ни перед чем не остановятся. Я
хотел предупредить тебя и за этим искал. Ты должен оставить курган. Прав да, я
вижу, ты и сам не глуп, сменил яркую одежду. Ты должен покинуть места возле
Тамбыр-кургана.
- Я уже не взбираюсь на Тамбыр-курган, более того, даже на поляне
не показываюсь, - проговори; юноша, печально опустив глаза. - Но у меня есть
цель куда важнее, чем сохранение собственной жизни. Ради этой цели я и рыскаю
здесь одиноким всадником. Мне надо встретиться, и встретиться в укромном
месте, со старшим братом Кушука. А для этого нужно, чтобы он пустился в погоню
за мной.
- Знаешь, они ведь тоже не дураки! - возразил Ерстэм. - Старший брат
Кушука не встанет перед то бою, как тот, младший, на расстояние выстрела. Они
уже поняли, что тебя не так-то легко взять и что стрела твоя меткая и
стремительная. Будут устраивать засады, окружать. Надо придумать что-то новое,
более разумное, иначе погибнешь.
- Не знаю, что и придумать... - с безнадежной печалью в голосе глухо
произнес юноша. - Единственное дело, что осталось мне совершить на этом свете -
это уничтожить братьев Альджеруковых. После этого- пусть будет что угодно.
Ерстэм разглядывал юношу с болью и жалостью. Но тут же обида закралась в
душу: почему он не хочет, чтобы Ерстэм участвовал в деле, не доверяет тайны...
-Я Тебя ни о чем не спрашиваю, ведь недаром говорят адыги: не старайся
узнать тайну, которую хотят от тебя скрыть. Но если тебе нужна помощь и спутник,
скажи, и я а у тебе и спутником и помощником, - скачал Ерстэм, не скрывай своей
обиды.
Юноша еше ниже опустил голову, и, взяв в руки прутик. стал что-то
чертить на земле. Ерстэму показалось, что у него на глазах навернулись слезы.
"Бедняжка, - подумал пи. - Какой доблести можно ждать от человека, с такой
мягкой и нежной душой! Что за удивительное существо!"
- Не осуждай меня, - срывающимся голосом, чуть слышно взмолился юноша.
- Я знаю, что ты можешь быть достойным спутником и помощником всякого, кто
находится в беде, я много слышал о тебе. Но я не хочу впутывать тебя ни в мою
тайну, ни в мою беду. Не по тому, что не доверяю. Я давно мечтаю стать твоим
спутником в походах. Просто не хочу восстановить против тебя темиргоевских
орков, ведь они непременно узнают о твоем участии в моем деле.
- Ты правильно говоришь. Тайна, которую знают три человека, уже не
тайна. А когда тайна бывает разглашена, все, кто знал ее, оказываются под
подозрением. Потому я не обижаюсь на тебя. Меня сейчас беспокоит одно: я хочу,
чтобы ты покинул эти места. Самая малая оплошность, ошибка могут погубить тебя.
Так вот, если ты и вправду не пренебрегаешь мною, поедем в Крым. Я покажу тебе
новые дороги, открою крымскую страну. Враги посчитают, что ты навсегда уехал
отсюда, и оставят тебя в покое. А уж потом можно будет подумать, каким образом
лучше осуществить твою месть.
- Правда?! Ты возьмешь меня с собой?! - с чисто ребяческой радостью
воскликнул юноша и поднял на Ерстема благодарный взгляд.
- Едем хоть сейчас, если ты готов!
Лицо юноши снова омрачилось, он сидел потупившись. Затем, словно не веря
в то, что и в самом деле его желание может осуществиться, он неуверенно
протянул:
- Это было бы замечательно, но...
- Причем тут твое "но"?.. Не такое уж это большое дело - поездка в
Крым! Едем!
- Но я не совсем готов. Чтобы подготовиться, я должен вернуться к
себе. Нельзя, чтобы ты ждал меня столько времени!
- Почему нельзя? Подожду, Ничего со мной не станет! Скорее поезжай,
соберись и возвращайся. Каков твой конь? Годен ли он к дальнейшей и трудной
дороге?
- Нет, конь, на котором я сейчас приехал, для дальней дороги не годится.
Единственное его достоинство-он хорошо взбирается на крутые горы. Но у
меня есть другой...
- Тогда езжай и смени коня. Когда ты сможешь вернуться?
- Пожалуй, к полуночи...
Юноша взобрался на коня, и Ерстэм снова с удивлением заметил, что когда
он заносил правую ногу через седло, то зацепился за привязанную на тороках бурку
и с усилием переволок ногу на другой бок.
"Сесть на коня толком не умеет! - подумал Ерстэм, глядя ему вслед. - Вот
и разберись тут. Как соединить воедино мужество, которое он проявил в тот день,
с его неловкостью и мягкосердечием?.."
Ожидая возвращения юноши, Ерстэм стал готовиться к ночевке. Собрал
сушняк, отнес его в сторонку от тропы, к лесу. Расседлал коня. Бурку, переметную
суму и седло сложил у корней большого дерева, недалеко от груды дров. Он повел
коня к ручью, напоил и набрал полный сулук воды. Быстро сгущались сумерки,
опустилась ночь, выпала обильная горная роса. Стало прохладно. Ерстэм развел
костер. Он достал седло и осмотрел сбрую - нагрудник, подхвостник, подпруги. Это
давно вошло у него в привычку: в дороге, на привале, тщательно проверять оружие
и доспехи. Обнаружив на местах скрещений ремней нагрудника и подхвостника
потертую или ослабевшую дратву, он все аккуратно починил.
Но чем бы он ни занимался, мысль его кружила вокруг юноши. Ерстэм
заметил, что уехал он не к аулу Заяко, а в противоположную, абадзехскую сторону.
"Удивительно, - думал Ерстэм, - ведет себя умно, как настоящий мужчина, а
в повадках его никакой мужественности.
Бедняжка, совсем юный, неподготовленный, столкнулся он с тяжелой и опасной
мужской долей..."
Блуждая в своих раздумьях, Ерстэм внезапно натолкнулся мыслью на еще одно
странное явление: а ведь юноша нисколько не удивился, что Ерстэм знал
Альджеруковых!.. Он даже не поинтересовался, где он, Ерстэм, с ними
познакомился! Юноша разговаривал так, будто давно знает об этом. Кто мог ему
сказать?..
Пораженный своей догадкой, Ерстэм застыл на месте, держа навесу дратву,
которую протягивал между пальцами. Глаза его рассеянно устремились вдаль.
Конь, насытившись, вернулся к нему и встал подле, сверкая глазами,
отражающими пламя костра. Казалось, даже конь был удивлен возникшим у Ерстэма
вопросом и напряженно перебирал острыми ушами. С тропы донесся конский
топот. Вырвавшись из круговерти раздумий, Ерстэм прислушался. Наверное, юноша
возвращается, решил он. А если и не он, какой-нибудь путник, не враг - едет
неторопливым, размеренным спокойным шагом. Ерстэм взглянул на небо: "Семь
звездных братьев"1 стояли довольно высоко на небосклоне, значит еще не очень
поздно. Если это его спутник, как быстро он вернулся!
Юноша подъехал, привязал коня к кусту под деревом, а сам подошел к
костру: Ерстэм быстро уложил в кожаную сумочку шорные инструменты и поднялся ему
навстречу.
- Ерстэм, - произнес юноша, - разве можно так беспечно сидеть в глуши
у костра, не ведая, кто подъезжает к тебе!
- Правильно подметил. Но если бы я не знал, кто подъезжает, я бы,
разумеется, вел себя иначе.
- А как ты мог узнать, ведь в ночи невозможно разглядеть всадника?
- спросил юноша с откровенным изумлением.
- Э, приятель, нельзя выезжать в поход одному, пока не научишься даже
во сне чутко улавливать все, что творится окрест. В наше время столько
налетчиков и грабителей рыскает по земле, что зазеваешься и проснешься связанным
невольником.
-Но как же это можно почувствовать? Научи. - Одним глазом спи, а другим
сторожи. И слушай
1 "Семь звездных братьев" - "Большая медведица".
малейший звук. Существует немало пример которые дают знать об опасности. Надо
уметь разбираться в звуке конских копыт: шаг коня человека безвредного и врага,
который подкрадывается к тебе, - различны. А если твой конь умен, то его взгляд,
движения ушей тоже могут от многого предостеречь. Пока всего не познаешь, нельзя
пускаться в путешествие.
Говоря это, Ерстэм направился к коню юноши и начал осматривать его.
- А ну-ка, каков? Довольно приглядный вороной конь, но достоинства
его пока мне неясны. Завтра днем посмотрю. Не застоялся ли он?
- Нет! - торопливо ответил юноша. - Я мало что понимаю в лошадях, но
немного смыслю в том, как нужно тренировать коня для дальних поездок. Двух
своих верховых коней я по очереди выезжаю.
Готовясь в дорогу, юноша мало что заменил в своих доспехах, только коня
другого взял. Появилась и переметная сума. "Стало быть, - решил Ерстэм, - у
этого малого есть близкие люди - возвращался, верно, лишь для того, чтобы
предупредить их о долгом своем отсутствии".
И еще подметил Ерстэм: конь мокрый почти до седла. Выходит, юноша
переправлялся через речку. И, должно быть, совсем недавно - шерсть не успела
высохнуть.
"Какую речку он переехал? В первой, спокойной, таких глубоких мест нет. А
через другую, дикую и глубокую, перебираться ему незачем, потому что на том
берегу неприступная отвесная скала. Впрочем, какое мне до всего этого дело?" -
упрекнул себя Ерстэм и не стал ни о чем расспрашивать юношу. Ерстэм расстелил у
костра свою бурку.
- Садись. Ночь мы проведем здесь. Для того, что бы ты лучше освоил и
дорогу и переправы через реки, ездить будем только днем. Ослабь коню подпруги, а
•когда обсохнет, снимешь седло.
На этот раз, усаживаясь, юноша не стал садиться по-мужски, а просто, по-
мальчишески вытянул ноги и полулег на бок, опираясь на правый локоть.
"Вот это верно! - усмехнулся украдкой Ерстэм. - Мачьчишеская посадка куда
больше тебе подходит..."
- Бурдюки захватил? - спросил Ерстэм.
- А что я буду с ними делать?
- Через Пшиз переправлялся?
- До Пшиза не добирался.
- А через Лабу?
- Лабы достигал, но переправляться не довелось.
- А как твой конь на воде?
- Главное достоинство моего вороного как раз в умении хорошо
плавать. Он из тех коней, которых зовут "водяной змей", когда плывет, даже
спину не замочит.
- Это хорошо, - одобрил Ерстэм. - Но, если придется переправляться
через такую реку, как Пшиз, он может и не осилить ее. Редкий конь с всадником на
спине может одолеть столь большую воду. Вот тут-то и требуются бурдюки. Если два
надутых бурдюка привязать по бокам, коню станет куда легче. Труднее всего
осилить реку Тен, медленную, почти стоячую. Но ничего, у кого нет бурдюков, тот
подвязывает к бокам коня два снопа сухого камыша. Из всех рек самая коварная -
Лаба: тут и бурдюки не помогут, единственное спасение, научиться распознавать по
характеру течения места, пригодные для переезда, иначе занесет в крутящийся омут
и свалит с коня. Там, где мы будем переправляться через Пшиз, глубокое место не
так уж широко, конь справится. Но если ты не умеешь переправляться стоя в седле,
то, конечно, изрядно вымокнешь.
- Это не беда, - успокоен.но произнес юноша. - Если понадобится, я
смогу и стоя переправиться. Они помолчали. Вдруг Еретэм, будто припомнив что-
то, спросил:
- Одно меня удивляет, почему ты не спросил, от куда я знаю
Альджеруковых?
Ерстэму показалось, что юноша покраснел. Он долго сидел молча, устремив
глаза в землю.
- Я слышал, что ты много стран объездил и часто бывал в Темиргое, вот
я и решил, что ты должен знать Альджеруковых. Тот, кто бывал в Темиргое,
обязательно слышал о них, они там хорошо известны. Но мне интересно будет,
если ты расскажешь, как познакомился с ними. - А девушку Темган по имени Суанд
ты знавал или, может, слышал о ней?
- Откуда мне знать... В ауле Альджерукай я бывал не часто. Лишь один
раз - чтобы узнать в лицо братьев Альджеруковых. Тайно я там был. - А про то,
что Альджеруковы сотворили с семьей Суанд,, ты слышал?
-Кое- что слышал, но разобраться в том, кого эти Альджеруковы ограбили,
на кого напали, невозможно.
- Семью Суанд не просто ограбили. Дом сожгли дома, а отца, мать и двух
старших братьев убили. И сама Суанд исчезла неведомо куда, увезли девушку или
убили - никто не знает. Ну, да это давняя история, более двух лет прошло с тех
пор. Юноша низко наклонил голову. Ерстэм давно за ним заметил эту манеру:
когда затрудняется ответить, наклонит голову и молчит. Вот и сейчас помолчал с
минуту, а потом произнес с тихим упреком:
- Зачем вспоминать столь давние события?
- А затем, что для меня это событие новое и печальное. Только две
недели прошло, как я обо всем услышал. По дороге в город Азык встретил
знакомого парня из Темиргоя, и тот рассказал мне хабар. - И Ерстэм поведал
юноше все: как увидел Суанд, как она смутила Альджеруко Кушука на джегу. Не
спеша, подробно поведал. И в конце добавил:
- И вот теперь, едва я услышал печальную весть о несчастье,
случившемся с этой удивительной девушкой, я тотчас тронулся в путь, чтобы
отыскать ее следы. Для начала решил в Крыму побывать.
- Какой толк искать давно исчезнувшую девушку, - печально
произнес юноша, все еще не поднимая головы.
- Как можно! - возмутился Ерстэм. - Если мне посчастливится, я хоть
что-то узнаю о ее судьбе. Нуждается в помощи - помогу, а если жизнь ее
устроилась и она примирилась со своим положением, то и я успокоюсь. А вдруг она
хочет вернуться на родину? Жизнь положу, но ее вызволю.
А мне кажется, что искать ее бесполезно. Женщина, попавшая в рабство, это
совсем другое дело, чем мужчина. Лучше не видеть тебе страшного ее несчастья.
Если она и вправду такая, как ты говоришь, не смирится она с рабством, и, кто
знает, может ее изувечили побоями и притеснениями.
-Такую девушку! - воскликнул в сердцах Ерстэм. - Да что бы с ней ни
случилось, как бы ее ни изувечили, - для меня было бы великим счастьем найти
ее. Только бы глаза ее глядели, только бы душа в теле теплилась!
Юноша ничего не ответил, не поднимая глаз, встал, пошел к своему коню и
стал тщательно проверять, обсохла ли спина под седлом. Ерстэм, склонив голову,
чутко прислушивался к чему-то.
- Сюда едут верховые... - произнес он приглушенным голосом.
Юноша, обеспокоенный, обернулся. Ерстэм помолчал, снова прислушиваясь.
- Это не просто путники: они выслеживают нас или подозревают в чем-
то. Возьми-ка оружье! - велел он, быстро поднялся и приладил свою шашку.
Трое верховых гуськом поднялись по тропе с абадзехской стороны. Они
придержали коней и некоторое время подозрительно разглядывали путников, стоявших
возле костра. Один из них подъехал к ним вплотную и спросил:
- Давно вы здесь сидите?
Видя, что верховые по обычаю вежливости не спешились, и по некоторым
другим приметам Ерстэм понял, что едут они по какому-то тревожному и срочному
делу.
- С полудня, - коротко ответил Ерстэм.
- В пору, когда люди ложатся спать, не проскакали ли здесь два
всадника?
Ерстэм, немного подумав, ответил:
- Здесь они не появлялись и сколько их было, я не знаю, но как раз в
эту пору я слышал конский топот, он раздался со стороны Заяко и исчез в
направлении Темиргои. Немного погодя я снова услышал топот, только на этот раз,
коней, судя по всему, было множество, они проскакали в ту же сторону. Я еще
подумал, что это веселая компания отправляется за невестой. А разве случилось
что-нибудь тревожное?
- Сегодня вечером, в пору, когда аул ложился спать, двое верховых
ворвались в дом на самой окраине аула и увезли девушку. Поднялся переполох, и
все, кто имел лошадей и седла, пустились за ними в погоню. Но словно
разверзлась земля и они провалились. Или мы не догнали их, пли они затаились
где-то в лесу. По всем дорогам пустились верховые аульчане. Но, видно, никого не
нашли условних выстрелов не слышно. Такой уговор был между нами - кто обнаружит
похитителей, тот выстрелит.
- Как же это так легко удалось увезти девушку двум верховым? Или в
этой семье нет мужчин?- воскликнул Ерстэм.
- Отца и сына не было дома. В том-то н бола: большинство мужчин
находится на пастбищах!
- Выходит, похитители знали, что мужчин нет дома... - произнес Ерстэм,
что-то соображая. - Может, они из вашего же аула?.. Есть у вас люди, способные
на такое?
- Не без этого! В нашем ауле нашлись бы люди, не погнушавшиеся таким
делом. Мы уже об этом подумали. Но все они оказались дома и вместе с нами
отправились в погоню.
- А неизвестные гости не заезжали вчера в аул?
- О гостях ничего не слышно было, но... - мужчина, словно пораженный чем-
то, постоял онемелый и добавил: - И правда, два незнакомых всадника сегодня
останавливались на привал в нашем лесу - я сам видел их. Искал потерявшуюся в
лесу скотину и встретился с ними. Один плотный, сильный, о таких говорят вояка-
мужлан. А спутник его такой, как этот, - он указал на юношу, - совсем молодой,
разодет ярко, нарядно. Я его даже за княжича принял и с любопытством
разглядывал.
"Емтыль Хату!.." - сразу возникло у Ерстэма подозрение. В этот момент
верховой, стоявший поодаль вдруг воскликнул:
- Что такое! Что за огонь?!
Ерстэм и верховой быстро подались вперед за край леса и взглянули туда,
куда указывал всадник. Издали пламя разрозненных пожарищ сливалось воедино, и
казалось, что аул Заяко весь охвачен огнем.
- Возможно, что те два незнакомых всадника, которых ты видел, и принесли
вам беду. Похитив девушку, они тем самым выманили всех мужчин из аула и облегчил
грабителям нападение! Это их обычный прием! - скороговоркой сказал Ерстэм. -
Скорее! -уже повелительно.крикнул он. - Верните своих людей! У вас уговор -
выстрел, стреляйте на скаку и скачите в аул. Мы едем вслед за вами. Ваших людей,
которые будут возвращаться, задержите, пусть не бросаются в погоню по одиночке.
Но трое.верховых уже не слушали Ерстэма, с места в карьер помчались они
к своему аулу, и чуть погодя послышались одни за другим три выстрела.
- Скорее, собирайся! - крикнул Ерстэм юноше и сам поспешно схватил
седло. Перед тем, как тронуться в путь, Ерстэм вылил воду из сулука и потушил
костер. Такое у него было правило - не оставлять огня. Отъехав немного, он
пояснил своему спутнику:
- Хотя дело тревожное и мешкать нельзя, мы должны некоторое время
проехать крупным шагом: мой конь набил желудок зеленой правой, боюсь, быстрый
бег повредит ему, и тогда я не смогу принести пользы в этом деле. Но пока
всадники соберутся, мы тоже подоспеем.
Добравшись до арбяной дороги, ведущей в Заяко, они поехали рядом. И тут
Ерстэм обратился к своему спутнику:
"- Не обижайся, но в наших отношениях отныне должен быть определенный
порядок, - твердо оказал он, - я старший, ты младший, ты должен исполнять мои
указания. Не кидайся очертя голову вперед, а по возможности держись возле меня.
Нет в этом порухи твоей чести, просто опыта у меня больше. Если окажешься в
опасном положении, не стесняйся позвать на помощь. Так ведут себя спутники.
Теперь скажи, ты знаешь дорогу в Заяко?
- 3наю, покорно ответил парень, - перейдем две небольшие речки и
свернем налево. Пока не миновали речки, которые сегодня уже видел Ерстэм, ехали
крупным шагом, потом пустились рысью. Верховые, возвращавшиеся в аул, вскачь
проносились мимо них. Тревога заставила людей позабыть обо всем на свете, и они
не проявляли никакого интереса к Ерстэму и его спутнику.
Когда они уже приближались к Заяко, их нагнала большая группа верховых. Один
из них вдруг натянул поводья и круто остановился.
- Ерстэм, ты ли?! - неуверенно воскликнул он, силясь разглядеть в
темноте незнакомого всадника.
- Ты не ошибся, Алкас, это я!
- С), добро пожаловать!
- На этот раз кажется, прибытие мое не доброе, Алкас! Прибавим ходу!
Боюсь, что враг принес Ов вант дома.
- Я тоже страшусь этого. Но ты, Ерстэм, всегда появляешься с добром.
Да будет и сейчас твое участие в нашем деле добрым знамением. Пусть все
Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ОДИНОКИЙ ВСАДНИК 13 страница | | | ОДИНОКИЙ ВСАДНИК 15 страница |