Переводчики: silvermoon, navaprecious. Редактор: natali1875

Редактор: natali1875

Глава 14

Эрик потерялся. Новость о том, что он больше не в Шеуле была чертовски хороша, но теперь он превратился в большого недоумка. Клочки его памяти исчезли, а то что там осталось было зыбким, похожим на сон, и он не мог сказать где воспоминания, а где сон.

Господи, он ненавидел все это, всегда гордился собой, потому что имел чертовски хорошую память, особенно после интенсивной военной подготовки, помогающей ему вспоминать мельчайшие подробности последующих встреч с демонами.

А теперь, он беспокоился о том, как много из его жизни утеряно, и вернется ли оно когда-нибудь.

В состоянии абсолютного бешенства, он ушел в свою комнату... комнату Лимос, догадался он – но клаустрофобия обернулась вокруг него плотнее, чем пуленепробиваемый жилет, и Эрик подошел к раздвижной стеклянной двери – только чтобы обнаружить, что она заперта. Снаружи.

Паника завладела им, и он разбил стекло креслом, перемахнул через перила и вырубил охранника одним ударом. Эрик побежал, забыв про обувь, в густые заросли за домом.

Он не знал насколько далеко убежал, когда услышал, что его зовет Лимос, но Эрик не остановился пока легкие не запылали от нехватки кислорода, кожа покрылась потом, а путь преградил водопад, что делил джунгли пополам.

Тяжело дыша, он наклонился и оперся руками о колени. В этот момент Лимос подошла сзади.

– Впечатляюще. – Ее голос прозвучал мягко, а рука легла ему на плечо и теперь, когда он знал, что она реальна, ее прикосновение было намного приятнее.

– Я боролся с демонами с раннего детства, сначала в своем собственном доме, потом в армии. Я настоящий слабак. – Господи, он поверить не мог, что вспомнил детство, и если Лимос хоть немного была похожа на остальных женщин, она вцепиться в него как клещ.

– Я не считаю тебя слабаком. – Ее рука упала, когда он выпрямился и повернулся к ней лицом. – И если мне не изменяет память, тебе удалось однажды сбить меня с ног.

В ее глазах заплясали веселые искорки, а Эрик фыркнул, вспомнив как он схватил ее за лодыжку и потянул за ногу, так что она приземлилась сверху на него.

– В моей памяти серьезные пробелы, я сомневаюсь в некоторых вещах – реально ли то, что произошло, но все же я помню. – Он судорожно вдохнул. – То, что ты мне рассказала про... своего жениха… это правда? – Лимос нервно посмотрела в сторону: – Всадница?

Она перевела сузившийся взгляд на него.

– Скажи мое имя.

– Отвечай на мой вопрос.

– Скажи. Мое. Имя.

Еще больше расстроившись, он наклонился поближе и оказался с ней лицом к лицу:

– Отвечай на мой гребаный вопрос.

Стало понятно, что их разговор зашел в тупик, и он не отступится. Если две дюжины уродливых демонов с крюками, молотами и ножами для сдирания кожи не смогли заставить его произнести имя Лимос, у нее не было ни шанса.

Наверно, она поняла это. Но все еще не желая признавать поражение, Лимос перебросила волосы через плечо и направилась к краю прозрачного природного бассейна у подножья водопада, где начала внимательно рассматривать свои пальцы.

– Черт, ноготь сломался.

– Господи. – Он нервно вскинул руки. – Ты можешь сосредоточится на чем-то конкретно, или хотя бы относится к чему-то серьезно?

– Я отношусь к своим ногтям очень серьезно. – Фыркнула она. – Когда живешь столько, сколько я, начинаешь ценить всякие мелочи. Кстати говоря, у меня есть кое-что, принадлежащее тебе. Не знаю, насколько они для тебя важны, но я сохранила их у себя.

Она протянула ему сжатую в кулак руку, с которой на серебряной цепочке свисали его армейские бирки. Он забрал их – еще одно подтверждение реальности, и когда одел на шею, то почувствовал себя почти целым.

Теперь осталось заполучить свое оружие и армейское кольцо, и он сможет отсюда убраться. К сожалению, кольцо забрали его похитители, и вернуть обратно он его уже не сможет.

– Спасибо. – Его голос прозвучал слишком хрипло.

Лимос хранила его бирки, которые он мог заменить всего за несколько баксов, как ценное сокровище. Он осознал, что к нему она относилась так же.

Она могла оставить его в Центральной Больнице Преисподней, или отдать ребятам из Полка Смотрителей-Х, но вместо этого, она сама выходила его.

Она сделала все от нее зависящее, чтобы он питался. Возбудила к жизни все его чувства, чтобы вернуть в реальный мир.

Эрик не сомневался, оставь она его с военными или Хранителями Эгиды, он бы сейчас лежал прикованный к кровати, весь в капельницах, и доктора ставили бы на нем эксперименты, пытаясь проникнуть к нему в голову.

Черт, они бы только ухудшили его состояние.

– Ты до сих пор не веришь, что все это реально? – Она посмотрела вниз, где вода кружилась вокруг ее ног, бурлила и пенилась, натыкаясь на гладкую гальку.

Он потянулся к ней и приподнял ее лицо за подбородок, надеясь, что прикосновение к ее теплой коже поможет ей удостоверится в том, что он полностью, на все сто процентов, откровенен с ней:

– Я верю. Ничто в той адской дыре не было настолько теплым как ты.

Она сглотнула.

– Тогда почему ты не назовешь моего имени?

– Не хочу рисковать, вдруг кто-то услышит. Хоть ты и говорила, что я должен произнести его, испытывая страдания, все же я не хочу искушать судьбу.

– Почему? После всего, что ты пережил из-за меня, почему ты не хочешь просто назвать меня по имени и насладится тем, что я наконец получу то, что заслужила? – Едкие слова и жесткие нотки в голосе заставили его задуматься, через что же ей пришлось пройти в жизни, раз она могла подумать, что он на такое способен.

– Не скажу, что не думал об этом. – Признался он. – Когда я был в Шеуле, месть была единственным, о чем я мечтал. Но я знал, что ты не хотела, чтобы все так обернулось, поэтому, нет, я не могу так с тобой поступить.

Лимос потянулась и поиграла со своим кулоном-Печатью.

– И почему, мечтая о мести, ты отказал демонам, когда они предложили тебе сделку... мою пытку на твою?

Вот, черт, хотел бы он, чтобы она не знала. Он не желал, чтобы кто-либо знал о том, что он там пережил. Пытки, как оказалось, были глубоко личным, хотя и ужасным опытом, которым он предпочитал не делиться.

– Я не пошел на сделку, потому что не смог бы жить с самим собой. – Внезапное, ужасающее изображение Лимос, оскверненной руками, когтями, и приспособлениями тех демонов, мелькнуло в голове Эрика, и ему пришлось подавить рычание. – Я знаю на что способны те ублюдки, и никогда не пожелаю этого тебе.

Она тяжело сглотнула.

– И что же ты пожелаешь мне?

– Себя, – ответил он с жесткой честностью. – Такой дурак как я, желаю себя для тебя. Когда в спальне я сказал, что в мгновения ока ты окажешься подо мной, именно это я и имел в виду.

Лимос моргнула. Открыла рот.

– Но... – Он не дал ей возможности что-либо ответить. Эрик схватил ее за плечи и притянул к себе.

Она легко вздохнула, но не стала возражать, когда Эрик взял ее рот так, как мечтал каждый раз, закрывая глаза.

Вода плескалась вокруг них, маленькие капельки тумана окутали их лица, когда встретились их языки. Губы Лимос были нежными, тело напряженным, а ногти острыми, когда она впилась ними в его бицепсы.

Но, как и раньше, когда она скользнула руками к его плечам, прикосновение оказалось неуверенным, нерешительным.

Он не был так сдержан.

Он опустил руки к ее бедрам, схватил плоть под накидкой, но Лимос поймала его за руки и остановила.

– Почему, – пробормотал он возле ее губ. – Почему ты так застенчива?

– Потому что я никогда этого не делала.

Эрик откинул голову назад.

– Дерьмо собачье.

– Это правда.

– Хочешь сказать, что ты девственница? Тебе пять тысяч лет, и ты никогда не занималась сексом?

– Как я могла? – Мимо пролетела птица, и Эрик не удивился, когда все внимание Лимос переключилось на нее. Он с нетерпением ждал, когда она снова вернется к нему. – Я была помолвлена будучи совсем ребенком. Ты на себе испытал, что происходит, когда я поцеловала тебя.

Господи, он даже не думал о таком. Конечно же, она не могла ни с кем быть, когда ее жених выказывал ревность галактических масштабов.

– Почему я? – спросил Эрик, умирая от желания узнать почему, после стольких лет, она все же снизошла до поцелуя.

– Почему ты отдала его мне в ту ночь?

Лимос задрожала всем телом, а он сжал ее крепче. Потом, словно переключатель выключился, она перестала дрожать.

– Потому что, я была пьяна.

Абсолютный бред собачий. Эрик всю ночь наблюдал за ней, и да, видел, как она выпила какой-то мерзкий синий напиток и потом, водянисто розовый, но нет, пьяной Лимос не была.

– Ты лжешь. – Он обхватил ладонью ее затылок и немного помассировал, призывая ее к откровенности.

– Нет, не лгу.

– Это тоже ложь. Для меня нет ничего более ненавистного, чем ложь, Всадница. – Склонившись, он поцеловал ее в шею, чтобы смягчить свои слова, хотя ничто и никогда не сможет смягчить его отношение к лжи. Он слишком часто покупался на отцовскую ложь, видел, как его маму и сестру глубоко ранила та самая ложь. – Скажи мне, почему в конце концов ты смягчилась.

Тихий стон сорвался с ее губ, словно рассказывая ему правду она испытывала боль, и на ужасающее мгновение, Эрик испугался, что она скажет, что сделала это по своей прихоти. Чтобы удовлетворить свое любопытство. Что на его месте мог быть кто угодно, но в дураках оказался он, поскольку именно ему выпали дерьмовые кости.

– Потому что, за все эти столетия, ты первый мужчина, которого я так отчаянно захотела.

Эрика переполнила мужская гордость в ответ на ее слова.

– Это очень приятно слышать, но почему я?

Ее губы, опухшие от поцелуя и влажные от водопадного тумана, растянулись в ослепительную улыбку.

– Ты помнишь, когда мы впервые встретились, в крепости Тана? И ты был в восторге от нас?

– Восторг слишком сильное слово, – пробормотал он, когда она засмеялась. Лимос была прекрасна, когда так улыбалась.

– Ты меня позабавил. Не многие люди способны на это. И ты очень, очень хорошо держался с поломанными ребрами.

– Так тебя привлекла ко мне высокая терпимость к боли?

– Ну, это очень сексуально, но ты так же заставил меня смеяться и от одного твоего вида у меня внутри все трепещет. – Сказала она весело перед тем как ее тон опять изменился. – И ты... ты на меня смотрел, будто я... даже не знаю, как сказать....

– Горячая штучка? – Предложил он, и опять улыбнулся.

– Да, но не только. Будто я загадка, которую нужно разгадать. Мне это понравилось. Мужчины всегда смотрят на меня так, будто я гожусь только для одного. Что в общем-то смешно, поскольку, это как раз единственная вещь, в которой я полный ноль. – Она вздохнула. – И тогда, на вечеринке Ареса, я видела, как ты наблюдал за мной. И также видела, как ты вытащил Раса из-за бетонного горшка для растений, за которым он спрятался от огромного количества незнакомцев в доме. Это было очень мило.

Он передернул плечами:

– Он просто ребенок, и испугался до полусмерти. Бедная Кара, она чуть с ума не сошла, пока его искала.

– Теперь понимаешь? Именно это... я не знаю. Твои поступки вызывают желание находится рядом с тобой.

– И поэтому ты спросила, не хочу ли я размяться?

– Единственное, что я могла предложить. Лишь только так я могу сблизится с мужчиной. Но потом ты слишком много о себе возомнил и назвал меня ВКЯТ[13], и не взирая на то, что это невероятно меня возмутило, все же я была польщена и завелась, а потом ты сбил меня с ног, и я оказалась на тебе, и ты меня поцеловал …и я несу всякую чушь. – Она сердито на него посмотрела. – Обычно, я не столь болтлива.

Он, наверное, нанес бы смертельное оскорбление, назвав великую Всадницу умилительной, но именно такой Эрик ее и считал.

Она могла отделать кого угодно так, что тот бы увидел звезды, но в ней так же было больше женственности, чем в любой человеческой девушке.

Все в ней затрагивало его мужские инстинкты... он хотел ее защитить, скрыть в своих объятьях и удостовериться, что ничто не сможет ей навредить. Она также пробуждала в нем все плотские желания, настолько, что он хотел взять ее прямо здесь, прижать к мокрому валуну за ее спиной и заставить в экстазе выкрикивать его имя. Даже если они не станут делать большего, чем в ее спальне, он все же сорвет с ее губ сладкие удовлетворенные звуки.

– Мне нравиться, когда ты лепечешь. – Сказал Эрик. – Это мило.

– Мило?

Да, как он и ожидал, смертельная обида. Ему нравилось, когда она превращалась в дикую шипящую кошку.

Он не стал ее дразнить, поскольку, откровенно говоря, его кровь начинала закипать лишь от одной мысли о сценарии с тем камнем.

Интересно, как она отреагирует, если он схватит ее и... да пошло оно все к черту. Он сам узнает.

Он подошел к ней, обнял за талию и прижал к гладкой поверхности валуна, а сам уютно устроился у нее между ног.

– Эрик. – Выдохнула она, и он мгновенно отвердел от сексуального звучания его имени, слетевшего с ее прекрасных губ.

– Шшш. – Он покрывал поцелуями ее шею, ощущая на ее коже вкус свежей воды и солнца.

– Но мне нужно...

Он сомкнул ладонь на ее груди, от чего она вздохнула.

– Я знаю, что тебе нужно, – ответил Эрик у ее горла, и когда Лимос открыла рот, чтобы снова заговорить, он укусил ее, какое-то странное, нарастающее желание обладать и доминировать разлилось по всему его телу.

Лимос плавилась возле него, и с ее капитуляцией, его внутренне животное победно взвыло.

Она схватила его за задницу, впившись в нее пальцами, и выгнулась ему на встречу, открыв, таким образом, неограниченный доступ к своей груди. Лимос прижалась своими бедрами к плоти Эрика, ощутив его твердость даже сквозь ткань одежды.

Они были в этой позиции и раньше, в ее кровати... но Эрик был вне себя. Теперь все было намного лучше. Намного более реально.

– Нравится? – Он прижимался к ней своей твёрдой плотью, и стоны наслаждения слетали с его губ, когда прохладный морской бриз придавал жарким движениям их тел особую остроту.

– Н-нет, – выдохнула она, качнув бедрами, чтобы усилить ощущения.

Эрик лизнул ее шею.

– Лгунишка. Помнишь, что я говорил об этом?

Его пальцы нашли завязки купальника у нее на шее, и он развязал узелок несколькими ловкими движениями. Ее топ упал вниз, приземлившись на земле позади них.

Эрик наклонился, чтобы попробовать на вкус ее бледно-розовые соски, когда Лимос запустила свои руки ему в штаны и крепко обняла за ягодицы. Ее ногти впились в кожу, и он хотел, чтобы она сжала его сильнее. Или изменила направление, и ее мягкие ладони переместились вперед.

Словно прочитав его мысли, Лимос сильнее впилась в него ногтями, а потом провела ими вокруг его бедер.

Низкое рычание вырвалось из его горла, когда ее пальцы ласкали чувствительную кожу внизу живота с обеих сторон его плоти. Он задержал дыхание, ожидая ее прикосновения там, где он желал его больше всего.

Когда ее руки остановились, Эрик решил, что может умереть от предвкушения. Какой-то длинный, мучительный момент она не двигалась.

Ладно, Лимос была напугана. Возможно он двигался слишком быстро. Эрик мог делать все медленнее, и не важно, что там говорило ему его тело.

– Я пугаю тебя, – прошептал он.

– Я... Всадница, – прошептала она в ответ.

Он запечатлел долгий поцелуй на пахнувшей кокосом коже между ее грудей:

– Ты женщина. Шикарная женщина, которая много чего испытала в жизни, но только не это, и ты не уверенна, как себя вести. Ты не привыкла к таким ощущениям.

– Ненавижу это, – ее голос прозвучал низким, удовлетворенным стоном. – Ненавижу, то, как ты говоришь про меня, будто знаешь меня лучше, чем я сама.

Он улыбнулся:

– Тебе это нравится, и ты это знаешь. Заставляет перебывать в постоянном напряжении. – Эрик медленно провел языком под грудью, а потом сделал то же с другой. Лимос буквально урчала, но ее руки все так же оставались застывшими в нерешительности.

Он повторил свои действия, в этот раз задержавшись, чтобы глубоко втянуть в рот один ее сосок, а за тем другой. Очередной стон, но никакого движения.

У него не было опыта с девственницами, но он знал, как заставить женщину расслабится, поэтому продолжал свои ласки языком, облизывая и нежно посасывая ее чувствительную кожу. Ее сладкие стоны смешивались с пением лесных птиц и успокаивающим плеском воды вокруг них.

Лимос, кажется, не заметила, что Эрик расстегнул ее юбку и развернул ткань, оставив ее лишь в желтых трусиках от купальника.

Господи, она была совершенством. Два в одном – смертельно опасная и невероятно сексуальная. Эта убийственная красота пробуждала его инстинкты от желания сорвать с нее оставшийся лоскуток ткани и немедленно овладеть ею.

Но огромное уважение к женщинам и отличная военная выдержка не позволили его примитивным порывам взять верх, и он крепче прижал ее к себе, прижав свои губы к ее уху.

– Я мечтал об этом, – прорычал он, – мечтал о вещах, которые смогу с тобой сделать. Но ни в одной из моих фантазий, ты не была невинной.

Он прикусил верх ее ушка, и она сладко застонала:

– Я бы убил того, кто бы заставил мою сестру пожалеть о своем первом разе, так что... ты здесь правишь балом.

Внезапно, она вырвалась из его объятий и попятилась, шагнув на травянистый берег. Лимос тяжело дышала и смотрела так, будто у него внезапно выросли рога:

– Я не могу.

Не понимая, что происходит, он начал приближаться мелкими шагами, поскольку чем ближе он подходил, тем сбивчивее становилось ее дыхание, а сама она выглядела готовой удрать в любой момент.

– Я не буду заставлять тебя делать ничего, чего бы ты сама не хотела.

Она обняла себя руками, прикрыв грудь:

– Не в этом дело. Я хочу. Ты даже представить себе не можешь, насколько сильно я тебя хочу.

– Тогда в чем дело? – Он выругался, когда ответ внезапно стал очевиден. – В твоем женихе.

Он был не из тех, кто копается в подробностях личной жизни, но в этот раз все было по-другому. Это не считалось вторжением, если упомянутый мужчина был самым жутким ублюдком, когда-либо существовавшим во всем мире. Хотя, с другой стороны, лучшей причины, чтобы вообще не вмешиваться, было не найти.

– Типа того. – Она громко сглотнула, мышцы у ее горла напряглись, когда руки потянулись к остаткам купальника. Почти машинально она спустила вниз желтую ткань и перешагнула через нее.

Твою же мать! От взгляда на Лимос у него перехватило дыхание. Ее загорелая кожа была идеальна, без изъяна. Слегка раздвинутые изящные бедра открывали вид на полностью оголенное местечко между ее стройных ног.

И на бедрах висело прекраснейшее ювелирное изделие, которое он когда-либо видел – золотая цепочка с жемчужинами, которая как стринги, тонкими нитями прилегала к телу. Как бы он хотел провести языком вокруг каждой жемчужины, спускаясь вниз к самой главой драгоценности.

После того, как он доведет ее до оргазма, используя свой язык, он отодвинет цепочку в сторону и проникнет в ее тело... Господи, он почти ощущал, как эти маленькие бесценные камушки будут ласкать его плоть, когда он будет в нее входить.

– Ты великолепна. – Еле смог выговорить он и сам не заметил, как подошел к ней поближе.

– Не трогай. – Быстро предупредила Лимос и отступила на шаг, при этом она уперлась спиной в ствол дерева. – Это... – она подцепила пальцами цепочку над обеими бедрами, – пояс верности. И только мой муж может его снять.

Эрик нахмурился:

– Как эта вещица может быть поясом верности?

– Когда любой мужчина дотрагивается до него обнаженной кожей, эта жемчужная нить превращается в колючую проволоку. Она отсекает пальцы, конечности... и мужские причиндалы.

Ну, от этого его член не только съежился, но и его яйца вжались в тело.

– Что на счет тебя?

– Больно. – Лимос пожала плечами словно это не имело никакого значения, но учитывая где именно были расположены эти штуки... мда, не удивительно, что она не подпускала к себе мужчин.

Эрик потянулся к ней, пытаясь держать нижнюю часть своего тела подальше от обманчиво прекрасных кусачих драгоценностей, но Лимос увернулась, оттолкнув его в сторону.

– Не смей! Разве ты не понимаешь? Ты не можешь меня коснуться.

– Черт возьми, Всадница, меня утащили в Шеул не просто так. Мы найдем способ обойти все это.

От удивления глаза Лимос чуть не вылезли ей на лоб.

– Ты говоришь, что я в долгу перед тобой? Хочешь, чтобы я отработала все твои пытки?

– Что? Нет. Господи, ты так цинична. Говорю же я упрямый сукин сын, и не позволю чтобы те кожесдирающие, бритвенно острые, пугающие до усрачки блядские ублюдки выиграли. Я хотел тебя тогда, и хочу сейчас. Ты спасла мне жизнь, выхаживала пока я не выздоровел. Я не могу больше злиться.

– Не смей, – прошептала она. – Не считай меня лучше, чем я есть.

Что к черту это значит? Он уже собрался было спросить, когда пространство вокруг них осветили две вспышки света. Эрик инстинктивно заслонил собой Лимос, когда двое высоких, облаченных в доспехи мужчин появились из призванного Хэррогейта.

Арес и Танатос взглянули на него, посмотрели на Лимос, и осознали ситуацию за время меньшее, чем нужно пуле М-16, чтобы попасть в цель на расстоянии в тридцать ярдов.

Все то время, что Эрик находился в камере пыток, он ожидал смерти.

В этот раз, он точно знал, что умрет.

Дата добавления: 2015-10-28