Глава одиннадцатая. Несколько секунд Эдрик разглядывал своего назойливого благодетеля.

…Несколько секунд Эдрик разглядывал своего назойливого благодетеля.

– И много ты успел прочитать? – мягко спросил он.

– Ты об этом? – Незнакомец показал на книгу.

Эдрик кивнул.

– Только начал. Не против, если ее одолжу?..

– Против.

– Брось, – незнакомец рассмеялся, – я потратил на тебя уйму сил и времени. Ты был на последнем издыхании…

– Сомневаюсь, – холодно оборвал его Эдрик. – Кто ты такой и что тебе нужно?

Властный тон, которым был задан вопрос, незнакомцу явно не понравился. Добродушная улыбка пропала, губы снова сложились в жесткую складку.

– Льюис Телмарид, – представился он.

Интонация и взгляд поведали Эдрику куда больше, чем мог предположить незваный лекарь. «Он посмотрел так, словно хотел понять: знакомо мне это имя или нет… – пронеслось в голове Мардельта. – Если так – его имя может быть мне знакомо. Почему?.. Это что, важная персона? По виду не скажешь… Беглый преступник?.. Возможно. Но что‑то уж слишком он уверен в себе – для беглеца…»

– Это только половина ответа.

– Хочешь знать, что мне нужно? – Льюис ухмыльнулся. – Мне нужна книга. Вот эта самая. Ради нее я проделал длинный путь… очень длинный.

– И совершенно напрасно. Ты ее не получишь.

– Почему?

– Потому, – отрезал Эдрик. Затем все‑таки решил объяснить. – Она опасна. Похоже, она предназначена для уничтожения тех, кто ее открывает. Ты видел, что она со мной сделала. Кроме того, в сам текст вшито заклятье, заставляющее…

– Я знаю, – улыбнувшись, сказал Льюис. – Здесь есть несколько глав, которые нельзя читать. Как она к тебе попала?

Эдрик ответил не сразу. «Он что‑то знает… – подумал Мардельт. – О книге и о том, что тут происходит… Нет, нельзя его убивать. Не сейчас. Сначала – пусть выложит, что ему известно. А потом решу, что с ним делать».

– Откуда ты сам про нее узнал? – ответил он вопросом на вопрос.

На этот раз паузу взял Льюис. Улыбался, разглядывая собеседника. У Эдрика снова возникло впечатление, что этот человек тяжело болен. Как будто бы он долго выгнивал изнутри – сохраняя до сих пор вполне благопристойную внешность. Но эта внутренняя гниль все равно проявляла себя – в улыбке, взгляде, в выражении лица… На какой‑то момент Эдрику показалось, что он беседует с ожившим покойником.

– Нет, так не пойдет, – сказал Льюис. На его устах играла все та же омерзительная улыбочка. – Совсем не годится. Ты просто бездельник, решивший поупражняться в волшебстве от скуки. А мне она нужна. По‑настоящему нужна…

– Для чего? – холодно осведомился Эдрик.

Льюис не успел ответить.

Что‑то ударило в дверь с той стороны. Громкий скрежет и треск, двойные доски в районе засова и петель разлетелись в щепки, средняя часть двери рухнула внутрь. Порог перешагнул высокий человек в серебристо‑серых одеждах. Серебряной была его кольчуга, белым – изображение прыгающей кошки на фибуле плаща.

Собственно, и человеком‑то он мог показаться только издалека или на первый, поверхностный взгляд. У людей не бывает белых – именно белых, а не седых – волос с ровными серыми прядями. У людей не бывает желтых глаз с вертикальными зрачками. В общем, пред очами уже готовых вцепиться друг другу в глотки собеседников предстал чистокровный оборотень из Древа Кошки. Его звали Гилькар эс‑Салькир, но этого, конечно, ни Льюис, ни Эдрик знать не могли. А Гилькар не собирался представляться.

Если бы вошедший в комнату как‑нибудь объяснил свое поведение, объявил об аресте или хотя бы дал понять, что нападать собирается только на Льюиса Телмарида, переполнившего своими злодеяниями чашу терпения человеческого и божеского – возможно, все могло сложиться иначе. Но оборотень этого не сделал. Он предпочел ударить первым, не желая тратить драгоценное время на напыщенные фразы и рисковать собственной жизнью сверх необходимого.

Он двигался вдвое быстрее Льюиса и полностью использовал свое преимущество, совершив резкое движение рукой сверху вниз (пальцы скрючены, как когти кошки) за то время, пока Льюис, поднимая руки, только‑только начинал творить первые такты защитного заклинания.

Льюис упал. Кровь фонтанами била из его разодранного тела. На мгновение возникший в воздухе призрачный образ огромной кошачьей лапы исчез, стоило перевертышу опустить руку.

Льюис еще пытался бороться. Он хрипло заговорил. В воздухе потянуло плесенью, зашептали призрачные голоса… Новый удар, быстрый и резкий, смял нарождающееся заклятье прежде, чем оно было завершено. Льюис содрогнулся – его силы были на пределе, Тэннак и жизненная сущность, от которых не успело еще отделиться заклятье – разорваны вместе с чарами. Он умирал. Синхронно с движением руки Гилькара призрачная кошачья лапа начала завершающее движение, которое должно было поставить точку в скоротечном поединке.

Все произошло за считанные секунды. У Эдрика не предоставили возможности разобраться в том, кто прав, кто виноват. Нужно было делать выбор – и быстро. Оборотень ясно показал, что пришел сюда убивать, а не играть в благородство.

И тогда Эдрик прыгнул…

* * *

Аайглато прибыл в Обсидиановую Башню в середине дня. Слуги Фремберга – такие же демоны, как и он сам – сообщили тайвэ, что хозяин занят. Последние месяцы Фремберг почти безвылазно находился в своих заклинательных покоях, покидая их только для того, чтобы заглянуть в кабинет или в библиотеку. Иногда – это случалось не каждый день – спускался в столовую или в спальню. Но чем дальше, тем реже волшебник вспоминал о пище и сне. Ведь настоящей потребности бессмертные не испытывают ни в том, ни в другом. Фремберг был всерьез увлечен работой. Аайглато подозревал, что затевается что‑то грандиозное. Лично для себя от грядущих перемен тайвэ ничего хорошего не ждал. Менялись энергетические токи, связующие колдовскую цитадель с Верхними и Нижними Мирами; зарождались энергетические взаимодействия такого уровня, которые могли напугать не только обыкновенного демона‑ищейку, но и существ, обладающих неизмеримо большим могуществом. Знает ли Фремберг, что он делает? Аайглато надеялся, что да.

Пепельный Маг принял его поздним вечером, во время короткого перерыва в волшебстве, сделанного для того, чтобы перекусить и заодно разобраться с текущими делами. Гольбор – караванщик, отвечавший за доставку книг из Ильсильвара – представил списки привезенных книг и дал отчет о сделанных и предстоящих затратах. Слушая, Фремберг рассеянно кивал. Среди людей и нелюдей, работающих на бессмертного волшебника, уже не один месяц муссировались слухи о том, что Фремберг собирается перестать оплачивать услуги караванщиков и архивариусов. Мол, все лучшие новинки, появившиеся за последние столетья, он уже успел скупить, а второсортной литературой забивать библиотеку Башни не собирается. Аайглато не знал, насколько достоверны эти слухи. Его эта сторона вопроса абсолютно не беспокоила. Прекратит Фремберг пополнять свою библиотеку или нет – в любом случае тайвэ без работы не останется.

Закончив с караванщиком, Фремберг отпустил его и кивнул Аайглато. Последнему хватило и нескольких слов, чтобы обрисовать ситуацию. Все в порядке, встреча произошла, новостей нет, вот эти книги Эдрик просил передать вам, господин…

– Положи их сюда. – Фремберг указал на стол. Как только Аайглато выполнил требование, он произнес заклинание быстрого чтения. Первая из книг поднялась в воздух, раскрылась. Зашуршали страницы. Через несколько минут она опустилась на стол, на смену ей поднялась вторая, затем третья.

– Это не то, – сообщил Фремберг, с болезненной миной растирая виски.

– Он говорил, что это лишь те, которые ему удалось разыскать на данный момент. Он еще не закончил поиски…

– И не закончит, пока не найдет, – отрезал бессмертный. После короткой паузы велел:

– Возвращайся к нему. Выясни, чем он там занимается. Не только из его слов… Посмотри, как там все на самом деле. С кем он общается. Что делает. Как проводит время.

– Слушаюсь, господин.

Тайвэ еще не успел покинуть столовую, а Фремберг уже выкинул из головы и его, и Эдрика Мардельта, и пропавшего Ёнко Нарвериша, и покойного Маскриба Рапхабельта. Все это не так уж важно – на самом‑то деле. Смерть Маскриба, исчезновение Ёнко – загадка, и не более того. Фрембергу любопытно ее разгадать, но по‑настоящему его интересует совсем другое. Четкий баланс заклинаний, соотнесение друг с другом бессчетных энергетических форм, идеальные схемы, стоящие за многообразием внешнего мира явлений – вот та область, погружаясь в которую, он ощущал, что живет настоящей жизнью, находил в ней свое призвание, смысл и цель. Первоначальным толчком, побудившим его взяться за ту работу, которой он посвятил последние годы, была месть, но месть вскоре отошла на второй план. Конечно, он уничтожит владения Морайлы, сметет ее замок, обратит в ничто ее саму – но это будет лишь побочным следствием его творения. Творения удивительного, необыкновенного, бывшего доселе по плечи лишь самим богам и Светилам…

Наскоро допив морс, он вышел из столовой и поднялся наверх. Лекемплет – гигантское энергетическое образование, сложнейшая система, превосходящая обычное заклинание так же, как кит или дракон превосходят крошечного жучка – начинался здесь, у Источника Башни. Система, которую он создавал последние годы и которую почти закончил… закончит этой ночью.

«Нет, не так, – мысленно поправил себя Фремберг. – Этой ночью все только начнется…»

Сегодня будет исчерпана лишь подготовительная часть. Далее последует реализация. Он еще не знал, сколько времени она может занять. Изменения, которые лекемплет внесет в существующую систему миров, будут слишком масштабными, чтобы заранее можно было предвидеть все последствия, которые они вызовут. Для кого‑то эти последствия окажутся катастрофическими – ну что ж… так тому и быть. Этические вопросы Фремберга не слишком занимали. Куда важнее, чтобы эксперимент завершился удачно. Фремберг верил в успех, но умом понимал, что ему еще придется столкнуться со множеством неучтенных факторов… Слишком уж много неизвестных… Вероятно, в ближайшие месяцы его ждет еще более напряженная работа, чем раньше – надо будет следить за тем, как разворачивается лекемплет, проводить необходимую корректировку, дополнять и настраивать систему во время каждой из фаз, пока будут идти преобразования…

Впрочем, трудности такого рода его всегда только вдохновляли. Преодолевая их, изучая возникающие на пути препятствия, он в конечном итоге только расширял свои знания о мире, увеличивал собственное могущество, укреплял свою власть над силами и стихиями этого мира.

…Спустя четыре часа были завершены последние тесты. Все ошибки устранены, система управления давно отлажена, необходимый потенциал колдовской силы – собран. Можно приступать. Фремберг глубоко вздохнул, выдохнул и привел лекемплет в действие.

Первые несколько минут ничего не происходило. Были развернуты внешние резервуары, и токи силы, текущие к Обсидиановой Башне со всех концов вселенной, начали наполнять их. Когда концентрация силы достигла определенного уровня, появились и первые внешние эффекты. Жители соседнего города, к примеру, могли наблюдать, как постепенно образуются вокруг Обсидиановой Башни протянутые к небесам лучи света, как увеличивается их толщина и яркость. Воздух вибрировал, ритмичная дрожь медленно перерастала в низкий рокочущий гул. Небо над Обсидиановой Башней пришло в движение; облака мчались по кругу, в центре которого находилась колдовская цитадель…

Когда резервуары наполнились, лекемплет, повинуясь воле Фремберга, захватил токи силы, питавшие Башню. Расширяясь, заклинательная система включала в себя все новые и новые Источники Силы, становившиеся составными частями растущего лекемплета. Каждая из Сфер, совокупность которых образует Сальбраву, вселенную, имеет собственную Тэннак – магическое «тело», позволяющее миру существовать, расти и развиваться. Созданный Фрембергом лекемплет перерабатывал магические тела миров, включая в себя наиболее «ценные» (с точки зрения растущей системы) их части. Ткань реальности плавилась и текла, принимая новую форму. В рамках существующей вселенной Фремберг хотел создать как бы еще одну, меньшую, но вполне самостоятельную. Знаний для того, чтобы осуществить нечто подобное ему хватало; контроль над «нервной системой» Сальбравы предоставляла бессмертному Обсидиановая Башня, являвшаяся одной из пяти важнейших узловых точек мироздания.

Оставалось только собрать силу, способную смещать миры относительно друг друга; а для того, чтобы эту силу накапливать и удерживать, Фрембергу и потребовался лекемплет, созданию которого он посвятил последние годы. Как уже говорилось выше, его изначальное желание отомстить отошло на второй план; конечно, в ходе переработки ткани миров от замка Морайлы, от ее Источника и самой, ее силы не останется и следа, но это уже не так важно. Сам титанический замысел, дерзновенная попытка перекроить мироздание согласно своей воле – вот что сейчас вдохновляло Фремберга. Где лежит граница могуществу бессмертных, обладающих желанием изменить мир, наделенных фантазией и упорством? И есть ли граница?..

Все шло по плану, когда одно из координирующих заклинаний сообщило вдруг о резких перепадах давления внутри лекемплета. Фремберг запустил тест, который должен был установить конкретную причину неполадок, но больше ничего не успел сделать – сигналы о деформации лекемплета начали поступать один за другим, наперебой. Создаваемая так долго магическая структура распадалась, уничтожая саму себя. Фремберг заметался. Сотворил несколько заклинаний, долженствующих удержать лекемплет в целом виде, попытался запустить предохранительные и ремонтные системы, которые наличествовали в его детище в преизрядном числе – бесполезно. Подгоняемые друг к другу ткани различных Сфер расходились, и все, что успевал Фремберг – отводить высвобождающиеся океаны энергии так, чтобы не подставить под удар ни Башню, ни свой родной город. Пузырь, который пытался выдуть Фремберг, пузырь из сшитых между собой кусков мировой плоти, просто лопнул, едва начав формироваться.

Когда все закончилось, волшебник отошел от Источника Силы и устало опустился в кресло. А ведь казалось, что все было рассчитано с такой скрупулезной точностью! Сколько времени отдано расчетам, подготовке лекемплета, подведению стабильных линий силы к опорным точкам реальности, внутри которой маг собирался поместить набор карманных миров, почти не соприкасающихся с материнской вселенной.

В чем причина его поражения, столь быстрого и бесславного? Фремберг не мог понять. Конечно, в чем‑то он мог ошибиться, что‑то не предусмотреть, но он слишком хорошо знал Искусство, чтобы пропустить настолько серьезные дефекты, которые могли развалить колдовскую систему едва ли не сразу после начала ее работы. Он встал и хотел было проверить все расчеты еще раз, но так и не сделал этого. Он знал, что все рассчитал правильно. Причина неудачи заключалась в чем‑то другом.

Некоторое время задумчиво побродив по своим заклинательным покоям, Фремберг вышел на балкон. Подышать свежим воздухом. Вид спящего города, влажный ветер с моря, шум древесных крон где‑то внизу, под Башней – эти незатейливые вещи всегда действовали на него успокаивающе.

За стенами Обсидиановой Башни бушевал настоящий ураган. Бешеные порывы ветра рвали друг друга, как дикие звери. Ломались деревья, со стороны города доносились смазанные звуки колокола, море выплескивало на сушу огромные пенные валы. Ветер едва не сорвал Фремберга с балкона, и волшебник, чтобы не быть унесенным в темноту, был вынужден вцепиться в перила. Чуть позже он сотворил заклинание, обеспечивающее на балконе своеобразный островок покоя, и огляделся.

Облака уже не кружились над Башней – они закрыли все небо. Кипящее море смыло скальфальтарский порт и наступало на город. Сверкали молнии, начался дождь. Ветер нес льющуюся с небес влагу, мешая ее с морской пеной, с пылью, поднятой с земли, с листвой искалеченных деревьев…

Фремберг мрачно созерцал хаос, бушующий за пределами Башни. Это были последствия распада лекемплета. Не такие уж значительные, по правде сказать. Пусти он распад системы на самотек, здесь не было б ни моря, ни города, ни неба – на многие мили вокруг Башни все обратилось бы в бурлящее крошево из частичек земли и капель воды. Но основную угрозу от города и Башни он сумел отвести.

Пепельный Маг почувствовал вдруг, что уже не один. Повернув голову влево, в свете молний он увидел прекрасного мальчика, сидящего на перилах балкона. Его глаза, волосы и губы казались живыми сапфирами, а огромные распахнутые крылья за спиной сверкали всеми цветами радуги. Это был посланник Гайгевайса, птицеголового бога. Взгляд мальчика был тверд и ясен, он смотрел на Фремберга пристально, не опуская глаз.

Голосом, ласковым и певучим, посланник Гайгевайса произнес:

– Фремберг Пепельный Маг, ты слишком возомнил о себе. На этот раз боги будут к тебе снисходительны; но второго предупреждения ты не услышишь. Не поступай так больше. Не надо. Этот мир – не твой, и не тебе его менять. Смертный, ставший бессмертным… твоя вечность может стать очень неприятной, если ты не усвоишь этой простой истины.

– Я понял, – Фремберг скрипнул зубами и отвернулся.

– На первый раз твое наказание будет легким, – продолжал мальчик. – Ты вернешься туда, где нес стражу после того, как обрел бессмертие и сменишь того, кто несет ее ныне. Боги надеются, что ста лет, которые ты проведешь там, хватит, чтобы вразумить тебя.

– Но…

– Отправляйся немедленно, Пепельный Маг, и возблагодари богов за столь незначительное наказание.

Посланник Гайгевайса исчез, а Фремберг молча вернулся в свою Башню. Его душило бешенство. Теперь ясно, каким образом развалился лекемплет, это подлинное произведение искусства; ясно, силы какого порядка вмешались и нарушили внутренний баланс системы так, что он, бессмертный чародей, не сумел углядеть и следа чужого вмешательства! Пять лет работы – коту под хвост. В эти минуты Фремберг ненавидел все и вся самой жгучей ненавистью. Позови его под свои знамена любой из Последышей – тех девяти Темных Князей, что бросили вызов Солнцу и его богам на заре времен – встал бы не задумываясь. «Смертный, ставший бессмертным»… тьфу! Боги недвусмысленно дали понять, что считают его таким же насекомым, ползающим под их благословенными стопами, как и остальных людей. Он мог учиться Искусству, приобретать могущество, утверждать свою власть над стихиями – это ничего не меняло. Существовал потолок развития, и были те, кто внимательно следил, чтобы никто не смел нарушать существующий порядок вещей. Чтобы никто даже не помышлял выбраться за границы песочницы, которые они – всемогущие властители Сальбравы – определили для всех живущих.

Потом ярость утихла, и Фремберг стал собираться в путь. В место, где соприкасаются все реальности, где нет границ между действительностью и сном, в место, где – если соблюсти определенные условия – демон может стать человеком, а человек – демоном, где можно приобрести один из компонентов, необходимых для достижения бессмертия, в месте, где рождение и смерть сходятся в одной точке…

Он мог негодовать сколько угодно, но Фремберг был не настолько глуп, чтобы проигнорировать прямой приказ богов. Окончательно уничтожить бессмертного практически невозможно, но это ничего не значит, если всю оставшуюся вечность ему придется провести на дне Озера Грез… вернее, не самому бессмертному, а единственной неуничтожимой его частице – Камню Воли, средоточью его естества, центральному узлу, соединяющему в себе все семь начал. В Озеро Грез сбрасывались и куда более могущественные персоны, чем волшебник, обретший вечную жизнь всего‑то сто лет тому назад…

Дата добавления: 2015-10-28