Воссоединение 1 страница

Казио закашлялся и сплюнул. Сквозь застилающую глаза пелену он увидел сгустки крови на траве. Когда его голова ударилась о землю, он ощутил странную легкость, так что на мгновение ему показалось, что он был обезглавлен, а вовсе не получил чувствительный удар кулаком.

Ему захотелось остаться лежать на земле, однако он заставил себя сесть – отнюдь не простая задача, если у тебя связаны руки и ноги.

Он вновь посмотрел на человека, который его ударил. Без скрывающего лицо шлема рыцарь выглядел молодым, пожалуй, всего на несколько лет старше Казио – года двадцать три, не больше. В карих глазах пробивалась зелень, а волосы имели цвет пыли в Теро Мефио – не рыжая медь волос Энни, а более светлый ржавый оттенок.

– Я приношу свои извинения, – сказал Казио, ощупывая языком зубы, чтобы выяснить, не расстался ли он с одним из них. – И зачем только я назвал вас трусливым жеребцом, лишенным чести. Каким глупцом я чувствую себя теперь, когда вы на деле доказали мне обратное. Как еще можно доказать свою храбрость, если не ударить в лицо связанного человека, – разве что убить женщину.

Мужчина присел рядом с Казио на корточки, схватил его за волосы и оттянул голову назад.

– Почему бы тебе не заткнуться? – спросил он на вителлианском с сильным акцентом. – Во имя всех ансу, когда ты только научишься держать рот на замке? – Он повернулся к з'Акатто. – Он всегда себя так ведет?

– Да, – вежливо ответил з'Акатто. – С того самого дня, как появился на свет. Но вы не можете не признать, что в его словах что-то есть. Ведь вы ударили его именно по этой причине – вас разозлило, что он был прав.

– Я ударил его, потому что ему следует молчать, – сообщил мужчина.

– Тогда засуньте ему в рот кляп и избавьте нас всех от его болтовни, – посоветовал з'Акатто. – И тогда вам не придется его слушать, а он избежит побоев.

– А еще лучше, – не сдержался Казио, поворачивая голову к врагу, пусть и ценой потери нескольких прядей волос, – развязать меня и дать мне меч. Почему человек, который не может умереть, боится сражаться?

– А ты рыцарь? – спросил мужчина.

– Нет, – ответил Казио. – Но я – Казио Пачиомадио да Чиоваттио, благородный по рождению. Какой отец воспитал вас, если вы отказываетесь от поединка?

– Я Эрик Вардхилмсон, а мой отец был Вардхилм Гаутсон аф Флозубург, – ответил мужчина, – рыцарь и лорд. И ни один из его сыновей не станет сражаться на благородной дуэли с таким грязным подонком, как ты. – Он еще сильнее потянул Казио за волосы, а потом отпустил. – В любом случае, мне и моим людям запрещены дуэли.

– Как удобно, – язвительно пробормотал Казио.

– Не в большей степени, чем вовремя заметить собачье дерьмо, чтобы не наступить в него, – ответил рыцарь с угрожающей усмешкой. – К тому же едва ли можно считать, что ты победил сэра Алхараи в поединке. Такое впечатление, что кто-то бросал на него сверху камни, а потом отрубил ему голову, пока тот не успел подняться.

– Речь идет о типе в блестящих доспехах возле монастыря Святой Цер? Того, что был покрыт кровью убитых сестер? Того, кто напал на меня вместе с приспешниками и с помощью лордов тьмы?

– Он был святым человеком, – возразил Эрик. – Не говори о нем плохо. И тебе следовало бы знать, что я не получил благословения ансу, как он. Только один из нас может быть избранным – эта честь досталась Хротвулфу.

Он кивнул в сторону другого рыцаря, с волосами черными, точно уголь, и кожей такой белой, что румянец на его щеках казался розовым, как у ребенка.

– Тогда пришли ко мне его. И я буду с ним сражаться – снова. И снова заставлю его сесть на задницу.

– Мне начинает нравиться предложение старика заткнуть тебе рот кляпом, – заметил Эрик.

– Вы до сих пор не заткнули мне рот с той минуты, как я стал вашим пленником, – напомнил Казио. – Не думаю, что вы сделаете это теперь.

Эрик улыбнулся.

– Верно. Мне нравится показывать тебе, насколько твои слова меня не трогают.

– И именно по этой причине ты меня ударил, – сказал Казио.

– Нет, я просто получал удовольствие, – парировал Эрик.

– Не делай из себя дурака, приятель, – вмешался з'Акатто. – Ты разрешаешь ему говорить в надежде, что он сумеет тебя достаточно разозлить и ты его развяжешь. Ты хочешь подраться с ним не меньше, чем он с тобой.

– Ну, я бы хотел посмотреть, как он сумеет меня побить при помощи своей иголки, – не стал отпираться Эрик. – Но я исполняю священную миссию. Нельзя думать о себе – долг превыше всего.

– Нет ничего священного в том, чтобы преследовать двух юных девушек по всему свету, – проворчал з'Акатто.

– С этим покончено, – заявил Эрик, удивленно приподняв брови. – Разве ты не знаешь? Мы нашли их после того, как поймали вас. На самом деле Хротвулф считает, что их убили вы.

– Убили? – воскликнул Казио. – О чем ты говоришь?

– У обеих девушек было перерезано горло – их нашли за тем Холмом, где мы поймали вас. Вороны уже начали пировать. Тогда и пострадал Оленд.

Казио не сводил с него глаз.

– Тип, который потерял глаза? И умер от заражения крови еще до заката? Неужели ты думаешь, что это из-за ворона?

– Я видел своими собственными глазами, – проговорил Эрик, на его лице появилось недоуменное выражение, как будто он сомневался в собственных словах. – Впрочем… – Он замолчал. – Нет. Я их видел. Им почти отсекли головы.

– Ты лжешь, – сказал Казио.

Девушки спустились с холма, чтобы мужчины не видели, как они справляют нужду. Они оставались вне поля их зрения всего несколько минут. И все же Казио вдруг представил лежащих на земле мертвых девушек, и к горлу подступила тошнота.

– Ах ты, сын шлюхи, – выругался он. – Вы просто чумные собаки. Я вас всех прикончу.

– Нет, – покачал головой Эрик. – Ты был бы уже мертв, если бы нам не требовался воин. Но на крайний случай сгодится и старик, если тебе так не терпится встретиться с ансу Халья. Будь спокоен, ты умрешь, и твоя смерть не будет приятной, так что молись, пока у тебя есть время, тем ансу, которых ты почитаешь.

Он накинул на шею Казио веревочную петлю и заставил его встать. Перебросил свободный конец веревки через ветку и завязал так, что Казио теперь был вынужден стоять, чтобы веревка его не задушила.

И на этом Эрик оставил его придумывать новые проклятия.

Вскоре к лагерю подъехала большая группа рыцарей. Впрочем, часть из них были больше похожи на священников. У пленников появилась надежда, но она очень скоро умерла – оказалось, что священники ведут себя так же, как рыцари.

Казио ничего не оставалось, кроме как наблюдать за их работой и стараться не заснуть.

Лагерь находился неподалеку от кургана, в Вителлио такие назывались персай, или седос, и на них часто строили храмы. Рассказывали, что будущие священники должны посещать эти храмы в определенном порядке, получая тем самым благословение своих святых. Но то, что происходило здесь, явно попахивало нечестивством. Вновь прибывшие привели с собой пленников, женщин и детей, и сразу же установили вокруг кургана семь шестов, после чего принялись выкорчевывать кустарник. Другие на вершине холма складывали из камней нечто напоминающее храм.

– Ты знаешь, что они собираются сделать, з'Акатто? – спросил Казио, продолжая наблюдать за врагами, сновавшими вокруг, точно муравьи.

– Понятия не имею, – ответил старик. – Да и думать без вина мне трудно.

– Тебе и стоять трудно без вина, – проворчал Казио.

– Точно, – ответил старик. – Мужчинам нельзя отказывать в вине, в особенности тем, кому предстоит скоро умереть.

Их разговор был прерван какой-то суматохой. Откуда-то донеслись крики, рыцари вскочили на коней и ускакали прочь, за ними последовали пятеро человек, одетых в монашеские сутаны. Через час они вернулись и привели с собой новых пленников. Все они оказались мужчинами, один был средних лет, а трое парней – совсем молодыми, младшему едва ли исполнилось четырнадцать. Все четверо имели легкие ранения.

Мужчину привязали так же, как Казио, рядом с ним.

– Вы, наверное, из Вителлио, – заговорил он на родном языке Казио. – И вас зовут Казио и з'Акатто.

– Вы нас знаете, сэр? – спросил Казио.

– Да, у нас есть двое общих друзей, очень симпатичных друзей.

– Энни и…

– Тише, – прервал его мужчина. – Попридержи язык. Похоже, это монахи Мамреса, но некоторые из них могут принадлежать и к ордену Декмануса. В таком случае они слышат даже шелест крыльев бабочки.

– Но… наши друзья, они живы и здоровы?

– Насколько мне известно. Меня зовут Арторе, и я помогал им разыскивать вас. Ну, можно сказать, что часть задачи мне удалось решить, но, честно говоря, я бы предпочел, чтобы обстоятельства сложились иначе.

– Они спаслись? Рыцари их не нашли?

Арторе пожал плечами.

– Не могу быть уверен. Мы с сыновьями задержали их, насколько могли, вот только монахи очень меткие стрелки. И они хотели взять нас живыми – в противном случае мы бы давно уже были мертвы.

– Но как церковь может в этом участвовать? – прошептал Казио. – Такого просто не бывает.

– Любого человека можно подкупить, – со вздохом ответил Арторе. – А если сказать, что ты делаешь угодную святым работу, за тобой пойдут многие. Честно говоря, я знаю о них не больше, чем ты. Вопросы следовало бы задавать моей жене. – Он помрачнел. – Хотел бы я увидеть ее еще разок, напоследок…

– Мы обязательно спасемся, – пообещал Казио. – Подожди. Я найду способ.

Но когда он в очередной раз безуспешно попытался растянуть прочные веревки, он все еще не представлял какой.

Нейл сидел на лошади, сцепив руки на луке седла, и размышлял о том, что ему не нравится лес, раскинувшийся перед ним. Начать с того, что он редко бывал в лесу – на Скерне их не росло, и, если не считать небольших рощиц, по которым он проезжал, пересекая Вителлио, он не видел больших лесов и на материке. Но однажды, когда ему исполнилось пятнадцать лет, вместе с Файлом де Лири он отправился на север, в Хериланц. У Файла были полномочия посла, но их атаковали рейдеры из Вейханда. Они вступили в морское сражение и одержали в нем победу. Впрочем, корабль получил повреждения, и они пристали к берегу для ремонта. Сразу за узкой и каменистой прибрежной полосой начинался лес, кроны сосен смыкались так тесно, что Нейлу показалось, будто он попал в пещеру. Одно дело – встретить врага на открытой местности или в море, и совсем другое – когда противник может выскочить из-за любого дерева. Им пришлось углубиться в лес, чтобы срубить сосну для мачты, – обратно они вернулись, потеряв половину людей. Моряков по пятам преследовали орды татуированных дикарей, не признающих ни короля, ни короны.

Здешний лес показался Нейлу похожим на тот, только тут было еще хуже – все-таки у сосен ветви начинались на некотором расстоянии от земли, а эти деревья больше напоминали гигантские заросли ежевичных кустов.

Он без особого труда следовал за ханзейскими рыцарями. На землях между Палдхом и Теремене не было крупных городов – здесь люди сразу же обращали внимание на все необычное. Группа рыцарей в странных доспехах, разыскивающая двух девушек, не могла передвигаться незаметно. И хотя Нейл и сам был чужеземцем, ему без труда удавалось узнавать все, что требовалось: он что-нибудь покупал, а потом вступал в вежливую беседу с крестьянами.

Возле Теремене на повороте дороги он встретил рыцарей, возвращавшихся в Палдх. К тому моменту, как он сообразил, кто они такие, было уже слишком поздно прятаться. Ему ничего не оставалось, кроме как спокойно ехать дальше, рассчитывая, что они его не узнают. Так и произошло. Девушек среди них он не видел.

Нейл понимал, что рыцари либо отыскали Энни и Остру и убили их, либо решили отказаться от погони. Последний вариант представлялся ему не слишком вероятным, поэтому он въехал в Теремене с тяжелым сердцем. Именно в городе, за кружкой отвратительного пойла, которое здесь называли пивом, ему удалось, задав несколько удачных вопросов, выяснить, что несколько рыцарей «весьма неприятного вида» отправились на север, а кое-кто даже утверждал, что с ними были два плен-ника-вителлианца.

Теперь, два дня спустя, Нейл остановил свою лошадь, которой дал кличку Надежда, перед неприветливой громадой леса.

– Ну, Надежда, – со вздохом сказал он, – посмотрим, какие ночные твари прячутся в этом лесу?

Он тронул лошадь и проехал несколько шагов, но тут его внимание привлекло золотое пятно, стремительно промелькнувшее между деревьями. Кто-то притаился за одним из толстенных дубов.

Нейл вздохнул, спрыгнул на землю и вытащил меч. Он поморщился – такого отвратительно сбалансированного клинка он давно не держал в руках. Да и Надежда не слишком тянула на боевого скакуна – Нейл совсем не был уверен, что сможет сражаться верхом, в особенности в таком густом лесу.

Из-за дерева выглянула голова – и Нейл успел разглядеть знакомое лицо. Голова тут же скрылась за стволом. Он услышал приглушенный вскрик, а потом девушка побежала прочь.

Остра.

Убрав клинок в ножны, Нейл бросился за ней. Он не понимал, чего она испугалась, ведь девушка его явно узнала.

Она больше не пыталась спрятаться, а просто бежала изо всех сил, словно ее преследовали все демоны моря.

– Остра! – позвал Нейл, опасаясь кричать громко, но она побежала еще быстрее.

Однако Нейл бегал лучше, а деревья здесь росли на приличном расстоянии друг от друга.

Между ними оставалось не больше десяти ярдов, когда на пути Остры неожиданно возник всадник. Девушка закричала и упала на колени.

Мужчина был в доспехах, но без шлема. Он перекинул ногу через конскую спину, собираясь спешиться, когда вдруг увидел Нейла.

Он даже не вскрикнул – Нейл врезался в него, точно копье, и ударил в корпус. Мужчина так и не успел нормально спешиться, потерял равновесие и с грохотом рухнул на землю. Столкновение прервало разгон Нейла, и он упал по другую сторону от лошади, прокатился у нее под брюхом, одновременно выхватывая меч. Его противник поднял защищенную кольчугой руку, чтобы остановить первую атаку, и Нейл услышал, как треснула ломающаяся кость. Теперь он не сомневался, что это один из ханзейских солдат, если не рыцарей. Нейл знал, что должен сражаться в соответствии с кодексом чести, однако эти люди уже не раз продемонстрировали отсутствие чести у них самих.

Нейл занес было меч, чтобы отрубить врагу голову, но в последний момент вспомнил, что упустил из виду коня. Он упал и откатился в сторону – и очень вовремя, копыта разъяренного скакуна ударили в то место, где он только что стоял. Нейлу пришлось отступить, и это дало рыцарю возможность подняться на ноги. Он открыл рот, и Нейл понял, что его противник сейчас позовет на помощь.

И тогда он сделал единственное, что ему оставалось, – метнул свой меч. Клинок перевернулся в воздухе и ударил рыцаря в грудь и лицо. Вместо крика из груди рыцаря вырвался хриплый стон, из сломанного носа хлынула кровь. Нейл бросился вперед, уклонился от отчаянного взмаха мечом и ударил своего врага в горло, чувствуя, как трещит хрящ. Рыцарь упал на землю, словно пугало, срезанное с шеста.

Не желая рисковать, Нейл подхватил вражеский меч и двумя ударами отсек врагу голову.

С трудом переводя дух, Нейл повернулся и увидел, что Остра, сжавшись в комок, лежит на земле и тихонько плачет.

– Остра? С тобой все в порядке? – спросил он.

– Не подходи, – задыхаясь, прошептала она. – Ты один из них, иначе и быть не может.

– О чем ты говоришь?

– Я видела, как ты умер! – со стоном прошептала Остра.

– Ах вот оно что, – с облегчением протянул Нейл, который наконец все понял. – Нет, Остра. Мое ранение было не таким серьезным, а одна леди с корабля приказала своим людям вытащить меня из воды. Да, я едва не умер, но я вовсе не носчолк.

– Я не знаю, что означает это слово, – ответила Остра. – Но Казио отрубил одному из них голову, а тот продолжал шевелиться.

Она посмотрела на Нейла глазами, полными слез. Нейл обернулся к рыцарю, которому только что отрубил голову сам. Тот вроде бы не двигался.

– Ну, я не такой, – сказал Нейл. – Обещаю тебе, что, если мне отрубят голову, я умру. – Он опустился рядом с ней на колени и обнял за плечи. – Остра, – мягко продолжал он. – Я ведь сражался с ними, помнишь? Чтобы вы могли сесть на корабль. Разве я стал бы это делать, будь я заодно с ними?

– Я… наверное, вы правы, – пробормотала она. – Но все так ужасно, с нами столько всего произошло… я не могу…

Нейлу было жаль девушку, но у них не было времени на разговоры.

– Остра, – спросил он тихо, но твердо, – где Энни?

– Я не знаю, – подавленно ответила она. – Она должна была остаться с Арторе и его сыновьями – они собирались ехать в Эслен, но я видела, как эти привели Арторе в свой лагерь, и мне показалось, что один из монахов меня услышал, хотя я и находилась далеко…

– Остра, в лесу есть другие рыцари?

Она кивнула.

– Ладно, тогда давай перейдем в безопасное место, и там ты мне все расскажешь, хорошо? Постарайся все вспомнить, пока мы будем ехать.

– Мы должны спасти Казио, – едва слышно прошептала Остра.

– Конечно. Мы всех спасем, но сначала я должен узнать, что происходит, а здесь не самое подходящее место для беседы. Пойдем.

После победы в рыцарском поединке Нейл имел полное право забрать оружие, доспехи и коня проигравшего. И хотя схватку едва ли можно было назвать рыцарской, он решил, что в данной ситуации эта правило применимо.

Меч был хорошо сбалансирован, да и сталь клинка оказалась заметно лучше, чем у того, что Нейл купил в Палдхе. Поскольку Нейл пребывал в меланхолическом настроении, он назвал свое новое оружие Кьюнслик, «Меч мертвеца», очень надеясь, что имя не окажется пророческим.

Кольчуга также подошла Нейлу, хотя оказалась немного великовата, нагрудные доспехи и латные рукавицы тоже. А вот наголенники были слишком длинными. Шлем и два копья остались притороченными к конскому седлу, а конь не подпускал Нейла к себе.

Вообще, со скакуном нужно было что-то делать. Скорее всего, он вернется в лагерь, и рыцари сразу же поймут, что их товарищ убит. Конечно, со временем они все равно заподозрят неладное, но это произойдет не сразу. И все же Нейлу не хотелось убивать несчастное животное. В конце концов он взял веревку, которой стреноживал Надежду по ночам, сделал аркан и после нескольких неудачных попыток сумел поймать вражеского скакуна. После чего он привязал коня поверженного рыцаря к дереву.

Потом они вернулись с Острой к Надежде и поехали прочь. Покинув лес, Ней л свернул с дороги и нашел укромное местечко, где им никто не мог помешать. Здесь он внимательно выслушал историю Остры.

– Тебе не следовать оставлять Энни, – сказал он, когда девушка закончила свой рассказ.

– Я не понимаю, как вы можете такое говорить – ведь она вас предала, – резко сказала Остра и с досадой добавила: – Кроме того, она находилась в безопасности, во всяком случае, я так думала. А Казио и з'Акатто попали в руки врагов.

– Да, но как ты рассчитывала в одиночку спасти Казио и з'Акатто?

– Я надеялась, что сумею незаметно пробраться в лагерь и разрезать веревки, – ответила Остра, опустив голову. – Но мне не удалось даже близко к ним подойти.

– И ты с тех пор не видела Энни.

– Не видела, – кивнула Остра.

– Как ты думаешь, они ее убили?

– Не знаю, – с тоской ответила Остра. – Они поймали Арторе и его сыновей. Должно быть, они убили кого-то из них, поскольку одна из лошадей была без всадника. Но я посчитала – для Энни лошади не осталось.

– Значит, ты полагаешь, что она сумела спастись?

– Я надеюсь, – вздохнула Остра. – Это я во всем виновата. Она вернулась из-за меня.

– Что уж теперь переживать, – попытался утешить ее Нейл. – Нужно думать о том, что можно сделать сейчас, а не о том, что нужно было сделать раньше.

Он с удивлением услышал, как произносит эти слова, – еще больше Нейла поразило, что он действительно так думает – и не только про Остру, но и про себя. Да, он уже несколько раз терпел поражение. Вполне возможно, что на этом его неудачи не закончатся, но, как наверняка сказал бы ему отец, мужчина не должен сдаваться.

– Если Энни жива, – задумчиво проговорил он, – то она находится по другую сторону леса. Мы не можем проехать по дороге – они захватят нас так же, как твоих друзей. Тем не менее, нам необходимо пересечь лес и выяснить, жива ли Энни.

– Но Казио…

– Осталось по меньшей мере два рыцаря, и один из них – носчолк. А сколько там обычных воинов и монахов? Со сколькими одновременно мне придется сражаться?

– Некоторые из них уходят и вновь возвращаются, – ответила Остра. – Всего там пятеро монахов и пятнадцать солдат.

– Слишком много, – сказал Нейл. – Они убьют меня, тебя, а потом Казио и з'Акатто, и мы ничем не поможем королеве – и Энни. Сначала мы должны выполнить свой долг, ты понимаешь?

Остра склонила голову.

– Да, – согласилась она.

– И ты больше не попытаешься сбежать?

– Обещаю.

– Хорошо. Тогда не будем терять время – скоро стемнеет.

Остра вновь кивнула, но продолжала смотреть в землю. Нейл приподнял ее подбородок.

– Клянусь всеми святыми, которых почитает мой народ, после того как мы узнаем, что случилось с Энни, я сделаю все, что в моих силах, для твоих друзей.

– Спасибо.

– Ладно, поехали.

Они вернулись в лес и обогнули дорогу по широкой дуге, ориентируясь по солнцу. К облегчению Нейла, они довольно скоро увидели просветы между деревьями. Полоса леса оказалась длинной, но узкой. Солнце уже садилось, когда в его косых лучах он разглядел замок, а еще дальше – небольшое поселение.

– Ты знаешь это место? – спросил он.

Остра покачала головой.

– Ладно, давай заглянем в деревню.

Нейл осторожно направил лошадь по дороге, но вокруг было пусто. Лишь дважды они встретили людей. В первый раз, когда оказались на развилке – одна дорога шла к замку, а другая к деревне. Солнце уже село, и их путь озаряла лишь луна. Однако они издалека услышали шум приближающейся со стороны замка кареты. Нейл различил лишь тень, их разделяло около двухсот ярдов. Нейл быстро направил Надежду к деревне, и шум кареты вскоре стих.

Вторая встреча произошла на окраине деревни, когда Нейл заметил четверых всадников, которые направлялись прямо к ним. Он напрягся и положил руку на рукоять Кьюнслика, успев разглядеть лишь, что на всадниках нет доспехов.

– Кто здесь? – произнес грубый мужской голос на королевском языке.

Нейл еще сильнее сжал рукоять меча, однако голос показался ему знакомым.

– Убери оружие, Эспер, – сказал кто-то другой. – Неужели ты не видишь, кто это?

– Только не при таком свете. У меня зрение не освященное, как твое.

– Добрая встреча, сэр Нейл, – приветствовал второй. – Полагаю, нам есть что обсудить.

Глава 3

Церемония

Энни вновь смотрела на девушку в зеркале и теперь узнавала ее еще меньше, чем несколькими часами прежде. Сейчас на ней были надеты покрывало невесты из золотой парчи, полностью скрывавшее короткие волосы, и платье оттенка слоновой кости с длинными обтягивающими рукавами и кантом в тон покрывалу. Собственное лицо казалось ей странным и незнакомым. Однако Веспресерн была довольна.

– Все отлично подошло, – сказала она. – Ничего не нужно подгонять, нам повезло, ведь времени практически не осталось. Мой господин очень торопится. – Она погладила Энни по плечу. – Вы же знаете, как он вас любит. Никогда раньше я не видела, чтобы он шел против воли отца даже в мелочах. Надеюсь, что он поступает правильно.

Веспресерн явно ждала ответа.

– Он постоянно в моих мыслях, – наконец ответила Энни. – Я мечтаю лишь о том, чтобы подарить ему счастье, которого он заслуживает.

Она говорила вполне искренне.

– Лишь немногим в вашем положении удается выйти замуж по любви, – продолжала причитать Веспресерн. – Вы даже не представляете, как вам повезло.

Энни вспомнила, что Фастия не раз говорила ей о том же, – Фастия, чей брак был таким несчастливым. Фастия, которая играла с ней и делала для нее гирлянды из цветов и с которой рассталась после ссоры, – а теперь уже никогда не сможет попросить у сестры прощения.

Фастия стала пищей для червей.

Энни услышала шаги в коридоре.

– А вот и он, – сказала Веспресерн. – Вы готовы, миледи?

– Да, – кивнула Энни. – Готова.

– Подойдите сюда, – попросила Веспресерн. – Мы завернем вас в старый плащ. Здесь вас никто не узнает, но лучше соблюдать осторожность.

Энни молча стояла, пока Веспресерн накидывала ей на плечи шерстяной плащ. В дверь постучали.

– И кто бы это мог быть? – спросила Веспресерн фальшиво – в свете предыдущего высказывания.

– Родерик, – последовал ответ. – Она готова? Время пришло.

– Готова, – откликнулась Веспресерн.

Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился Родерик, который выглядел по-королевски в темно-красном камзоле и белых штанах в обтяжку.

– Клянусь святыми… – пробормотал он, не спуская глаз с Энни. – Мне так хотелось посмотреть на тебя в свадебном платье.

– Это дурная примета, – ответила Энни. – Скоро ты его увидишь.

– Да, – не стал спорить Родерик. – Не могу поверить, что так долго жил без тебя, Энни. А теперь и часа не могу вытерпеть, не взглянув на твое лицо.

– И я скучала по тебе, – ответила Энни. – Долгие ночи в монастыре я проводила без сна, размышляя о тебе. И молилась о том, чтобы ты меня не разлюбил.

– Я не мог тебя разлюбить, – пылко ответил он. – Святые навеки запечатлели твой образ в моем сердце, теперь там не осталось места ни для кого другого.

«Ты даже не представляешь, насколько близок к истине», – подумала Энни.

– Пойдем, – нетерпеливо сказал Родерик. – Веспресерн, ступай вперед и проверь, нет ли кого в коридоре и во дворе.

Мы спустимся по лестнице для слуг, затем через кухню выйдем в задние ворота, где расположены конюшни. Я знаю стражника, который стоит там на посту, он нас не предаст. – Родерик взял Энни за руку. – Теперь тебе нечего бояться. Все твои несчастья позади.

– Да, я понимаю, – ответила Энни.

Родерик хорошо знал свой замок и живущих в нем людей – они встретили лишь старика, пекшего хлеб на кухне, и стражника, о котором упоминал Родерик. Пекарь не обратил на них ни малейшего внимания. Стражник похлопал Родерика по спине и что-то сказал на хорнском – наверное, пошутил. Это показалось ей странным – стражник был другом Родерика, так сама Энни дружила с Острой. Как могли другие люди любить человека, полного обмана и предательства?

Возможно, в глубине души они и не любили. Быть может, именно по этой причине Остра и покинула ее – в душе она больше не любила Энни или даже ненавидела. И вовсе не из-за того, что Энни совершила нечто ужасное – просто в ней не осталось ничего, за что ее можно было бы любить.

Но сейчас не время об этом думать. Не имеет значения. Важно лишь покончить с неприятным делом – как получится.

Потом они вдвоем оказались в карете. Веспресерн, надев тяжелый плащ, уселась рядом с возницей. Наступили сумерки, на землю легли длинные тени. Узкий серп луны завис над горизонтом.

– Поцелуй меня, Родерик, – сказала Энни, когда они отъехали от замка. – Поцелуй меня.

Он потянулся к ней, но в последний момент его одолели сомнения.

– А разве нам не следует подождать до начала обряда?

– Но мы же целовались раньше, – напомнила Энни. – Я не могу ждать, прошло так много времени – не заставляй меня страдать.

В карете не было света, и Энни не могла разглядеть его лицо, но она почувствовала, как его пальцы скользнули по ее щеке и нежно легли на затылок, а потом она ощутила его губы, мягкие и теплые. Энни вспомнила ту ночь в Тенистом Эслене, когда его руки обжигали ее, как раскаленный металл, как она начала задыхаться и как мучительно забилось сердце, как она тогда его любила – и краткий миг она вновь любила его, так, как девушка может любить в первый раз в жизни.

Он попытался отстраниться, но Энни обеими руками обняла его и вложила в свой поцелуй всю темную страсть, что накопилась в ее сердце, – и весь мрак души Энни влился в тело Родерика. Он застонал, но не сумел отодвинуться от нее – и она мысленно стерла его лицо. А потом мягко оттолкнула его. Он дрожал, по его щекам текли слезы.

– Я… Энни… о святые! – пронзительно закричал он, и карета остановилась.

– Ты – ничто, Родерик Данмрог, – бросила Энни.

Она распахнула дверь кареты и вышла в ночь, не обращая внимания на протесты возницы и Веспресерн. Прихрамывая, Энни зашагала по дороге к лесу, или в направлении, в котором, как ей казалось, тот находился. Она лишь надеялась, что рана не начнет кровоточить.

По мере того как луна поднималась выше, Энни все больше убеждалась в том, что выбрала правильное направление. И хотя свет узкого серпа был бледным, с каждым новым шагом он все лучше разгонял сумрачные тени. Послышался звон далекого колокола, казалось, его голос подхватил ветер – и тот долго не стихал. Энни была совершенно спокойна – и одновременно охвачена гневом. Она равнодушно задумалась, что она сделала с Родериком? Впрочем, сейчас ее мало интересовал ответ. Нечто плохое и необратимое – она ощущала это всем своим естеством.

Энни вступила под колышущиеся кроны деревьев, когда прозвучал одиннадцатый колокол, и остановилась. Преклонив колени на влажной земле, она сомкнула веки и заставила окружающий мир исчезнуть.

Дата добавления: 2015-10-28