|
Геше Майкл РОУЧ Кристи МАКНЕДДИ
Как работает ЙОГА
Исцеление и самоисцеление с помощью йога-сутр.
Майкл Роуч — первый человек Запада, двадцать лет проживший в суровых условиях тибетских монастырей, заслуживший титул геше — своеобразную «докторскую степень» буддизма.
Геше Майкл Роуч — автор мировых бестселлеров «Огранщик алмазов» и «Тибетская книга йоги». Его перу принадлежит более тридцати переводов древних буддийских текстов.
В книге «Как работает йога» Геше Майкл Роуч и его соавтор Кристи Макнелли в сказочной форме, просто и занимательно рассказывают о секретах и глубинной сути йоги.
Эта книга может быть интересна не только специалистам, но и любопытствующим новичкам. Из всех книг о йоге, переведённых на русский язык, эта наиболее просто и увлекательно объясняет, что йога — не просто «восточный фитнес», а прежде всего философия и образ жизни.
Глава То, с чего мы все начинаем
Третья неделя февраля Год Железной Змеи (1101 г. н. э.)
Это было одно из тех маленьких пыльных индийских селений, перед которыми даже указателя не встретишь — дорога просто становится шире, на ней прибавляется народу, и вот уже буйная зелень джунглей отступает, и появляются первые домишки, обложенные необожженным кирпичом. Попадаешь в тощую вереницу крестьян и женщин, несущих на головах глиняные кувшины с водой, бредущих вместе с ними коров, свиней, кур -и все они направляются к центру селения.
За последний год мы с Вечным повидали десятки подобных сторожевых постов: страже предписывалось ловить всех, кто таскал хворост или дичь из окрестных джунглей — собственность какого-нибудь очередного местного тирана, провозгласившего себя королем. Но по большей части стражники просто пользовались случаем стребовать взятку с проезжих торговцев.
Люди и скот подходили к заставе, подныривали под шест, и мы с Вечным поступили так же. Вечному, моему лохматому тибетскому псу, едва достававшему мне до колен, это далось совсем без труда.
Но стоило нам двинуться дальше, как стражник выбрался из своей будки. Он лениво наклонился, подобрал камень с земли и швырнул его в Вечного, но тот уже привык к подобному обращению к собакам в Индии и легко увернулся. Но я порядком устала, мне было жарко, и, подобрав Вечного на руки, я одарила охранника вызывающим взглядом.
— Эй, ты, — крикнул он.
Я шагала, как ни в чем не бывало — так меня учила моя бабушка.
Всегда можно сказать, что не расслышала.
— Эй, ты, там! Стой! — а вслед за этими словами раздался звук постукивания лати по земле. Лати — это гибкая жутковатого вида дубинка. Если упереть ее одним концом в землю, то она достанет до пояса. С такими ходят все стражники. Она не производит особо устрашающего впечатления, но это только на первый взгляд: в умелых руках это штука одним махом вспарывает кожу. И кое-кто из таких стражников только и ищет повода лишний раз воспользоваться ею. Так что я замедлила шаг.
— Подойди-ка сюда.
Я повернулась и взглянула пристальнее ему в лицо — темное от многих часов под палящим солнцем и от злобного нрава. И еще из-за чего-то, пока неясного. Я приближалась медленно, стараясь держаться спокойно.
— Марш в сторожку, — велел он, дубинкой указывая мне дорогу. В будке едва хватало места для одного человека, не говоря уже о двоих. Но лучше было не возражать: уж слишком напряженно его пальцы сжимали дубинку.
Он втиснулся в будку следом за мной и оказался совсем близко, даже слишком близко, и тут я поняла, что еще мне в нем так не понравилось.
От него тянуло тем самым сладковатым душком, который обычно исходит от всех, кто злоупотребляет местной тростниковой брагой. Он вперил в меня свои налитые кровью глаза, смерил взглядом мое простенькое оранжевое сари — почти год назад я выменяла это легкое хлопковое платье за свою шерстяную одежду, в которой пришла с гор.
— Ты не из этих мест, — молвил он, словно обвиняя.
— Да, сударь, я не местная.
— И откуда же ты в таком случае? — Из Тибета, — ответила я. Он воззрился на меня непонимающе. — Где снеговые горы, — пояснила я, махнув рукой в направлении севера.
Он кивнул, но уже успел перевести глаза с моего лица вниз, грубо разглядывая меня, потом Вечного, а затем — мою красную шерстяную сумку.
— Что в сумке? — спросил он тем же тоном обвинителя. Сотню раз пришлось мне выслушать этот сакраментальный вопрос.
Вступление перед тем, как с меня потребуют взятку.
Но на этот раз я была не в том настроении: — Ничего ценного, — ответила я, пытаясь отстраниться хоть на дюйм от него и его душка.
— Открывай, — приказал он, ткнув пальцем на узенький подоконник на высоте локтей.
Я одарила его коротким суровым взглядом и молча выложила все свои вещи на подоконник. Всё, что у меня было: шаль, подаренная Катрин, маленькая деревянная плошка и книга, которую я обернула, чтобы защитить от непогоды.
— Открой, — велел он, указывая на книгу. Я развернула тряпицу, и стражник склонился над древними страницами, будто намереваясь прочесть что-то. Книга лежала вверх тормашками.
— Старая книга, — провозгласил он, выпрямившись и уставившись мне прямо в глаза.
— Да, старая, — подтвердила я.
— Где ты ее взяла? — Мне дал ее мой Учитель, — ответила я. Он снова вгляделся в мое лицо: — Твой Учитель? — переспросил он недоверчиво.
— Мой Учитель, — повторила я.
— Убери все обратно, — сказал он, махнув рукой на книгу и прочие вещи. Я медленно собралась, стараясь не показывать, что у меня тряслись руки. Я смотрела мимо него, в дверной проем.
— Я могу идти? Он забрал у меня из рук сумку.
— Ты пойдешь со мной, — и с этими словами он повернулся и зашагал по дороге в сторону города.
Я последовала за ним, прижимая Вечного к своему отчаянно колотящемуся сердцу. Примерно через полчаса стражник свернул с дороги в какой-то маленький пыльный дворик. В глубине стояло грязное ветхое сооружение все из того же унылого глиняного кирпича. Здание украшало крыльцо, крытое истерзанными пальмовыми листьями, покосившееся на один бок, густо заляпанное грязью. Под самой крышей здание венчало изображение львиной морды и двух перекрещенных мечей под ней, нацарапанных прямо на глине. Герб местного князька, подумалось мне — все похожи один на другой. Уже хорошо то, что этот охранник не поволок меня к себе домой. Быть может, я смогу поговорить с кем-то рангом повыше, с кем-нибудь, кто хотя бы не был пьян.
Темнолицый страж отступил в сторону и указал на крыльцо своей палкой.
— Пошла, — прорычал он.
Я подобрала юбку, перешагивая через грязь на пороге, и открыла дверь внутрь.
— Сядь, — сказал он, указывая на узенькую скамеечку у стены, а сам направился к двери, которая была напротив скамейки, и я услышала, как он обращается к кому-то вполголоса.
Я оглядела эту утлую жандармерию, на деле — тюрьму, поскольку теперь я уже с точностью могла сказать, что так оно и было. Я находилась в довольно большом зале; задняя часть помещения была разгорожена все тем же глиняным кирпичом на три крохотные камеры.
Передняя часть каждой камеры была открыта для обозрения, зарешеченная бамбуковыми шестами от пола до потолка, с такой же дверью. Две камеры пустовали, а в крайней правой виднелась чья-то фигура, лежащая на полу лицом вниз.
У стены напротив меня находилась склад старых ржавых мечей и пик, закрытых на здоровенный деревянный засов. Настоящее оружие — нешуточная сила, которой этот город, вероятно, никогда не видывал. Еще две маленькие комнатки как раз за моей спиной — вот и вся тюрьма. Я вернулась взглядом к кучам грязи на полу.
Стражник вернулся.
— Пошли, — сказал он, указывая на сей раз на дверь за своей спиной. Я вошла с тяжелым чувством, прижимая Вечного к груди.
— Садись, — промолвил мой страж и ткнул в травяной коврик на полу, — комендант желает поговорить с тобой. Ну, погоди, -и он ушел, закрыв за собой дверь.
Я села и взглянула на коменданта. Он сидел в дальнем углу комнаты на коврике с подушками, перед ним стоял низенький столик, заваленный бумагами. Казалось, комендант с головой был погружен в свои записи, помечая что-то в бумагах бамбуковым пером. Но я уже была достаточно осведомлена об этом маленьком бюрократическом трюке. Он вынудит меня ждать до тех пор, пока не будет убежден, что мне предельно неуютно, прежде чем даже дать мне понять, что он знает о моем присутствии. Так он давал мне понять, что я нахожусь в положении, недостойном никакого внимания.
Одним словом, я принялась разглядывать комнату и самого коменданта. Его окружал жуткий беспорядок в виде свитков бумаг, укрытых слоем бурой пыли. Единственным источником света в комнате служило крошечное оконце напротив двери, и теперь вечернее солнце заливало его и его бумажки.
На вид ему было лет тридцать пять, карьерист, слуга народа средних лет. Мне подумалось, что когда-то он, вероятно, был даже красив: густые черные волосы в легких завитках, но теперь припорошенные сединой — ранней сединой, как мне показалось. Когда он поглядывал с сторону, чтобы сверить что-то в каком-то списке, я заметила, что он слегка кривится — обратив внимание на его сутулые плечи, я предположила, что у него неладно со спиной из-за всех этих лет конторской работы и сидения, скрючившись над бумагами. Лицо его было исполнено силы и даже некого благородства, но теперь оно было исчерчено линиями, рожденными болью, пролегшими между бровей и пересекающими уголки рта. Скулы припухли, а под глазами виднелись мешки — похоже, он плохо спал из-за болей в спине, и не только в ней. Что-то было у него и на сердце. И, чтобы не выглядеть слишком уж вызывающе, я потупила глаза и стала ждать, как подобало женщине в наше время.
В конце концов он отложил перо, закрыл чернильницу и поднял на меня глаза — твердый взгляд, полагающийся начальнику.
— Пристав утверждает, что я должен тратить время, задавая вопросы какой-то девице с книжкой, — вздохнул он.
Я взглянула ему в лицо. Оно не было недобрым, но было явственно помечено болью, и посему я решила вести себя смирно. Повисло молчание, и на миг я почувствовала, что он готов меня отпустить. Я бросила взгляд на дверь, и он словно помедлил, но когда я вновь посмотрела на него, он уже пристально изучал мое лицо, будто я могла бы быть кем-то, кого он знал. Потом он опустил глаза на мгновение, а потом решительно упер ладонь в свой столик.
— Подойди ближе. Покажи книгу.
Я приблизилась к нему, вынула книгу из сумки и положила перед ним.
Я было собралась открыть ее, но он опередил меня, и вот уже его сильные красивые руки легко и быстро развернули книгу. Он явно умел обращаться с книгами.
— Пристав был прав, — кивнул он, — Она очень старая, буквы нацарапаны на пальмовых листах.
Я кивнула, и сердце мое екнуло.
— Как к тебе попала эта книга? — спросил он, глядя испытующе мне в лицо.
— Ее дал мне мой Учитель.
— Учитель? Какой еще Учитель? — Тот, сударь, — сказала я, помедлив, понимая, что сейчас с легкостью могу попасть в переделку, — тот, который... учил меня по ней.
— Учил по ней? — Да, сударь.
— Тебя, девчонку? Сколько тебе лет? — Семнадцать, сударь.
— И ты... ты изучала такую вот книгу? — Да, — ответила я, поднимая голову с оттенком гордости, как сделала бы моя бабушка.
— Где? — Дома, в Тибете.
— И Учитель твой оттуда? — Да, сударь... или...
— Что «или»? — Был оттуда.
— Он мертв? — Мой Учитель... — как мог он понять это? — Мой Учитель... ушел.
— Ушел? — он уставился на меня настороженно, ощущая мое замешательство.
— Да, сударь, — сказала я нерешительно, начиная не на шутку беспокоиться.
— Отчего же ты пришла в Индию? — Я направляюсь к Ганге, в Варанаси, чтобы продолжить обучение.
— Обучение? Ты, девчонка? У кого ты собираешься учиться? — С Учителем, — ответила я жалобно.
— С каким Учителем? Как его имя? — Я не знаю...
— Не знаешь? Как же ты его найдешь? Или ее? Я задумалась, но смогла лишь покачать головой. Он вновь изучал мое лицо.
— Сколько ты уже в пути? Я уставилась в потолок, пересчитывая месяцы.
— Год, сударь. Почти точно год.
— И что же по этому поводу думает твой муж? — У меня... у меня нет мужа, сударь.
— Допустим. А отец? — Отец... отец знает, что я в Индии.
— Знает, но одобряет ли? — он скривился, и все что мне оставалось, это потупиться.
Комендант вздохнул и прошелся пальцем по названию книги. Я заметила, как шевельнулись его губы, проговаривая написанные на санскрите, родном мне языке, слова. Он мог их прочесть, насколько я могла судить, но с большим трудом -только буквы.
— Тут написано «Йога Сутра», — промолвил он, — Мать всех учений по йоге.
Я кивнула.
— И ты изучила эту книгу? Хорошо ее знаешь? Я снова кивнула.
Он внезапно выпрямился, и я снова заметила, как он скривился от боли, настолько привычный к этому, что сам он едва ли заметил свою гримасу.
— А теперь представь, каково мне все это слышать, — сказал он, — Девица твоего возраста, заявляющая, что она изучила подобную книгу, бесценную книгу, при помощи какого-то исчезнувшего учителя. Блуждающая в одиночку в чужой стране, без мужа, без разрешения отца, направляющаяся к учителю, имени которого она не знает. И, если верить приставу, без гроша в кармане.
Я кивнула. Он вполне точно обрисовал всю мою жизнь.
— И ты готова поклясться, что книга — твоя? Что ты не украла ее? — Она моя.
Он снова вздохнул, тяжело вздохнул, и вдруг резко развернул книгу ко мне. Он перелистал несколько страниц и ткнул пальцем в одну из них.
— Вот отсюда. Читай, что тут написано. Я склонилась над столиком.
— Это из второй главы, — начала я, — и в ней говорится:
Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 53 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Пришло время преодолеть свою зависимость от одного пути и осознать, что есть много путей, ведущих к истине. | | | Четвертая неделя февраля |