Жизнь после футбола.

«Арсенал» против «Валенсии»

14.05.80

Футбольные команды необыкновенно находчивы, если хотят заставить страдать своих болельщиков. Они рвутся на «Уэмбли» и там проигрывают, резво начинают сезон и вдруг останавливаются в своем движении; побеждают в трудной игре на чужом поле и сдаются на своем; обыгрывают «Ливерпуль», а на следующей неделе продувают «Скунторпу»; они вас соблазняют: полсезона тешат надеждой, что стали кандидатами на переход в высший дивизион, и неожиданно срываются, а когда вы решаете, что свершилось все самое худшее, выкидывают что-нибудь новенькое.

Через четыре дня после того, как «Арсенал» потерпел фиаско в одном финале, он проиграл и другой – «Валенсии», в состязании на Кубок европейских обладателей Кубков. Семьдесят матчей сезона оказались впустую. Мы играли лучше испанцев, но не смогли забить гол, и все решали пенальти. Брейди и Рикс промазали (потом поговаривали, что Рикс так и не оправился после травмы того дня, но что бесспорно: в конце семидесятых он не сумел обрести прежней формы, хотя и выступал за сборную Англии); все было кончено.

Насколько мне известно, нет другого английского клуба, который проиграл бы два финала за одну неделю, хотя в последующие годы болельщики «Арсенала», кроме как на проигрыш в финале, больше ни на что надеяться и не могли, так что непонятно, почему я был настолько потрясен. Однако та неделя имела и положительный эффект: после полутора месяцев полуфиналов и финалов, радиорепортажей и беготни в поисках билетов на «Уэмбли» футбольная шумиха улеглась, и мне нечем было ее заменить. Пришлось поневоле задуматься, что делать самому, а не размышлять, что предпримет руководство «Арсенала». Я подал документы в Лондонский педагогический колледж и в очередной (но не в последний) раз поклялся, что больше не позволю футболу подменить настоящую жизнь, сколько бы матчей «Арсенал» ни сыграл за сезон.

Часть игры.

«Арсенал» против «Саутгепптона»

19.08.80

К первой игре сезона всегда присматриваешься острее. Летом произошли потрясающие переходы: мы купили Клайва Аллена за миллион фунтов; он не понравился в паре товарищеских встреч, и не успел он сыграть ни в одной настоящей игре, как мы махнули его на Кенни Сэнсома (атакующего защитника в духе «Арсенала»). Так что несмотря на уход Лайама и на то, что «Саутгемптон» был не самым эффектным противником, на стадионе собралось свыше сорока тысяч зрителей.

Что-то вышло не так: то ли открыли мало турникетов, то ли полиция напортачила, но у входа на северную трибуну со стороны Авенелл-роуд образовалась огромная пробка. Я мог поднять обе ноги и остаться стоять, а в один момент, чтобы освободить хоть немного места и не давить кулаками себе же в грудь и живот, вскинул руки вверх. Ничего особенного: фанаты частенько оказывались в таких ситуациях, когда приходилось несладко, но в тот раз меня сдавили так, что нечем было дышать – я буквальное чувствовал свои легкие. Значит, дела обстояли хуже, чем обычно. А когда я наконец прошел турникет, пришлось опуститься на ступени. И я заметил, что точно так же поступили многие другие.

Но я верил в систему: не сомневался, что меня не раздавят до смерти – такого никогда не случалось во время футбольных матчей. «Айброкс» – совсем иное дело: несчастное стечение обстоятельств, к тому же дело было в Шотландии на игре «Олд Ферм», что, как известно, всегда чревато осложнениями. А в Англии кто-то где-то шевелит мозгами и действует система – хотя нам ни разу не объяснили, что это такое, система, которая должна предотвращать подобные катастрофы. Могло показаться, что власти, клуб и полиция пустили все на самотек, но это потому, что мы не понимали, как действовал механизм. В заварухе на Авенелл-роуд болельщики смеялись и строили смешные рожи удавленников, когда им сжимали легкие. А смеялись потому, что буквально в футе находились невозмутимые констебли и конные полицейские и люди знали, что власти гарантируют им безопасность. Разве можно умереть, если помощь настолько близко?

Я вспомнил о том дне после трагедии на «Хиллсборо» и подумал, что не единственный раз видел переполненные стадионы и возбужденные толпы. И мне пришло в голову, что я все-таки мог погибнуть – не раз я бывал к смерти ближе, чем предполагал. Власти не имели никакого особого плана – все в самом деле было пущено на самотек.

Мой брат.

«Арсенал» против «Тоттенхэма»

30.08.80

Многие родители испытали жесточайшее на свете разочарование: их дети стали болеть не за ту команду. Когда я думаю об отцовстве – а это происходит все чаще и чаще по мере того, как мои биологические часы сочувственно тикают к полночи, – я понимаю, что по-настоящему боюсь подобного предательства. Что предпринять, если сын или дочь в возрасте семи-восьми лет внезапно решат, что старикан у них спятил и их команда вовсе не «Арсенал», а «Тоттенхэм», «Вест Хэм» или «Манчестер Юнайтед»? Как поступить? Сумею ли я проявить истинные родительские чувства: признать, что мои дни на «Хайбери» окончены, и купить пару сезонок на «Уайт-Харт-лейн» или «Аптон-парк»? Черт возьми, нет! Во мне самом слишком много детскости, чтобы я пожертвовал «Арсеналом» ради прихотей ребенка! Я объясню ему или ей, что свобода выбора за ними, но в таком случае они отправятся на стадион самостоятельно и на свои средства. Пусть хоть это их встряхнет.

Я не раз воображал, как «Арсенал» играет в финале с «Тоттенхэмом». В этой фантазии мой сын – такой же увлеченный, такой же напряженный и отчаявшийся, как некогда был я сам – болеет за «Сперз». Мы не достали билеты на «Уэмбли» и смотрим игру по телевизору. И вот на последней минуте ветеран Кевин Кэмпбелл забивает победный мяч. Я взрываюсь безумной радостью, скачу по гостиной, бью кулаком в воздух, смеюсь, пихаю расстроенного сына, ворошу ему волосы. Мне страшно, что я на самом деле на это способен, а значит, самое разумное – немедленно отправиться на прием к вазоктомисту. Если бы в 1969 году мой отец был болельщиком «Суиндона» и в тот злополучный день реагировал на «Уэмбли» подобным образом, мы бы не разговаривали все последующие двадцать два года.

Мне уже случалось преодолевать подобный барьер. В августе 1980 отец со своей семьей после десятилетнего пребывания во Франции и Америке вернулся в Англию. К тому времени моему сводному брату Джонатану исполнилось тринадцать лет, и он с ума сходил по футболу – отчасти благодаря моему влиянию, отчасти потому, что годы, проведенные им в Штатах, совпали с зенитом так и не почившей в бозе Североамериканской футбольной лиги. И пока Джонатан не допер, что на «Уайт-Харт-лейн» гораздо интересней, чем на «Хайбери», я повел его смотреть «Арсенал».

До этого он был на «Хайбери» всего один раз, в 1973 году, шестилетним мальчиком и теперь, наблюдая встречу третьего тура розыгрыша Кубка с «Лестером», безотчетно ежился и бесконтрольно таращился на поле, не сознавая, что этот матч – начало нового этапа в его жизни. Игра была неплохой и нисколько не предвещала будущие грустные времена: Пэт Дженнингс, изгой «Тоттенхэма», почти на весь первый тайм выключил из игры Крукса и Арчибальда, и хотя футболисты «Сперз» отчаянно сражались, Стэплтон великолепным ударом расставил точки над "i".

Но Джонатана захватил не столько футбол, сколько созерцание насилия. Вокруг нас везде дрались: и на северной трибуне, и на местах, расположенных под табло, и на нижней восточной и верхней западной трибунах. Там и сям накатывали черные волны – это полиция разнимала враждующие стороны. Мой братец невольно пришел в возбуждение; он повернулся ко мне, и его лицо осветилось недоверчивым ликованием. «Невероятно!» – повторял он опять и опять. С тех пор у меня с ним не было никаких проблем: он пошел на следующую игру и на большинство остальных; мы обзавелись сезонными абонементами, и он таскал меня на выездные матчи. Так что все сложилось о'кэй.

Но почему Джонатан стал болельщиком «Арсенала»? Потому, что всю жизнь мечтал посмотреть, как одни пытаются укокошить других? Или потому, что он еще маленьким невесть с чего начал брать с меня пример и теперь доверился моему выбору? В любом случае я, наверное, не имел права навязывать ему ни Уилли Янга, ни Джона Холея, не имел права увлекать его в ловушку «Арсенала», что я в итоге все-таки и сделал. Я чувствую себя ответственным, однако нисколько не жалею: если бы я не вывел его на путь истинный, если бы мой брат самостоятельно обрел свою несчастную футбольную планиду, наши отношения были бы совершенно иными, скорее всего, гораздо прохладнее.

Но вот забавная штука: мы вместе оказались на «Хайбери» благодаря известным невеселым обстоятельствам прошлого, которые привели к появлению Джонатана на свет: мой отец ушел от нас к его матери и стал его отцом, а я, во многом из-за этого, начал болеть за «Арсенал»; и вот теперь мой бзик, подобно дурной наследственности, передался ему.

Клоуны.

«Арсенал» против «Сток Сити»

13.09.80

Сколько же подобных игр нам пришлось посмотреть после того, как ушел Брейди и до появления Джорджа Грэма? Команда гостей не претендует на победу на чужом поле, и ее тренер (Рон Саундерз, или Гордон Ли, или Грэм Тернер, или в данном случае Алан Дурбан) нацеливает своих подопечных на ничью; они играют в пять защитников, четыре полузащитника, а центр-форварда ставят от отчаяния перед вратарем на случай, если голкипер совершит какой-нибудь ляп. Без Лайама (а после этого сезона и без Фрэнка Стэплтона) у «Арсенала» не хватает ума и сноровки прорвать оборону: мы либо выигрываем с минимальным счетом (забивая с углового от ближней штанги, с дальней дистанции или с пенальти), либо сводим матч вничью, либо проигрываем 0:1, но это не имеет никакого значения. «Арсеналу» слабо победить в Лиге. Но команда достаточно сильная, чтобы не опуститься вниз. И мы неделю за неделей, год за годом ходим на стадион, прекрасно зная, что предстоящее зрелище принесет нам глубокое разочароваие.

Вот и эта игра со «Стоком» была совершенно в том же духе: безрезультатный первый тайм и среди нарастающего недовольства два гола к концу (по иронии судьбы оборону высоченных центральных полузащитников прорвали два самых низкорослых игрока на поле – Сэнсом и Холлинс). Никто, в том числе и я, не запомнил бы этой игры, если бы не пресс-конференция, на которой Алан Дурбан пришел в ярость из-за враждебного отношения журналистов к его команде и его тактике.

«Если хотите развлекаться, ступайте в цирк смотреть клоунов!» – заявил он.

Его фраза стала самой ходовой футбольной цитатой целого десятилетия. Особенно она понравилась солидным газетам за доходчивую характеристику современной футбольной культуры: в ней ясно звучала мысль – игра пошла псу под хвост, теперь всех тревожит только результат; блеск и дух любительского футбола умер, и никто не подкидывает в воздух шляп. Мысль ясна. С какой стати футбол должен отличаться от других сфер развлекательной индустрии? Разве голливудские продюсеры и уэст-эндские импресарио станут презрительно фыркать по поводу того, что зрители хотят, чтобы их веселили? Так почему же футбольные менеджеры и тренеры воротят от этого нос?

Но через несколько лет я начал думать, что Алан Дурбан прав. Не его забота развлекать. Его дело отстаивать интересы болельщиков «Сток Сити», а это значит – избегать поражений на полях соперника, удерживать место в первом дивизионе и, может быть, чтобы развеять подавленное настроение, выиграть несколько кубковых матчей. Фанаты «Стока» придут в восторг, если их команда закончит игру по нолям, так же как болельщики «Арсенала» несказанно обрадуются ничьей на поле «Сперз», «Ливерпуля» или «Манчестер Юнайтед». Мы хотим обойти если не всех, то многих, а каким образом – совершенно не важно.

Нацеленность на результат неизбежно приводит к тому, что болельщики и журналисты смотрят игру совершенно по-разному. В 1969 году я наблюдал, как Джордж Бест играл и забивал голы за «Манчестер Юнайтед». Незабываемый по глубине опыт – нечто вроде наслаждения танцем Нижинского или пением Марии Каллас. И хотя я частенько именно так рассказываю об этом опыте молодым болельщикам – или тем, кто по каким-то причинам не видел Беста, – мои разглагольствования – чистейшая липа. Я ненавидел тот день. Каждый раз, когда мяч оказывался у Беста, я приходил в ужас и втайне желал, чтобы Джорджа подбили. Я видел Лоу и Чарльтона, Ходдла и Ардайлза, Далглиша и Раша, Хёрста и Питерса – и всегда испытывал одно и то же чувство: отвращение к тому, что они проделывали на «Хайбери» (даже если впоследствии уверял, что оценил их игру против нас). Свободный удар Газзы в полуфинальной встрече с «Арсеналом» на Кубок Футбольной ассоциации –нечто совершенно потрясающее, один из самых замечательных голов, какие я когда-либо видел… но я всем сердцем желал бы его не видеть – чтобы Газза его не забивал. Целый месяц до этого я молился: «Господи, избави нас от участия в игре Гаскойна». Вот в чем отличие футбола: разве какой-нибудь театрал пожелает, чтобы звезда не участвовала в спектакле?

Нейтралы, конечно, наслаждались представлением Газзы, но таких на стадионе было мало. Болельщики «Арсенала», как и я, пребывали в ужасе, а фанаты «Тоттенхэма» пришли в буйный восторг (после того, как Гарри Линекер, обыграв защитника, закатил мяч в сетку), вернее сказать, они тогда совершенно сбесились – два гола за десять минут означали, что «Арсенал» похоронен. Вот вам и удовольствие. Так где же сходство с театралами, если футбольные болельщики подобным образом реагируют на самые великие моменты игры?

Оно есть, но отнюдь не прямолинейное. Считается, что «Тоттенхэм» лучше «Арсенала», однако болельщиков у него меньше. А на команды, имеющие репутацию «интересных» («Вест Хэм», «Челси» или «Норвич»), вообще никто не ломится. То, как играет наш клуб, не имеет для нас особого значения, как не имеют значения и его победы. Мало кто сам выбрал, за кого болеть, – большинству это навязали. Наша команда может опуститься из второго дивизиона в третий, продавать лучших игроков, покупать футболистов, заведомо не умеющих играть, и в семисотый раз подряд накидывать мяч своему высоченному центр-форварду, – мы только ругаемся, уходим домой, а через две недели возвращаемся, чтобы снова страдать.

Я в первую очередь фанат «Арсенала», а уже потом – просто футбольный болельщик (да, да, мне известны все приколы на этот счет). И я никогда не получу удовольствия от гола Гаскойна в наши ворота или чего-нибудь в том же роде. Однако я знаю, что такое зрелищный футбол, и искренне наслаждаюсь теми относительно немногими матчами, когда «Арсенал» демонстрирует действительно красивую, зрелищную игру. Я способен оценить достоинства чужой команды, но только если она не соперничает с «Арсеналом». Как все, я громогласно сетую по поводу пороков английского стиля и удручающего уродства футбола, в который играют английские команды, но в глубине души понимаю, что все это треп для паба и ничего больше. Жаловаться на скучный футбол – все равно что жаловаться на грустный финал «Короля Лира»: нет никакого смысла, и Алан Дурбан это понимал. Футбол – альтернативный мир, такой же серьезный и непредсказуемый, как настоящий, со своими заботами, разочарованиями, надеждами и иногда душевными взлетами. Я хожу на футбол по разным причинам, но только не ради развлечения. И когда в субботу я замечаю следы паники на угрюмых лицах окружающих меня людей, я понимаю, что они испытывают те же чувства. Для приверженного фаната зрелищный, развлекательный футбол – это нечто подобное рухнувшему в джунглях дереву: можно представить, что такое бывает, но оценить нельзя. Спортивные журналисты и завсегдатаи привилегированных лож – те же индейцы Амазонки, которые в чем-то куда образованнее нас, но зачастую знают гораздо, гораздо меньше, чем мы.

Тот самый старый «Арсенал».

«Арсенал» против «Брайтона»

01.11.80

Безликая игра двух безликих команд; сомневаюсь, чтобы кто-нибудь ее запомнил, если только не попал на стадион в первый или в последний раз; уверен, что оба мои спутника – отец и брат – забыли эту игру на следующий день. А у меня она отложилась в памяти только потому (только потому!), что тогда я был на «Хайбери» в последний раз с отцом. И хотя мы еще можем вместе сходить на футбол (недавно он даже что-то намекнул в этом роде), тот матч окружен ореолом конца эпохи.

Команда была в том же состоянии, что и двенадцать лет назад, отец выглядел так, будто собирался пожаловаться на холод и обозвать «Арсенал» конюшней, а мне хотелось извиниться. Я чувствовал себя, как обычно – донельзя угнетенным, но теперь, сознавая свою угнетенность, страшился ее больше, чем в детстве. И команда была в своем духе: сродни всем этим кошмарикам, которые ее порождали, или это кошмарики были ее порождением, кто поймет?

Но кое-что все-таки переменилось, и к лучшему – в особенности в моих отношениях с «другой» семьей. Мачеха перестала казаться мне Врагиней, и между нами появилась теплота, хотя еще несколько лет назад об этом нельзя было даже помыслить. С детьми же я всегда находил общий язык. Но самое главное, мы с отцом незаметно достигли такого состояния, когда футбол перестал быть главным способом нашего общения. Весь сезон 1980/81 года я, пока учился в педагогическом колледже, жил у них в Лондоне – впервые с тех пор, как вырос, и это было чудесно. Все стало складываться между нами (и стой поры продолжается) по-другому. Полагаю, что первый неудачный брак отца еще влиял на наши отношения, но все-таки нам удавалось вполне сносно их поддерживать. Хотя время от времени случались напряги и срывы, не думаю, что они были губительны или что сложности, которые у нас возникали, были сколько-нибудь серьезнее, чем у моих друзей с их отцами – сказать по правде, мы ладили лучше большинства из них.

Но в то время я ни о чем таком не думал – победа над «Брайтоном» 2:0 на своем поле не имела особого значения, и я полагал, что мы с отцом еще не раз будем вместе смотреть футбол – к тому же, если вспомнить первый наш поход на стадион, он тоже был не совсем удачным. А пока мы трое сидим на трибуне: отец, наливающий из фляжки чай и ворчащий, что приходится смотреть все тот же самый чертов старый «Арсенал», я, надеющийся, что все переменится к лучшему, и неловко ерзающий на скамье, бледный, замерзший Джонатан, который, как я теперь понимаю, очень хотел, чтобы его брат и отец нашли бы в 1968 году какой-нибудь иной способ решить свои проблемы.

Дата добавления: 2015-10-24