Проблемы, порождаемые теорией Келли

Модель «человека-исследователя», которую предложил Кел­ли, в настоящее время нередко описывается как «когнитивная» теория, поскольку она включает рациональную оценку других лю­дей, объектов и опыта по определенным параметрам, значимым для человека, хотя сам Келли совсем не был удовлетворен такой характеристикой своей теории. Подразумевается, что люди, в об­щем, отличаются высоким самосознанием, рациональны и в про­цессе жизни стремятся усовершенствовать свое понимание как можно большего числа аспектов феноменологического мира (т.е. мира, воспринимаемого ими через свой уникальный набор конструктов), пытаясь расширить собственные системы конструк­тов таким образом, чтобы те могли обеспечить лучшие предсказа­ния все большего и большего числа событий. Как будет показано в главе 12, основные проблемы с этой теорией возникают при пе­редаче точного значения конструктов одного человека другим людям. Большой смелостью со стороны психотерапевта было бы ут­верждать, что можно охарактеризовать внутренний мир другой личности через ее систему конструктов, тонкие нюансы значений которых могут ускользать от наблюдения.

Далеко не ясно также, насколько эффективно данная методи­ка может быть использована для оценки личности в прикладных целях. Например, если какая-либо компания хочет нанять продав­цов, то общительность является одним из очевидных требований: компании нужен продавец, который будет активно общаться с потенциальными покупателями. Однако вряд ли будет возможно понять феноменальный (личный) мир каждого соискателя, ис­пользуя технические приемы, описанные в главе 12, и на этой основе установить, как та или иная личность себя рассматривает. Во-первых, нет никаких гарантий, что самоотчеты будут валидны. Если кто-то считает себя «разговорчивым» (в противоположность «молчаливому»), это не дает никакой гарантии, что он (или она) действительно разговорчив сверх меры. Я могу припомнить несколь­ко довольно скучных людей, которые твердо убеждены в том, что они имеют первоклассное чувство юмора!

Во-вторых, вполне возможно, что некоторые люди просто не будут использовать конструкты типа: «разговорчивый — молчали­вый», «интроверт — экстраверт? или «шумный — застенчивый», поэтому они могут просто не замечать таких различий в окружаю­щих. Если бы подобные конструкты просто отсутствовали в инди­видуальном репертуаре конструктов, то невозможно было бы ус­тановить, как люди оценивают себя по этим параметрам. Однако само по себе отрицание некоторыми индивидуумами того, что подобные конструкты помогают им предугадывать поведение дру­гих (а это и является истинной причиной непродуктивности их системы конструктов в выделении таких различий между людь­ми), не означает, что данные характеристики отсутствуют на самом деле. Это может, например, просто означать, что человек, пытаясь оценить экстраверсию, при интерпретации сделал крайне ошибочные выводы, именно поэтому он не считает данный кон­структ полезным.

Все это говорит о том, что теория позволяет делать множество интересных предсказаний. Особенно впечатляющими являются те из них, которые связывают эмоции с определенными чертами системы конструктов. Дело в том, что теория пытается определить эмоции скорее в понятиях внутреннего мира индивидуумов (в тер­минах способов, которые они используют, правильно или ошибочно интерпретируя некоторые важные аспекты своего окруже­ния), нежели в понятиях, характеризующих то, что в действи­тельности происходит с людьми.

Несколько интересных исследований было посвящено струк­туре систем конструктов. «Когнитивная сложность» — термин, который был введен Бьери (Bieri, 1966) для обозначения уровня сложности, доступного человеку, усваивающему комплексный многомерный взгляд на других вместо использования всего не­скольких конструктов. Некоторые исследования свидетельствуют о том, что когнитивная сложность не обнаруживает тесной связи с общим интеллектом; это крайне неожиданный факт, нуждаю­щийся в дальнейшем изучении. Я также несколько озабочен тем, что, возможно, в некоторых случаях на измерение когнитивной сложности влияет точность, с которой испытуемые могут исполь­зовать свои системы конструктов. К этой проблеме мы вернемся в главе 12 при обсуждении надежности использования конструктов.

Существует также несколько интересных областей, которые не охвачены теорией Келли. Нет полноценной теории личностного развития, за исключением убеждения, что все мы стремимся раз­вивать и расширять свои системы конструктов. Как, когда и поче­му мы учимся интерпретировать — остается тайной. Кому-то мо­жет также показаться, что все это выглядит довольно механистич­но: классификация индивидуумов и бесстрастное принятие логических решений по поводу их возможного поведения (с эмо­циями, внезапно появляющимися в качестве этакого побочного продукта) не похожи на живой человеческий подход, хотя само по себе это едва ли может служить весомым объективным аргу­ментом против теории. Однако, имея в виду, что личный опыт иг­рает столь важную роль в этой теории, мне всегда казалось слегка странным, что мы редко воспринимаем себя, осознанно используя конструкты. При встрече с человеком, которого я не знаю, мне не приходит в голову извлечь из глубин моего сознания список конст­руктов и произвести оценку личности незнакомца по каждому пункту.

Для того чтобы оценить эту теорию, нам совершенно необхо­димы обстоятельные эмпирические исследования в первую оче­редь того, каким образом обычные люди приходят к выводу, что их системы конструктов не срабатывают, и как они затем их пере­сматривают. Другими словами, нам необходимо проверить, дей­ствительно ли система конструктов используется и перестраива­ется так, как это предполагал Келли.

Дата добавления: 2015-10-24