Британский сэр с азиатской душой

Этой, как в дальнейшем выяснилось, исторической персоной оказался сэр Томас Раффлз — губернатор английской колонии на индонезийском острове Суматра, лежащем аккурат напротив Сингапура, а также торговый представитель Ост-Индской торговой компании. Уже через неделю англичане смогли уломать султана Джохора (который без британской поддержки не смог бы взойти на свой трон) подписать с Ее Величеством королевой Великобритании договор, согласно которому англичанам передавалось право распоряжаться Сингапуром неограниченное время.

Ну, а теперь — чуть поподробнее о самом Томасе Раффлзе, который, думаю, заслуживает отдельного разговора по самым различным причинам. Личностью он был просто уникальной, но судьба его сложилась трагически, как это обычно случается со всеми талантливыми и независимыми чиновниками. Роль его в развитии не только современного Сингапура, но и соседней с ним Индонезии просто трудно переоценить.

Именно история жизни и судьбы Томаса Раффлза позволяет понять корни сингапурского экономического успеха и столь уверенной поступи маленького, едва различимого на географической карте города-государства. Города, который во всех своих достижениях одновременно сохраняет крупицы давней истории, которую привнес в эти края британский служащий, уникальные организаторские способности и поразительное видение будущего заброшенного клочка суши.

А начинал свою административную карьеру Томас Раффлз на малазийском острове Пенанг. Уже в возрасте 30 лет он был назначен губернатором индонезийского острова Ява, и еще через восемь лет благодаря его усилиям к британской короне был присоединен Сингапур. За неполный год, проведенный на этом острове, он сумел организовать там особую, ни на что не похожую систему колониального управления.

Сегодня в самом центре Сингапура установлена скромная, но наполненная глубоким философским смыслом статуя, изображающая немного уставшего от суеты людской, но очень уверенного в своих силах человека. Глядя на этот памятник Томасу Раффлзу, сразу понимаешь: на него можно положиться как на истинного джентльмена, верного своим принципам чиновника, который ради достижения высоких государственных целей не пойдет ни на какие компромиссы и доведет любое дело до конца.

Бронзовая статуя британца — покровителя Сингапура установлена перед Театром имени королевы Виктории. А копия ее стоит чуть поодаль на Северном причале, изготовлена она из белого полумрамора и хорошо видна с бортов проплывающих мимо небольших туристических катеров.

В руках безмолвно-каменный Раффлз держит лист бумаги, что свидетельствует не столько о его сиюминутной чиновничьей занятости, сколько о желании когда-нибудь (когда появится возможность хоть немного отдохнуть ото всех этих батавий-сингапуров) взяться за любимое дело — естествознание, изучение растений и животного мира экзотической Юго-Восточной Азии, ее прошлого и настоящего, но непременно — с прицелом на будущее.

Раффлзу на самом деле не было равных в количестве интересов и природных талантов: биология, медицина, ботаника, математика, языки — вот только небольшая толика «увлечений» наместника британской короны в Сингапуре. Между прочим, самый большой цветок в мире — раффлезия — назван в честь Томаса Раффлза. Этот уникальный цветок может достигать полутора метров в диаметре, и в дикой природе я его видел только однажды — на острове Борнео в малазийском штате Сабах. Так вот открыл этот цветок для мировой естественной науки именно Томас Раффлз вместе с известным ботаником Джозефом Арнольдом в 1818 году в Бенкулу.

Сэр Томас Раффлз вообще был человеком-уникумом, настоящим представителем новой для XIX века формации — своего рода «британским конкистадором-интеллигентом». Его миссией было не только отбирать дальние земли у голландцев и португальцев и устанавливать там прочную власть Британского льва, но и просвещать, обучать и переделывать под «британский стандарт» тех, кто населял эти земли до прихода туда колониальной администрации. И кто, используя британское владычество и экономическую мощь, мог бы преуспеть в независимом развитии этих заморских территорий в недалеком будущем.

Незадолго до появления Раффлза в Сингапуре англичане в своих колониях стали одевать местных подданных-лакеев во фраки, костюмы-двубортники с узкими, как обруч на бочке, жилетами. А самих британских господ постепенно приучали обращаться к «аборигенам-неучам» исключительно на «вы». Но учеба эта имела еще одну цель — приучить местную «элиту» соблюдать этикет и относиться к новым хозяевам острова уважительно.

В то время в Британии пути наверх для молодежи были строго регламентированы (как, впрочем, и в современной Великобритании): платная частная школа, служба в государственной конторе, и только потом (если повезет) — политическая стезя. Поэтому не стоит удивляться, что таким юношам «без связей», как Томас Раффлз, если и открывались пути в верхние эшелоны власти, то совсем иные, более извилистые, но и более интересные и захватывающие.

Самым надежным трамплином для карьеры госслужащего «из простых» была служба в далекой колонии. И уже потом, поднявшись по служебной лестнице, можно было вернуться на родину и с именем, и со званием (воинским или гражданским). Но главное — с пожизненным уважением (прежде всего самого себя и собственного рода, что в Британии всегда ценилось выше всего) своих соплеменников.

Интересно, что Томас родился в 1781 году на борту торгового судна в Карибском море недалеко от острова Ямайка — отец его был капитаном. Так что первые шаги на этом свете будущий правитель Сингапура делал по корабельной палубе, а его первыми впечатлениями были культура и обычаи далеких Карибских островов. Эти впечатления, безусловно, оказали сильнейшее влияние на дальнейшую жизнь Раффлза.

Так сложилось, что отец мальчика рано умер, и Томасу пришлось бросить школу. Но тем не менее он часами самостоятельно занимался, а с 14 лет уже пошел работать. Устроился Томас поначалу курьером на службу в Ост-Индскую компанию и на скромное жалование умудрялся содержать мать и четырех сестер. А чтобы вытащить семью из крайней нужды, он решил отправиться поработать в одну дальнюю английскую колонию.

В те времена ехать в неведомую Азию было очень рискованно: британские колониальные служащие часто умирали там от тропических болезней, становились жертвами нападений диких животных и стычек с местным населением. Однако Томас все же решил рискнуть и в 1808 году отбыл на Пенанг секретарем губернатора острова. В год он тогда получал 1500 фунтов (вместо жалких 70 фунтов, что ему платили за ту же работу на родине). А перед самой отправкой в Юго-Восточную Азию он женился на Оливии, первый муж которой незадолго до этого скончался от тропической лихорадки в Индии.

До своего нового места службы Томас Раффлз добирался больше полугода. И чтобы не сойти с ума от безделья на борту судна, он всю дорогу изучал малайский язык. Томас считал, что так по прибытии на Пенанг он сможет установить близкий контакт с местным населением. Но, оказавшись на острове в Андаманском море, он установил дружеский контакт с куда более весомой фигурой. Раффлзу повезло: он познакомился на Пенанге с Джоном Лейденом, врачом, который работал тогда при генерал-губернаторе Индии.

Во многом благодаря этому подарку судьбы в лице грамотного и к тому же имевшего связи на самых верхах специалиста Томас Раффлз подготовил специальный доклад для британского руководства. Суть этого доклада была такова: в Индокитае правительству Ее Величества нужно обязательно создать порт, который бы контролировал не только торговлю с окрестными странами и народами, но и укреплял военно-политическое присутствие Британии в этих краях. Один экземпляр этого доклада Томас отправил в Лондон, а другой передал с мистером Лейденом генерал-губернатору Индии лорду Хастингсу.

Ознакомившись с предложениями молодого клерка с Пенанга, лорд Хастингс ими очень увлекся и помог с назначением Раффлза на пост губернатора Британской Малайи. Оказавшись на новом для себя посту, Томас сразу же стал вынашивать план захвата у голландцев индонезийского острова Ява, предлагая Лондону самые смелые варианты усиления его присутствия в Юго-Восточной Азии, и тем самым произвел очень благоприятное впечатление на высшие круги британского общества.

Неудивительно, что в возрасте всего 30 лет он был назначен на губернаторский пост королем Великобритании. И как знать, сколь стремительно в дальнейшем развивалась бы его карьера, не случись беда: от тропической лихорадки умерли сначала лучший друг Раффлза — доктор Лейден, а затем и супруга Томаса — Оливия.

А тем временем упорные труды Раффлза по созданию на Яве крупного британского торгового и военного порта оказались напрасными. Лондон по политическим соображениям решил вернуть Яву голландцам, и Раффлзу пришлось несолоно хлебавши возвратиться в Британию (между прочим, именно Раффлз ввел на Яве левостороннее движение транспорта, которое впоследствии голландцы так и не смогли вернуть на «европейские правосторонние рельсы»). В свои 35 лет это был сломленный болезнями и личными невзгодами человек, которому, казалось, путь в далекие края был заказан.

Но Раффлз не привык сдаваться и идти на поводу у судьбы. Все это время в Лондоне он писал книгу под названием «История Явы», которая, выйдя в свет, поразила британскую общественность. Автора тут же приняли в Королевское географическое общество, пожаловали ему титул рыцаря, а затем вызвали в Ост-Индскую компанию и предложили пост губернатора колонии Бенкулу. Колония была призвана обеспечивать безопасное плавание британских судов из Индии в Китай и стать одновременно центром перевалки и торговли самым стратегически важным товаром того времени — опиумом.

Перед самым отправлением в дальние края Раффлз вновь женился, а во время плавания в океане у него родилась дочь Шарлотта. Вскоре его перевели в район Малаккского пролива, где он и принял решение о создании в Сингапуре британского транзитного порта. Утром 29 января 1819 года на сингапурский берег сошли сэр Раффлз и Уильям Фаркуар — бывший губернатор Малакки и первый комендант нового Сингапура. Они явились в дом местного правителя, который после недолгой беседы решил сдать остров в аренду британцам всего за три тысячи испанских долларов (сравнительно небольшие по тем временам деньги).

Когда Томас Раффлз высадился на берегу неизвестного острова, его встретили здесь около сотни малайских рыбаков, три десятка китайских купцов, группа местных разбойников (своего рода «братва», крышевавшая окрестный «бизнес») и тучи гнусных кровососущих москитов, от которых белым пришельцам не было никакого спасу.

Что из себя на тот момент представлял Сингапур? В нем проживало около сотни малайцев и еще 30 так называемых «оранг лаут» — «морских обитателей», то есть тех же малайцев, только живших в домах на сваях, стоявших у побережья бухты на воде. Как вспоминал сам Раффлз, вокруг берега Сингапура можно было встретить множество обглоданных человеческих черепов, а также останки разграбленных купеческих судов и их несчастных команд. В общем, место это было по-настоящему гиблым и не сулило оказавшемуся здесь британскому чиновнику ничего радостного и перспективного.

Пока дожидались оформления сделки от султана Джохора (в результате за остров англичане заплатили «с накрутками» около пяти тысяч испанских долларов и еще три тысячи лично вручили самому султану Джохора), на остров уже высадились с пушками британские солдаты. И хотя голландцы против подобного вероломства Лондона бурно возражали, деваться им было некуда. Британцы в результате отказались от других земель в этом регионе, но зато оставили за собой важнейший порт, который осуществлял стратегический контроль за проходом через Малаккский пролив всех торговых и военных судов.

Вернулся в Сингапур Томас Раффлз через три года, когда остров уже стал быстро растущим городом с хаотичным нагромождением домов, множеством опийных лавок и кучей азартных заведений. Возглавив местную администрацию, Раффлз первым делом приказал осушить окрестные болота, вырубить непроходимые джунгли (и заодно истребить оставшихся там тигров, которые реально угрожали безопасности рабочих кули), а также открыл на острове первый в этом регионе Институт восточных языков.

Тогда же Раффлз четко обозначил на карте города те районы, где разрешалось селиться китайцам. Жили они тогда по одну сторону реки, а по другую селились представители всех остальных этнических групп. Такое разделение сохранилось и до нынешних времен, обеспечивая Сингапуру многоликость национального состава. Не рассели Раффлз всех по «этническим углам», остров давно уже был бы населен исключительно этническими китайцами.

Европейский центр, где селились выходцы с Британских островов, получил название Паданг, а малайцы жили в районе Кампонг-Галам, получившем имя по названию произраставшего там вида деревьев. В Маленькой Индии обосновались сикхи и тамилы (бо́льшая часть из них — это и сегодня потомки солдат-сипаев [1] и слуг англичан, которые прибыли из Индии вместе с отрядом Раффлза).

И поныне рядом с Корабельным пирсом в современном Сингапуре можно обнаружить развалины конторских помещений, работники которых в те времена отвечали за перевалку и хранение опиума. Зато сейчас в Сингапуре этот район полон дискотек, ночных баров и уютных ресторанчиков — любимых мест отдыха сингапурской молодежи.

А тем временем, наведя порядок в Сингапуре, Раффлз вновь вернулся в колонию Бенкулу, где скончался его последний — пятый ребенок (причем вновь от тропической лихорадки). Убитый горем, Раффлз решил окончательно бросить работу и вернуться в Англию. Но когда все его личные вещи, рукописи и редчайшие коллекции растений и животных были уже погружены на один из кораблей, на его борту по совершенно непонятным причинам вдруг вспыхнул сильнейший пожар. И все имущество «колониального отца Сингапура» оказалось уничтоженным.

Вот уж действительно безжалостная ирония судьбы! Юго-Восточная Азия никак не хотела отпускать в Европу сэра Раффлза. Но до Лондона он все-таки добрался, где, не сломленный напастями и болезнями, вновь окунулся в кипучую деятельность. Раффлз стал основателем Лондонского зоопарка, а также выступил с идеей создать в британской столице ботанический сад. Но на беду сэра Томаса один из банков, который должен был дать денег на это благое дело, обанкротился, и все долги повесили на… ну конечно же, на него — основателя Сингапура.

Тут же последовал новый удар. В пенсии Раффлзу на самом высшем уровне в руководстве Ост-Индской компании отказали, а его долги превысили на тот момент 22 тысячи фунтов — громадная сумма, которую бывшему колониальному чиновнику, столько сделавшему для страны, взять было негде. Не вынеся подобных испытаний, клеветы и неслыханных унижений, сэр Раффлз скончался от опухоли головного мозга. И лишь через 60 лет (!) потомки наконец-таки вспомнили о нем и с почестями перезахоронили его в Вестминстерском аббатстве…

Еще во время пребывания на острове администрации, возглавляемой сэром Раффлзом, англичане сделали ставку именно на торговую выгоду, которую они могли получать от использования острова в качестве важнейшей перевалочной базы на перекрестке основных торговых путей в Азии. Раффлз объявил тогда Сингапур открытым портом и приглашал суда со всего мира заходить туда в любое время и без каких-либо ограничений.

Кстати, режим свободного порта действует и по сей день, что делает Сингапур одним из самых привлекательных мест для морских судов — как в том, что касается самой торговли (складирование товаров, перегрузка их в контейнеры, растаможка), так и для ремонта, а также пополнения запасов воды, продовольствия и горючего.

После того, как сэр Раффлз подписал соглашение по установлению английских владений на так называемых Стрейтс-Сеттлментс [2], в Сингапуре стало довольно быстрыми темпами расти население. Очень скоро там проживало около 5 тысяч китайцев и 2,5 тысячи индийских рабочих, прибывших для расчистки непроходимых джунглей.

Тогда же местным властям Сингапура удалось окончательно уничтожить огромных крыс, с которыми не справлялись привезенные из Британии коты (потому как тропические крысы-монстры попросту превосходили их размерами) и наладить систематический отстрел азиатских тигров, водившихся в изобилии в окрестных джунглях.

Пытались в те годы англичане привить местному населению и элементарные навыки ведения сельского хозяйства, но бедные и соленые песчаные почвы Сингапура подходили только для выращивания кокосовых пальм. И тогда в дальнейшем развитии этого форпоста Британской империи в Юго-Восточной Азии упор было решено сделать на торговлю — причем всеми товарами, которые только можно было привезти из Китая и Индии в Европу.

Чай, шелк, слоновая кость, черное дерево, корица, молотый черный перец, ротанговая мебель — все это мощным потоком хлынуло через Сингапур, который стремительно богател и приносил англичанам неплохие доходы. Сами же британцы поставляли в Азию одежду, опий, пиво, виски и льняные ткани. И нет ничего удивительного в том, что к 1860 году Сингапур уже приобрел более или менее «товарно-европейский вид», где купцам и торговцам было комфортно не только продавать свои товары, но и жить.

Тогда же в Сингапуре были построены мечети, христианские церкви, китайские пагоды и индийские храмы. А европейцы стали возводить для своих семей помпезные дома с колоннами, разбивая вокруг них цветочные клумбы и парки. Постепенно город стал все активнее заселяться китайцами из южных провинций. Причем число китайских мужчин, оказавшихся в Сингапуре, превосходило число их соотечественниц-женщин в 15 раз!

Примерно в те же годы на территории современного Сингапура сформировалась любопытная этническая группа — перанакан. Это своего рода результат смешения малайцев, китайцев и выходцев из Индии, перанакан можно встретить сегодня только в Малайзии и Индонезии. Мужчины перанакан назывались «баба́», а женщины — «нионя». Что же в этих людях было такого необычного? Они вели образ жизни, в котором сочетались традиции всех трех этнических групп.

Так, представители перанакан внешне ведут себя словно «правильные китайцы» — но только на свадьбах и похоронах. Раньше почти все они работали только на Ост-Индскую компанию, расселялись на юге Малайзии, острове Пенанг и в городе Сурабая (современная Индонезия). Между тем они очень любят китайскую еду, но никогда при этом не пользуются традиционными китайскими палочками.

Женщины перанакан предпочитают носить традиционные одежды желтых оттенков под названием «кабая», которые очень похожи на классическое мусульманское и арабское одеяние. При этом с давних времен у женщин перанакан не принято улыбаться. Это считалось проявлением не только «подлинной женской красоты», но и признаком хорошего воспитания. Перанаканки носят также традиционный китайский наряд под названием «баджу панджанг» (или длинную тунику), а также саронги [3], обшитые бисером и разноцветными блестками.

Особую элегантность женщинам перанакан придают вышитые шлепанцы, которые все больше и больше уступают место покрытым бисером «касот манек» — классическим китайским сандалиям. Саронги у перанакан делают из батика, привозимого с острова Ява. Из-за наличия большого числа различных украшений, металлических подвесок и драгоценных орнаментов, к примеру, свадебное платье перанаканки может весить более шести килограммов!

Женщин перанакан как следует обучали только одному — вкусно и сытно готовить. А когда девушка выходила замуж, то ей позволялось вышивать бисером платки, мягкую обувь и настольные скатерти. Поскольку молодые девушки перанакан всегда сидели дома, то у них не было никаких шансов встретить юношей, и свадьбы устраивались исключительно родителями.

Кстати, вот какая еще интересная деталь. В 1832 году Сингапур получил для территории под названием Стрейтс Сеттлментс «обитаемые земли в проливе». Входила она тогда в состав английских колоний со штаб-квартирой в Индии. Также на положении, аналогичном Сингапуру, британцы держали еще два малайских владения — остров Пенанг и уже упоминавшуюся бывшую столицу Малайи — город Мелакка.

Позднее эти три острова-владения были объединены в одну британскую колонию (официально оформлено это было в 1867 году), а руководство Сингапуром осуществлялось напрямую из Лондона. Однако несмотря на вроде бы жесткое британское колониальное правление в Сингапуре, на самом деле контроль за многими сферами жизни города осуществляли мощные китайские кланы-триады, которые занимались в основном рэкетом и вымогательством, обирая как крупных, так и мелких торговцев.

Профессиональные убийцы-головорезы, называвшиеся «самсенг», контролировали всю территорию города, разбитого на «оперативные квадраты». Но британские власти во все эти «азиатские правила бизнеса» не вмешивались, стараясь при этом обеспечить возможность и для дальнейшего обогащения Сингапура и его жителей.

А уже после открытия для судоходства Суэцкого канала (произошло это знаменательное событие в 1869 году), Сингапур стал важнейшим портом во всей Юго-Восточной Азии. На территории города к концу XIX века проживали уже представители 48 наций и народностей, которые говорили на 54 языках. В те же годы в Сингапур стали потихоньку переселяться и первые европейцы. Они не желали при этом соседствовать с «местными», откровенно презирали их «нечистую пищу» и жили своей, обособленной жизнью, проводя время в созданных специально для этих целей клубах в закрытых от посторонних глаз кварталах.

Дата добавления: 2015-10-24