Тема россии и образ народа в записках из мертвого дома

В жанровом отношении это произведение — синтез автобиографии, мемуаров, документальных очерков. Однако это не помешало ему стать подлинно художественным творением, на что указывал даже скупой на похвалы в адрес Достоевского Л.Н. Толстой. Цельность ему придает глобальная тема — тема народной России, а также фигура вымышленного рассказчика.

Александр Петрович Горянчиков в чем-то близок автору: он остро ощущает тот колоссальный разрыв, что отделяет дворянство от простого народа даже на каторге, даже в условиях общих лишений. Еще одно глубокое наблюдение рассказчика стало фазой дальнейшей разработки концепции личности Достоевского-художника: в каждом таятся бездны темных, разрушительных сил, но и — в каждом же — возможность бесконечного совершенствования, начала добра и красоты.

В главе об острожном театре передается внутренняя тяга забитого народа к красоте, искусству; в главе «Праздник Рождества Христова» — благоговение, объединяющее всех собравшихся на рождественскую службу. «Записки" впервые целостно развертывают антропологию Достоевского.

Из отдельных зарисовок складывается панорама Мертвого дома, ставшего символом России последних лет николаевского правления. «Сколько прекрасных по натуре людей погибло на каторге», «погибли даром лучшие силы, погибли ненормально, незаконно, безвозвратно. А кто виноват? То-то, кто виноват?»

Кто несет ответственность за ад Мертвого дома: исторические обстоятельства, общественная среда или каждая личность, индивидуум, наделенный свободой выбора добра и зла? Уже в первой книге Достоевского 60-х годов чаша весов впервые качнулась в сторону второго ответа.

Обобщающее понятие, на котором построены "Записки из Мертвого дома" и которое является главной темой книги - это понятие "народ". Достоевский употребляет его во многих производных значениях, но главное - обозначение той части нации, которая составляет подавляющее большинство ее, а по своему социальному положению и образовательному уровню противостоит тонкому верхнему слою образованных помещиков, чиновников, офицеров, служивой и университетской интеллигенции.

Достоевский употребляет слово "народ" с тонкой градацией смысловых оттенков. "Народ" у него означает и товарищей мемуариста по Омскому острогу: "самый даровитый, самый сильный народ из всего народа нашего". "Этот народ", т.е. каторжники оказываются потенциально, по уму, способностям, силе воли и характера лучшей частью всего "народа нашего".

На этом соотношении общего понятия "наш народ" и "народ" острожный построена вся книга.

Мемуарист встречает неожиданную, но упорную и непримиримую вражду, не столько против него лично, сколько социально-сословную, уходящую корнями в глубины истории и подсознания. Каторжная тюрьма оказывается тем особым миром, где народ получает свободу выражать свою ненависть к дворянам, которую на воле он должен скрывать и прятать. Более того, подавляющая часть преступлений, за которые попали на каторгу товарищи мемуариста - это результат того, что ненависть эта иногда прорывалась наружу.

Уже в разделе "Первые впечатления", мемуарист отмечает, что на него "смотрят косо" и далее он говорит: На бывших дворян в каторге вообще смотрят мрачно и неблагосклонно. Это делается совершенно искренно, бессознательно. Они с любовью смотрели на наши страдания, которые мы старались им не показывать.

Однако, по их понятиям, я все-таки должен был соблюдать и уважать перед ними даже дворянское происхождение мое, то есть нежиться, ломаться, брезгать ими, фыркать на каждом шагу, белоручничать. Так именно они понимали, что такое дворянин.

Вражда товарищей мемуариста к дворянам показана не как особенная черта мировоззрения преступников, она дана как общее свойство народного отношения к дворянам, выражение извечного социального конфликта русской жизни, который идет столетиями.

Глава "Претензия" посвящена общеострожному организованному выступлению, поводом к которому послужила казенная еда, в какое-то время очень ухудшившаяся.

Ему объяснили, что участвовать в общем протесте каторжников, он, дворянин, не может и не должен, что он им не "товарищ".

И это, пожалуй, самый трагический момент во всей книге: Я понял, что меня никогда не примут в товарищество, будь я раз арестант, хоть на веки вечные, хоть особого отделения. В его вопросе: "Какой же вы нам товарищ?" - слышалась такая неподдельная наивность, недоумение. Я думал: нет ли в этих словах какой-нибудь иронии, злобы, насмешки? Ничего не бывало: просто не товарищ, да и только. Ты иди своей дорогой, а мы своей: у тебя свои дела, а у нас свои.

"Товарищами" мемуарист мог считать только каторжников из "образованных". Им он и посвятил главу под названием "Товарищи". Но и с политическими его товарищами - поляками - его разделяло их разное отношение к прочим каторжникам, ибо те видели в них "одно только зверство и даже не хотели увидеть в них ничего человеческого". И здесь никакого товарищества, кроме общности судьбы, не было.

Глубочайшая "бездна", которая разделяет благородных и простонародье ничем, пока во всяком случае, заполнена быть не может - таков общий смысл книги Достоевского о народе.

Образ народа объясняет психологию всякого русского человека. Тип мечтателя находит себе применение и в "Записках из Мертвого дома". Характеризуя не одну какую-либо категорию каторжников, а всех их, вместе взятых, Достоевский настойчиво утверждает: Тут все были мечтатели, и это бросалось в глаза. Чем несбыточнее были надежды, тем упорнее и целомудреннее он их таил про себя, но отказаться от них не мог.

Народ, по Достоевскому, оказывается не вне истории, а на самой магистрали исторических событий. Отношение к дворянам, к "чужим" - это социально-идеологическая характеристика народа, каким его увидел Достоевский на каторге.

Дружбы между каторжниками, в ее высоком, философско-интеллектуальном смысле, действительно нет. Казарменная жизнь, отсутствие своего угла вносит особую черту в поведение каторжников - особую агрессивность, в основном словесную.

Каторгу он рассматривает как своего рода психологический полигон. С точки зрения формального закона это преступники. Достоевский при этом показывает, что большинство этих преступников - жертвы несправедливого социального строя, жертвы крепостничества.

По его мнению, личное начало а народе сильно, оно определяет поведение людей из народа, оно неистребимо, и века крепостничества не смогли его уничтожить.

Дата добавления: 2015-10-24