О судебной практике. По делам о мошенничестве, присвоении и растрате <*>

ПО ДЕЛАМ О МОШЕННИЧЕСТВЕ, ПРИСВОЕНИИ И РАСТРАТЕ <*>

--------------------------------

<*> Не приводится.

Комментарий

Вероятно, во все времена преступления против собственности были и остаются самыми распространенными, в том числе и среди совершаемых в Российской Федерации, а дела об этих преступлениях занимают особое место среди уголовных дел, рассматриваемых судами.

Развитие механизмов рыночной экономики в нашей стране не только положительно сказывается на общественной жизни, но и выявляет многочисленные новые противоправные способы завладения чужим имуществом или правом на него, которые ранее не были известны нашему обществу.

Необходимость принятия данного Постановления вызвана тем, что перед правоприменительной практикой появился ряд вопросов, которые еще ни разу не обсуждались Пленумом Верховного Суда РФ.

Комментируемое Постановление Пленума Верховного Суда РФ подготовлено на основании обобщения судебной практики последнего времени. В течение нескольких лет Верховный Суд РФ проводил подготовительную работу для подробного рассмотрения Пленумом Верховного Суда РФ основных вопросов, возникающих у правоприменителей. В ходе обсуждения различных подготовленных проектов, в том числе и с привлечением известных ученых, были выработаны основные ответы на возникающие вопросы, а затем приняты абсолютным большинством голосов участников Пленума те рекомендации, которые надлежит исполнять как органам предварительного следствия, так и судам.

Конструкция ст. 159 УК РФ довольно сложна. Мошенничество здесь понимается существующим в двух формах: как хищение чужого имущества и как приобретение права на него противоправными способами, а именно путем обмана или злоупотребления доверием. Именно способ безвозмездного завладения чужим имуществом отличает мошенничество от прочих видов хищения, не связанных с применением насилия, таких, как кража, присвоение и растрата. На это отличие мошенничества от иных видов хищения указывается в п. 1 Постановления Пленума.

В п. 2 Постановления отмечается, что определение обмана основано на широком понимании этого слова как сознательного сокрытия или искажения фактов. Объективная сторона обмана включает не только действия, но и бездействие, т.е. умолчание об обстоятельствах, которые имеют значение для принятия материально ответственного решения. Таким образом, посредством сообщения ложной информации или умолчания о ней либо путем совершения различных обманных действий виновный заведомо для себя и втайне от законного владельца имущества так искажает восприятие последним реальных обстоятельств, что это побуждает того передать свое имущество или право на имущество другим лицам.

В п. 3 Постановления дается определение злоупотребления доверием, которое включает упоминание о возможности использования виновным элементов обмана.

Наиболее распространенными в практике примерами совершения хищения путем злоупотребления доверием, как указывается в Постановлении, является неисполнение принятых на себя лицом гражданско-правовых обязательств. При этом необходимым условием для привлечения к уголовной ответственности является заведомое отсутствие у этого лица намерения исполнять свои обязательства. Таким образом, умысел на безвозмездное завладение чужим имуществом должен появиться у виновного до момента передачи ему этого имущества. В противном случае последующее обращение его в свою собственность или в собственность третьих лиц должно квалифицироваться как присвоение вверенного имущества. Таким образом, преступление часто имеет вид законной гражданско-правовой сделки, и основной проблемой при решении вопроса о наличии или отсутствии в действиях обвиняемых состава мошенничества является оценка доказательств прямого умысла у лица на противоправное завладение чужим имуществом или правом на него. Так, например, одно только нецелевое использование кредита не может являться достаточным доказательством наличия в действиях заемщика состава хищения денежных средств. Указанные действия сами по себе являются лишь нарушением условий кредитного договора и дают право кредитной организации потребовать досрочного и полного погашения кредита.

В п. 4 Постановления разъясняется момент окончания мошенничества. Пленум определил, что мошенничество признается оконченным с момента, когда указанное имущество поступило в незаконное владение виновного или других лиц и они получили реальную возможность пользоваться или распорядиться им по своему усмотрению.

В случае совершения мошенничества в форме приобретения права на чужое имущество преступление считается оконченным с момента возникновения у виновного юридически закрепленной возможности вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как собственным.

В п. 5 Постановления разъясняется, что вопрос о виновности лица в мошенничестве, совершенном путем злоупотребления доверием, должен разрешаться на основе оценки всех обстоятельств дела, подтверждающих наличие у лица прямого умысла на безвозмездное обращение чужого имущества в свою собственность (или приобретения права на это имущество), возникшего до получения чужого имущества или права на него. К таким обстоятельствам могут относиться, например, использование фальшивых гарантийных писем или фиктивных уставных документов, сокрытие информации о наличии задолженностей и залогов имущества, создание лжепредприятий, выступающих в качестве одной из сторон в сделке.

Отсутствие в материалах дела достаточных доказательств наличия у лица прямого умысла на хищение имущества (или приобретения права на него) является основанием для прекращения уголовного преследования.

В п. 6 Постановления Пленум разъяснил, что хищение чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием подделанного этим лицом официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, квалифицируется как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ и соответствующей частью ст. 159 УК РФ.

Далее разъясняется, что если лицо подделало официальный документ, однако по не зависящим от него обстоятельствам фактически не воспользовалось этим документом, содеянное следует квалифицировать по ч. 1 ст. 327 УК РФ. Содеянное должно быть квалифицировано в соответствии с ч. 1 ст. 30 УК РФ как приготовление к мошенничеству, если обстоятельства дела свидетельствуют о том, что умыслом лица охватывалось использование подделанного документа для совершения преступлений, предусмотренных ч. 3 или 4 ст. 159 УК РФ.

Пленум также решил, что в том случае, если лицо использовало изготовленный им самим поддельный документ в целях хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием, однако по не зависящим от него обстоятельствам не смогло изъять имущество потерпевшего либо приобрести право на чужое имущество, содеянное следует квалифицировать как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ, а также ч. 3 ст. 30 УК РФ и в зависимости от обстоятельств конкретного дела соответствующей частью ст. 159 УК РФ.

В п. 7 Постановления разъясняется, что если хищение лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием совершено с использованием изготовленного другим лицом поддельного официального документа, то оно полностью охватывается составом мошенничества и не требует дополнительной квалификации по ст. 327 УК РФ.

В последнее время у правоприменителей часто возникает вопрос: "Необходима ли дополнительная квалификация по статье 173 Уголовного кодекса хищения чужого имущества, если оно совершено путем создания лжепредприятия?". В п. 8 Постановления дается ответ на этот вопрос. В пункте учтено, что состав лжепредпринимательства относится к числу материальных, поскольку обязательным условием наступления уголовной ответственности за совершение этого преступления является причинение крупного ущерба, если квалифицировать указанное деяние по совокупности преступлений, то один и тот же причиненный хищением ущерб будет повторно вменен и как ущерб, причиненный в результате создания лжепредприятия. К тому же известно, что ущерб причиняется не собственно созданием такого предприятия, а в результате последующих действий его создателей, направленных на получение имущественной выгоды. Поэтому в п. 8 разъясняется, что создание лжепредприятия, имеющего целью хищение чужого имущества или приобретение права на него, полностью охватывается составом мошенничества.

При этом Пленум разъяснил, что отдельно квалифицировать лжепредпринимательство по ст. 173 УК РФ следует только в случаях его реальной совокупности с мошенничеством, когда виновный получает дополнительную, не связанную с хищением, имущественную выгоду (например, когда созданное виновным лжепредприятие использовалось им также в целях ухода от налогов или прикрытия запрещенной деятельности, при условии, что в результате указанных действий, не связанных с хищением чужого имущества, был причинен крупный ущерб, предусмотренный в ст. 173 УК РФ).

Суть разъяснения, изложенного в п. 9 Постановления, состоит в том, что изготовление фальсифицированных товаров и торговля такими товарами указанным лицом образует состав мошенничества и дополнительной квалификации по ст. 171 УК РФ не требует. Данное мнение, высказанное Верховным Судом РФ, базируется на том, что указанными выше действиями виновный обманывает потребителей относительно качества и иных характеристик товара, влияющих на его стоимость. Кроме того, указано, что полученное в результате мошенничества имущество нельзя одновременно рассматривать и как доход, приобретенный лицом, осуществляющим незаконную предпринимательскую деятельность.

В п. 13 Постановления содержатся указания о квалификации случаев, когда виновный использовал тайно похищенную у законного владельца или изготовленную другим лицом поддельную кредитную или расчетную карту для оплаты своих покупок или для совершения операции предоставления держателю банковской карты наличных денежных средств.

При этом Пленум определил различные случаи такого использования. Так, в Постановлении указано, что не образует мошенничества получение денег из банкомата или осуществление платежа по чужой карте, так как это происходит втайне от владельца банковского счета и самого банка, поскольку банковские операции совершаются посредством электронного устройства без участия работника кредитной организации. Обман технического средства невозможен, поэтому содеянное представляет собой кражу, а не мошенничество.

В тех случаях, когда оплата покупок и услуг путем использования похищенной или поддельной кредитной либо расчетной карты происходит в торгово-сервисных предприятиях, поддельные банковские карты, изготовленные на имя виновного, или когда используются подлинные банковские карты в сочетании с поддельными документами, удостоверяющими личность держателя карты, т.е. обман при совершении платежа направлен на уполномоченного работника кредитной, торговой или сервисной организации, действия виновного следует квалифицировать как мошенничество.

В п. 14 указывается, что изготовление в целях сбыта или сбыт поддельных кредитных или расчетных банковских карт квалифицируется по ст. 187 УК РФ. Как приготовление к мошенничеству содеянное может быть квалифицировано только в случаях изготовления лицом поддельных банковских карт для использования в целях совершения этим же лицом преступлений, предусмотренных ч. 3 или 4 ст. 159 УК РФ, поскольку уголовная ответственность может наступить только за приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению. Кроме того, в данном пункте разъяснено, что следует квалифицировать как мошенничество сбыт поддельных банковских карт, а также иных платежных документов, не являющихся ценными бумагами, если они заведомо не пригодны к использованию.

Разъяснение, которое дал Пленум в п. 17 Постановления, касается многочисленных случаев завладения имуществом потерпевших, которые характерны лишь для нынешнего времени. (В частности, речь идет о квалификации действий виновных, когда, например, лицо просит на улице мобильный телефон с тем, чтобы якобы позвонить, а затем скрывается с этим телефоном.) В данном пункте Постановления указывается, что содеянное в подобных случаях следует квалифицировать как грабеж. При этом Пленум учитывал, что обман используется виновным лишь для облегчения доступа к чужому имуществу, а когда в ходе его изъятия действия лица обнаруживаются, виновный, сознавая это, продолжает удерживать это имущество против воли его владельца и тем самым совершает открытое хищение чужого имущества.

В п. 19 Постановления разъясняется, что при рассмотрении дел о преступлениях, предусмотренных ст. 160 УК РФ, судам следует иметь в виду, что присвоение состоит в безвозмездном, совершенном с корыстной целью, противоправном обращении лицом вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника. Присвоение считается оконченным преступлением с того момента, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества или с момента неисполнения обязанности лица поместить на банковский счет собственника вверенные этому лицу денежные средства).

В этом же пункте дано определение растраты и указано, что как растрата должны квалифицироваться противоправные действия лица, которое в корыстных целях истратило вверенное ему имущество против воли собственника путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам.

Пленум разъяснил, что растрату следует считать оконченным преступлением с момента противоправного издержания вверенного имущества (его потребления, израсходования или отчуждения).

В связи с этим в этом же пункте отмечено, что совокупность преступлений отсутствует в случаях, когда лицо совершает с единым умыслом хищение вверенного ему имущества, одна часть которого им присваивается, а другая часть растрачивается.

Пункты 21 и 22 посвящены квалификации действий виновных, совершивших мошенничество, присвоение или растрату группой лиц по предварительному сговору.

Пленум разъяснил, что такая квалификация возможна лишь при условии, что в этих преступлениях участвовали двое или более лиц, заранее договорившихся о совместном их совершении.

В п. 22 Постановления указывается, что хищение вверенного имущества надлежит считать совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в преступлении участвовали двое и более лиц, отвечающих признакам специального субъекта присвоения или растраты, которые заранее договорились о совместном совершении данного преступления.

В п. 23 Постановления содержится разъяснение о том, что в организованную группу могут входить лица, не обладающие полномочиями по распоряжению, управлению или пользованию вверенным имуществом, а также по его доставке либо хранению, которые заранее объединились для совершения одного или нескольких преступлений. При наличии к тому оснований они несут ответственность согласно ч. 4 ст. 34 УК РФ как организаторы, подстрекатели либо пособники присвоения.

В п. 24 Постановления дано разъяснение, кто относится к лицам, использующим свое служебное положение при совершении преступлений. К числу указанных лиц предложено относить лишь должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ.

Действия организаторов, подстрекателей и пособников мошенничества, присвоения или растраты, заведомо для них совершенных лицом с использованием своего служебного положения, предложено квалифицировать по соответствующей части ст. 33 УК РФ и по ч. 3 ст. 159 или соответственно по ч. 3 ст. 160 УК РФ.

Пункты 25 - 27 Постановления разъясняют порядок определения стоимости имущества, похищенного в результате мошенничества, присвоения или растраты. При этом отмечается, что при квалификации действий виновного следует исходить из фактической стоимости имущества на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о цене похищенного имущества его стоимость может быть установлена на основании заключения экспертов.

При установлении размера, в котором лицом совершены мошенничество, присвоение или растрата, судам надлежит иметь в виду, что хищение имущества с одновременной заменой его менее ценным квалифицируется как хищение в размере стоимости изъятого имущества.

Пленум также отметил, что мошенничество, присвоение или растрата, совершенные с причинением значительного ущерба гражданину, могут быть квалифицированы как оконченные преступления только в случае реального причинения значительного имущественного ущерба.

Заключительная часть разъяснений (п. 28) посвящена отграничениям оговоренных выше форм хищения от случаев, когда лицо, изымая и (или) обращая в свою пользу или пользу других лиц чужое имущество, действовало в целях осуществления своего действительного или предполагаемого права на это имущество.

Пленум также разъяснил, что при наличии оснований, предусмотренных ст. 330 УК РФ, виновное лицо должно быть привлечено к уголовной ответственности за самоуправство.

Дата добавления: 2015-10-02