Архитектура. Памятники XV века

Особый этап в архитектурной истории Троицкого монастыря открывает канонизация его основателя Сергия Радонежского в 1422 г. В этот год Русь постигло тяжелое „лихолетье": по всей земле был голод и „зима студена", люди умирали с голоду и холоду, а иные „мертвыа скоты ядаху, и кони, и псы, и кошькы, и люди людей ядоша"2. Тяжкая жизнь народа усугублялась изнуряющим гнетом все еще продолжавшегося татарского ига.

В Древней Руси не существовало обычая ставить скульптурные памятники или монументы в честь отдельных личностей или в память выдающихся событий — их заменяли крупные архитектурные сооружения, храмы или монастыри. Троицкий собор, поставленный „в похвалу" Сергия, был, таким образом, одним из первых мемориальных памятников Московской Руси. Его сооружение не было рядовым фактом, а приобретало большое государственное и политическое значение.

На торжество закладки собора собираются многие церковные лица и князья, среди которых главенствует крестный сын Сергия — князь Юрий Дмитриевич Звенигородский, усердный попечитель Троицкого монастыря.

Торжественная архитектура собора, строгость и монументальность форм соответствовала его назначению в качестве усыпальницы одного из самых популярных поборников единения земли Русской против ненавистной татарщины. Этот храм-мавзолей служил постоянным напоминанием современникам о славной победе на Куликовом поле, вдохновлял их на продолжение борьбы за национальную независимость, вселяя веру в ее близкий и окончательный успех.

Собор Троицкого монастыря особенно почитался московскими князьями. Здесь, у гроба Сергия, торжественным „крестоцелованием" скрепляли они свои договоры и союзы, совершали молебны перед военными походами и по возвращении из них. Нередко в связи с этими памятными событиями производились изменения и во внешнем облике памятника. Московские князья усиленно подчеркивали преемственность своих прав от великого Владимирского княжения. Архитектурная мысль, следуя политическим идеям, также обращается к традициям владимиро-суздальского зодчества6. Вместе с тем строительство Москвы конца XIV — начала XV в. с первых же шагов приобретает специфические черты, вырабатывая новые архитектурные формы и создавая свои типы сооружений.

Троицкий собор — небольшой кубический храм с тремя высокими апсидами и мощной башнеобразной главой. Как и в памятниках владимиро-суздальского зодчества, наружные и внутренние поверхности стен собора выложены из правильных блоков белого камня, а пространство между этими поверхностями заполнено крупным булыжным камнем с гравием и залито известковым раствором. Обработка камня произведена так тщательно, что не всегда различимы швы между отдельными квадрами.

Фасадные членения стен собора сохраняют традиционную трехчастность, но это уже не обычная владимиро-суздальская разбивка при помощи тонких профилей лопаток с полуколонками, переходящими в обрамления закомар. Плоские лопатки Троицкого собора очень массивны и приобретают характер конструктивных пилястр: на их капители опирается арочная кладка килевидных закомар, поле которых отделено от плоскости стен дополнительным уступом.

Главный (западный) фасад отмечен огромным киотом, повторяющим по своей форме и размерам порталы. В настоящее время киот еще не восстановлен — его обрамления срублены, а ниша заложена кирпичом. Раскрытие закладки в некоторых местах показало наличие в поле киота фрагментов фресковой живописи по тонкому штукатурному левкасу. Здесь, очевидно, размещалось живописное изображение Троицы, которой был посвящен храм и весь монастырь.

Внутреннее пространство собора отличается редким единством и ясно выраженным стремлением вверх. Все своды и арки плавно выходят из стен, не нарушая их плоскости какими-либо дополнительными членениями в виде лопаток или карнизов. В отличие от княжеских храмов в Троицком соборе отсутствуют хоры, что подчеркивает цельность и строгую суровость интерьера. Подпружные арки, несущие всю тяжесть главы, подняты выше сводов, образуя органический переход от основного объема к широкому барабану купола. Такой конструктивный прием (ступенчатые арки) получил широкое распространение в дальнейшем развитии московской архитектуры. В соборе сохранилась также алтарная преграда, сложенная из блоков белого камня на высоту до 3 м со специальными импостами для крепления икон.

Московская школа живописи, достигшая к началу XV в. исключительного расцвета, оказывала значительное влияние на архитектуру. Художник, который должен был расписывать храм и готовил для него иконостас, не мог не интересоваться характером интерьера будущего здания, как и строители, со своей стороны, не могли не учитывать требований художника. Только тесным сотрудничеством художника и архитектора при строительстве Троицкого собора и можно объяснить многие особенности его художественного образа.

Почти пятьдесят лет Троицкий собор оставался единственным каменным сооружением монастыря; затем на другой стороне монастырской площади были выстроены из камня Трапезная и Поварня, заменившие собой деревянные здания этого же назначения.

В русских монастырях Трапезные палаты играли важную роль: они служили местом общего приема пищи, в них совершались различные церемонии и принимались знатные посетители. Недаром иностранцы отмечали, что „в монастырях московской земли... более всего тщеславятся благолепием, величиной и обширностью помещения трапезных, кои бывают просторные, высокие, каменные...Необходимой частью Трапезной была Поварня — помещение для приготовления пищи. Поварни строились сначала отдельно и лишь с конца XV в. стали располагаться в первых этажах Трапезных.

Летописи донесли до нас не только точную дату сооружения Трапезной Троице-Сергиева монастыря — 1469 г., но и имя ее строителя: я...в Сергееве монастыри у Троицы поставили трапезу камену, а предстатель у нее был Василий Дмитреев сын Ермолина.

На иконах XVII в. Трапезная показана в виде двухэтажного здания с высокой башней, увенчанной флюгером; стены ее покрыты богатым декором. Несколько нарядных лестничных всходов ведут непосредственно на второй этаж, в „царскую" палату. Обращает внимание своеобразный мотив в расположении окон второго этажа — спаренные окна объединены общим наличником, а над ним расположено еще одно окно круглой формы.

После сооружения Трапезной палаты и Поварни на центральной монастырской площади оставалось только одно деревянное здание — церковь Троицы 1412 г., некогда стоявшая над гробом Сергия и перенесенная при постройке белокаменного собора на другое место, несколько к востоку. Но вскоре и она была заменена каменной — летопись отмечает, что весной 1476 г. „заложена бысть почата делати в Сергееве монастыре церковь святая Троица, кирпичная, другая, на месте деревянныя церкви.

Строителями церкви были не москвичи, а псковские мастера, вызванные Иваном III в Москву в связи с внезапным обрушением недостроенного Успенского собора в Московском Кремле. Известно, что псковичи похвалили работу московских мастеров Мышкина и Кривцова, но, объяснив катастрофу плохим качеством извести, принять на себя постройку собора отказались. „Тогда князь велики отпусти; иже последи делаша святую Троицу в Сергееве монастыре, Ивана Златоустого на Москве, и Сретенье на Поле, и Ризоположение на митрополиче дворе, и Благовещения на великого князя дворе.

В 1476 году рядом с Троицким собором была возведена кирпичная Свято-Духовская церковь «иже под колоколЬНЮ, то есть в одном здании были соединены собственно храм и колокольня. Ее строили псковские мастера, использовавшие в отдельных частях храма характерные псковские архитектурные мотивы. В церкви Святого Духа погребен митрополит Филарет (Дроздов), один из самых знаменитых иерархов русской православной церкви XIX века. К церкви Сошествия Святого Духа пристроена часовня над гробом святого преподобного Максима Грека. Этот выдающийся просветитель был переведен в 1553 году из Тверского Отроча монастыря в Троицкую лавру, где и скончался в 1556 году.

В отличие от Троицкого собора Духовская церковь сложена из кирпича, который к тому времени становится основным строительным материалом московского зодчества. Его размер (30 X 20 X 6 см) еще не имел той удобной кратности между длиной и шириной, которая выработалась дальнейшей практикой. Может быть, в этом сказалось также и недостаточное знакомство с кирпичом приезжих строителей, которые у себя на родине имели дело только с известковой плитой.

Объем Духовской церкви четко делится на две равные по высоте части: обычный четы-рехстолпный четверик с тремя высокими апсидами, повторяющий схему Троицкого собора, и цилиндрический постамент над сводами, по окружности которого расположено шесть приземистых столбов звонницы, несущих барабан, увенчанный куполом и крестом. На дубовых брусьях в пролетах звонницы висят колокола, а открытый внутрь купола и прорезанный узкими окнами барабан играет роль своеобразного резонатора звука.

Убранство здания также построено по схеме Троицкого собора, но в другом материале: узорчатый пояс из терракотовых балясин, установленных в углублении стен и окаймленных сверху и снизу лентами изразцов, стягивает стены храма и верх барабана; одна лента изразцов огибала алтарные полукружия. Расчистка пояса от многочисленных напластований позднейших покрасок показала, что изразцы верхней ленты покрыты прозрачной глазурью красновато-желтого цвета, а нижние изразцы и балясины имели обмазку молочно-воскового тона (так называемый ангоб), имитирующую, видимо, цвет белого камня. Следует отметить, что применение поливных изразцов в русской архитектуре до сих пор не было известно ранее XVI в. и пояса Духовской церкви являются, таким образом, древнейшим примером подобного декора. Значение Духовской церкви для истории русского зодчества очень велико также и потому, что она является древнейшим сохранившимся сооружением подобного типа и помогает составить представление о первоначальной звоннице Московского Кремля — церкви Иоанна Лествичника (1329), которая располагалась на месте колокольни Ивана Великого.

К концу XV в. площадь Троицкого монастыря достигла почти современных размеров. Есть основания полагать, что в эту пору монастырская ограда состояла из венцов дубовых бревен, расположенных в два ряда, пространство между которыми было заполнено землей и камнями („тарасы")1. По периметру стен стояли рубленые башни, а над восточным входом возвышалась церковь.

Успенский собор Троицкого монастыря сооружен по образцу московского Успенского собора. Его строительство велось двадцать шесть лет. Собор освящали уже при преемнике Ивана Грозного – царе Феодоре Иоанновиче. В XVIII веке в алтаре Успенского собора был установлен большой крест. Он обозначал то место, на котором юный Петр Великий искал спасения во время первого стрелецкого бунта 1682 года. Предание рассказывает, что один из ворвавшихся в храм стрельцов хотел поразить царя ударом ножа, но был удержан своими товарищами.

Собор был расписан в 1684 году артелью ярославских мастеров под руководством Дмитрия Плеханова. Великолепный иконостас выполнен в конце XVII века. В Успенском соборе погребена Мария Владимировна, дочь князя Владимира Владимировича Старицкого и вдова принца датского Магнуса, получившего от Ивана Грозного титул короля Ливонского. Последняя княжна из Московского княжеского дома – потомков св. князя Даниила умерла в 1617 году. Последние годы она провела в монашестве под именем инокини Марфы. У стен Успенского собора находится усыпальница Годуновых, в которой похоронен Борис Годунов и все его семейство.

В 1540-1550 годах монастырь опоясали мощные каменные крепостные стены, построенные по образцу московского Китай-города, с десятью башнями, рвами и надолбами. Стены, толщина которых колеблется от 6 до 10 метров, образует неправильный четырехугольник. Протяженность их составляет около 1200 метров, высота колеблется от восьми до четырнадцати метров. Стены прорезают линии бойниц нижнего, среднего и верхнего боя. По описи 1641 года в монастыре на стенах стояло 90 пушек и еще 20 находилось в резерве.

Дата добавления: 2015-10-24