Новый футбол, новая дискриминация

Тревор Филлипс тычет пальцем в свою обритую совершенно черную голову: «Извините, вот я какой: просто ходячая мишень». Филлипс происходит из семьи давних иммигрантов с островов Карибского бассейна, воспитывался он в Лондоне и почти уже полвека болеет за «Челси». Но в 1970-х, когда дартс стал любимым развлечением на «Шед», фанатской трибуне «Челси», Филлипс остерегался ходить на стадион, справедливо опасаясь, что его отполированный череп чего доброго соблазнит кого-нибудь поупражняться в метании дротиков. Да и вообще, в те времена вряд ли кто-нибудь из темнокожих лондонцев появлялся на стадионе «Челси». «А теперь я могу ходить на матчи со своими дочками», — восхищенно замечает Филлипс.

Однако как председатель британской Комиссии по вопросам равноправия и правам человека он не согласен с тем, что дискриминация в футболе окончательно изжита. Сидя с нами за завтраком одним вьюжным зимним утром, Филлипс указал на еще один очень живучий тип дискриминации в английском футболе: «Пускай на поле куча темнокожих игроков, зато на тренерской скамейке — ни единого».

Конечно, хотелось бы думать, что и эта форма дискриминации со временем исчезнет: если конкуренция принудила клубы покупать темнокожих игроков, она точно так же поставит их перед необходимостью нанимать тренеров с темным цветом кожи. На самом деле это предубеждение, судя по всему, устранить труднее. Причина в том, что рынок футбольных тренеров работает куда менее эффективно, чем рынок футболистов.

Как и дискриминация темнокожих игроков, дискриминация темнокожих тренеров впервые проявилась в американском спорте. Еще в 1969 г. Джеки Робинсон, с годами сделавшийся бунтарем, отказался присутствовать на традиционном для «Янкиз» Дне чествования ветеранов бейсбола на стадионе «Янки» в знак протеста против практики бейсбольных клубов не допускать к работе темнокожих тренеров и наставников.

В Британии данная проблема обозначилась позже, когда темнокожие футболисты первой волны стали заканчивать свою спортивную карьеру (один из символов футбольной веры заключается в том, что только экс-футболист обладает всем необходимым, чтобы стать дельным тренером). Так, английский легионер Лютер Блиссетт, тот самый, что в бытность игроком прославился тем злосчастным трансфером в «Милан», в качестве соискателя обратился в 22 разных места, и ни разу даже не был приглашен на собеседование. Стелла Ораквю, пересказавшая его историю на страницах своей книги «Захватчики поля» (Pitch Invaders), заключает: «Думаю, что темнокожий британец на позиции главного тренера команды Премьер-лиги — дело весьма отдаленного будущего». В этом она не ошиблась — лишь спустя десять лет, в 2008 г., «Блэкберн» решился на несколько месяцев доверить свою команду попечению Пола Инса. Но даже после его назначения Джон Барнс, тоже добивавшийся места тренера в британском футболе, заметил: «Уверен, что нынешняя ситуация с темнокожими тренерами точь-в-точь повторяет ту, которая сложилась в 1970-х гг. с темнокожими игроками».

Однако темнокожие тренеры Рууд Гуллит и Жан Тигана все же получили работу в Премьер-лиге. Но, как отмечает Ораквю, критическую роль в их назначении сыграл тот факт, что они были иностранцами. Прежде всего, британцы воспринимали их как голландца и француза соответственно, а уже потом — как представителей черной расы. Так, Гуллит пользовался репутацией искушенного голландского тренера, и никто никогда не относил его к разряду непроверенных «черных» тренеров.

Могло бы показаться, что для клубов, не отягощенных расовыми предрассудками, наличие дискриминации — самое настоящее золотое дно, блестящая возможность заполучить лучших темнокожих тренеров (или тренеров-женщин), и притом за очень скромные деньги. Разве какой-нибудь второразрядный клуб, скажем «Транмер Роверс», не мог бы заиметь темнокожего тренера с мировым именем или лучшего в истории тренера-женщину? А вот и нет, не мог бы. Дело в том, что рынок футбольных тренеров разительно отличается от рынка футболистов. Как правило, залогом эффективности любого рынка выступает прозрачность, позволяющая каждому видеть, кто что делает, и, соответственно, оценивать такие усилия. В первую очередь это относится к рынку футболистов, которые выполняют свою работу на глазах у публики, и потому их недостатки и достоинства налицо. Если же не видеть, как выполняется работа, определить ее конкретную ценность затруднительно. Эффективные рынки карают за дискриминацию, и это видно невооруженным глазом, так что она в конечном итоге исчезает. Когда же рынок неэффективен, дискриминация укореняется чуть ли не навечно.

Темнокожим игрокам удалось проложить себе путь в английский футбол благодаря прозрачности рынка. Определить, кто чего стоит на поле и у кого «кишка тонка», труда не составляет. Как мы уже убедились, рынок зарплат футболистов эффективен настолько, что на 92% объясняет вариацию в турнирном положении клубов.

Что касается рынка футбольных тренеров, то по эффективности он и близко не подходит к рынку футболистов. Лишь немногим тренерам, скажем, Брайану Клафу или Биллу Шенкли, удавалось систематически демонстрировать результаты более высокие, нежели те, каких можно было бы ожидать, исходя из уровня зарплат их подопечных. Очень трудно определить, что такого особенного делали эти выдающиеся тренеры для получения неизменно высоких результатов. Если бы обеспечить их было легко, другие тренеры просто копировали бы действия или подходы, используемые Клафом и Шенкли. Однако наставники команд в большинстве своем погоды не делают, да и не удерживаются подолгу на одном месте. Такое впечатление, что они привносят очень мало ценности, и даже напрашивается мысль, что если заменить их на капитанском мостике секретарем клуба, его президентом, да хоть бы плюшевым мишкой, все равно это никак не скажется на турнирном положении клуба в лиге. Даже тренер «Манчестер Юнайтед» Алекс Фергюсон, завоевавший наград больше, чем любой другой тренер в истории футбола, и тот, вероятно, выдает результат не более чем соответствующий его уровню наставника богатейшего в мире футбольного клуба. Похоже, уникальное достижение Фергюсона не столько в победах на поле, сколько в том, что ему удалось так надолго заручиться поддержкой всех групп интересов. Если вы умудряетесь почти четверть века сохранять за собой пост главного тренера самого богатого в мире футбольного клуба да еще в эпоху, когда богатые становятся еще богаче, значит, футбольные призы вам обеспечены.

Интересно, а что было бы, если бы клуб отменил пост главного тренера и осуществлял бы работу с командой на основе онлайнового опроса зарегистрированных фанатов? Сдается нам, что клуб выступал бы на вполне приличном уровне, а может, даже успешнее своих соперников, поскольку руководствовался бы мудростью толпы. А деньги, сэкономленные на зарплате главного тренера, можно было бы пустить на повышение сумм вознаграждения ключевых игроков.

Все вышесказанное, увы, не в пользу темнокожих тренеров. Сложности, сопряженные с оценкой реальной эффективности работы наставника, не позволяют надеяться, что когда-нибудь клубы наконец мучительно осознают, что недооценивали достоинства темнокожих тренеров. Значит, клубы и в дальнейшем будут выбирать себе главных наставников, основываясь на их внешнем облике. Если вдруг клуб назначит главным тренером кого-то, кто НЕ «белый, мужчина, экс-футболист, с короткой консервативной стрижкой» и выбор окажется провальным, то клубному начальству следует всерьез опасаться обвинений в плохой работе. Назначение тренером темнокожего воспринимается как нечто рискованное, поскольку, выражаясь словами Барнса, «черные парни не зарекомендовали себя в качестве тренеров». Белые парни — те зарекомендовали; по крайней мере некоторым из них это, похоже, удалось.

Наконец-то футболисты получают более или менее ту работу, которую заслуживают. Ах, если бы такая же справедливость восторжествовала и в других профессиях!

Дата добавления: 2015-10-02