Аннотация 5 страница. Марина тоже легла

Марина тоже легла. Юля старательно делала вид, что спит, но сон никак не приходил. Юля долго размышляла о том, как будет одна искать незнакомую девушку в чужом городе.

«А вдруг она тоже не захочет со мной разговаривать, – думала Юля, – или ее вообще не будет дома, и тогда все мои труды окажутся напрасными».

Однако Юлина решимость нисколько не ослабевала от этих мыслей. Она знала, что поедет в Балашиху в любом случае. Сон сморил ее только под утро. Но в четыре часа Юля уже открыла глаза. Стараясь двигаться как можно тише, Юля оделась, наскоро пригладила волосы, достала из-под кровати свою сумку и двинулась к двери.

– Ты куда? – раздался голос Марины.

Юля обернулась. Марина сидела на кровати с бодрым видом, словно и не спала.

– Я скоро вернусь, – скороговоркой прошептала Юля и выскользнула из комнаты.

Как она ни спешила, Марина все-таки догнала ее на улице. Самым удивительным было то, что Марина умудрилась собраться быстрее Юли обычно было наоборот.

– Ты куда? – повторила свой вопрос Марина.

– В одно место, – ответила Юля с досадой.

– Я все равно от тебя не отстану, – заявила Марина.

– Хорошо, я скажу тебе, если ты хочешь, – не останавливаясь, заговорила Юля, хотя была уверена, что, узнав о цели ее поездки, Марина разозлится и не захочет сопровождать ее.

Но Юля оказалась права лишь на половину.

Марина действительно разозлилась, но она и не думала оставлять Юлю.

– Ты соображаешь, что делаешь?! – восклицала она, идя рядом с Юлей.

– У меня нет другого выхода.

– Что за глупости! Твоя затея – самая дурацкая в мире!

– Может быть, но ничего другого я не могу придумать, – ответила Юля.

– А я вот возьму и расскажу твоему папе о том, что ты собралась в Балашиху! – Марина потеряла терпение.

– Тогда я расскажу родителям о вашей с Ником затее, – не осталась в долгу Юля.

Марина замерла на месте. Юля с облегчением перевела дух и продолжала идти. До вокзала путь был не близкий, а общественный транспорт в это время еще не ходил. Через минуту она услышала за спиной торопливые шаги.

– Я еду с тобой! – сказала запыхавшаяся Марина.

– Но ты же хотела идти с Ником на студию, Юля даже остановилась от неожиданности, – у него же сегодня финальный тур.

– Он и без меня обойдется, а тебя я не могу одну оставить, – сказала Марина. – Если уж ты вбила себе в голову, что тебе нужно ехать в эту Балашиху, то мне придется ехать с тобой.

Юля не могла скрыть от подруги, как она благодарна ей. Она понимала, какая это жертва для Марины.

– Ты настоящая сестра, – шепнула Юля, сжав руку Марины.

– Ты тоже, – ответила Марина с полными слез глазами.

Девочки поехали вместе.

Первую часть пути в электричке Юля и Марина проговорили. Они говорили так, словно не видели друг друга целый год. Юля рассказала о больнице, о том, как она поняла, что не сможет стать хирургом. И еще о том, почему ей хочется быть психологом. Марина говорила о себе и о Нике. Объясняла, почему он непременно должен участвовать в игре. Юля больше не пыталась спорить с Мариной и отстаивать свою точку зрения. Она понимала – для убеждения требуются факты.

Часа через два подруги, укачанные мерным ходом поезда, задремали. Пассажиры с улыбкой смотрели на двух милых девушек, белокурую и темноволосую, которые мирно спали, прислонившись друг к другу. Их разбудила пожилая женщина:

– Девочки, подъезжаем к Балашихе.

– Уже? – встрепенулась Юля.

– Что, приехали? – сонным голосом спросила Марина.

Эта же женщина объяснила девочкам, как добраться до Механической улицы, где жила та девушка, которую они искали. Оказалось, ее дом находится почти рядом со станцией. Неширокая длинная улица была застроена частными домами, огороженными заборами. У подруг возникло такое ощущение, будто они попали в деревню. Обрадованные, что так легко нашли нужную улицу, девочки надеялись на удачу и в дальнейшем. Но не тут-то было. Оказалось, обнаружить нужный дом гораздо сложнее, чем улицу, на которой он стоял.

– В первый раз в жизни вижу такую бестолковую нумерацию, – ворчала Марина.

Юля согласилась с подругой. В нумерации домов не было совершенно никакой логики казалось, их нумеровали как бог на душу положит. А некоторые дома стояли вообще без табличек. Девочки не могли никого расспросить – в этот час на улице было безлюдно. Видимо, все ушли на работу.

Отчаявшись, Юля приступила к решительным действиям. Она подошла к калитке одного из домов и принялась барабанить в нее, так как никакого звонка не было видно. Залаял пес, сидевший на цепи у забора. Его лай подхватили соседские собаки. Наконец дверь небольшого деревянного дома отворилась, и на крыльце показался средних лет мужчина, одетый в засаленную тельняшку и спортивные брюки. Даже издалека было видно, что хозяин дома давно не брит. Он грозно вытаращился на девочек.

– Может, пойдем отсюда? – робко предложила Марина. – А то он еще собаку на нас спустит.

Юля посмотрела на подругу, но ничего не сказала.

– Чего надо? – глухим басом спросил мужчина.

– Простите, – вежливо обратилась к нему Юля – вы не подскажете, как найти дом под номером тридцать два?

– Чего? – переспросил мужчина в тельняшке, делая несколько шагов по направлению к девочкам.

Марина попятилась.

– Нам нужен дом номер тридцать два, – громче повторила Юля.

Мужчина замер и поскреб затылок.

– Через восемь домов отсюда, – проговорил он, вытянув руку вправо.

– А на какой стороне? – уточнила Юля.

– На этой же, – ответил Мужчина, – вам Сонька нужна?

– Да. – Юля напряженно приникла к калитке. – Соня Кудрявцева.

– Ну да, Кудрявцева, – подтвердил мужчина.

Юля немного осмелела.

– А вы не знаете, – спросила она громко, – Соня сейчас дома?

– Откуда мне знать? – пожал плечами мужчина. – Что я ей, отец, что ли?

Девочки заметили, что он говорит о Соне с неприязнью. Юля решила закончить беседу с этим грозным небритым мужчиной.

– Спасибо, – вежливо произнесла она, отходя от калитки.

– Постойте! – крикнул мужчина, подойдя к забору. – Наверное, дома Сонька ваша. Я ее вчера вечером видел. Вы только в калитку не стучите – все равно она вас не услышит. Сразу во двор заходите, не бойтесь, у них собака привязана. Мать ее в больнице санитаркой работает. Ее сейчас дома не будет. Так что Сонька одна там.

Мужчина переводил внимательный взгляд с Марины на Юлю. Видимо, девочкам удалось произвести на него благоприятное впечатление.

– Вы там поосторожнее, – негромко сказал он, открыв калитку и выходя к девочкам, – она ведь с приветом.

– Кто? Соня? – спросила Марина.

– А кто же? В дом лучше не заходите, на улице разговаривайте. А то она одного журналиста помоями облила.

Марина ахнула. Юля еще раз поблагодарила словоохотливого мужчину, и девочки пошли вправо по улице, провожаемые его любопытным взглядом.

– Что-то мне совсем не хочется идти к этой Кудрявцевой, – пропищала Марина, встревожено озираясь.

– Можешь подождать меня на улице, – сказала Юля, решительно направляясь в сторону дома номер тридцать два.

– А потом, когда она тебя обольет помоями, еще чего доброго, обварит кипятком, еще придется тебя спасать.

– Не будет этого, – ответила Юля.

Марина недоверчиво посмотрела на подругу.

– И ни одного телефонного аппарата нет на всей улице, – пробормотал а она, оглядываясь по сторонам.

– Зачем тебе телефонный аппарат?

– Чтобы в случае чего вызвать милицию или «Скорую».

– Ну и паникерша же ты! – Юля усмехнулась.

Слова мужчины в тельняшке беспокоили ее не меньше, чем Марину, но она ни за что не призналась бы в этом.

Они подошли к нужному дому. Табличка с номером отсутствовала, но Юля была уверена, что они пришли по верному адресу. Это был деревянный двухэтажный дом с резными наличниками на окнах, довольно симпатичный, но несколько запущенный. Его отгораживал от улицы дощатый забор, покосившийся во многих местах. Калитка выглядела так, будто ее чаще открывали ногами, чем руками. Неожиданно из глубины двора загавкал громадный пес. Зазвеневшая цепь, которой он был привязан к металлическому столбику, не успокоила девочек – уж слишком устрашающе лаяла собака.

Тем не менее Юля, набравшись храбрости, открыла калитку и вошла во двор. Марина последовала за ней. Девочки пошли к низенькому деревянному крылечку, готовые при малейшем признаке опасности ринуться назад. Взобравшись на крыльцо, Юля принялась стучать в дверь. Сначала осторожно, словно пыталась этим вежливым стуком показать хозяевам свои мирные намерения. Но через какое-то время, видя, что ее не слышат, Юля стала стучать сильнее. В тот же миг незапертая дверь распахнулась, и девочки увидели темную, заставленную разным хламом прихожую.

– Здравствуйте! – нерешительно крикнула Юля, не решаясь переступить через порог.

В доме никто не отозвался.

– Может, никого нет? – с надеждой спросила Марина, стоявшая чуть позади.

– Не может такого быть, – возразила Юля и крикнула погромче: – Здравствуйте!

Ответа не последовало.

– Попробуем войти? – спросила Юля.

– Ты что! – зашептала Марина. – Хочешь, чтобы тебя арестовали за самовольное вторжение?

Этот довод подействовал на Юлю. Она в нерешительности стояла на пороге. На счастье, продолжавший лаять пес привлек внимание тех, кто был в доме. Марина первая заметила, как в одном из окон шевельнулась занавеска.

– Там кто-то есть! – шепнула она, потянув Юлю за рукав.

– Где? – не поняла Юля.

Марина показала на окно. Теперь и Юля заметила чей-то силуэт, приникший к стеклу. В доме было темнее, чем на улице, поэтому девочки не могли толком разглядеть человека, наблюдавшего за ними из дома. Юля поспешно сошла с крыльца и подошла к окну.

– Здравствуйте! – закричала она, задрав голову.

– Тебя не слышно, – сказала ей Марина. – Видишь, окна закрыты?

Юля не обратила на нее внимания и снова стала кричать:

– Здесь живет Софья, да?

Тот или та, кто стоял за окном, не шевелясь, продолжал наблюдать за подругами. А пес все надрывался, порываясь сорваться с цепи. Марина уже опасалась, что сюда сбегутся все жители ближайших домов.

– Ты же видишь, с нами не хотят разговаривать, – сказала она.

– Ну и что! Не для того мы из Москвы ехали, чтобы вернуться ни с чем!

Видимо, их голоса все-таки расслышали внутри дома. При словах «из Москвы», занавеска шевельнулась. Силуэт в окне пропал. Юля и Марина еще не успели сообразить, в чем дело, как в прихожей появилась девушка лет двадцати с длинными, собранными на затылке светло-русыми волосами, серыми глазами, казавшимися неправдоподобно большими на худом бледном лице. Марине почему-то стало не по себе при взгляде на эту странную девушку.

– Соня Кудрявцева? – тихо спросила Юля, подавшись вперед.

Девушка продолжала молча смотреть на незваных гостей, но и Марина, и Юля почему-то были уверены, что перед ними именно та, кого они искали.

Марина и Юля приехали в Москву в десятом часу вечера. Они спокойно вернулись домой, им даже не пришлось придумывать себе оправданий. Но это было единственным везением. Во всем остальном их постигла полная неудача. Марина выглядела еще более расстроенной, чем Юля. То, что она услышала от Сони Кудрявцевой, повергло ее в самый настоящий шок.

Сначала эта девушка не хотела с ними разговаривать и даже грозилась спустить на них собаку. Испуганная Марина потянула подругу к калитке, но Юля вырвала руку и подошла к крыльцу, на котором стояла Соня.

– Мы пришли к тебе за помощью! – сказала Юля. – Мы знаем, ты принимала участие в реальном шоу. Я слышала, это очень опасная и вредная игра, и хочу отговорить своего лучшего друга в ней участвовать. Помоги нам, пожалуйста, кроме тебя нам никто не поможет!

Юля долго говорила в том же духе. Соня Кудрявцева сначала ничего не хотела слушать, но потом призадумалась и даже спустилась с крыльца поближе к подругам.

– Кто хочет играть и в какую игру? – спросила девушка, прищурившись и внимательно разглядывая девочек.

– Наш брат, его зовут Николай, – быстро ответила Юля, – ему девятнадцать лет, он студент и хочет участвовать в игре, которая называется «Дом». Ты слышала о такой?

– Что-то слышала, – ответила заинтересованная Соня, – но очень мало. Я вообще в последнее время стараюсь не смотреть телевизор. Но я не пойму, что вам от меня-то нужно? Почему ко мне пришли?

– Нам от тебя нужно только одно, – ответила Юля, волнуясь. Настала решительная минута разговора. – Ты, как участница одной из таких игр, должна знать, каково это. Мы хотим, чтобы ты нам рассказала, как повлияла на тебя игра. Говорят, такие телешоу для участников не проходит даром. Мы хотим убедиться, правда ли это.

Соня Кудрявцева не отвечала. От девочек не укрылось, как она побледнела и как задрожали ее губы.

– А почему вы пришли именно ко мне?– наконец заговорила девушка.

– Так вышло, что мы достали твой адрес.

– Случайно, значит?

– Совершенно случайно, – подхватила Юля, заметив, что Соня смерила их недоверчивым взглядом.

Кудрявцева так ей и не поверила. Юля снова принялась убеждать девушку. Она говорила о том, какой Ник наивный, добрый и ранимый парень и как они переживают за него.

– Понимаешь, – лепетала Юля, – если там действительно все так плохо, как об этом пишут в некоторых газетах, то ему будет тяжелее, чем всем остальным.

– Ничего, – с каким-то жутковатым злорадством проговорила Кудрявцева, – пусть сам убедится, когда жареный петух клюнет.

И столько в ее голосе было боли, обиды и тоски, что даже Марина подошла к ней и тихо спросила:

– Значит, все это правда?

Соня Кудрявцева начала говорить. Сначала неохотно, с издевкой, но потом все с большей горячностью и убедительностью. Марина верила и не верила одновременно. Она не сомневалась что, Соня говорит правду, – это было ясно как день.

Но она никогда не могла представить себе, что участие в телеигре может оказать на человека такое ужасное воздействие.

– Ты должна поехать с нами! – вырвалось у Марины, когда Соня окончила рассказ. – Без· тебя мы не сможем его отговорить.

– Почему? Расскажите ему все, что я говорила. Если не дурак – поверит, а если дурак – то так ему и надо.

– Не будь такой злой! – настаивала Марина.

– Ах вот как! – взвилась Соня. – Меня вот никто не остановил, так почему я должна кого-то спасать! Какое мне дело до вашего брата?

Девочки поняли, что не смогут уговорить Соню. Марина была вне себя от возмущения.

– Это подло! – вскричала она. – Подло и низко!

– Ну и пусть, – Соня брезгливо передернула плечами, – я вам не мать Тереза.

С этими словами Кудрявцева повернулась и направилась к дому. Разгневанная Марина помчалась к калитке. Но Юля не пошла за подругой. Она кинулась вслед за Соней, поднялась вместе с ней на крыльцо и что-то тихо сказала.

Они проговорили минут десять. Все это время Марина переминалась с ноги на ногу у калитки. Наконец Юля медленно спустилась с крыльца. По ее потерянному лицу стало ясно, что ей не удалось убедить Соню.

С тем девочки и вернулись в Москву.

– Может, Ник не прошел отборочный тур, с робкой надеждой проговорила Марина.

– Я почему-то точно знаю, что он его прошел, – ответила Юля, грустно поглядев на подругу.

Она оказалась права. Через полчаса после их возвращения позвонил Ник. По его звенящему голосу Марина сразу поняла – он прошел финальный тур. Брат сообщил, что не придет сегодня ночевать, так как они с новыми друзьями – теми, кто будет участвовать в игре, – решили отправиться в гости к одному из них, чтобы, как объяснил Ник, «получше узнать друг друга перед тем, как их запрут в Доме на полтора месяца».

Марина уговаривала его вернуться домой, но он и слышать ничего не хотел.

– Это необходимо! – воскликнул он, оборвав Марину на полуслове. – Никто из участников не отказался. Не могу же я оторваться от коллектива, в котором мне предстоит жить столько времени. К тому же это входит в условия в игры, сам режиссер нам порекомендовал провести вместе время и проверить нашу совместимость.

– Ник, – жалобно произнесла Марина, – мы ездили в Балашиху, к одной девушке...

Но Николай снова прервал Марину:

– Ты мне потом все расскажешь, – скороговоркой сказал он, – а сейчас мне некогда, меня ждут!

– Но когда же ты появишься? – закричала Марина так громко, что родители выглянули из спальни.

– Завтра, – ответил Николай.

– Когда именно? Во сколько?

– Я сам не знаю. – В голосе Ника слышалась

досада, стало понятно, что ему не терпится поскорее завершить разговор.

– Нам нужно поговорить с тобой! – взмолилась Марина со слезами в голосе. – Это очень важно!

– Я позвоню, – бросил Николай и отключился.

– Он меня так и не выслушал. – Марина зарыдала. – Он сказал, что спешит.

Юля молчала, но скорбное выражение на ее лице свидетельствовало, что она огорчена не меньше Марины.

– Пойдем в комнату, – Юля взяла подругу за руку, – а то родители услышат.

Но Марине уже было все равно, кто ее услышит.

– Мы должны остановить его, пока не поздно! – говорила она.

– У нас еще будет шанс, – сказала Юля, сама не веря своим словам.

– Какой? – с надеждой спросила Марина.

– Он появится завтра, и мы поговорим с ним. У нас будет время его переубедить.

– Он даже не сказал мне, когда начинается игра, – произнесла Марина. – Вдруг она будет завтра?

В кухню вышли Александр Иванович и Елена Викторовна.

– Может быть, вы объясните нам, в чем дело? – строго спросил Юлин папа.

– В какую такую игру собрался играть Ник? – тревожно добавила Елена Викторовна.

– Я думаю, теперь уже нет смысла скрывать – решилась Юля и рассказала родителям о намерениях Ника.

– Так вот, значит, о чем вы секретничали все это время! Вот почему постоянно ссорились друг с другом.

– Я пыталась убедить Марину и Ника, что такие игры могут навредить человеку, – сказала Юля.

– Я сначала не верила, но после сегодняшней истории поняла, что Юля правильно говорит... – поспешила добавить Марина.

И Только сказав это, она сообразила, что теперь ей придется выкладывать родителям всю правду про поездку в Балашиху. Однако, против ожидании девочек, Александр Иванович и Елена Викторовна восприняли рассказ вполне спокойно.

– Меня огорчает то, – проговорила папа, выслушав признание Юли и Марины, – что вы нам не доверяете. Неужели вы думаете, что если бы вы рассказали нам обо всем, мы бы вам помешали?

– Дело совсем не в этом, – смущенно пролепетала Марина, – просто Ник просил не рассказывать никому, мы не могли нарушить обещания.

– А Лизе Кукушкиной и Тусе Крыловой вы все-таки рассказали, – вставила Елена Викторовна.

– Это совсем другое дело, – оправдывалась Марина.

Неизвестно, к чему привели бы эти препирательства, если бы не Александр Иванович.

– Что вы намереваетесь предпринять теперь? – спросил он.

– Мы сами не знаем, – жалобно откликнулись девочки. – Николай будет ночевать у одного из участников игры, чтобы поближе познакомиться с коллективом.

– Но у него еще будет возможность отказаться? – уточнил Александр Иванович.

– Мы не знаем, – сокрушенно ответила Юля.

– Он ничего не сказал об этом, – добавила Марина, всхлипнув.

– Хватит слезы лить, – обратился к ней Юлин папа, – этим делу не поможешь.

– Мы не знаем, чем помочь ему, – сказала Юля, у которой глаза тоже были на мокром месте. – Я пыталась уговорить Соню Кудрявцеву приехать с нами в Москву и самой все рассказать Нику, только так его еще можно было бы отговорить, но она и слышать ничего не хотела.

– Что ж, – задумчиво произнесла Елена Викторовна, – значит, так тому и быть.

– Ты о чем? – удивилась Марина.

– О том, что если Ник решил участвовать в этой игре, то ему уже не помешаешь. И в конце концов, неужели это действительно так плохо? обратилась Елена Викторовна к мужу.

– Ничего хорошего в этом нет, это однозначно, – веско ответил Александр Иванович, – но надеюсь, ничего особенно плохого тоже не будет. Если ему станет совсем невмоготу, он всегда сможет выйти из игры. Ведь не в тюрьму же его сажают.

– Он этого не сделает! – воскликнула Юля.

– Почему ты так думаешь?

– Из самолюбия! Они все будут до последнего держаться – ведь никому не захочется оказаться побежденным.

– Это резонно, – проговорил Александр Иванович, – но я верю, что разум Ника победит самолюбие.

– Только и остается на это надеяться, – добавила Елена Викторовна.

На следующий день выяснилось, что уже предстоящей ночью начинается игра. Николай позвонил утром и попросил Марину и Юлю прийти к нему на телецентр и принести кое-какие вещи.

– Я уже не смогу сам выбраться, – объяснил он, – у нас будет несколько минут, чтобы попрощаться, а потом нас отвезут в тот самый Дом.

Ник говорил бодрым, жизнерадостным тоном.

– Игра начинается в ночь с четвертого на пятое июля, ровно в полночь. Кстати, нас уже сняли для рекламного ролика. Так что смотрите телевизор! Я там вам привет буду передавать. Жду вас в восемь вечера на телестудии.

Ник выпалил все это на одном дыхании, не дав Марине возможности вставить ни словечка.

– Ну что?

Марина обернулась и увидела встревоженные лица близких. Вся семья, за исключением бабушки, которая была на даче, ждала вестей от Николая.

– Мы сможем поговорить с ним сегодня вечером перед началом игры. Только это ни к чему не приведет. Что мы можем ему сказать?

– Надо попытаться, – произнес Александр Иванович, – я пойду с вами.

– Нет, папа, – решительно заявила Юля, мы сами должны с ним поговорить. Он просил, чтобы мы никому не рассказывали.

– Но я мог бы узнать обо всем из рекламного ролика, – возразил Александр Иванович.

Но IОля на этот раз была непреклонна.

– Мы пойдем одни, – сказала она мягко, но настойчиво. – Я думаю, так будет лучше.

Александр Иванович поглядел на Юлю и ничего не ответил.

В восемь вечера Марина с Юлей были у телецентра. Им пришлось прождать больше часа, прежде чем Ник вышел к ним в вестибюль. Его глаза возбужденно горели, во всех движениях ощущался подъем.

– Привет! – Ник расцеловал девочек.

Он был в таком взвинченном состоянии, что даже не обратил внимания на выражение их лиц.

– Вы принесли мне мои диски? – сразу спросил он.

– Да, мы принесли все, что ты просил, – ответила Марина.

– Отлично, давайте сразу, а то у меня совсем мало времени. В десять вечера у нас последний инструктаж, и еще надо договор какой-то подписать.

– Значит, ты еще ничего не подписывал? – с облегчением уточнила Марина.

– Эта последняя формальность выполняется прямо перед началом игры, – объяснил Ник.

До него наконец начало доходить, что с подругами творится неладное.

– Мы вчера ездили в Балашиху, – торопливо начала Марина, – и узнали такое, из-за чего тебе нельзя идти на игру.

– Что?! – Брат оторопело воззрился на Марину. – Уж от кого, от кого, а от тебя не ожидал таких слов, – изумленно проговорил он.

– Мы встретились с девушкой, Соней Кудрявцевой, которая участвовала в шоу «Под колпаком».

– Помню такую, – кивнул Ник. – И что из этого?

– А то, что она нам рассказывала страшные вещи! – Выпалила Марина.

– Какие?

– Ей пришлось несколько месяцев лечиться у психотерапевта после этой игры, – ответила за Марину Юля.

– Ого! – Николай удивился, но не так сильно как бы этого хотели девочки. – Наверное, ей плохо проверяли перед игрой, – сказал он, – у нас такого не будет, нас тестировали – будь здоров сколько!

– Это ничего не значит!

– Это значит, что я нормальный человек и не стану психовать, – возразил Николай.

– Может ты и не станешь психом, но что тебе будет плохо – несомненно, – говорила Юля.

Она сама понимала, что слишком спешит, но у нее не было другого выхода – времени оставалось мало.

– Ты, конечно, сам себе в этом не хочешь признаваться, – продолжала Юля, – но ты ранимый человек. Вспомни, как ты обиделся, когда мы тебя разыграли при первой встрече. По тебе этого не было заметно, но ты сам признался, что тебя задела наша шутка.

– Это ерунда! – отмахнулся Ник.

– Может, и ерунда, – согласилась Юля, – а если нет? Если есть хотя бы один шанс из десяти, что у тебя могут быть проблемы с психикой, то разве не стоит, пока не поздно, отказаться?

– Никогда, – отрезал помрачневший Ник. – Я не думал, что вы способны испортить мне настроение перед самым началом.

– Мы любим тебя, – снова заговорила Марина. – Мы не хотим, чтобы ты страдал!

– Глупости, я не собираюсь страдать. Наоборот, мне будет очень весело. Видели бы вы, какая у нас подобралась компания! Столько интересных, веселых, умных людей!

– Поначалу все стараются показать себя с лучшей стороны, все плохое начинает выползать наружу потом, – произнес чей-то голос позади них.

Все обернулись и увидели девушку лет двадцати, светловолосую, с бледным лицом и большими серыми глазами.

– Соня! – Юля и Марина не верили своим глазам.

– Я все-таки приехала, – сказала Соня обращаясь к Юле. – Твои слова запали мне в душу, я не могла ни о чем думать. А потом увидела по телевизору рекламный ролик и сразу узнала вашего брата. У него лицо такое доброе, открытое. Вы его очень точно описали. Я поняла, что должна приехать, иначе буду чувствовать себя виноватой всю оставшуюся жизнь.

– Так это ты – Соня Кудрявцева? – спросил Ник, разглядывая девушку.

– Что? – грустно улыбнулась Соня. – Не похожа на ту, которую по телевизору показывали? Я пятнадцать килограммов сбросила – не могла ничего есть.

– Теперь начинаю припоминать, – произнес Николай. – Неужто все так плохо было?

– Хуже не бывает! – мрачно усмехнулась Соня. – А знаешь, что в этом самое страшное?

Ник покачал головой, завороженно глядя на девушку.

– Самое страшное – это то, что ты не сразу понимаешь, как отравляется, разрушается твоя душа. Сначала ты ничего не чувствуешь, ты как бы тупеешь, костенеешь, перестаешь воспринимать жизнь такой, какая она есть. Это срабатывает защита твоей психики. Но потом, когда проходит время, ты начинаешь видеть вещи в их истинном свете. Вот тогда-то тебе и становится по-настоящему страшно. Сначала ты вообще не веришь, что все это происходило с тобой. Но с этим фактом приходится мириться, особенно когда на тебя тычут пальцами все кому не лень. Потом ты вдруг замечаешь, что тебе повсюду мерещатся камеры. Ты не можешь нигде почувствовать себя изолированным от мира. Тебе постоянно кажется, что за тобой наблюдают миллионы глаз. И не просто наблюдают, но еще и оценивают, смеются над тобой, говорят обидные, гадкие слова. Ты обнаруживаешь, что не можешь ни есть, ни спать...

Соня помолчала. Многое из того, что она говорила, Юля и Марина уже слышали, но о чем-то Соня рассказывал впервые. Ник не сводил с нее удивленного взгляда.

– Но даже не это самое страшное, – продолжала Соня Кудрявцева. – Потом ты начинаешь понимать, что не можешь общаться с людьми. Тебе все время кажется, что все они держат за пазухой камень, все норовят выискать в тебе слабинку, чтобы побольнее тебя ударить. Да и ты сам так же воспринимаешь всех, с кем тебе приходится общаться. Ты в каждом начинаешь видеть врага, которого надо уничтожить раньше, чем он сделает это с тобой.

Ник покачал головой. Но не потому, что он не поверил словам Сони, а потому, что в его голове не укладывались такие вещи.

– Но даже не это самое страшное, – говорила Соня. – Самое страшное – это сны. В них ты снова и снова переживаешь все то, что с тобой было. Они не дают тебе покоя, не приносят облегчения, а только усиливают твою боль. Ты начинаешь искать облегчения в алкоголе, в наркотиках. Но и после них рано или поздно настает просветление, и боль возвращается к тебе с прежней силой.

– Неужели это со всеми происходит? – вырвалось у Ника. – Но я видел интервью с бывшими участниками, они все такие жизнерадостные.

– Это потому, что на них еще не нашло просветление, – уверенно сказала Соня. – Они еще не вышли из того полубредового состояния, в которое впадает всякий участник реального шоу. Но когда-нибудь и на них найдет просветление.

– Я не думал, что все так страшно, – пробормотал Ник.

– А я и не пытаюсь тебя уверить, будто с тобой будет происходить в точности тоже самое, что со мной, – ответила ему Соня. – Я рассказываю, как было у меня, – только и всего. Но одно могу сказать наверняка: без последствий участие в шоу не обойдется. Помяни мое слово. Твои сестры описали тебя как легкоранимого парня, а значит, твои дела совсем плохи. Если бы ты был беспринципным эгоистом, которому нужны деньги и слава, то тебе было бы легче. А я вот тоже, – Соня печально усмехнулась, - на Достоевском да Чехове выросла, у меня понятия о совести имеются и о всякой тому подобной ерунде. Потому, наверное, мне еще тяжелее было. Хотя тем, кто не читал Достоевского с Чеховым, может быть и не легче. Только они понять не могут, отчего им так больно. Я-то хоть понимаю. Я сама виновата. Нельзя выставлять на всеобщее обозрение то, что должно быть скрыто. Не зря же люди выдумали стены и двери! Значит, должна быть в жизни какая-то особая сфера, которая безраздельно принадлежит только тебе и твоим близким! И так тошно сознавать, что это родное и личное стало товаром, который продают за деньги. И чем глубже и сильнее твои переживания, тем товар дороже!

Дата добавления: 2015-10-02