Аннотация 3 страница. «Смогу ли Я все это выдерживать изо дня в день?

«Смогу ли Я все это выдерживать изо дня в день? – спрашивала себя Юля. – И не очерстветь, не стать жестокой, а, как папа, отдавать всю себя страдающим людям?»

Она не могла ответить на этот вопрос.

Через какое-то время Юля обнаружила, что идет совершенно не в ту сторону, куда ей нужно, а ведь она должна встретиться с Мариной. Посмотрев на часы, Юля поняла, что до встречи осталось меньше получаса. Как ни спешила Юля, но ей не удалось успеть вовремя.

– Может, ты все-таки объяснишь мне, в чем дело? – спросила Марина, заглядывая в лицо подруге.

– Я ходила в больницу к папе, – тихо произнесла Юля, отворачиваясь от Марины, чтобы та не видела, как на ее глаза наворачиваются слезы. – Но почему так долго? – удивилась Марина.

– Можно, я потом тебе расскажу? – срывающимся голосом попросила Юля.

– Что-то Туси давно нет, – сказала Марина, стараясь отвлечь Юлю от печальных мыслей, наверное, на съемках задерживается.

Ответа не последовало. Марина догадалась, что подруга ее не слушает. Но она нисколько не обиделась, так как видела, каково сейчас Юле. Марина не могла понять, в чем дело, но чувствовала, что Юлино состояние как-то связано со вчерашним разговором с Александром Ивановичем.

– Не могу больше торчать здесь! – сказала Юля, взглянув на Марину. – Давай встретимся с Тусей как-нибудь в другой раз. Я хочу домой.

– Как скажешь, – безропотно согласилась Марина.

Подруги отправились домой. Юля хранила упорное молчание. Марина несколько раз пыталась завязать разговор, но у нее ничего не выходило. Юля смотрела куда-то в пустоту и думала о чем-то своем. Наконец и Марина приумолкла, заразившись настроением подруги. Ей тоже стало грустно. По опыту Марина знала, что если уж на Юлю напала такая глубокая задумчивость, то это надолго, и только она сама могла перебороть свое состояние: никакие вмешательства со стороны ей не помогали.

Мрачное душевное состояние прошло у Юли только к вечеру, когда пришел с работы Александр Иванович. Они о чем-то долго говорили на кухне. Марина не решалась вмешиваться в их беседу, но Юлин папа сам позвал ее на кухню.

– Вот рассуди нас, Марина, – обратился к ней Александр Иванович, – прав я был или нет, когда показал Юле изнаночную сторону своей профессии.

– Что-то я не совсем понимаю, о чем вы? – спросила Марина.

– Ты, конечно, знаешь о Юлиной давней мечте стать врачом? – ответил вопросом на вопрос Александр Иванович.

Марина неуверенно кивнула. Она знала: когда-то ее подруга мечтала об этом, но потом вроде бы увлеклась чем-то другим. Юля никогда не отличалась особой болтливостью и редко откровенничала о том, что у нее на душе.

– Так вот, – продолжал Александр Иванович, – я решил, вы стали уже достаточно взрослыми, чтобы начать серьезно обдумывать будущую профессию.

– Ты все еще хочешь стать врачом? – искренне удивилась Марина.

Юля промолчала – она не знала, что ответить.

За нее это сделал Александр Иванович:

– Вчера Юля сказала мне, что по-прежнему хочет быть врачом. Мне, конечно, лестно, что моя дочь желает продолжать семейную династию, с улыбкой проговорил он, – но не понаслышке знаю о том, какова работа медика. Вот и решил сводить Юлю в больницу и показать ей, из чего состоят наши медицинские будни.

Александр Иванович старался говорить небрежным, немного ироническим тоном, но было ясно – для него эта проблема является очень серьезной.

– Так вот почему на тебе лица не было! Вы ей, наверное, всякие ужасы показывали, – обратилась Марина к Юлиному папе.

– Из этих, как ты говоришь, ужасов состоит наша работа, – строго сказал Александр Иванович.

– Честно говоря, я вообще не понимаю, почему Юля хочет учиться на врача, – брякнула Марина. – Вот я, например, ни за какие коврижки на это не решилась бы. Меня мутит от одного вида крови. Но, с другой стороны, – поспешно добавила она, поняв, что допустила бестактность, – Юля ведь ваша дочь и у нее ваш характер. Значит, она вполне могла бы стать врачом, как вы.

Александр Иванович чуть улыбнулся и коснулся руки дочери. Юля встрепенулась и вопросительно посмотрела на него.

– Тебе было очень страшно? – ласково спросил он.

Юля не могла вымолвить ни слова, она не выдержала и расплакалась. Но отец и не ждал от дочери объяснений. Он все сумел понять без слов.

– Это вполне нормальная реакция, – так же ласково заговорил Александр Иванович. – Ты думаешь, мне было легко видеть все это? Думаешь, мне сейчас легко?

Юля покачала головой.

– Избавлять людей от страданий, будь то моральные или физические страдания, – тяжелый, подчас неблагодарный труд. Знаешь, как больно бывает, когда не удается вырвать человека из лап смерти?!

Александр Иванович помолчал, задумавшись.

Марина внимательно слушала. Она еще никогда не видела обычно веселого и невозмутимого Юлиного папу таким сосредоточенным и грустным.

– Не все выдерживают, – продолжал Александр Иванович. – Многие, проучившись долгие годы и получив образование, ломаются, едва попав в больницу. Они сбегают, находят другую работу и никогда больше не возвращаются к прежнему. Другие черствеют душой, становятся равнодушными к чужой боли, грубыми и бесчувственными или просто безразличными. Я считаю, такие врачи – самые настоящие преступники. И не хочу, чтобы моя дочь стала одной из них.

– Я, наверное, слишком слабая для такой работы, – с трудом проговорила Юля. – Если в первый раз не выдержала, то это дело не по мне...

– Ты глубоко ошибаешься, – прервал ее Александр Иванович, – напротив, я понял: ты добрая и чуткая и из тебя мог бы получиться отличный врач. А то, что первое впечатление оказалось таким болезненным, – вполне нормальная реакция, – повторил он. – Разве может человек отреагировать иначе, когда его глазам представляется зрелище людского страдания? Но наша задача в том и состоит, чтобы всеми силами стараться избавить человека от боли или хотя бы облегчить ее, насколько это возможно. Если, пока я водил тебя по больнице, в твоем сердце – уж прости меня за такие напыщенные фразы! – возникло желание помогать таким людям, а не сбежать куда подальше, то ты могла бы попытаться пойти этим путем. Впереди у тебя еще будут проверки, но в таком случае можно будет сказать, что первый тест ты прошла.

Александр Иванович вопросительно посмотрел на дочь. Юля молчала, уперев взгляд в кухонный стол. Она по-прежнему не находила ответа. Марина тоже не знала, что сказать. Она чувствовала: ей не стоит вмешиваться в разговор, но и уходить не хотела. Ей казалось, что своим присутствием она поддерживает подругу морально. Александр Иванович больше ничего не говорил. Он ждал решения дочери.

Они просидели так довольно долго. И неизвестно, сколько еще длилось бы это тяжелое молчание, если бы не послышался звук отпираемого замка – вернулась с дежурства Елена Викторовна.

– Что-то мы тут с вами заболтались! – Александр Иванович поднялся с табурета. – Марина, ну-ка давай быстренько готовить маме ужин.

Марина прекрасно знала, что ее подруга не спала всю ночь, ворочаясь с боку на бок Ей самой тоже было не по себе. Под утро Марина не выдержала и заговорила первой.

– Ну, сколько можно переживать! – сказала она, приподнимаясь на кровати. – Подумаешь, проблема какая. Можно подумать, на свете других профессий нет!

– Ничего ты не понимаешь! – воскликнула Юля, тоже садясь в постели. – Для меня все это очень серьезно!

– В том-то и беда, что ты вечно все усложняешь! – продолжала стоять на своем Марина. Вот и с Ником так же. Он хочет посмотреть, каково это – участвовать в реальном шоу, хочет знаменитым стать, а ты выдумаешь разные страсти-мордасти...

– Зато ты относишься ко всему слишком легко! – парировала Юля.

– Ты сама прекрасно знаешь, что это не так, – ответила Марина, – я тоже часто делаю из мухи слона. Не ты ли сама мне об этом сто раз повторяла?

– Ты делаешь из мухи слона тогда, когда дело касается мелочей, – ответила Юля, – зато в серьезных случаях ты, наоборот, становишься легкомысленной.

– Не пойму, что страшного в том, что Николай хочет сниматься на телевидении, или в том, что профессия твоего папы оказалась тебе не по зубам...

Юля вскочила на ноги. Она вся побледнела от гнева. Марина, увидев выражение ее лица, осеклась на полуслове.

– Как ты можешь судить о том, чего не знаешь! – закричала Юля, не заботясь о том, что их могут услышать родители.

Зато Марина не забывала об этом и замахала на Юлю руками:

– Тише! Ты родителей разбудишь! Пристыженная, Юля уселась на кровать. Марина поспешила разрядить обстановку, поскольку чувствовала себя виноватой.

– Юля, – начала она, усаживаясь рядом с ней, – давай не будем ссориться из-за всяких пустяков...

– Это не пустяки! – Юля снова кричала, напрочь позабыв о родителях, спящих в соседней комнате. – А если до тебя не доходит, почему я не хочу, чтобы Ник участвовал в этом дурацком шоу, и если ты не понимаешь, почему мне стало так плохо после больницы, то ты просто дурища!

Она не заметила, как из глаз Марины брызнули слезы обиды – в таком она была гневе. Юля накинула халат и выскочила из комнаты. А Марина все плакала и в сотый раз давала себе слово не разговаривать больше с подругой, которая так ее обидела.

Александр Иванович и Елена Викторовна, конечно, слышали, что их дочери рассорились. Но они, как это почти всегда бывало в таких случаях, старались не вмешиваться в их отношения, зная, что Юля и Марина сами найдут путь к примирению. Александр Иванович рассказал Елене Викторовне об экскурсии в больницу, и она тоже поняла, какой у Юли трудный период.

– Она должна справиться с этим сама, – сказал Александр Иванович, когда Елена Викторовна захотела поговорить с Юлей. – Я понимаю, как ей, сейчас нелегко, но так нужно.

Елена Викторовна не стала спорить. Она, как никто другой, знала, какие между Юлей и ее отцом теплые и доверительные отношения.

– Тебе виднее, – только и сказала она, вздыхая.

Девочки не разговаривали друг с другом целую неделю. Марина уехала на дачу, а Юля осталась в Москве. Она ни с кем не встречалась, а целыми днями сидела с книжкой в своей комнате. Но строчки плыли у нее перед глазами; и все мысли были совсем о другом. Александр Иванович и Елена Викторовна то и дело предлагали Юле пойти погулять, подышать свежим воздухом, но она только качала головой. Ей совсем не хотелось выходить на улицу, тем более и погода к этому не располагала. По-прежнему было пасмурно. То и дело накрапывал мелкий, не по-летнему холодный дождь. Родители не донимали ее, предоставив самой разобраться в себе. Но Юля каждую минуту ощущала их незримую поддержку. Она понимала, что папа переживает почти так же, как и она, и от этого ей становилось легче.

Позже, когда обида на Марину прошла, Юля почувствовала себя виноватой перед подругой. Несколько раз она даже порывалась ехать на дачу мириться с Мариной, но что-то удерживало ее. Наверное, то, что Юлино настроение было все таким же мрачным, как и в тот день, когда они с Мариной поссорились.

Через неделю все изменилось. Во-первых, выглянуло солнышко, а во-вторых, в квартиру влетела запыхавшаяся Марина и с порога закричала, что сегодня приезжает Николай. Юля от радости даже забыла о своей ссоре с Мариной. Девочки обнялись и поцеловались, как в добрые старые времена.

– Мы поедем встречать его на вокзал! – заявила Марина не терпящим возражений тоном.

Юля и не думала возражать. Ей тоже не терпелось поскорее увидеть Ника. Все ее мрачное настроение как рукой сняло. Она сама удивлялась тому, что успела так сильно привязаться к кузену Марины. Было в этом что-то неясное, чего Юля не могла понять, но смутно чувствовала. Она решила поразмыслить об этом потом, после того, как встретится с Ником.

Поезд пришел вовремя. Девочки не знали, в каком вагоне приедет Николай, и беспокойно вышагивали взад и вперед по перрону. Первый поток пассажиров уже давно высыпал из поезда. Мало-помалу перрон начал пустеть, а Ника все не было видно.

– Ты уверена, что он должен приехать именно этим поездом? – с подозрением спросила Юля.

– Конечно, уверена! – ответила Марина. – Просто он задерживается, сейчас выйдет.

– Он что, телеграмму прислал? – снова спросила Юля.

– Какие на даче могут быть телеграммы, сама подумай! Он говорил мне, что приедет сегодня, и сказал, что его поезд придет ровно в четырнадцать тридцать.

– Странно! – протянула Юля. – Почему я этого не слышала?

– Потому что тебя не было, когда он это говорил.

Юля перехватила косой взгляд Марины и, смутившись, умолкла, побоявшись, что подруга, чего доброго, заподозрит ее в ревности. Марина так подумала. Ей самой стало тревожно. А вдруг Николай не приедет этим поездом? Как она будет выглядеть в глазах Юли?

Недавняя ссора все еще не забылась. Девочки повернулись друг к другу спинами и стали смотреть в противоположные концы перрона. Прошло еще несколько минут. Стало ясно, что Ник уже не появится.

– Может, мы его проглядели и он прошел мимо? – произнесла Марина, сама не веря своим словам.

Юля молчала, не поворачиваясь к подруге. Марина уже готова была разразиться слезами, как вдруг над ее ухом раздался знакомый голос:

– Все ждете?

– Ник! – в один голос закричали девочки, бросившись ему на шею.

– А мы уже думали, что ты не приедешь! – лепетала Марина, крепко обнимая Николая.

– Ты что, решил над нами посмеяться? – спросила Юля, безуспешно пытаясь казаться рассерженной.

– Ну да! – с лучезарной улыбкой ответил Ник, расцеловав поочередно обеих. – Я вас увидел, еще когда наш поезд к перрону подъезжал. И спрятался.

– Ничего себе шуточки! – возмутилась Марина. – Мы тут стоим переживаем, а он от нас прячется.

– Это я вам отомстил, – ответил братец со смехом.

– За что? – не поняла Марина.

– А как вы меня разыграли, когда я к вам на дачу приехал? Вспомнили?

Девочки расхохотались, припомнив бабушкин розыгрыш.

– То-то же! – торжествующе провозгласил Ник. – Теперь мы квиты и больше никогда не будем друг друга разыгрывать, идет?

– Неужели ты обиделся? – изумилась Марина.

– А нам показалось, что тебе было весело, – добавила Юля, слегка покраснев.

– Весело-то весело, да дураком себя чувствовать не особенно приятно, – ответил Николай. – Вот уж не думали, не гадали, что ты такой чувствительный!

– Теперь знайте! – шутливо-назидательным тоном проговорил Ник, погрозив девочкам пальцем.

Троица дружно рассмеялась, и все неясности остались позади. Этим же вечером они отправились на дачу отдыхать, загорать и купаться в пруду.

Двадцать пятого июня должен был состояться второй отборочный тур. Марина и Юля ждали этого дня с не меньшим нетерпением, чем сам Николай. Юля больше не возобновляла попыток переубедить его. Лишь однажды она подсунула ему распечатанные в Интернет-кафе статьи. Николай просмотрел их и положил на место, ничего не сказав. Юля поняла, что если уж ей не удалось убедить этими статьями Марину, то с ее братом это и подавно не получится.

«Значит, нужно найти какой-нибудь другой выход», – решила Юля и стала размышлять, что бы ей такое придумать.

Но в голову, как назло, ничего не приходило.

Возвращение Ника обрадовало Юлю и подняло ей настроение, но она не забывала о своем разговоре с Александром Ивановичем. Юля знала, что папа все еще ждет от нее ответа и рано или поздно она должна будет его дать.

По мере того как проходило время и первое тягостное впечатление мало--помалу изглаживал ось из ее памяти, Юля яснее начала понимать, какое у нее сложилось отношение к профессии врача. Александр Иванович не раз повторял Юле, что если она не чувствует себя готовой к такой стезе, то в этом нет никакого малодушия.

– Напротив, – говорил папа, – это будет честно, а стало быть, мужественно.

Юля старалась быть честной. Сначала ей это не удавалось, и она сильно переживала. Но со временем она начала признаваться самой себе, что эта стезя действительно не для нее. В первый раз, когда такая мысль пришла ей в голову, Юля постаралась отогнать ее, стала убеждать себя, что на самом деле она вполне способна стать настоящим врачом.

«Вот пройдет еще немного времени, – говорила себе Юля, – я успокоюсь, мне будет не так страшно, как в начале, и тогда я почувствую то, о чем говорил папа, – желание помогать людям, превозмогая жалость к ним и боль от вида их страданий».

Но время шло, а облегчения все не было. По-прежнему при каждом воспоминании о посещении больницы, особенно ожогового отделения, у Юли так же мучительно сжималось сердце, комок подступал к сердцу. А когда ее внутреннему взору представало зрелище обезображенных тяжелыми ожогами человеческих тел, Юле становилось дурно. Наконец она окончательно убедилась, что не выдержала испытания. Юле было очень стыдно признаться в этом Александру Ивановичу. Она знала: папа не осудит, не упрекнет ее, а может, еще и похвалит за честность, но легче от этого не становилось.

Николай видел, что с Юлей творится что-то неладное, но как чуткий человек сразу понял – эти проблемы касаются только ее одной. Марина в нескольких словах рассказала ему суть дела.

– Может, хоть тебе удастся ее образумить, сказала она, – Юля в последнее время ходит сама не своя.

Ник покачал головой.

– А чем тут поможешь? – произнес он, разведя руками и пожимая плечами. – Она сама с собой советоваться должна. Тут дело такое, что никакие советы со стороны не нужны – навредят только.

Марина вздохнула.

– Неужели она все лето такая будет? Тогда, считай, каникулы наши пропали.

– Не переживай! Юлька твоя – девушка с характером, она скоро сама до всего дойдет.

И Марина успокоилась, так как уже привыкла доверять суждениям брата. Николай как в воду глядел. Прошло еще немного времени. Юля решилась. Это было в лесу, куда вся компания отправилась за грибами. Они бродили по лесу с раннего утра, но небольшое лукошко наполнили только до половины. Земляники им тоже не досталось. Видно, ДО них здесь уже побывало много народу. Если и удавалось найти ягодку, то они сразу съедали ее, чтобы хоть как-то вознаградить. себя за труды.

Наконец, измученные бесплодными поисками, Марина, Юля и Ник решили перевести дух на небольшой полянке.

– Говорила я вам, – стала ворчать Марина, прямо как бабушка, – что ничего мы здесь не найдем. Лесок крошечный, а народу вокруг тьма.

– Ну и что? – возразила Юля. – Зато прогулялись.

Марина и Ник обратили внимание, что сегодня их подруга не в таком настроении, как была в последнее время. Она выглядела так, будто сняла с себя тяжкий груз, и даже немного повеселела.

– Да, – согласился с Юлей Ник, – вот запрут меня в доме с незнакомыми людьми на пятьдесят суток, и я буду вспоминать, как гулял с вами по лесу, загорал на пруду или, сидя в электричке, смотрел в окно на вольные просторы.

– Ничего себе! – заметила Марина. – Ты еще даже второго тура не прошел, а уже тоскуешь по вольной жизни. Может, Юля права и тебе правда не стоит идти на игру?

Марина пыталась уязвить Ника, но у нее ничего не вышло.

– Разве я говорил, что буду тосковать? – возразил он. – Просто в трудные моменты я буду вспоминать приятные эпизоды. Тебя вспоминать буду, Юльку, бабушку вашу, и мне станет веселее и легче на душе.

С этим трудно было поспорить, и Марина промолчала.

– Ник, – заговорила вдруг Юля, – скажи правду: у тебя никогда не возникало ни малейшего сомнения?

– Ты о чем? – недоумевающе поднял брови Николай.

– Об игре, – пояснила Юля. – За ту неделю, что ты провел у родителей, ты ни разу не подумал, что эта игра не для тебя? Вернее, что ты сам не для этой игры?

Она так пристально посмотрела на него, что он смутился и отвел глаза. Было видно, что для Юли очень важен его ответ.

– Сомнений-то у меня не было, – медленно начал Ник, – но мысли всякие, конечно, в голову лезли. Но ведь без этого же и нельзя, – словно оправдываясь, добавил он, – на то нам голова и дана, чтобы в нее мысли лезли. И не только приятные, но и разные.

– Но ты не передумал? – встревоженно поинтересовалась Марина.

– Естественно, нет! – с жаром ответил Ник. И не собираюсь. Наоборот, я волнуюсь, что меня не возьмут. Я так хочу туда попасть, я уже столько всяких планов настроил!

– Еще бы! Такой шанс раз в жизни выпадает! заявила Марина. – Нельзя отказываться.

– Откуда ты знаешь, что твоему брату не выпадает другой шанс, еще лучше? – сказала Юля.

Марина с досадой передернула плечами, но промолчала, не желая спорить с подругой.

– Откровенность за откровенность, – вдруг произнес Ник, обращаясь к Юле. – Марина мне рассказала о твоих переживаниях. Ты что-то решила?

Марина вспыхнула и гневно взглянула на брата. Она была почти уверена, что Юля разозлится, и уже готовила оправдания своей болтливости. – Решила, – ответила Юля без тени возмущения или обиды.

Марина удивилась тому, как откровенна ее подруга с Николаем.

– Ты будешь учиться на врача? – продолжал расспрашивать он.

Юля покачала головой.

– Я поняла, что не смогу, – тихо, но твердо сказала она, – не подхожу я для этой профессии. – Хорошо, что ты поняла это, – произнес Ник, ободряюще улыбнувшись.

– Я знаю. – Юля улыбнулась в ответ, но ее улыбка была грустной.

– Ты, может, боишься разочаровать своего отца, – снова заговорил Ник, – но я бы на его месте обрадовался за тебя.

– Ты думаешь, папа не хочет, чтобы я стала врачом? – удивилась Юля.

– Я не об этом, – пояснил Ник. – Я о том, что ты подошла к выбору очень ответственно. Значит, когда ты все-таки выберешь профессию, то не ошибешься и не будешь потом мучиться и метаться.

– Как ты? – спросила Юля.

– Ага! Я же поступил на этот факультет не потому, что так сильно люблю строить, просто туда было легче всего пробиться. А мне очень нужно было остаться в Москве. И потом, я не хотел идти в армию сразу после школы. Все говорят, что после долгого перерыва поступить в институт гораздо труднее. В этом ваше преимущество, – добавил Николай, – над вами не висит эта проблема.

– А теперь ты понимаешь, что выбрал не то, что тебе нужно?

– Вот именно! – подтвердил Ник. – И знаете, девчонки, я понял одну вещь. Оказывается, нет ничего хуже, чем осваивать профессию, к которой ты изначально испытываешь отвращение.

– После игры все изменится! – вступила в разговор Марина. – Ты выиграешь и сможешь перевестись в любой другой институт. А если даже не победишь, то все равно тебя заметят, ты сможешь найти хорошую работу, и тогда у тебя появится возможность оплатить учебу там, где тебе захочется получить образование.

– Ну да! – закивал Ник. – Я на это и рассчитываю.

Юля вздохнула. Она глубоко сочувствовала ему, но все же считала, что это неправильный выход.

– Что? – спросил ее Ник. – Не убедили мы тебя?

Юля покачала головой.

– Подумаешь! – взвилась Марина. – Она потом поймет, что мы с тобой были правы.

Юля ничего не сказала. А Ник посмотрел на нее долгим внимательным взглядом и тихо произнес: – Хорошо бы, если бы это было так.

Двадцать пятого июня все поехали в Москву. У Ника на этот день было назначено собеседование. Юля переживала не меньше Марины.

– Почему он запретил нам идти с ним на студию? – ныла Марина. – Это же с ума сойти можно – сидеть здесь и ждать результатов!

– А ты думаешь, на студии мы не сходили бы с ума? – возразила Юля.

– Вечно ты со своими нравоучениями! – огрызнулась Марина.

– Если ты собираешься и дальше общаться со мной в том же духе, то лучше я уйду в другую комнату.

– Прости, прости! – спохватилась Марина. Просто я так волнуюсь, что сама не знаю, что говорю.

– Я тоже волнуюсь, – призналась Юля.

– Я вижу, но только мы болеем за разные результаты. – Марина снова взяла воинственный тон. – Думаешь, я не знаю, чего ты хочешь?

– Чего?

– А того, чтобы его не взяли на шоу.

– Да, не хочу и не скрываю этого. Я всегда буду против.

Видя, что Марина собирается ей горячо возразить, Юля примирительно добавила:

– Давай не будем бежать впереди телеги, а то еще сглазим.

– Ты права, – сразу же успокоилась Марина, – лучше просто подождем.

Ожидание казалось вечностью. Они слонялись из угла в угол, но не заговаривали, чтобы опять не поспорить.

– Почему он не звонит?! – время от времени восклицала Марина, обиженно глядя на телефон, будто это он был во всем виноват.

Наконец Юля не выдержала:

– Я пойду вниз и буду ждать его на улице. А ты оставайся у телефона.

Марина с подозрением посмотрела на подругу.

– А если он так и не позвонит, а сразу придет домой? – сказала она. – Тогда ты первая его увидишь и обо всем узнаешь. Давай наоборот поступим – ты останешься здесь, а я на улицу пойду. А если Ник позвонит, крикни мне с балкона.

– Я не могу больше здесь оставаться! – покачала головой Юля. – Если хочешь, пойдем на улицу вместе.

– А кто тогда останется у телефона?

Девочки еще долго препирались бы, и, конечно, все это неминуемо закончилось бы ссорой. Но Ник умудрился вернуться совершенно неожиданно, девочки даже вздрогнули от резкого звонка в дверь.

– Ну что?

– Ну как?

Ник стоял в дверях счастливый и ошарашенный.

– Прошел! – вскричала Марина, вглядевшись в его довольную физиономию.

– Прошел? – настороженно спросила Юля.

– Прошел! – выдохнул Ник и плюхнулся на диван, увлекая за собой подруг.

– Замучили тебя? – Марина погладила брата по взъерошенной светлой макушке.

– Еще как! – проговорил он. – Я думал, не пройду, не возьмут меня. Слышали бы вы, какие вопросы они мне там задавали. Я ушам своим не верил, думал, может, с ума схожу или тут все сумасшедшие. А оказывается, это у них тесты такие.

– Но ты прошел, это главное! – объявила Марина, счастливая и гордая за брата.

– Сам не знаю, как у меня вышло. Народу там было – яблоку упасть негде. Я как глянул на всех, решил, что мне и пытаться не стоит. Из тысячи человек всего сто выбрали. Получается, один к десяти. Сначала нам всем раздали какие-то листочки с заданиями. А потом нас стали приглашать на собеседование.

– Не так уже и страшно! – успокаивала его Марина. – Бывает, и один к ста.

– А что там было? – с любопытством спросила Юля.

– Вошел я в большую комнату, то есть меня вызвали, я был триста восемнадцатым, – сбивчиво рассказывал Николай, – ну так вот, меня вызвали, и я вошел. Всего таких комнат было штук десять, а то и двадцать, я не посчитал. В комнате сидит комиссия – шесть человек, у всех лица такие серьезные, важные. Это было даже страшнее, чем на вступительных экзаменах в институт.

– А какие вопросы они задавали?

Ник напрягся. У него был такой сумбур в голове, что он долго не мог припомнить ни одного вопроса. Но, сделав над собой усилие, Ник сказал:

– Например; боитесь ли вы остаться в одиночестве? Или: захлестывают ли вас эмоции? А вот еще один: охотно ли вы одалживаете свои вещи? Воровали ли вы когда-нибудь? Как вы относитесь к эвтаназии? Как часто вам бывает необходима помощь психиатра? – Теперь Николай сыпал вопросами, как автомат пулями. – Переходили ли вы когда-нибудь дорогу на красный свет? Подумывали ли вы когда-нибудь о самоубийстве? Приятно ли вам мучить животных? Любите ли вы подслушивать?

– Хватит, хватит! – заверещала Марина. – Теперь понятно, почему ты такой ошалелый.

– Меня только то спасло, – рассказывал Ник, – что я на все вопросы чистую правду отвечал, не думая. Что первое приходило в голову, то и говорил. Да у меня и времени на размышления не было, они без передышки спрашивали, по очереди. Я только успевал голову поворачивать от одного к другому.

– А потом что было?

– Потом один из них, наверное главный в комиссии, попросил рассказать, чего я жду от участия в шоу. Я рассказал. Они выслушали и попросили меня выйти и подождать результатов. А еще пока я говорил, все они чего-то черкали у себя в блокнотах. В общем, когда я вышел оттуда, у меня ноги были точно ватные, а в голове туман. И все остальные претенденты такие же выходили. Сначала мы еще переговаривались друг с другом, а после собеседования все молчали и смотрели друг на друга как дурачки. Когда все прошли тестирование, стали результаты объявлять. Я был уверен, что такие глупости сморозил и меня наверняка не возьмут. И вдруг слышу: мой номер называют. Я ушам своим не поверил, а тут кто-то меня за рукав дергает: иди, мол, раз вызывают. Я и пошел. Тетка, которая номера объявляла, посмотрела на табличку, что у меня на груди висела, и пригласила в большой зал вместе со всеми, кто этот тур прошел. Вот тогда-то я и понял, что все хорошо, – со счастливой улыбкой закончил Ник.

– А я и не сомневалась, что ты пройдешь! – сказала Марина, позабыв о том, как все утро изнывала от беспокойства.

– Выигран бой, но не война, – заявил Николай. – Впереди еще конкурсы.

– А сколько еще туров впереди? – спросила Юля.

– Послезавтра третий, а финальный третьего июля состоится.

– Так тебя послезавтра снова пытать будут? – ахнула Марина.

– А чему ты удивляешься? – задала вопрос Юля. – Мы же знали, что будет еще несколько отборочных туров.

– Но так быстро! Они даже не дают времени на передышку! – возмутилась Марина.

– А ты что, думаешь, с ними кто-нибудь будет нянчиться? Ты, наверное, забыла, для чего все эти отборочные туры?

Дата добавления: 2015-10-02