ГЛАВА 24. Беатрис Браманте извинилась и ушла в ванную

Беатрис Браманте извинилась и ушла в ванную. Фальконе, Роза и Таччоне уселись на тесный жесткий диван около крошечного обеденного стола. Им была видна смежная спальня и темный открытый дворик за ней. Вся квартирка была меньше гостиной в доме Браманте на Авентино, ее Лео помнил отлично.

– Вы ничего не сказали про полотна, агент, – едва слышно бросил инспектор, стараясь скрыть явный упрек.

– Их тут не было, – ответила Роза, не в силах отвести взгляд от лица, что смотрело с картин с жалобным выражением. – Нет, не так. Я видела их, но они лежали в углу. Не были выставлены, как сейчас. Полагаю, я вызвала приступ воспоминаний.

Фальконе вздохнул. Его выводила из себя манера молодых вечно сразу же делать выводы. Потом вернулась Беатрис Браманте, и Лео с гораздо большим тактом, нежели можно было себе представить полтора десятка лет назад, провел ее через все подробности, которые она затронула утром в беседе с не в меру ревностной Прабакаран. Хозяйка без колебаний пересказала все, не проявив особых эмоций, но выказав точно такой же чисто деловой подход, какой усвоил сам Браманте после исчезновения Алессио. Фальконе напомнил себе, что тогда они являли собой очень преданную друг другу семейную пару.

– А чем вы теперь занимаетесь?

– Работаю на полставки в детском саду. Немного рисую. Просто для себя. Нигде не выставляюсь.

Руководитель группы бросил взгляд по сторонам.

– Извините, но не могу не спросить… Почему вы живете здесь? Почему не на Авентино?

– Адвокаты стоят дорого.

– Но ведь Джорджио признал себя виновным. И судебного расследования не было.

– Он сам так решил. Я пыталась убедить его, что нужно протестовать. И потратила большую часть своих денег на адвокатов, которые считали, что смогут его переубедить. А дом уже и так был заложен, на нем висела куча долгов. Кроме того, когда муж сидел в тюрьме, а сын пропал… – Ее темные глаза обвиняющее сверкнули из-под челки. – Этот дом уже не подходил мне, я ведь практически превратилась в старую деву.

Лео кивнул, соглашаясь.

– И вы развелись. Не против, если я спрошу, чья это была идея? Ваша или его?

– Я против. Но если это поможет побыстрее вас выставить, отвечу. Идея принадлежала Джорджио. Я навещала его в тюрьме раз в неделю, каждую пятницу. Ему это, кажется, было совершенно безразлично. И однажды, примерно через год, он сказал мне, что подал на развод.

– И вы были согласны? – спросила Роза.

– Вы не знаете Джорджио, – ответила хозяйка, еще сильнее стягивая рукава кардигана. – Если он что-то решил…

Фальконе не сводил глаз с самой большой картины. Некоторые из полотен, как ему показалось, были закончены совсем недавно. Одну – мальчик в школьной форме со странной эмблемой на майке, – видимо, писали с натуры. В отличие от остальных она не несла на себе отпечатка трагедии, просачивающейся из-под бешеной мешанины красок.

– У вас есть и другие портреты Алессио. – Это прозвучало отнюдь не как вопрос.

Лицо Беатрис напряглось и застыло.

– О чем вы?

– Ну, мне кажется, что вы предпочитаете писать один и тот же сюжет. Не возражаете?..

Инспектор прошел в крошечную спальню. Там царил полный беспорядок. Под окном стояла пачка холстов, лицом к стене. Лео развернул первые три, потом остановился. Вновь портреты Алессио. Но изображен он был таким, каким стал бы в возрасте лет десяти – двенадцати. А на одном портрете – еще старше. Почти взрослый мужчина, все с теми же тонкими чертами нежного лица, но выражение его было серьезным, почти холодным. Такое же, какое Фальконе видел у Браманте-старшего.

Внимание полицейского привлекла одна интересная особенность. На всех портретах, включая и «взрослый», Алессио был изображен в майке, очень похожей на ту, что висела в Малом музее чистилища, с той же эмблемой: семиконечной звездой.

Глава группы вернулся к дивану. Беатрис не трогалась с места.

– У меня никогда не было детей, я даже не думал об этом, если сказать откровенно, – признался он. – При теперешних обстоятельствах вполне естественно представить себе, что из них может вырасти.

– Естественно? – эхом повторила хозяйка, но с явным сарказмом в голосе.

– Что означает этот символ? Эти звезды. Вы, видимо, считаете его чем-то важным?

Она пожала плечами:

– Да не то чтобы… Джорджио попросил меня придумать эмблему для школы. Эти звезды – символы из митраизма. Муж… немного помешался на работе. И это здорово отражалось на нашей жизни.

– У него были романы на стороне? – вдруг резко спросил инспектор и отметил, что Роза при этом чуть слышно ахнула от неожиданности.

Беатрис опустила взгляд на руки и отрицательно качнула головой, ничего не ответив.

– А у вас?

Она продолжала молчать.

– Извините, – продолжал Фальконе. – Это стандартный набор вопросов. Их следовало задать еще тогда, когда пропал Алессио, но почему-то это сделано не было.

Хозяйка смотрела, морщась от откровенной ненависти.

– Тогда зачем задавать их теперь? Вам нравится меня мучить?

– Я просто пытаюсь понять…

– До того дня мы были обычной семьей. Никаких романов. Никаких секретов.

– И тем не менее Джорджио взял Алессио с собой в подземелье. И вы ничего об этом не знали. Я помню, тогда вы ни разу про это не упомянули. Да и мне не хотелось нажимать. У вас и без того хватало проблем. А нам и так было понятно, что вы сами этого не понимаете. По крайней мере я тогда думал именно так.

Браманте покачала головой.

– Чего вы от меня добиваетесь? Я сама задаю себе этот вопрос каждый день. И каждую ночь. Что было бы, если бы в тот день я повела сына в школу? Что было бы, если бы он тогда заболел? Или пошел куда-то еще? Когда теряешь ребенка, какая-то часть сознания все продолжает и продолжает играть в эту чудовищную игру…

Огромный офицер, сидевший рядом с Розой, вдруг зашевелился, посмотрел на Фальконе, испрашивая разрешения вступить в беседу, потом заговорил, так его и не дождавшись.

– А что было бы, если бы они свернули за угол и наткнулись на какого-нибудь пьяного идиота, несущегося в машине не разбирая дороги? Мы ведь в полиции работаем, синьора. У нас каждый день полно случаев, когда люди попадают в беду. Не надо мучить себя этими вопросами, они ничего не дадут. Ваше состояние понятно, но мучить себя – бессмысленно.

Фальконе пожалел, что не взял с собой Косту и Перони: Роза еще слишком неопытна и недостаточно наблюдательна, а офицер слишком нормален и лишен воображения.

– Нет, – резюмировал инспектор спокойно. – Это не так уж и бессмысленно. Алессио пропал вовсе не из-за какого-то пьяного водителя. Отец взял его с собой в это странное место не просто так, а с какой-то целью. И возможно, то, что произошло потом, явилось чем-то вроде несчастного случая. Но вот причину, по которой он там оказался – а это самое главное! – я так и не могу понять. А вы можете?

Дата добавления: 2015-10-02