Не забывай меня.

Не спалось. Ворочался с бока на бок, вслушиваясь в ночные шорохи. Задерживал дыхание и представлял, чем занимается брат. Наверное, проклинает себя. Проклинает за то, что пошёл у меня на поводу. А мне…а мне жаль, что всё так. Но ведь ты, Том, сам не захотел по-хорошему. Не захотел полюбить меня. Мне не оставалось выбора, ведь я не могу отдать тебя хоть кому-то. Даже самому себе. Тело изнывает от вторжений, между ног жжёт. А внутри, в душе, точно также, такая же склизкая боль. Неужели ты отправишь меня в больницу, выкинешь куда подальше? Не верю. Не посмеешь. Я обещал тебе быть послушным, покорно принять то, что меня ждёт. Извини, но вряд ли получится выполнить это. Ведь если у человека отнять руку, он станет калекой, беспомощным. А я без тебя, друг, как без рук и ног. Не обрубай мою жизнь, умоляю.

Меня разбудило совсем чужое, беспощадное прикосновение к плечу. Чьи-то холодные пальцы тормошили. Открыв глаза, я обнаружил согнувшимся над моей кроватью незнакомого мужчину в белом халате.

- Доброе утро, Билл.

Молчу, пытаясь продрать слипающиеся глаза. Сколько мне удалось поспать? Полчаса, двадцать минут?

- Ваш брат, должно быть, посвятил вас в суть происходящего.

Отрицательно киваю головой, хотя прекрасно понимаю, о чём он.

- Ну как же, Билл, Томас сказал мне, что вы всё знаете. Вставайте, ваши вещи уже собраны.

- Где мой брат?

Незнакомец меняется в лице. Кривая улыбка расползается по его скулам и губам.

- Он не хотел бы, чтобы его беспокоили. Томас уехал и оставил вас на вашего отца, он тут, в соседней комнате.

Разрываюсь смехом. Ах вот как, решил сбежать. Не захотел даже попрощаться, посмотреть мне в глаза на прощание? Испугался, что я железными тисками вцеплюсь в твоё сердце и вырву с корнями? Жалкий трусливый ублюдок, как ты мог так со мной поступить?

- Я никуда не поеду.

- Гер Каулитц, позвольте без всяких глупостей одеться и пройти со мной до машины. Иначе я буду вынужден сделать вам несколько успокаивающих уколов.

- Мне плевать, я не поеду!

Хватаюсь пальцами до хруста за смятую простынь. В реальность происходящего верится с трудом. В спальню заходят ещё двое мужчин. Словно в замедленной съёмке вижу, как они подходят, мягко хватают меня под локти, пока я кричу и ужом мечусь по кровати. Ощущаю, как тонкая медицинская игла проходит сквозь кожу. Через пару минут тело обмякает, и теперь всё уже не просто в замедленной съёмке, а в тумане. Глаза слипаются, так хочется спать. Напоследок жалобно скулю, словно побитая собачонка, и обмякаю в руках санитаров. Жаль ты не видишь этого, братишка. Но я приду тебе в кошмарном сне, обещаю.

**

Часто ли мы задаёмся вопросом, почему всё так? Я – постоянно. Уже как полтора года я спрашиваю себя об этом, сидя на подоконнике и грызя ногти. Вредная привычка, которую не искоренишь. Моя ненависть ко всему живому не знает, как выйти наружу. Из-за регулярного принятия таблеток всё постоянно как в зыбкой дымке, и губы сами растягиваются в улыбке. Хотя улыбаться-то мне и не хочется, отнюдь. Стал ли я добрее за это время – ну, может на пару грамм. Стал ли одинок - на все сто процентов. Сперва меня поместили в одиночную палату, и через некоторое время перевели в общую, но тогда ещё как-то получалось буйствовать, и меня отправили обратно. А теперь уже никто и не считает нужным, что мне необходим контакт с людьми. Врачи полагают, что вполне хватает общения во время прогулок, обеда и редких визитов брата. Правда, я не видел его уже недели три. Сперва Том приезжал каждый день. Он выглядел подавленным, извинялся. Но я не хотел слушать. Ведь он предал меня. Потом, спустя пару месяцев, брат стал приезжать два раза в неделю, по выходным. Сказал, что устроился на работу и не может навещать чаще. А ещё через какое-то время визиты стали не более раза-два в месяц. Наверное, парень хочет выкинуть меня из своей жизни. Я знаю, что он расстался с той девушкой, и знаю, что виноват в этом. И это делает меня как никогда счастливым. Но это счастье, оно так поверхностно, ведь теперь Том холоден и чужд со мной. Между нами огромная пропасть, целые ряды бетонных стен, канавы и леса. И преодолеть это расстояние просто невозможно. Жизнь внутри меня медленно исчезает. И мне так страшно от этого. Что становится с человеком, когда часть него, какая бы она не была, умирает? Когда её вытравливают психотропами, разными терапиями. Что становится с ним, с его душой? Что станет со мной, кода однажды врач зайдёт и скажет мне – Билл, вы полностью здоровы и можете езжать домой. Сколько мне будет лет, и что же мне будет делать? Ведь я не умею ничего. Не умею жить.

Он так изменился за это время. До неузнаваемости. Волосы отросли, и он собирает их в тугой хвост. Если раньше Том был похож на замученного жизнью человека (вечные синяки под глазами, усталость, недосыпы), то сейчас он прекрасен как никогда. Я смотрю на него и не хочу верить в том, что это не моё. И никогда не будет моим.

- Как твои дела, что нового?

Сухой тон, безразличие в глазах.

- Хорошо, - отворачиваюсь, чтобы не видеть, как его пальцы теребят край облегающей торс футболки.

- Я решил продать дом и переехать.

Никак не реагирую. А что тут удивительного? Это было вполне ожидаемо.

- Понятно.

- Хочу подождать до момента, как тебя выпишут. Врач сказал, что это может произойти довольно скоро, максимум, два года.

- Какие жертвы, - кисло улыбаюсь, - Не стоит так страдать из-за меня.

- Не говори глупостей, никто не страдает.

Кроме меня.

- И что ты хочешь купить?

- Я подкопил денег и взял кредит, так что мне хватит на двухкомнатную квартиру для себя, и однокомнатную для тебя. Да и к тому времени…в общем, никаких проблем с недвижимостью.

Хочешь избавиться от меня, вычеркнуть окончательно?

- Думаю, тебе пора.

- Но ещё не прошло время посещения.

-Тебе пора, - с нажимом повторяю, - Уходи!

Раньше бы он обнял меня, погладил по голове. Остался бы. А сейчас пожимает плечами, и поднимается со своего места. Уходит. Когда дверь палаты глухо хлопает, до меня наконец-то доходит, что это всё – конец. Я потерял его, потерял себя, жизнь. Но пожалуйста, попрошу только одно - в своей новой жизни, не забывай меня, Том.

Дата добавления: 2015-10-02