Белоснежные ночи.

Открыв глаза, первое, что ощутил – отсутствие кого-либо рядом. Оглядываюсь. Странно, разве в моей комнате были светлые обои? Да и вообще, там кажется краской стены отделаны. Приподнимаюсь и снова оглядываюсь. Белизна помещения режет глаза. Маленькая тумбочка, наверняка неудобный табурет, окно с занавеской. Больничная палата. Какого чёрта, интересно знать. От левой руки тянутся тонкие проводки к капельнице. Нет, ну очень занимательно. Госпитали с самого детства вызывают у меня неподдельное отвращение и страх. Ненавижу врачей и всё, что с этим связанно. Если мне не изменяет память, в двенадцать часов обычно делают обход, и значит я смогу задать кому-нибудь свои вопросы. Отлично.

Я дремал, когда хлопнула дверь. Приоткрыл один глаз – Том. Мне стыдно смотреть на него, ведь вчера я предал его. Продал. Брат, ничего не подозревая, улыбается, ставит на тумбочку пакет с фруктами. Запах цитрусовых заполняет лёгкие до боли.

- Почему я здесь? – сухо спрашиваю, разглядывая свои вены.

Они похожи на тонкие ниточки. Если воткнуть в них ножницы и провернуть, то можно порвать. Один раз я почти так сделал.

- Ты вчера потерял сознание, пришлось вызвать скорую. Ты долго не приходил в себя, извини.

Друг знает, как я не люблю больницы, поэтому и извиняется. Но разве это что-то изменит?

- Когда меня выпустят?

- Если всё будет хорошо, то через пару дней.

- Долго.

Почему-то хочется плакать. Парень выглядит помятым. Вглядываюсь в черты его лица. Приятные. Он будет очень доволен. Дверь снова хлопнула, пришёл врач и две медсестры. Я лениво отвечал на их вопросы о своём состоянии, всем своим видом показывая, что они мне не нравятся. А они правда не нравились мне. Мне измерили температуру, сделали укол в задницу, отключили от капельницы. Дали каких-то таблеток, целую горсть, выпроводили Тома и посоветовали поспать. Ублюдки.

Я ждал его целый день. Но четно. Успел съесть два апельсина, проблеваться ими потом. Отчего-то вывернуло. На обед давали какую-то кашу, не стал есть. На ужин котлеты с рисом, но я не ем мяса, а рис похож на личинки. Тоже не стал, вспомнив недавний случай с макаронами. Неприятно кружится голова от голода. Подташнивает. Но снова есть апельсины побоялся. Том тоже больше не приходил, и день я провёл в бесполезном одиночестве и скуке. Эти белые стены пугают меня. Очень.

Сперва я подумал, что мне показалось. Но это был не гадкий обман зрения, а реальность – он сидел на крае моей кровати и курил призрачную сигарету.

- Ты…мы же договорились!

Вскрикиваю, пытаясь вскочить с постели, но слишком слаб, поэтому выходит только жалко сползти на пол, неприятно ударившись спиной о чёртову тумбочку. Один апельсин скатился с края и упал мне прямо на голову, что привело демона в дикий восторг, и он расхохотался.

- Прости, я тебя обманул.

Он пожимает плечами и кидает сигарету куда-то назад. Она растворяется в воздухе, не коснувшись пола.

- Тогда ты не получишь Тома!

- Уже получил.

Гаденько улыбается, скаля зубы. Закрываю лицо руками. Этого не может быть, просто не может. Так нечестно, в конце концов.

- А он, где он?

Мой мучитель забирается на кровать с ногами, скидывает ботинки.

- Ты такой глупый, что даже ничего не буду отвечать. Иди сюда, раздевайся и укладывайся на живот.

- Пошёл ты. Ни за что.

Эти белые стены, тишина и тихий гул аппаратуры из соседней палаты поглощают. Затравленно смотрю на демона. Сквозь его липкую кожу проходят яркий лунный свет, от чего он почти прозрачен. И на этой бледности его чёрные масляные глаза кажутся ещё более устрашающими.

- У тебя нет выбора, ты это и сам прекрасно знаешь.

- Я отдал тебе Тома взамен на свободу!

- Так что же, ты предлагаешь мне развлекаться с твоим братом?

Молчу. Я бы не хотел этого, нет. Отрицательно качаю головой.

- Тогда заткнись и иди сюда. И знай – он мой, и я буду делать с ним всё, что придёт в голову. Но не сегодня.

Мне ничего не оставалось, как на трясущихся ногах перебраться на кровать. Очередной финиш. Я пришёл последним. Я проиграл.

**

Второй день в больнице был также сер. Мне сделали укол, дали лекарств, спросили о самочувствии. Взяли кровь на анализ, сказали, что придётся ещё несколько дней провести у них. Я мысленно разделывал своего лечащего врача большим ножом, как у мисняка. Кромсал его тело с огромным удовольствием, представлял, как его горячая кровь течёт по моим рукам, запястьям. Вырывал его вены и сухожилия. Это было прекрасно, и я благополучно прослушал всё, что он говорил мне. Около четырёх часов пришёл Том. Выглядел он хуже, чем вчера. В мою голову стали закрадываться опасения.

- Извини, что не сижу с тобой подолгу, не разрешают, говорят, тебе нужен отдых. А я очень скучаю.

Друг берёт меня за руку, круговым движением гладит по центру ладони. Приятно. Я голодными глазами смотрю на него.

- Прости меня, - прикусываю губу, морщусь.

От его поглаживаний ладонь стала влажной. Том не спрашивает, за что должен простить меня, просто кивает. Может он думает, что я извиняюсь за тот утренний инцидент.

- Всё хорошо. В субботу будем дома.

Ничего не отвечаю. А что сказать. Совсем нечего.

В палате кромешная темнота. Страшно. Как же я ненавижу ночь. Отвратительное и самое болезненное время суток. Белоснежные стены светятся, словно к ним приклеили сверчков. Ослепительное свечение почти гипнотизирует. Стараюсь смотреть только на потолок, глубоко дыша. Совсем скоро я должен уснуть. Ведь должен? Прямо под кроватью раздаётся слабый скрежет. Резко сажусь, вжимаясь в стену. Обхватываю колени руками. Терпеть. Скрежет становится громче с каждой секундой. Стены перестают светиться, погружая меня в зыбкую темноту. Напряжённо пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь. В ушах звенит от этого дьявольского звука. По лицу текут слёзы, и когда что-то когтистое хватает меня за ногу, ору в голос. Или мне кажется, или моё сердце выпрыгнуло из груди. Что-то стягивает меня с кровати на пол, от чего больно ударяюсь копчиком. Когтистая рука впивается в тонкую щиколотку до такой степени, что идёт кровь. Оно раздирает мою плоть. Понимаю, что хоть мой рот и открыт, открыт он в немом крике. Ни единого звука. Никто не услышит и не поможет. Меня резко дёргают на себя, и острые зубы впиваются в бедро с тошнотворным звуком, что-то вроде рычанья и прихлюпывания. Оно ест меня со вкусом, зубами раздрабливая кости, а губами вытягивая кровь. Больно. Как же мне больно.

Когда я открыл глаза, то обнаружил себя на неудобной кушетке. Рядом сидел обеспокоенный, бледный Том. Он о чём-то жарко спорил с врачом, махал руками, чуть ли не плакал. Заметив, что я проснулся, они повернулись в мою сторону. Друг шумно всхлипнул. Что тут происходит?

- Мы не можем отпустить его с вами, Томас. Он может серьёзно навредить себе.

- Говорю же, я каждую ночь сижу у его кровати вплоть до утра и слежу, чтобы он ничего не сделал! Это произошло лишь из-за того, что никого не было рядом.

- Вы не можете быть с ним каждый день.

- Могу. Если вы намекаете на то, что меня может отвлечь что-то, так вот я скажу – у меня нет никаких отношений, я посвящаю свою жизнь брату.

- Том! – зову слишком громко, истерично, – Том, Том, Тоооом.

Слёзы градом катятся по моему лицу. Я скидываю с себя колючий плед и обнаруживаю перебинтованную правую ногу, повязку на бедре и множество ещё не успевших затянуться глубоких ран от, видимо, ногтей. Брат обнимает меня, гладит по голове. Если меня заберут, я умру. Точно-точно. Врач смотрит на нас сосредоточено. Его тонкие губы плотно сомкнуты, брови сдвинуты. Думает.

- Хорошо, но ему следует пройти полное обследование.

Думаете, я проникся к нему уважением, симпатией? Ни капли. Может, даже наоборот. Ведь он хотел сделать из меня наживу для безмозглых врачей, которые считают, что я болен чем-то очень серьёзным. Они ставили бы на мне опыты и прочее, пока я не загнулся бы.

- Но эти дни вам следует пробыть тут и ночевать с братом, потому что все сиделки заняты, да и я считаю, что Биллу пойдёт на пользу общение с близким человеком.

- Конечно, - Том часто закивал, до хруста сжимая меня в объятиях.

Делить с ним снова одну кровать, делить с ним ночи? Что же, это вполне интересно. Может, я смогу выторговать его обратно. Ведь я совершил огромную ошибку. И нужно её исправлять. Вот только как? Предложить взамен мне совсем нечего.

Дата добавления: 2015-10-02